Автор работы: Пользователь скрыл имя, 25 Марта 2013 в 00:48, реферат
Актуальность работы. Проблематика творчества Чехова — это проблематика соотношения вечности и времени, знания и незнания, человеческой общности и человеческого одиночества, разумности и безнадежности человеческого существования, Бытия и Ничто. Однако, кропотливо промысливая вторые составляющие перечисленных нами оппозиций, Чехов как бы оставляет за рамками первые.
Введение
Глава 1. Тематическое и идейное содержание пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад»
Глава 2. Сценические интерпретации пьесы «Вишневый сад»
Заключение
Список использованной литературы
углубленным изучением иностранных языков №4
Пьеса А. П. Чехова
«Вишнёвый сад»
Проверила:
Курск, 2008
Портрет А. П. Чехова
Содержание
Актуальность работы. Проблематика творчества Чехова — это проблематика соотношения вечности и времени, знания и незнания, человеческой общности и человеческого одиночества, разумности и безнадежности человеческого существования, Бытия и Ничто. Однако, кропотливо промысливая вторые составляющие перечисленных нами оппозиций, Чехов как бы оставляет за рамками первые. В его произведениях не сказано ничего определенного о вечности, знании, общности, разумности, бытии. Лев Шестов писал: «Чехов — певец безнадежности». Анализируя чеховские произведения, Шестов рисует мир, полный абсурда, торжества, смерти, «гниющих живых организмов», «творчества из ничего». Единственный герой Чехова — безнадежный человек. Он стремится вырваться из своего положения, но не может. Разрушение побеждает. У него ничего нет, он все должен создать сам, следовательно, проблема «творчества из ничего» единственная проблема, которая может вдохновить Чехова. А эта задача относится к последним вопросам бытия. Колебание здесь необходимый составной элемент в суждениях человека, которого судьба подвела к роковым задачам («Творчество из ничего»).
Чеховский герой — это всегда движение сознания. Движение возможно во времени. Поэтому время — важнейшая для Чехова категория, относительно которой только и может быть виден человек. Вечность — время, первейшая для Чехова оппозиция. Но, описывая жизнь человека в экзистенциальных категориях, Чехов помещает героев в область действительного тогда, как другие составляющие взятых нами оппозиций (вечность, знание, общность, разумность, бытие) помещаются Чеховым в область возможного. Настаивая на экзистенциальной интерпретации своих героев, Чехов всегда обозначает это как условие возможности выхода на уровень метафизики. Бог, вечность, истина — вот ориентиры чеховского творчества. Прослеживая движение сознания своего героя, фиксируя его в момент крика в пустоте, Чехов всегда оставляет свободное место для духовной реализации. Прийти к основаниям бытия может только тот, кто уже в движении. Экзистенциальное говорение — метод, применяемый Чеховым в его произведениях. Шестов, называя творчество Чехова как почти апофеоз беспочвенности, принимает во внимание только один, обозначенный нами аспект, и просто игнорирует или не замечает второй.
Чеховский герой, выражаясь словами Хайдеггера, заброшен в мир вещей, быта. Он связан с миром вещественным тесной, почти колдовской связью, разорвать которую возможно лишь путем сильного духовного напряжения. Это какой-то порочный круг, в котором движется человек, фатально совершая оборот за оборотом, повторяя пройденный путь и будучи обреченным на эти бесчисленные повторения. Так происходит в том случае, когда искажена направленность сознания, собственное Я детерминировано дурной, враждебной вещностью. Осуществляя естественную попытку выхода из удушающей человека замкнутости, он обозначает окружающую его действительность как нереальную, несуществующую, иллюзорную. И, наоборот, когда вектор сознания направлен в глубину собственного Я как места бытия Божия, весь ассоциативный ряд, который строится в результате общения с миром вещественным, высвечивает звенья золотой цепи, ведущей от человека к Богу.
Чехов наделяет природу, мир объектный одушевленностью, самостоятельной силой. При этом он идеально выдерживает точку положения дирижера, который всегда «над». Стихия разнуздана достаточно, чтобы погубить слабого, но и на столько, чтобы, с одной стороны, быть всегда подвластной художнику глиной, материалом, из которого он в любой момент может заново вылепить то или это (для сравнения, природа у Пушкина («Мчатся тучи, вьются тучи»), у Толстого всегда готова поглотить самого автора и фиксирует состояние души героя на точке замирания, описывает оттенки одного состояния или движения), с другой стороны, мир вещный проявляет динамику человеческого духа, как лакмусовая бумажка химический элемент.
Наша литературоведческая традиция, говоря о преемственности чеховской драматургии, часто сравнивала усадьбу как место действия в пьесах Чехова и Тургенева. Здесь важно то, что Тургенев берет усадьбу как плоскость, лишенный глубины фон, на котором разворачивается и наблюдается зрителем психология героев. Задача Чехова иная. Функция усадьбы — это функция емкости, аквариума, внутрь которого помещены носители этой самой психологии. Здесь внимание направлено не на то, каковы эти стенки, а на само их наличие, на то, как начинают вести себя герои, ощущая эту враждебную им замкнутость и тяготясь ею.
Чехов, будучи злейшим врагом всякого рода концепций, законченных учений, «мировоззрения» — слово, которое он использовал для обозначения завершенных умозрительных построений, основанных на посылках и доказательствах, — тем не менее, создал целую систему знаков в своих произведениях. Эта система охватывает любые проявления окружающей человека действительности, начиная с самых мелких бытовых предметов и звуков и заканчивая элементами природной стихии, звуком порвавшейся, кажется, где-то во вселенной струны. В. Э. Мейерхольд об этом говорил так: «До Станиславского в Чехове играли только сюжет, но забывали, что у него в пьесах шум дождя за окном, стук сорвавшейся бадьи, раннее утро за ставнями, туман над озером неразрывно связаны с поступками людей, их действиями, взаимоотношениями. Это было тогда открытием»1. Добавим, что не просто связаны, но и являются зачастую непременным условием именно таких поступков, действий, взаимоотношений, а не иных.
Пьесы Чехова составили
в русской драматургии и
Продолжая и углубляя лучшие традиции драматургии критического реализма, Чехов стремился к тому, чтобы в его пьесах господствовала жизненная правда, неприкрашенная, во всей ее обычности, будничности.
Показывая естественное течение повседневной жизни обычных людей, Чехов кладет в основу своих сюжетов не один, а несколько органически связанных, переплетающихся между собой конфликтов. При этом ведущим и объединяющим является по преимуществу конфликт действующих лиц не друг с другом, а со всей окружающей их социальной средой.
Драматургия Чехова, откликавшаяся на актуальные вопросы своего времени, обращавшиеся к повседневным интересам, переживаниям и волнениям обычных людей, будила дух протеста против косности и рутины, звала к социальной активности к улучшению жизни. Поэтому она всегда оказывала на читателей и зрителей огромное влияние. Значение чеховской драматургии уже давно вышло за пределы нашей родины, оно стало мировым.
Пьеса «Вишневый сад» занимает особое место в творчестве Чехова. До нее мысль о необходимости изменения действительности он пробуждал, показывая враждебность человеку жизненных условий, выделяя те черты своих персонажей, которые обрекали их на положение жертвы. В «Вишневом саде» действительность изображается в ее историческом развитии. Широко разрабатывается тема смены социальных укладов. Уходят в прошлое дворянские усадьбы с их парками и вишневыми садами, с их неразумными владельцами. Им на смену идут люди деловые и практичные, они — настоящее России, но не ее будущее. Только молодым поколениям принадлежит право очистить, изменить жизнь. Отсюда основная идея пьесы: утверждение новой общественной силы, противостоящей не только дворянству, но и буржуазии и призванной перестроить жизнь на началах подлинной человечности и справедливости.
Цель работы — проанализировать сценические интерпретации пьесы «Вишневый сад».
А П. Чехова «Вишневый сад»
Пьеса Чехова «Вишневый сад» написана в 1903 году. Она открывает нам еще одну страницу его многогранного творчества, отражая сложные явления того времени. Пьеса поражает нас своей поэтической силой, драматизмом, воспринимается нами как острое обличение социальных язв общества, разоблачение тех людей, чьи мысли и поступки далеки от нравственных норм поведения. Писатель ярко показывает глубокие психологические конфликты, помогает читателю увидеть отображение событий в душах героев, заставляет нас задуматься о смысле истинной любви и истинного счастья. Чехов легко переносит нас из нашего настоящего в далекое прошлое. Вместе с его героями мы живем рядом с вишневым садом, видим его красоту, ясно ощущаем проблемы того времени, вместе с героями пытаемся найти ответы на сложные вопросы. Мне кажется, что пьеса «Вишневый сад» — это пьеса о прошлом, настоящем и будущем не только ее героев, но и страны в целом. Автор показывает столкновение представителей прошлого, настоящего и заложенного в этом настоящем будущего. Думаю, что Чехову удалось показать справедливость неизбежного ухода с исторической арены таких, казалось бы, безвредных лиц, как хозяева вишневого сада. Так кто же они, владельцы сада? Что связывает их жизнь с его существованием? Чем дорог им вишневый сад? Отвечая на эти вопросы, Чехов раскрывает важную проблему — проблему уходящей жизни, ее никчемность и консерватизм.
Детерменированность, внутренняя зажатость человека выражается в том, что он постоянно перекраивает ткань прошлого, настоящего и будущего. Случайность, нелогичность событий, лишает их онтологических оснований, и герой подстраивает плоть действительности под свое душевное состояние. Почему-то, неожиданно, вдруг... вот необходимые элементы структуры чеховского повествования. Человек как бы все время вздрагивает. За этим следует сослагательное наклонение. Если бы... Если бы быть не здесь, а в другом месте, если бы я был сейчас не здесь, когда я буду там-то, если бы люди не были такими-то, когда-нибудь все люди будут... Точки «вдруг» лишают прошлое его основательности, слово «было» лишается бытийственности и имеет только качество уже не существующего, настоящее теряет реальность и проецируется в будущее. Существование в сослагательности смещает действительность с ее разумных оснований2.
Чеховские интеллигенты много и болезненно рассуждают о закономерности в истории. Однако в таких рассуждениях не затрагивается внутренняя логика событий. Есть закон, понимаемый как рок, некий фатум, который обрек людей на вечные блуждания, скитания, страдания в таком смысле. Это закон не божеский и не человеческий, а некая сила, властвующая судьбами человечества, которую бессмысленно вопрошать: «за что»? При чем, «человечество» здесь понимается не по принципу общности пути, а по принципу общности бесполезного, никого не спасающего страдания. Случайность возводится в ранг закономерности.
Уже само название чеховской пьесы настраивает на лирический лад. В нашем представлении возникает яркий и неповторимый образ цветущего сада, олицетворяющего красоту и стремление к лучшей жизни. Основной сюжет комедии связан с продажей этого старинного дворянского имения. Это событие во многом определяет судьбы его владельцев и обитателей. Размышляя об участи героев, невольно задумываешься о большем, о путях развития России: ее прошлом, настоящем и будущем.
Помещичья усадьба является здесь своеобразным зеркалом, в котором отражается и поэзия «дворянских гнезд», и горькая участь крепостных рабов, укоряющие глаза которых, по словам Пети Трофимова, смотрят с каждого листка, с каждого ствола этого прекрасного, цветущего сада. Легко и беззаботно протекала здесь жизнь многих дворянских поколений, обеспеченная трудом тех бессловесных, бесправных людей, которые насадили и взрастили его. С одной стороны, жизнь, лишенная забот о хлебе насущном, дает возможность дворянам отдаваться поэзии, искусству, любви, формируя высокообразованных, культурных людей. Но, с другой стороны, такое существование лишает их воли, настойчивости, умения приспосабливаться к различным жизненным обстоятельствам, чуткости и внимания к окружающим. Все перечисленные качества соединяются в образах Раневской и Гаева. Находясь на грани разорения, они вынуждены продать свое родовое имение, с которым связаны трогательные воспоминания о детстве, юности, былом благополучии и счастье. Уже сам этот факт говорит об экономическом крахе, который терпят герои, олицетворяющие дворянское прошлое России. Но дело не только в этом. Ведь если бы Раневскую и Гаева угнетали только мысли о грядущем материальном разорении, то они, наверное, с радостью бы согласились с тем выходом, который предлагает Лопахин. В самом деле, что заставляет этих людей с редким единодушием отвергнуть спасительный вариант? На этот вопрос ответить не просто. Думается, дело здесь не в легкомыслии, непрактичности или глупости разорившихся дворян, а в их обостренном чувстве прекрасного, которое не позволяет им погубить красоту, сделать из поэтического вишневого сада доходное коммерческое предприятие. Кризис дворянского сословия гораздо глубже. Оно утратило не только свое экономическое, но и общественное положение, ибо неспособно, как прежде, определять пути развития страны. Прекрасно сознавая свою никчемность, неприспособленность к жизни, эти милые, добрые и честные люди сами отдают вишневый сад новому хозяину. Никакой борьбы в пьесе не происходит3.
Чтобы лучше разобраться в причинах бедственного положения героев, нужно рассмотреть их характеры. Они во многом противоречивы. Особенно это касается Любови Андреевны Раневской, обаятельной, доброй, неглупой женщины, которая вызывает чувство уважения и симпатии у всех героев пьесы. Например, Лопахин говорит о ней: «Хороший она человек. Легкий простой человек». Но, когда читаешь комедию, замечаешь в этой героине некоторую двойственность. Да, она очень щедра, охотно отдает последние деньги нищим, мужикам, лакеям. Но все эти поступки Раневской не воспринимаются как проявление истинной доброты. И происходит это оттого, что она делает это бездумно, забывая о том, что слугам в доме «есть нечего», так как привыкла сорить деньгами без удержу. Значит, щедрость Любови Андреевны является, по сути, выражением барской беспечности, результатом ее паразитического существования. То есть внешняя ласковость, сердечность, добродушие героини скрывают ее черствость и эгоизм. Заботливая, любящая мать оставляет двенадцатилетнюю Аню на пять лет на попечение легкомысленного брата ради «содержанца», обобравшего и предавшего ее. Получив крупную денежную сумму, она не находит нужным помочь своей приемной дочери Варе, которая вынуждена идти в экономки к чужим людям. Наконец, по ее недосмотру «забывают» в наглухо запертом доме престарелого слугу Фирса, который всю жизнь верой и правдой служил своим господам.
Если в образе Раневской, в основном, разоблачаются эгоистические черты характера, присущие дворянству, то в образе Гаева еще отчетливее проявляются беспомощность, никчемность, лень, бестактность, барская спесь и высокомерие. Он часто выглядит смешным, например, когда, увлекаясь, произносит речь, обращенную к шкафу, или читает лекцию о декадентах половым.
Гаев отвлеченно рассуждает об общественном благе, о прогрессе, философствует. Но все эти рассуждения пустые и вздорные. Пытаясь утешить Аню, он говорит: «Проценты мы заплатим, я убежден. Честью моей, чем хочешь, клянусь, имение не будет продано! Счастьем моим клянусь!» Полагаю, Гаев, и сам не верит в то, что говорит. Я не могу не сказать о лакее Яше, в котором я замечаю отражение циничности. Он возмущен «невежеством» окружающих, говорит о своей невозможности жить в России: «Ничего не поделаешь. Здесь не по мне, не могу жить… Насмотрелся на невежество — будет с меня». По-моему, Яша оказывается сатирическим отражением своих хозяев, их тенью.
Утрату Гаевым и Раневской усадьбы, на первый взгляд, можно объяснить их беспечностью, но скоро в этом меня разубеждает деятельность помещика Пищика, который изо всех сил старается сохранить свое положение. Он привык, что деньги сами регулярно идут ему в руки. И вдруг все нарушается. Он отчаянно пытается выйти из такого положения, но его попытки пассивны, как и у Гаева с Раневской. Благодаря Пищику я поняла, что ни Раневская, ни Гаев не способны ни к какой деятельности. На этом примере Чехов убедительно доказал читателю неизбежность ухода в прошлое дворянских усадеб4.