Лингвистический анализ произведения «Чёрный человек» С.А. Есенина

Глава 2. Лингвистический  анализ произведения «Чёрный человек»  С.А. Есенина

Содержание:

1. Фонетический уровень. 

2. Лексический уровень. 

3. Морфологический уровень. 

4. Синтаксический уровень. 

5. Заключение. (список литературы)

1. Фонетический уровень

Фонетический уровень  не является главным в художественном тексте, но  зачастую  именно он помогает выражению содержания. Его роль может  быть более или менее значительной в зависимости от многих особенностей текста. В стихотворном тексте данный уровень гораздо важнее, чем в прозаическом.  Любой истинно художественный текст обычно организован фонетически в соответствии с законами языка: он не содержит неблагозвучных сочетаний, ритмически и интонационно соответствует содержанию.

Итак, обратимся к исследуемому нами тексту.

1. Стихотворный размер.

На протяжении всей поэмы  ритмический лад нарушается. Он различен и совершенно не однороден. Зачин, «пульс»  поэме задают  вольные дольники (от 3 до 5 ударений в строке). Дольник  по своей сути достаточно экспрессивен, что помогает донести душевный разлад лирического героя, неустроенность и катастрофичность в тревожном  мире.

В ритмико-интонационном  строе поэмы выявляется соотношение  монологической и диалогической  речи. Так, жёсткий ритм дактиля усиливает мрачные интонации нравоучительного тона монолога чёрного человека:

Ах, люблю / я поэтов

Забавный/ народ.

В них всегда нахожу я

Историю, сердцу знакомую…

Резко контрастирует с  «прескверным гостем» лирический герой, негодующий и потрясённый. Взволнованный  хорей как раз способствует выражению  диалогической формы мысли и  повествования:

Чёрный человек!

Ты не смеешь этого!

Ты ведь не на службе

Живёшь водолазовой.

 

2. Повторы

Всё стихотворение  пронизано  всевозможными повторениями, сближениями, аналогиями. Которые, в свою очередь, нагнетают и усиливают напряжённость и взволнованность поэтической речи: «друг мой, друг мой», «очень и очень», «болен и боль», «Может.. а может»...

3. Аллитерация и Ассонанс

Рассмотрев фонетическую организацию текста, мы пришли к  выводу, что среди согласных звуков доминирующую позицию занимают [Ч], [Р], [Н].  Следовательно,  характере звучания стихотворения экспрессивен, громок, ярок, передаёт всю напряжённость чувств и места встречи:

Чёрный человек

На кровать ко мне садится,

Чёрный человек спать не даёт мне всю ночь

Среди гласных доминируют звуки [о], [у]:

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен

Сам не знаю откуда взялась эта боль.

Проанализировав текст на уровне фонетики, можно сделать вывод  о том, что ассонанс на [о], [у] передает  чувства лирического героя: боль , горечь, призыв о помощи. Аллитерация на [ч], [р], [н] выполняет двойную роль, соответствуя эмоциональному настрою и передавая общую атмосферу встречи.

Таким образом, проанализировав  первый уровень, можно сказать, что  автор использует в своем цикле  многочисленные звуковые эффекты: ассонанс, аллитерацию, повторы, стихотворный размер. Они помогают создать особую атмосферу, которая в целом и определяет пространство художественного текста.

 

3.Лексический  уровень.

    1. Язык поэмы – разговорный, в связи со стилистической окраской и объектной ситуацией говорения.  Проанализировав поэму, мы увидели, что речь чёрного человека и лирического героя совершенно различна. Чёрный человек агрессивен,  его речь  растянута, он издевается над лирическим героем, глумится над ним. Построение фразы, лирическое наполнение – всё подчёркивает идею чёрного: «Водит пальцем по мерзкой книге», «И, гнусавя надо мной», «хрипит он», «из подлецов»,  «глаза покрывается голубой блевотой», «что я жулик и вор», «как прыщавой курсистке длинноволосый урод», «толстыми ляжками», «дохлую лирику»…

    Грубая сниженная  лексика прямо характеризует  чёрного человека, вызывает у  читателя отвращение к нему. Она  также  передаёт атмосферу  нагнетания, подавленности, страха.

Иное дело речь лирического  героя, в ней мы видим авторское  настроение, искреннее обращение  к читателю-другу:

«Друг мой, друг мой», «Чёрный  человек на кровать ко мне садится… спать не даёт мне всю ночь», «Пожалуйста, другим читай и рассказывай», «сам не знаю откуда взялась эта боль»… Здесь уже нет грубых выражений, автор бережно, доверчиво обращается к читателю.

    Но большая часть лексики, используемой автором, остаётся всё же нейтральной:  «ветер свистит»,  «читает мне жизнь», «душа», «страх», «водит пальцем», «сам не знаю», «очень болен» и т. д.

 

2. Языковые средства:

Ведущая роль среди языковых средств выражения образности принадлежит  метафоре. В поэтическом тексте метафора оригинальна, неповторима и глубоко  мотивирована. При всем разнообразии понимании метафор почти все  они восходят к аристотелевскому определению: «Метафора есть перенесение  необычного имени или с рода на вид, или с вида на род, или с  вида на вид, или по аналогии» [1, c. 69].

Метафоры: «Снег до дьявола чист»,  «летит моя трость», «слава… разносится», «я в цилиндре стою»,  «разбитое зеркало»…

 Метафора может накладываться на тропы других видов, осложняя и усиливая эффект, ими производимый. Чаще других она накладывается на сравнение. Оно может быть развернутым и неразвернутым. Выражается с помощью союзов как, словно, будто, точно, в таком случае говорят о сравнительном обороте:

«как рощу в сентябрь», «как крыльями птица», «как над усопши монах», «деревья как всадники»…

Олицетворения: «метели заводят весёлые прялки», «голова моя машет ушами», «осыпает мозги алкоголь», «плачет ночная зловещая птица», «месяц умер»…

Эпитеты: «Ухватистая сила», «неловкие души», «мягкой извёсткой», «деревянные всадники»,  «желтоволосый»…

«скверной девочкой», «мерзкой книге», «отвратительных громил», «голубая блевота», «с толстыми ляжками», «дохлую томную лирику», «прыщавой курсистке»…

 

3. Явления синонимии, антонимии, представляют собой  объединения слов в систему по отношению сходства или различия.

Синонимы – слова, объединенные в группы, но имеющие различия в семантической и стилистической окраске. Это предоставляет автору возможность использовать синонимы эффектно и с помощью различных способов:

«Пустой» и «безлюдный» -  передают впечатление полной пустоты  от всего живого.

«Я взбешён, разъярён» - в  данном случае нам показана градация возмущения лирического героя.

«прохвоста и забулдыги» - эти синонимы, как нельзя кстати, подчёркивают чёрное прошлое лирического героя.

« Что я жулик и вор» - также выражено стремление чёрного  человека осудить лирического героя.

Антонимия в произведениях этого цикла также широко представлена.

Антонимы здесь выражены в  борьбе двух тем:  «чёрной и белой»:

Чёрный и белый. Борьба двух тем: «чёрной и белой»: «Страна отвратительных/ Громил и шарлатанов», но «в декабре в той стране снег до дьявола чист»; когда «грустно», надо казаться «улыбчивым»; книга жизни «мерзкая», но в ней «прекраснейшие мысли и планы»; глаза Чёрного человека и мальчика-ребёнка (у Чёрного человека покрываются «голубой блевотой», то есть они мертвы. Это антитеза живым глазам мальчика-ребёнка. Образ ребёнка – олицетворение божественного начала, образ «гостя» - демонического. Юность героя светла до сияния («жил мальчик в простой крестьянской семье, желтоволосый, с голубыми глазами» - не лицо, а лик!) А финал тёмен – скандальный поэт. Это борьба света и тьмы. Граница между светлым и тёмным – зеркало.

Таким образом, рассмотренный  нами уровень позволяет показать важную роль лексических элементов  как опор, способных прояснить  структуру текста, то есть пронаблюдать за степенью распространенности лексических  единиц, их локализацией, установить зависимость  между отдельной семантической  единицей и смысловой целостностью всего текста и, в конечном счете, прийти к более точному формулированию темы и ремы.

 

Есенин использовал в  своем цикле разнообразную лексику. Мы выделили разнообразные тематические группы слов: названия одежды, понятия, обозначающие явления природы, имена  собственные, лексика называющая растительный и животный мир – все это свидетельствует о многообразии тематики и широком охвате всех пластов лексики.

 

Этот уровень представлен  также многими видами синонимов  и антонимом, являющимися в большинстве  своем контекстуальными.

 

 

3. Морфологический уровень

 Морфологический уровень языка предоставляет авторам меньше возможностей для создания экспрессивности, чем лексический, что связано с небольшим разнообразием морфологических способов выражения содержания. Тем не менее, этот уровень также интересен при комплексном лингвистическом анализе.

Проанализировав  стихотворение на морфологическом  уровне, мы  пришли к следующим выводам:

1.Складывается очевидная картина преобладания в тексте существительных, что соответствует литературной норме. Поэма номинативна. В ней представлена картина. Большинство существительных носит конкретный характер: ночь, птица, покой, деревья, сад, боль, друг, поле, роща, сентябрь. Их по смыслу можно разделит на две группы: называющие черты гостя и лирического героя и происходящие явления.

2. Вторую позицию по  частотности занимают прилагательные, что характерно для лирики поэта. Они помогают отразить образ гостя, эмоции, испытываемые  лирическим героем. С этим связано и смысловое разграничение используемых автором прилагательных:

А) Обозначающие цвет: самый распространённый цвет в поэме – чёрный. Словарь Г.Дьяченко даёт следующие значения прилагательного «чёрный»: противоположный белому, нечистый, название дьявола, нечистая сила – сила мрака, холода и всего враждебному человеку. Показательно и символично количество употреблений этого определения в тексте поэмы. 13 раз. Чёртова дюжина. Чёрный гость противопоставлен в поэме юному герою – желтоволосому, с голубыми глазами мальчику. Также как противопоставлены в мире  и в каждом человеке свет и тьма.

Б) Эмоционально окрашенные: «Весёлые прялки», «ухватистой силою», «прекраснейших мыслей», «лучшей марки», «неловкие души», «лживые жесты», «тяжких утратах», «скандальный поэт»…

 Для определения поведения и речи ночного гостя, автор порой использует лексически экспрессивно окрашенные определения: «мерзкая книга» , «отвратительных громил», «скверной девочкой», «дохлую томную лирику», «прескверный гость», «прыщавой курсистке», «зловещая птица»…

     3. На грамматическом уровне поэма практически лишена действия: глаголов, в сравнении с  именами  существительными и местоимениями, относительно мало.   Основная функция употребляемых в тексте глаголов – вводить  новую порцию информации, причём не постепенно, а целыми массивами. Само действие поэмы развёрнуто в настоящем времени и принадлежит лирическому герою. В этом времени он обращается к другу, говорит о чёрном человеке. Проанализировав то, как говорит лирический герой о чёрном человеке, мы увидели, что автор вводит  его в стихотворение два  раза.  В первой части Чёрный человек почти бесплотен, то есть он  описан в тексте через действия: он садится на кровать, «вводит пальцем по мерзкой книге», гнусавит, бормочет, читает, глядит в упор, передаёт свои мысли:

«Чёрный человек

Глядит на меня в упор.

И глаза покрываются

Голубой блевотой,-

Словно хочет сказать мне,

Что я жулик и вор…»

 Во второй части  Чёрный человек упоминается лишь  дважды, но зато его описание  становится более конкретным:

«Слушай, слушай!-

Хрипит он, смотря мне в лицо,

Сам всё ближе и ближе клонится…»

Он уже не «бормочет», а «хрипит», а сам «всё ближе  и ближе клонится» Он уже непросто читает книгу жизни героя, а открыто  издевается над ним:

Ах, положим, ошибся!

Издёвка сменяется картиной, в которой ностальгически вспоминается картина детства героя: «жил мальчик…», «И вот стал он взрослым…», «какую-то женщину… называл скверной девочкой».

Сам же чёрный человек –  это скорее прошлое, нежели настоящее, и подтверждение этому мы видим  в его речи, где наиболее часто встречаются употребления глаголов в прошедшем времени, которые направлены в сторону лирического героя.

Видимо чёрный человек  стремится повернуть вспять время  лирического героя, хочет противопоставить себя современной жизни. Из этого  следует, что для  Есенина чёрный человек – пережиток прошлого.На основании этих аргументов, можно сказать, что в поэме отсутствует значение времени. Из узко конкретной категория времени переходит  в универсальную категорию бытия – небытия.

4. Обращают внимание на  себя личные местоимения «Я»  и «Ты», которые придают стихотворению форму диалогической речи.

«Ты не смеешь этого!

Ты ведь на службе…»

 

«Я в цилиндре стою

Никого со мной нет.

Я один…»

 

 

 

 

4.Синтаксический уровень

Этот уровень представляет очень большие возможности для  исследования. Синтаксис текста не определяется непосредственно содержанием, потому может служить прекрасным средством для передачи дополнительной информации: и смысловой, и – в  особенности – эмоциональной. Богатые  возможности для создания экспрессии дает интонация. Всегда выразительны интонационно разнообразные предложения.

 

1. Интонационное разнообразие в есенинском цикле  представлено вопросительными и восклицательными предложениями:

«Чёрный, чёрный!»,  « Ты не смеешь этого!», «Слушай, слушай!», «Ах, положим, ошибся!», «Ах, люблю я поэтов!»…

Такие предложения выражают общее эмоциональное состояние  лирического героя, его чувственность, взволнованность и переживание.

 

Широко представлены вопросительные предложения, которые в большинстве  своем имеют структуру риторического  вопроса, не требующего ответа:

«Что же нужно ещё напоённому дремой мирику?», «И ты будешь читать свою дохлую томную лирику?», «Что ты, ночь, наковеркала?»…