Миф в детском чтении

Введение

Несмотря на более чем вековое существование детской литературы, по вопросу о задачах детского чтения и литературы существуют самые разнообразные мнения. Руссо называет чтение бичом детского возраста и делает исключение только для Робинзона и отчасти древних классиков.

Из русских писателей Белинский говорит, что  страсть к чтению  в детях не должна радовать нас: она развивает фантазию на счет других способностей духа, а это может сделать  из ребенка бесполезного мечтателя. Сказки в особенности не могут быть терпимы, кроме тех, сущность которых в здоровой идее. Писарев считает детскую литературу ложной и ненужной. Большинство педагогов, однако, правильно организованному чтению книг детьми придают высокое значение. Гербарт  считает чтение необходимым и почти незаменимым вспомогательным средством воспитания. Того же мнения держатся Бенеке, Шмидт и мн. Др.Необходимыми качествами детской литературы они считают ясность изложения, точность, правдивость и логичность выводов и строгую соразменость научного материала.

Значение мифов и сказок более всего подвергалось обсуждению. Против них были и некоторые из защитников детской литературы, находя их если  не вредными, то по крайней мере бесполезными (Бенеке, Бен ). Гербарт, Розенкранц и др. советуют обращаться прежде всего к сказкам и народным сказаниям или произведениям, возникшим во времена младенчества цивилизации. Первобытность изображаемой в них жизни и простодушие изображения совершенно соответствуют чувствам ребенка. Поэтому следует признать воспитательное значение, по крайней мере, за народными сказками.

1.Миф и народная сказка: жанровая  преемственность

Современные исследователи, как правило, говорят о разрыве фольклорной сказки с мифом, аргументируя этот вывод свободной интерпретации в авторских текстах мифологических элементов и традиций. С кризисом мифологического мировоззрения связывали становление сказки и классики отечественной фольклористики (Е.М. Мелетинский, В.Я. Пропп).

Фольклорная сказка, возникнув в момент кризиса мифологического мышления (точнее, его определенных исторических форм), стала новой формой бытования того  вневременного содержания, хранилищем которого до  неё был миф. В этой же логике сказка, явившись в момент  кризиса мифологизированного фольклорного жанра (вызванного, очевидно , также исторической недостаточностью его формы), наследует ему в аспекте сохранения все того же вечного начала- некой метафизической константы мифа. Благодаря  этому, при всем богатстве культурных, исторических и национальных изводов, жанр сказки на протяжении длительного развития являет свою неизбывную универсальность.

Жанр народной волшебной сказки, как и миф, по наблюдениям В.Я. Проппа, связан с обрядом инициации. Именно к инициальному обряду в конечном итоге сводится содержание основных групп сказок, выделенных учёным на  основе анализа русского и европейского материала: сказок с  комплексом посвящения и сказок, отражающих представления о смерти. За занимательно- фантастическим, на первый взгляд, сюжетом читатель должен открыть тайный метафизический смысл посвящения.

Сверхзадача жанра- манифестация инициального обряда в иносказательной форме- определяет морфологию и синтаксис фольклорной сказки. Поэтому решение проблемы художественного кодирования метафизики мифа в фольклорно сказочном  каноне связано с уяснением семантических, морфологических и  синтетических изменений в наследуемом народной сказкой мифологическом типе Мира- Лабиринта.

Сходство структур Мира- Лабиринта фольклорной сказки и мифа заключается в использовании модели двоемирия. Фольклорно- сказачное  двоемирие предполагает  существование двух сфер бытия: своего царства(Лабиринта Жизни) и иного царства (Лабиринта Смерти). В большинстве случаев фольклорная сказка сохраняет принцип линейности, характерный для мифологического Лабиринта. Граница между мирами, которую предстоит пересечь проходящему посвящение  герою, отмечена дремучим лесом, избушкой Бабы- Яги, огненной рекой и т.п. Функция границы не только разграничить царства, но и скрепить их, обозначив переправу и направление пути. Сюжет сказочного героя в этом случае оказывается Лабиринтом с одним  коридором, артикулирующим переживание (внутреннее, символическое происхождение) обряда инициации: этот тип Лабиринта отмечен ожиданием, предсказанностью и неизбежностью развязки и лишает находящегося в нем героя какой бы то ни было вариативности поведения.

Однако Мир фольклорной сказки может быть построен и как линейная структура. В этом случае перед героем не один, а несколько вариантов движения, из которых необходимо выбрать единственно правильный путь. Сюжет при этом, как правило, усложняется за счет использования принципа троичности: троичности персонажей, когда три исходно равных героя идут разными путями, реализуя в условно сказачном сюжете разные версии бытия; троичности событий,  когда герой трижды проходит один и тот же путь. Фольклористические сказки ёще сохраняют принцип линейности в силу особенностей жанра, сюжетно- образных и эстетических ориентиров, однако и здесь можно обнаружить ветвящиеся структуры.

2.Миф в детском чтении

Обыкновенно начало детской литературы относят ко второй половине XVIII в.  и родоначальниками ее считают  Рохова, Кампе и Вейссе. Но еще в глубокой древности сознавалась потребность чтения для детей. Еще до времен Сократа стали запрещать юношам читать некоторые места из Гомера. Платон дал обширные наставления относительно выбора литературного материала для беседы с детьми. В его идеальном государстве нянькам предписываются известные рассказы и сказки. Мифы о богах и героях допускаются лишь настолько, насколько они могут служить нравственными образцами. Даже Гомера и Гесиода Платон подверг цензуре и придавал большее значение басням.

Мифология – это та область знания, в которой, несмотря на кажущуюся обширность изучаемого и изученного материала, наукой сказано еще далеко не последнее слово. Не менее, чем понятие о сути мифа, важно уяснение этапов его развития, которые непосредственно связаны с периодами формирования основ религиозного сознания людей. Выдающийся исследователь верований древних славян историк Б.А. Рыбаков пишет: «Мифология складывается на последнем этапе первобытнообщинного строя. На язык абсолютных дат это можно перевести как энеолит и бронзовый век. Предшествующие мифы охотников   каменного века порождены…особым миропониманием, их осколки встречаются в сказках».

Понятие «миф» в фольклористике и истории литературы имеет множество значений, характерными из которых являются следующие:

1) Древний миф, т.е миф в собственном смысле этого слова;

2) новый миф, являющийся конкретно- исторической формой существования этого явления в новое время вплоть до наших дней;

3) переносное значение, употребляемое  в обыденной речи как синоним  слов «выдумка», «чепуха», «ложь», «неправда»;

4) переносное значение, которое  употребляется для объяснения  различного рода психических  состояний. Как пассивных, так и  активно- творческих, направленных на некую «реорганизацию» действительности и ее переработку в сознании субъекта.

Нас интересует в первую очередь миф древний. «Специфической особенностью мифа является совпадение в нем мировоззрения и повествования, фантастического представления об окружающем мире и рассказа о богах и героях».А.Н.Афанасьев очень точно подметил, что миф есть древнейшая поэзия, и как свободны и разнообразны могут быть поэтические воззрения народа на мир, так же свободны и разнообразны и создания его фантазии, живописующей жизнь природы…

Первое знакомство ребенка с мифом на Руси было изустное. Языческие божества, календарь, обрядность  сохранилась, значительно трансформировавшись, и по сей день – главным образом благодаря живучести слова, имени.  С Х в. с принятием христианства на Руси происходит «наложение» и «праздников»: в славянском язычестве Масленица с праздничными поминальными блинами- солнцами, в православии этот же день – Прощеное Воскресенье, тоже день поминальный, последний день перед началом Великого поста; и имен сакральных событий: Сретенье 2/15 февраля зима с весной встречаются (отсюда встреча – сретенье), но в православии это тоже большой праздник, напоминающий о встрече пророком Симоном в храме Иисуса младенца, когда старец узнал в младенце Спасителя.

Впервые маленький читатель на Руси, а потом в России знакомился с мифом христианским через участие в  церковных службах, общих чтениях Евангелия и Ветхого завета, знакомился с христианской мифологией как с  сакральным знанием. Тогда, может быть, он и не был читателем, он только внимал, слушал, запоминал, а затем вместе с остальными в храме заново переживал слышанной о давнопрошедшем, проживал и пропевал в литургическом богослужении. Христианский миф не воспринимался в достопамятные времена, и не воспринимается верующими и сегодня как архаический  сюжет, так как существует с реальной светской жизнью и речью, параллелен ей, более того, всепроникающ : отражен в церковном календаре, праздничной обрядности, идиоматике устной речи.

Миф античный входил в художественную речь и художественное сознание ребенка в России через изучение древнегреческого языка и латыни.

Рассмотрение древнего мифа в детском чтении сегодня также возможно по принципу линейно- концентричному. Первоначально для дошкольника это «Рассказы о богах и героях», как славянских, так и античных, и иных. Отправной  точкой в формировании мифа являются два культа- культ природы и культ предков. Это очевидно и в живых религиях, в христианстве в частности, и в мифах, сохраняющихся в метафорическом строе иных преданий, и в сказках.

Возвращение к мифу в детском чтении позволяет раскрывать множество смыслов, заключенных в одном или нескольких сюжетах, объединенных  одним героем. А также видеть восточнославянский пантеон  (по- греч. «все боги»), учрежденный в 980 г. Князем Владимиром («Повесть временных лет»), и пантеон греческих, а потом римских богов в сюжетах, впоследствии весьма широко использованных новой и новейшей литературой.

Миф в детском чтении сегодня представлен в дошкольных и школьных программах со следующих позиций: Миф языческий (славянский), античный. Миф христианский. Миф и фразеологизм. Миф и литературный  сюжет. Христианский миф в литературных жанрах. Христианский  миф в русской поэзии для детей и в юношеском чтении от Г. Державина до Б. Пастернака. (Круг детского и юношеского чтения.)

Курс мифологии в школе призван:

1. Знакомить детей с происхождением, особенностями, развитием мифа;
2. На простых ярких примерах показывать трансформацию мифа в более поздние фольклорные формы, иллюстрируя таким образом поступательное социальное, религиозное, философское , научное развитие общества.

Ученики изучают народную русскую сказку с позиции происхождения ее из древних мифов, обрядов, обычаев. Изучают подробное систематизированное знакомство с античной греческой мифологией. Рассматривают истоки славянских языческих верований, развитие славянской мифологии и влияние ее на русскую народную культуру и т.д.

Практически у всех народов есть астральные мифы (мифы о    звездах и планетах) или календарные мифы, в которых появляется мифологизация смены временных циклов- дня и ночи, зимы и лета и т.п. Вплоть до космических циклов, которые соотносятся с космогоническими мифами. Далее, антропогонические  мифы- мифы о происхождении, о сотворении человека; тотемические мифы – этиологические мифы о родстве людей с объектами живой природы, к ним восходят о чудесном супруге: Фенист – Ясный сокол, Царевна лягушка; эсхатологические русские волшебные сказки- мифы о конце света о потопе, об уничтожении первых поколений ( великанов). Один из « изначальных» мифов – миф о мировом яйце  - жив во многих мифологических мирах также. Он сохранился и в русской народной сказке «Курочка ряба» большинстве  мифов о мировом яйце, в «Курочке рябе» это яйцо золотое с другими атрибутами солнца, понятно, что миф о мировом яйце соотносим с той же важной ролью яиц, которую они выполняют в календарных и иных ритуалах (пасхальные яйца). Естественно, что с течением времени, с эволюцией мировоззрения, мифологическое «стерлось» в сказке, где по современному представлению о происходящем все алогично.

Напротив, мифопоэтическое, удивленное в кажущейся незамысловатой сказке,  позволяет нам лучше представить тех далеких людей, их художественное видение мира. Когда яичко закатилось- яичко разбилось; а вот обещанное курочкой простое яичко имеет лунную природу. Выходит ,сказка, которую едва ли не первой рассказывают младенцу, насыщена универсальными символами, которые в дальнейшем в разных контекстах будут явлены детскому сознанию.

В учебных целях преподаватель может воспользоваться классификацией, приведенной в качестве примера выше. Однако без сомнения, педагогическая целесообразность линейно- концентрического чтения античных мифов, славянских, христианских и др.  велика. Это способствует и формированию  речевой культуры ребенка, представляющего  живой источник того или иного мифа.

3. Народная сказка в круге  детского чтения

О. Кабачек, исходя из того, что в каждой возрастной группе имеются свои жанровые предпочтения ( этот факт установлен исследователями из разных стран), предполагает свою систему литературных жанров. Следование этой системе; по ее убеждению, -есть серьезная предпосылка для формирования способности ориентироваться в структуре и содержании художественного текста. Кроме этого, типология жанров, предположенная О.Кабачек, способствует становлению не только читательской культуры учащихся, но и их личностному развитию. Первый тип – народная волшебная сказка. Она знакомит своего читателя не только с теми моральными нормами, по которым должен жить человек, но и с самой художественной структурой сказки, что имеет большое значение для читательского развития.

В волшебной сказке четко выделен предмет искусства – герой, а также такие существенные элементы художественной формы, как простая композиция, одногеройность, динамичность действия, хронологическая несовместимость действий, простые изображения.

Психологические историки привязанности детей к сказкам, удовлетворяющим определенные потребности детского возраста, возможности «изживания эмоций» интересно описаны знаменитым американским психологом и психиатром Бруно Беттельхаймом. Он  утверждает : «Детям нужны сказки», ибо они являются необходимой пищей для развития личности.

Детское антропоморфическое сознание наделяет игрушки, животных, различные предметы определенными человеческими характерами, основываясь на их «внешности» или «поведении» и проводя аналогию с внешностью и поведением реальных людей. Вот и в сказке человек может превратиться в животное или камень («Царевна лягушка», «На запад от солнца, на восток от луны») и наоборот. Тем достовернее кажется малышу сказка.

Сказки полны героями и ситуациями, способными дать толчок процессам идентификации и отождествления, с помощью которых ребенок может косвенным путем осуществить свои мечты, компенсировать свои мнимые или подлинные недостатки. Дело в том, что детское видение мира, образ мышления детей и психологическая специфика сказок характеризуется тесным родством в своем тяготении к противоположностям, крайностям. Сказочные образы не амбивалентны, как это свойственно человеческим характерам в реальной жизни. Там один брат глуп, другой умен, одна сестра трудолюбива и прилежна, другая ленива и т.п. В сказках противоборствуют лишь чрезвычайно сильные и очень слабые, невероятно храбрые т невыносимо трусливые герои, великаны и карлики. В восприятии и оценках литературных произведений детьми также преобладают полярности, «белые» и «черные» тона. Вот почему «детям нужны сказки», ведь в лучших своих образах они, по словам В.А. Жуковского, нравственно чисты и не оставляют после себя «дурного, ненравственного впечатления». Благодаря сказкам у ребенка вырабатывается способность сопереживать, сострадать и радоваться, без которой человек не человек. Ибо цель сказочников –« воспитывать в ребенке человечность- эту дивную способность человека волноваться чужими несчастьями, радоваться радости другого, переживать чужую судьбу как свою».