Образ Петербурга в творчестве Александра Сергеевича Пушкина, Николая Васильевича Гоголя и Федора Михайловича Достоевского

Жизнь города находится в ограниченной связи с жизнью природы. Его бытие  есть цветение, и живет оно соками, получаемыми из своей почвы. Его  судьба определяется общим ходом  исторических событий. Петербург вырос  из вековых болот, вдали от истоков  национального бытия, при страшном, надрывном напряжении народных сил. Достоевский называет его «самым умышленным городом в мире». Под  площадями, улицами и домами Петербурга ему чудится первоначальный хаос.

Водная стихия, скованная героическими и титаническими усилиями строителей этого города, не уничтожена, она  лишь притаилась и ждет своего часа. Достоевскому, конечно, были знакомы  многочисленные описания гибели северной столицы под разъяренными волнами. Миф о Медном Всаднике живет в  душе автора «Преступления и наказания». Но Достоевский не верит в торжество  города и сомневается в его  правде.

Водная стихия Петербурга приковывает  внимание Достоевского. Нева, ее рукава и каналы играют большую роль в  его произведениях. Мы часто застаем  его героев, пристально всматривающихся  в чернеющую воду.

Мокрота является как бы первоосновной  Петербурга, его «субстанцией». В  ненастную ночь, когда воет и хлещет дождь или падает снег непременно мокрый, с особой силой воспринимал  Достоевский душу Петербурга. Еще  Пушкин отметил этот петербургский  мотив ненастной ночи:

«Погода была ужасная: ветер выл, мокрый снег падал хлопьями; фонари светили  тускло. Улицы были пусты. Изредка  тянулся ванька на тощей кляче  своей, высматривая запоздалого  седока. Герман стоял в одном сюртуке, не чувствуя ни дождя, ни снега»…

Достоевский сам устанавливает  эту связь.

«В такое петербургское утро, гнилое, сырое и туманное, дикая  мечта какого-нибудь пушкинского  Германа из Пиковой дамы (колоссальное лицо, необычайный, совершенно петербургский  тип – тип из петербургского периода!) – мне кажется должна еще более  укрепиться» (Подросток)

Образ Петербурга не был бы полным, если бы Достоевский не ввел мотива мертвеца, развив его в целую кошмарную  симфонию. Один из безымянных героев в  рассказе «Бобок» «ходил развлекаться и попал на похороны». Там на кладбище «заглянул в могилы; ужасно! Вода, совершенно вода, и какая зеленая  и… ну да уж что! Поминутно могильщик  выкачивал черепком»… Вот эти  дремлющие в недрах города силы хаоса  сообщают жизни Петербурга, столь  суетной и пошлой, исключенную  напряженность. И этот город «полный  пошлости таинственной» оказывается  городом фантастики, превращается в  призрак, в видение.

Роман «Бедные люди» занимает центральное  место среди ранних произведений Достоевского. В нем наиболее полно  до того времени, равносторонне и  в духе последовательного реализма изображается жизнь петербургских  низов. Молодой художник свел воедино, представил в одной большой картине  те зарисовки Петербурга, которые  появились в отдельных повестях Гоголя, в стихотворениях Некрасова  и в многочисленных очерках писателей  «натуральной школы».

Перед читателем «Бедных людей» предстал не пушкинский Петербург –  нарядная столица громадной империи, овеянная историческими преданиями, сосредоточившая в себе славу  страны и власть над ней. Нет, Петербург  Достоевского – это иной город: с  нечистыми переулками, мрачными доходными  домами, темными дворами-колодцами.

Разумеется, Достоевский помнил о  дворцах знати, созданных прославленными зодчими, о прелестных парках с их узорными чугунными оградами. Но ведь его герои не видели всего этого! Обитатели убогих квартир и углов  в петербургских трущобах с опаской  проходили мимо роскошных парадных подъездов, сторонились Невского, смотрели на дворцы – и не видели их красоты. Они ютились в своих закоулках  – и великолепие богатых особняков  лишь напоминало им об их обездоленности.

Действие романа развевается с 8 апреля по 30 сентября – весна,  лето, начало осени. Но герои Достоевского не увидели цветения сирени, жасмина и лип, не ощутили колдовского очарования белых ночей, не вдохнули свежего ветра с залива, и багряно-золотая осень не порадовала их глаз. Они фактически лишены всего, они обездолены – такой вывод неизбежно рождается у читателя по мере того, как Достоевский развертывает во времени и в пространстве городской пейзаж. То какая-то мерзкая изморозь сыплется с неба, то серый, грязный туман окутывает прохожих, то  грязные лужи оказываются на пути, то взгляд останавливается на мусоре, плывущем по грязной воде каналов… и на этом мрачном фоне рисуется жизнь петербургской бедноты с ее редкими, убогими радостями и постоянной, отупляющей заботе о хлебе насущном.

С неменьшим мастерством написана повесть «Белые ночи», которой Достоевский  дал подзаголовок «сентиментальный роман». Подзаголовок указывает на своеобразие содержания, а не жанра, - писатель имел ввиду едва начавшуюся и тут же образованную любовно-психологическую  историю, что в ту пору нередко  именовали романом влюбленных. Этот роман действительно оказался сентиментальным: герои встретились, едва познакомились, расположение друг к другу едва охватило их – и жизнь мгновенно, бесповоротно, навсегда развела их.

Достоевский поднял проблему громадной, общечеловеческой важности, но подал  ее в романтической форме, устранив точные приметы ее социально-типической сущности. Его герой – романтик, его глазами воспринял Петербург, от его лица ведется повествование, но писатель никак не объяснил от себя, в авторском комментарии, истинного  смысла происходящего, не раскрыл истоков  романтической настроенности своего героя.

Любой внимательный читатель сразу  видит, что роман «Преступление  и наказание» Достоевского разительно отличается от родившихся рядом с  ним книг Тургенева, Толстого, Гончарова. Он не лучше и не хуже,  просто это совсем другая книга, написана она о другом. Их поэтичности, ясности, гармоничности, лиризму и эпическому спокойствию автор «Преступления и наказания» противопоставил мрак, хаос, всеобщее разложение в обществе, тревогу и гнев, страшное, судорожное напряжение мыслей и чувств, их болезненность, падение человека, житейскую грязь, нищету, пьянство, повседневную жестокость, пороки и преступления, убийства и самоубийства, петербургские чердаки и отвратительные трактиры, дно жизни и человеческое «подполье», изъяны и болезни страждущей и оскорбленной души.

В романе доктор Зосимов простодушно  свидетельствует о результатах  своей врачебной практики: «А гармонического человека, это правда, совсем почти  нет». Откуда же такому взяться в  страшном мире призрачного Петербурга? И фамилия главного действующего лица книги «говорящая» - Раскольников, этот бывший дворянин и бывший студент  живет в расколотом обществе и  своим преступлением и антигуманными  «прогрессивными» идеями способствует его дальнейшему распаду. Даже по цветам своим роман Достоевского – черно-белый с гнилой петербургской  желтизной, самое яркое пятно  в нем – кровь.

Сам сюжет книги драматичен и  кровав и в то же время вполне обыденен, взят прямо из тогдашних  полицейских газетных листков и  судебных отчетов: нищий петербургский  студенту бил из-за денег топором  старушку - ростовщицу и ее сестру. Обыкновенная история.… Далее неизбежно следует  арест, суд, приговор, лишение всех прав и состояния, каторга, вычеркивание бывшего человека из мира живых людей. Он упал на дно жизни, раздавлен, уничтожен, погиб, осужден обществом навечно. Этим все судебные отчеты и детективы  обычно и кончаются. Роман Достоевского с этого только начинается.

Достоевский открыл в городе незримый мир, полный фантастики. Этот мир предвещал  уже Гоголь. Образ Петербурга чрезвычайно  широк и значителен, он охватывает многие черты предшествующей эпохи  образа Северной Пальмиры и предопределяет в основном и во многих деталях  подход к нему Достоевского.

Список литературы.

Достоевский Ф. М.

Бедные люди. Белые ночи. Неточка  Незваночка. /Вступ. ст. С.Е. Шаталова; Ил. В.М. Басова. – М.: Правда, 1982. – 384 с., 8 л. ил.

Анциферов Н. П.

Душа Петербурга. – П.: «Издательство  Брокгауз - Ефрон – С.П.Б.», 1922. -  228 с.

Степанов Н. Л.

Н. В. Гоголь. – М.: «Гослитиздат», 1959.- 608 с.

Анциферов Н. П.

Петербург Достоевского. /Рис. М. В. Добужинского. – П.: «Издательство Брокгауз - Ефрон  – С.П.Б.», 1923. – 106 с.

Анциферов Н. П.

Быль  и миф Петербурга. – П.: «Издательство  Брокгауз - Ефрон – С.П.Б.», 1924. – 89 с.