Описание природы в романах Тургенева и Гончарова

 

Быть может, в мысли нам приходит

Среды поэтического сна

Иная, старая весна...

«Евгеий Онегин», гл. УII) 

 

Все его мысли  устремлены в прошлое, поэтому единственной дорогой для потерявшего «историческое зрение» Николая Петровича становится «дорога воспоминаний». Вообще сквозь все повествование проходит образ дороги. Пейзаж передает ощущение простора незамкнутости пространства. Не случайно герои так много путешествуют. Гораздо чаще мы видим их в саду, аллее, дороге... — на лоне природы, нежели в ограниченном пространстве дома. И это приводит к широкомасштабности проблематики в романе: такой целостный и разносторонний образ России, показанный в «пейзажных зарисовках» (вспомним Ф. Тютчева: «Эти бедные селенья, / Эта бедная природа»), полнее раскрывает общечеловеческое в героях.

Усадьба Николая  Петровича словно его двойник (традиция Гоголя, отождествлявшего в «Мертвых душах» «хозяйство» с духовным миром помещика). Николаю Петровичу не удается претворить в жизнь хорошие задумки. Несостоятельность его как владельца имения контрастирует с его человечностью. Тургенев симпатизирует ему, и беседка, «разросшаяся» и благоухающая, есть символ его чистой души. Сад Одинцовой — «аллея» стриженых елок, цветочные «оранжереи» — создает впечатление искусственной жизни. действительно, вся жизнь этой женщины «катится как по рельсам», размеренно и однообразно. Образ «неживой природы» перекликается с внешним и духовным обликом Анны Сергеевны. Вообще место жительства, по Тургеневу, всегда откладывает отпечаток на жизнь героя. Так, Базаров, сравнивавший в разговоре с Одинцовой людей с деревьями, рассказывает Аркадию о своем детском талисмане — осине на краю ямы. Это и есть прообраз, двойник его жизни. Одинокий, гордый, озлобленный, до удивления похож он на это дерево. Все герои романа проверяются отношением к природе. Базаров отрицает природу как источник эстетического наслаждения. Воспринимая ее материалистически («природа не храм, а мастерская, а человек в ней работник»), он отрицает взаимосвязь природы и человека. И слово «небо», написанное у Тургенева в кавычках и подразумевающее собой высшее начало, горний мир, Бога, не существует для Базарова, поэтому его и не может принять великий эстет Тургенев.

Одинцова, как и  Базаров, равнодушна к природе. Ее прогулки по саду всего лишь часть жизненного уклада, это что-то привычное, но не очень важное в ее жизни. Для Николая  Петровича природа - источник вдохновения, самое важное в жизни. Он гармоничен, ибо един с «натурой». Именно поэтому все события, связанные с ним, происходят на лоне природы.

Павел Петрович не понимает природы, его душа, «сухая в страстная», может лишь отражать, но отнюдь не взаимодействовать с  ней. Он, как и Базаров, не видит «неба», Катя и Аркадий по-детски влюблены в природу, хотя Аркадий и пытается это скрыть.

Настроения  и характеры героев тоже подчеркиваются пейзажем. Так, Фенечка, «такая свеженькая», показана на фоне летнего пейзажа, а  Катя и Аркадий так же молоды и  беззаботны, как окружающая их природа. Базаров, как ни отрицает природу («Природа навевает молчание сна»), все же подсознательно един с ней. Именно в нее отправляется он, чтобы понять себя. Он злится, негодует, однако именно природа становится немым свидетелем его переживаний, только ей он может довериться.

Описанием летнего вечера (в УI главе) Тургенев показывает, как глубоко и сильно действует природа на человека. «Как хорошо. Боже мой!» — думал Николай Петрович, и память его вновь воскрешает в воображении «дела давно минувших дней».

Тесно связывая природу с душевным состоянием героев, Тургенев определяет одной из основных функций пейзажа психологическую. Природа в романе делит все на живое и неживое, естественное для человека и нет. Поэтому описание «славного, свежего утра» перед дуэлью указывает на то, как все суетно перед величием и красотой природы. Сама дуэль представляется в сравнении с этим утром «экою глупостью». А лес, под которым во сне Базарова подразумевался Павел Петрович, сам по себе есть символ. Лес, природа — все то, от чего отказывается Базаров, есть сама жизнь. Поэтому-то смерть его неизбежна. Последний пейзаж — это «реквием» по Базарову. Лирической печалью и скорбными раздумьями наполнено все описание сельского кладбища, на котором похоронен Базаров. Пейзаж этот носит философский характер. Автор задумывается о вечной жизни и вечной природе, которая дает успокоение и позволяет Базарову примириться с жизнью. Природа у Тургенева человечна, она помогает развенчать теорию Базарова, выражает «высшую волю», поэтому человек должен стать ее продолжением и хранителем «вечных» законов. Пейзаж в романе не только фон, но философский символ, пример правильной жизни.

Это поэзия трагическая, основанная на том ощущении «собственного ничтожества», которое так «смердело» Базарову. Скупые и злые реплики Базарова на эту тему развернуты и доведены в «Довольно», как и в «Призраках» до ясности и отточенности философских определений и афоризмов. Представление о жизни как о трагикомической борьбе человека с «неизменяемым и неизбежным», мотивы тщеты и суетности человеческих стремлений к счастью звучат в этих повестях еще сильнее, чем в прежних, но, так же как в прежних, они уравновешиваются ничем неистребимым стремлением «бежать за каждым новым образом красоты, ...ловить каждое трепетание ее тонких и сильных крыл»3.

 

 

 

2 Пейзаж и его функции в романах И.А.Гончарова

 

2.3 Своеобразие Гончарова - романтиста

 

Функции пейзажа в произведении различны. Это и фон, на котором происходит действие, и характеристика душевного состояния героя, и своеобразное обрамление сюжетного хода, и создание особой атмосферы повествования. 
      
     Первый пейзаж предстает перед нами в «Сне Обломова». Картины природы здесь даны в духе поэтической идиллии. Основная функция этих пейзажей – психологическая, мы узнаем, в каких условиях рос главный герой, как формировался его характер, где прошло его детство. Имение Обломова – это «благословенный уголок», «чудный край», затерянный в глубинке России. Природа там не поражает нас роскошью и вычурностью – она скромна и незатейлива. Нет там моря, высоких гор, скал и пропастей, дремучих лесов. Небо там жмется «ближе… к земле…, как родительская надежная кровля», «солнце… ярко и жарко светит около полугода…», река бежит «весело»: то «разольется в широкий пруд, то «стремится быстрой нитью», то едва «ползет по камешкам». Звезды там «приветливо» и «дружески» мигают с небес, дождь «хлынет бойко, обильно, весело запрыгает, точно крупные и жаркие слезы внезапно обрадованного человека», грозы «не страшны, а только благотворны». 
      
     Времена года в этом краю соотнесены с крестьянским трудом, с естественным ритмом человеческой жизни. «По указанию календаря наступит в марте весна, побегут грязные ручьи с холмов, оттает земля и задымится теплым паром; скинет крестьянин полушубок, выйдет в одной рубашке на воздух и, прикрыв глаза рукой, долго любуется солнцем, с удовольствием пожимая плечами; потом он потянет опрокинутую вверх дном телегу… или осмотрит и ударит ногой праздно лежащую под навесом соху, готовясь к обычным трудам». Все в этом природном цикле разумно и гармонично. Зима «не дразнит неожиданными оттепелями и не гнет в три дуги неслыханными морозами…», в феврале же уже «чувствуется в воздухе мягкое веянье близкой весны». Но особенно чудесно в этом краю лето. «Там надо искать свежего, сухого воздуха, напоенного – не лимоном и не лавром, а просто запахом полыни, сосны и черемухи; там искать ясных дней, слегка жгучих, но не палящих лучей солнца и почти в течение трех месяцев безоблачного неба». 
      
     Мир, покой, глубокая тишина лежат на полях, тихо и сонно в разбросанных неподалеку друг от друга деревеньках. В господском имении все погружаются в глубокий сон после разнообразного, обильного обеда. Жизнь течет лениво и неспешно. Та же тишина, спокойствие царят там и в человеческих нравах. Круг забот людей не выходит за рамки простой бытовой жизни и ее обрядов: крестин, именин, свадеб, похорон. Счет времени в Обломовке идет «по праздникам, по временам года, по разным семейным и домашним случаям». Край там «благодатный»: обломовцам не нужно много трудиться, труд они сносят «как наказание». 
      
     Вот в этом краю и прошло детство героя, здесь в долгие зимние вечера он слушал сказки няни, былины, страшные истории. В этой атмосфере неспешного течения жизни сформировался его характер. Маленький Илюша любит природу: ему хочется побежать в луга или на дно оврага, поиграть с мальчишками в снежки. Он любопытен и наблюдателен: замечает, что тень в десять раз больше самого Антипа, а тень его лошади накрыла собой весь луг. Хочется ребенку исследовать окружающий мир, «броситься и переделать все самому», но родители холят и лелеют его, «как экзотический цветок в теплице». Так ищущие проявления силы обращаются внутрь, никнут и увядают. И постепенно герой впитывает этот неспешный ритм жизни, ее лениво-размеренную атмосферу. И постепенно становится он тем Обломовым, которого мы видим в Петербурге. Однако не стоит думать, что эта фраза несет лишь негативный смысловой оттенок. И «голубиная нежность» Обломова, и нравственные идеалы его – все это также было сформировано той же самой жизнью. Таким образом, пейзаж здесь имеет психологическую функцию: он является одной из составляющих, формирующих характер героя. 
      
     В сценах любви Обломова и Ольги Ильинской картины природы приобретают символический смысл. Так, символом этого зарождающегося чувства становится ветка сирени. Вот они встречаются на дорожке. Ольга срывает ветку сирени и дает ее Илье. А он в ответ замечает, что больше любит ландыши, так как они ближе к природе. И еще Обломов невольно просит прощения за вырвавшееся у него признание, приписывая свои чувства действию музыки. Ольга расстроена и обескуражена. Она роняет ветку сирени на землю. Илья Ильич же поднимает ее и на следующее свидание (на обед к Ильинским) приходит с этой веткой. Далее они встречаются в парке, и Обломов замечает, что Ольга вышивает все ту же сиреневую ветку. Потом они разговаривают, и в душе Ильи появляется надежда на счастье. Он признается Ольге в том, что «цвет жизни опал». И она вновь срывает ветку сирени и подает ему, обозначая ею «цвет жизни» и свою досаду. В отношениях их появляется доверие, понимание – Обломов счастлив. И Гончаров сравнивает его состояние с впечатлением человека от вечернего пейзажа. «Обломов был в том состоянии, когда человек только что проводил глазами закатившееся летнее солнце и наслаждается его румяными следами, не отрывая взгляда от зари, не оборачиваясь назад, откуда выходит ночь, думая только о возвращении на завтра тепла и света». 
      
     Любовь обостряет все чувства героев. И Илья Ильич, и Ольга становятся особенно чуткими к природным явлениям, жизнь открывается им своими новыми, неизведанными сторонами. Так, Обломов замечает, что, несмотря на внешнюю тишину и покой, в природе все кипит, движется, суетится. «Между тем в траве все двигалось, ползало, суетилось. Вон муравьи бегут в разные стороны так хлопотливо и суетливо, сталкиваются, разбегаются, торопятся… Вот шмель жужжит около цветка и вползает в его чашечку; вот мухи кучей лепятся около выступившей капли сока на трещине липы; вот птица где-то в чаще давно повторяет один и тот же звук, может быть зовет другую. Вот две бабочки, вертясь около друг друга в воздухе, опрометью, как в вальсе, мчатся около древесных стволов. Трава сильно пахнет; из нее раздается неумолкаемый треск…». Точно так же и Ольга открывает для себя доселе не замеченную тайную жизнь природы. «В лесу те же деревья, но в шуме их появился особенный смысл: между ними и ею воцарилось живое согласие. Птицы не просто трещат и щебечут, а все что-то говорят между собой; и все говорит вокруг, все отвечает ее настроению; цветок распускается, и она слышит будто его дыхание». 
      
     Когда Обломова начинают посещать сомнения в истинности чувств Ольги, то этот роман кажется ему чудовищной ошибкой. И опять писатель сравнивает чувства Ильи с природными явлениями. «Какой ветер вдруг подул на Обломова? Какие облака нанес? <…> Должно быть, он поужинал или полежал на спине, и поэтическое настроение уступило место каким-то ужасам. Часто случается заснуть летом в тихий, безоблачный вечер, с мерцающими звездами, и думать, как завтра будет хорошо поле при утренних светлых красках! Как весело углубиться в чащу леса и прятаться от жара!.. И вдруг просыпаешься от стука дождя, от серых печальных облаков; холодно, сыро…» Переживания Обломова, быть может, и надуманны, он по-прежнему любит Ольгу, однако подсознательно начинает осознавать невозможность этого союза, предвидеть конец отношений. И то же самое начинает понимать Ольга своей безошибочной женской интуицией. Она замечает, что «сирени… отошли, пропали!». Любовь заканчивается вместе с летней порой. 
      
     Осенние картины природы нагнетают атмосферу отдаления героев друг от друга. Они уже не могут так свободно встречаться в лесу или парках. И здесь мы отметим сюжетообразующее значение пейзажа. Вот один из осенних пейзажей: «Листья облетели, видно все насквозь; вороны на деревьях кричат так неприятно…». Обломов предлагает Ольге не торопиться с объявлением известия о свадьбе. Когда же он окончательно расстается с ней, то выпадает снег и густым слоем покрывает забор, плетень, гряды на огороде. «Снег валил хлопьями и густо устилал землю». Пейзаж этот также символичен. Снег здесь как будто погребает возможное счастье героя. 
      
     В финале романа автор рисует картины южной природы, изображая жизнь Ольги и Штольца в Крыму. Эти пейзажи углубляют характер героев, вместе с тем даны в контрастном сопоставлении со «Сном Обломова» в романе. Если зарисовки природы в «Сне Обломова» были подробны, и местами поэтичны, автор будто бы с удовольствием останавливался на характерных явлениях, деталях, то в финале Гончаров ограничивается лишь описанием впечатлений героев. «Часто погружались они в безмолвное удивление перед вечно новой и блещущей красотой природы. Их чуткие души не могли привыкнуть к этой красоте: земля, небо, море – все будило их чувство… Не встречали они равнодушно утра; не могли тупо погрузиться в сумрак теплой, звездной, южной ночи. Их будило вечное движение мысли, вечное раздражение души и потребность думать вдвоем, чувствовать, говорить!..». Мы видим чуткость этих героев к красоте природы, однако является ли их жизнь идеалом писателя? Автор уходит от открытого ответа. 
      
     Прост и скромен пейзаж, рисующий картину местного кладбища в финале романа. Здесь вновь возникает мотив сиреневой ветки, который сопровождал героя в кульминационные моменты его жизни. «Что стало с Обломовым? Где он? Где? – На ближайшем кладбище под скромной урной покоится тело его между кустов, в затишье. Ветки сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над могилой, да безмятежно пахнет полынь. Кажется, сам ангел тишины охраняет сон его». 
      
     Таким образом, картины природы в романе живописны и разнообразны. Посредством их автор передает свое отношение к жизни, любви, раскрывает внутренний мир и настроение персонажей.

 

2.2 Образ Волги

Знаменитая река обладает иной раз переносным, а то и судьбоносным значением и смыслом. Эта гончаровская иносказательность проступает в книге осторожно и ненавязчиво. Так, в пятой части романа, после исповедального разговора Веры с Тушиным, последний, простившись с ней, “так погнал лошадей с крутой горы, что чуть сам не сорвался с обрыва... Однако опоздал переправиться за Волгу, ночевал у приятеля в городе и уехал к себе рано утром” (ч. 5, гл. V).

Но ведь несколькими  страницами выше Тушин рассказывал  Татьяне Марковне Бережковой, что  у него “свой крепкий паром... с крытой беседкой” (ч. 3, гл. XIII).

Многозначно и другое утверждение И. И. Тушина, обращенное к Вере: “спасайтесь за Волгу” (ч. 3, гл. XIII). Туда, за Волгу, в гости к попадье, множество раз исчезает, спасаясь от навязчивых наблюдений Райского, Вера. Недаром за Волгу переезжает, собираясь замуж, и простоватая Марфинька.

Одну из структурных  особенностей “Обрыва” можно видеть в тесной связи действующих лиц  с волжскими пейзажами, четкими  и осязаемыми. Последние то подробно воссозданы автором, то попутно лишь упомянуты. Образ Волги, ее присутствие ощущается буквально во всех эпизодах романа, образ реки пронизывает все клеточки произведения. Волга-матушка, как часть романной структуры, влияет на ход действия. Именно переезды Веры за Волгу-реку, в Заволжье, составляют важную событийную сторону произведения, раскрывают существенные черты непросто го характера героини, влияют на переживания то Райского, то Тушина...

Забегая вперед, отметим: Волга — доминанта русского пейзажа  в книге Гончарова. С точки зрения частоты упоминаний и обстоятельного описания реки, примечательны первые части романа, где речь идет о свежих впечатлениях Райского после его приезда в Малиновку. “Райский бросил взгляд на Волгу, забыл все и замер неподвижно, воззрясь в ее задумчивое течение, глядя, как она раскидывается по лугам широкими разливами.

Полноводье еще не сбыло, и река завладела плоским  прибрежьем, а у крутых берегов  шумливо и кругами омывала  подножья гор. В разных местах, незаметно, будто не двигаясь, плыли суда. Высоко на небе рядами висели облака.

Марфинька подошла к  Райскому и смотрела равнодушно на всю картину, к которой привыкла давно” (ч. 2, гл. III).

За этим эпитетом “равнодушно” Гончаров осторожно подсказывает читателю малую поэтичность младшей из сестер.

О том, что в “Обрыве” Гончаров выступает великим живописцем, чрезвычайно близким к русским художникам-передвижникам, еще многие годы тому назад утверждал и другой биограф писателя. Он справедливо констатировал, что читателей глубоко волнуют “просторы, высокие берега, могучее дыхание Волги, свежесть и зелень прибрежных садов и рощ, восходы солнца и вечерняя тишина, пение птиц и сильные грозы”, поскольку вся эта красота и сила русской земли, русской природы запечатлены с изумительной верностью и яркостью”¹¹.

Более 70 раз встречаются в романе то развернутые, то краткие описания пейзажей знаменитой реки. Рядом с упоминанием ее имени собственного Гончаровым воссозданы колоритные сцены как на ее водной глади, так и на берегу. Читатель видит и движение парома, и лодочников, перевозящих персонажей “Обрыва” то в Заволжье, то в Малиновку. В знаменитой реке купаются, дают обещание переплыть Волгу; наконец, сплавляют по ней лес...

Да, Волга — доминанта  летних пейзажей, однако привычных  эпитетов у реки нет. Правда, выявился один — “задумчивая”. Зимних волжских картин, как подметили исследователи, в книге нет.

Все же большая часть  описаний реки и примыкающих к  ней картин природы носят подчинительный характер: в том смысле, что волжские пейзажи редко даны от лица автора, а сопрягаются с кем-то из персонажей, приоткрывая одну или несколько черт или свойств характера. Так, упоминания о Волге вызывают у Татьяны Марковны опасения и беспокойство за переправу близких ей через реку. О красотах Волги она практически не говорит.

Образ Волги помогает автору ярче, убедительнее показать внутренние противоречия тогдашней России.

Значительное число  волжских пейзажей в “Обрыве” в  той или иной форме причастны к образу художника-дилетанта Бориса Райского. Они исподволь приоткрывают его мятущуюся натуру, искреннюю тягу к прекрасному, его желание написать роман на основе волжских впечатлений, или посвятить Волге-реке законченную картину.

“Он невольно пропитывался окружающим его воздухом, не мог  отмахаться от впечатлений, которые  клала на него окружающая природа, люди, их речи, весь склад и оборот этой жизни” (ч. 2, гл. X). Однако все его творческие попытки начинаются и оканчиваются этюдами, ни об одной оконченной картине в романе не говорится: да этого и не могло быть!

Райский в Малиновке  “убаюкивался этой тихой жизнью, по временам записывал кое-что в роман: черту, сцену, лицо, записывал бабушку, Марфиньку, Леонтия с женой, Савелья и Марину, потом смотрел на Волгу, на ее течение, слушал тишину и глядел на сон этих рассыпанных по прибрежью сел и деревень, ловил в этом океане молчания какие-то одному ему слышимые звуки, и шел играть и петь их, и упивался, прислушиваясь к созданным им мотивам, бросал их на бумагу и прятал в портфель, чтоб “со временем” обработать — ведь времени много впереди, а дел у него нет” (ч. 2, гл. XIII).

Райский не способен к  труду ради воплощения своих замыслов; хотя его интерес к Волге и к живописи ведет свое начало с детства, с ранней юности.

Когда бабушка по приезде внука пыталась что-то пояснить ему по хозяйству, тот  стал зевать, “срывал васильки и пристально разглядывал мужиков”. Но вот бабушка “что-то затолковалась с мужиками, а он прибежал в сад, сбежал с обрыва вниз, продрался сквозь чащу на берег, к самой Волге, и онемел перед лежавшим пейзажем”.

“... он долго стоял  и, закрыв глаза, переносился в детство, помнил, что подле него сиживала мать, вспоминал ее лицо и задумчивое сияние глаз, когда она глядела на картину...

Борис уже не смотрел  перед собой, а чутко замечал, как картина эта повторяется у него в голове...

Он пошел тихонько домой, стал карабкаться на обрыв, и картина как будто зашла вперед его и легла перед глазами” (ч. 1, гл. X).

Справедливо признать, что И. А. Гончаров наделил симпатичных ему персонажей “Обрыва” собственной любовью и неравнодушием к Волге. И это искреннее чувство присуще, как увидим, и Вере, и несколько в ином аспекте Тушину...

Свободолюбие Веры, порывистость, да и решительность ее натуры часто  проявляются в том, что она одна то поздно вечером, то утречком — в любое время суток незаметно для других переправлялась за Волгу. Нельзя не признать, что волжские просторы благотворно воздействуют на характер девушки, влияют на развитие действия романа, раскрывают внутреннюю силу героини.

Другая структурная  особенность “Обрыва” в том, что  волжские пейзажи, написанные от имени автора, встречаются реже, чем их замечают персонажи книги, любуются или говорят о них. Для примера приведем два авторских пейзажа: “Волга задумчиво текла в берегах, заросших островами, кустами, покрытая мелями. Вдали желтели песчаные бока гор, а на них синел лес; кое-где белел парус, да чайки, плавно махая крыльями, опускаясь на воду, едва касались ее и кругами поднимались опять вверх, а над садами высоко и медленно плавал коршун” (ч. 1, гл. X).

Но вот на смену  лету приходит осень: “На всем лежал  какой-то туман. Даже птицы отвыкли летать к крыльцу, на котором кормила их Марфинька. Ласточки, скворцы и все летние обитатели рощи улетели, и журавлей не видно над Волгой. Котята все куда-то разбежались. Цветы завяли, садовник выбросил их, и перед домом, вместо цветника, лежали черные круги взрытой земли, с каймой бледного дерна, да полосы пустых гряд. Несколько деревьев завернуты были в рогожу. Роща обнажалась все больше и больше от листьев. Сама Волга почернела, готовясь замерзнуть” (ч. 5, гл. XI).

Таким образом, не всегда поводом к изображению волжских пейзажей выступают переживания действующих лиц.

Красоты Волги-матушки  многогранны, они не только уносят Райского в мир детства, но помогают даже вспомнить стихи И. И. Дмитриева, что учил когда-то. Взволнованно он повторяет их Марфиньке, натуре непоэтической:

О Волга пышна, величава, 
Прости, но прежде удостой 
Склонить свое вниманье к лире 
Певца, незнаемого в мире, 
Но воспоенного тобой... (ч. 2, гл. II)

Увлечение Верой стихийно ослабляет интерес  и внимание Райского, как художника, к картинам Волги, хотя поэзия волжских пейзажей, утонченное их восприятие характерно в первую очередь именно для Райского и Веры. По справедливому наблюдению В. А. Недзвецкого, оба они — “личностно-развитые” персонажи гончаровского романа¹². Именно с ними, как выше отмечалось, сопряжено большинство волжских пейзажей. И давнее мнение, будто в “Обрыве” виды и картины природы “окончательно отступают на задний план”¹³ совершенно несправедливо.