Описание жизни и творчества писателя: Самуил Яковлевич Маршак

5. Своеобразие поэтики С. Я. Маршака в стихах для детей

5.1 Раскрытие особенностей поэтики на примере стихотворений из цикла «Детки в клетке»

Немного найдется в нашей стране людей, которые не знали бы имен лучших детских поэтов, не воспитывались бы на их произведениях, не читали бы их стихов своим детям.

И среди первых - имя Маршака.

Он понимал, что умение слагать стихи, которым обладали некоторые авторы произведений для детей и прежде, само по себе мертво. Оно становится истоком жизненной силы и средством познания мира только под пером художника, остро чувствующего звучание времени и потребности читателя.

Работу Маршака над детскими стихами интересно проследить хотя бы по главным вехам, чтобы увидеть: все шире и многограннее раскрывал он своим читателям богатства окружающего их мира, по мере того как углублялось понимание, эмоциональное восприятие поэтом облика нашего времени и облика современника.

И в неразрывной связи с этим Маршаку пришлось постоянно расширять арсенал изобразительных средств детской поэзии, проделать огромную работу поисков форм, подходящих для сильного и подлинно поэтичного выражения идей, событий, облика человека социалистического общества.

В 1923 году вышла книга Маршака "Детки в клетке". Это первое его произведение для детей. Тема книжки традиционна. Детских стихов о диких зверях и домашних животных всегда было много.

Тем легче увидеть в этих ранних стихах Маршака черты новой трактовки темы, направление его поисков.

Вот одно из стихотворений книжки:

Львята

Вы разве не знаете папы -  
Большого рыжего льва?  
У него тяжелые лапы  
И косматая голова. 
 
Он громко кричит - басом,  
И слышно его далеко. 

Он ест за обедом мясо,  
А мы сосем молоко.

Приведем для сравнения стихи на ту же тему, написанные на несколько лет позже С. Федорченко, ориентировавшейся на просветительные книжки начала XX века и пребывавшей еще в плену дореволюционных традиций детской поэзии.

Лев гордый,  
Ходит твердо,  
На народ  
Глазом не ведет!  
Далеко в пустыне  
Под небом синим  
У львиных ног  
Горячий песок  
Львиного цвета  
И вечное-вечное лето.

Самое появление таких стихов после "Деток в клетке" Маршака и после стихов Маяковского "Что ни страница, - то слон, то львица", показывает, что советская поэзия для детей ковалась в борьбе с дурной традицией - стихами, оставлявшими ребенка в кругу обедненных и приблизительных представлений о мире.

Не говоря уж о беспомощности приведенных стихов ("вечное лето" располагается у львиных ног), нечеткости, смятости ритма, не трудно заметить стандартность определений, статичность описания. "Синее небо", "горячий песок", "вечное лето" - привычные и вялые эпитеты, ничего не говорящие воображению и чувствам ребенка. Только "песок львиного цвета" выходит из ряда банальных определений. Автор дал очень бедную характеристику льва. "Гордый, ходит твердо" - вот все, что мы о нем узнаем. Такое описание не может вызвать у маленького читателя ни живого интереса, ни эмоций. А сбивчивость ритма мешает детям почувствовать, что это стихи, запомнить их.

Несравненно выше "портретная" точность изображения льва у Маршака. Вместо приблизительных сведений о вечном лете в пустыне Маршак, пользуясь очень простыми словами, сообщает о льве самое важное и безусловно верное. Ребенок узнает, что лев большой, рыжий, громко кричит и питается мясом.

Но познакомить ребенка со львом - задача сама по себе не поэтическая. Маршак дает не описание, а художественное изображение с отчетливой эмоциональной окраской. Поэт как бы снимает прутья клетки, предлагает не официальное, а дружеское знакомство со львиным семейством. Шутливая тональность (и не просто шутливая, а с лирическим оттенком) радует ребенка, привлекает его внимание к стихотворению, рождает интерес к "герою". О льве рассказывает поэт со своим, ясно выраженным, отношением к предмету изображения.

В одних стихотворениях цикла "Детки в клетке" акцентирована шутка, в других преобладает лирический колорит. Стихи, построенные на шутке, кратки и отчетливы, как эпиграмма:

Дали туфельки слону.  
Взял он туфельку одну  
И сказал: - Нужны пошире,  
И не две, а все четыре!

Или даже две строки:

Эй, не стойте слишком близко -  
Я тигренок, а не киска!

Это запоминается сразу и навсегда.

В стихотворениях с лирическим акцентом изображение сложнее, и они по размеру больше - до четырех строф. Для самых маленьких это длинные стихи, они уже требуют смены эмоций, смены впечатлений.

"Детки в клетке" написаны как бы акварелью - поэт  поверил в способность ребенка  воспринять сложный колорит, теплый  лирический фон и юмор, не наложенный  ярким и грубым цветом, а оттеняющий  рассказ, юмор, рассчитанный на улыбку, а не на громкий смех. 

5.2 Раскрытие особенностей поэтики на примере рассказа в стихах - «Пожар»

В том же 1923 году появился первый рассказ в стихах Маршака - "Пожар". В "Детках в клетке" поэт дал новую эмоциональную и "познавательную" трактовку старой темы, а в "Пожаре" он вышел за пределы стандартного для детской литературы круга представлений. Пожарам и прежде часто посвящались стихи и рассказы для детей. Это были обычно узкодидактические произведения, учившие осторожному обращению с огнем и запугивавшие детей ужасами пожара.

В том, что именно старые фабулы брал Маршак в первые годы работы для создания новой детской поэзии, есть элемент борьбы с плохой традицией; поэт показывает, что самые обычные для детской литературы предметы изображения на самом-то деле еще не раскрыты.

Сюжет книги не пожар, а борьба с пожаром. Это рассказ о благородстве и героичности самоотверженного труда пожарных - в этом новаторское значение произведения для детской литературы того времени. Изображение труда в поэзии, тем более в детской, встречалось очень редко.

Начинается работа,  
Отпираются ворота,  
Едет лестница, насос.  
Вьется пыль из-под колес.  
Из ворот без проволочки  
Выезжают с треском бочки.  
Вот уж первый верховой  
Поскакал по мостовой.  
А за ним отряд пожарных  
В медных касках лучезарных  
Пролетел через базар -  
По дороге на пожар. 
 
Перед домом в клубах пыли  
Лошадей остановили,  
Проложили, размотав,  
Через улицу рукав.  
Задрожал рукав упругий, 
Чуть не лопнул от натуги  
И пустил воды поток  
Через окна в потолок.

Маршак не прибегает в описании выезда пожарных ни к метафорам, ни к сравнениям. Рассказ идет "без проволочки", как сама работа. Темп ее передан ритмическим строением. Глаголы выражают не только напряжение, но и стремительность действия. Они начинают, а не заключают строки, дают как бы стремительный разбег описанию -"начинается работа, отпираются ворота", "выезжают с треском бочки", "поскакал по мостовой", "пролетел через базар", "проложили, размотав", "задрожал рукав упругий" и т.д.

 

Лаконичными определениями создает поэт зрительный и звуковой образ происходящего. Читатель видит пыль и сияние медных касок. Он слышит треск бочек и скок лошадей. И он почти осязает напряжение борьбы с огнем, читая строки:

Задрожал рукав упругий,  
Чуть не лопнул от натуги.

Не пропущена ни одна деталь действия, каждая дана точными и очень простыми обиходными словами.

Маршак ведет читателя не только от действия к действию, но и от эмоции к эмоции. Он освещает лучом поэтического слова то одну, то другую грань темы. Трогательный эпизод спасения кошки сменяется эпизодом героическим:

Широко бушует пламя... 
Разметавшись языками, 
Лижет ближние дома. 
Отбивается Кузьма. 
 
Ищет в пламени дорогу,  
Кличет младших на подмогу,  
И спешат к нему на зов  
Трое рослых молодцов.

В этом эпизоде, сохранив хореический строй, Маршак меняет темп повествования. Оно льется широко и торжественно, появляются грозные ноты. Меняется не только ритм (все строки двух - или трехударные, ни одной четырехударной), но в соответствии с ритмом меняется и словарь - от бытового разговорного языка поэт переходит к словарю "высокой поэзии": "бушует", "разметавшись", "спешат... на зов", "кличет... на подмогу". Погасла у читателя улыбка, которую вызвал эпизод с кошкой. А последнее двустишие эпизода перекликается с героическими сказками и балладами.

Заключение снова подчеркивает, что тема рассказа - нелегкий, опасный и дающий удовлетворение труд:

Вот Кузьма в помятой каске.  
Голова его в повязке. 
Лоб в крови, подбитый глаз, -  
Да ему не в первый раз.  
Поработал он недаром -  
Славно справился с пожаром!

Строгий и настойчивый призыв к осторожности в обращении с огнем обычно исчерпывал дидактическое содержание стихов и рассказов для детей о пожаре. Этот призыв присутствует и в поэтическом рассказе Маршака, но в совершенно другой тональности. Кузьма не запугивает, а утешает девочку:

- Не зальешь огня слезами,  
Мы водою тушим пламя.  
Будешь жить да поживать.  
Только чур - не поджигать!  
Вот тебе на память кошка.  
Посуши ее немножко!

Можно поручиться, что у автора детских стихов прежнего времени пожарный произнес бы пресное и скучное нравоучение, а не утешал бы перепуганную девочку шутливым предложением посушить кошку. Педагогическая идея заключена не только в последних строках - она пронизывает все стихотворение. Поэт хоть и показывает, сколько беды несет пожар, но не к этому привлекает внимание читателей, а к самоотверженному труду, нужному, чтобы победить огонь. Вывод для ребенка остается, тем же - не шути с огнем. А мотивировка вывода - новая: пожар не только для тебя опасен - ты подвергаешь опасности других. Это выражено в героическом плане рассказом о борьбе Кузьмы с огнем и в том лирико-шутливом плане, который мы уже знаем по "Деткам в клетке" - в эпизоде со спасением кошки.

5.3 Раскрытие особенностей поэтики на примере стихотворений «Дом, который построил Джек», «Багаж», «Вот какой рассеянный»

Веселый стих. Поэтическая шутка. Конечно же, они нужны детям, как нужна им озорная игра. И одна из первых доступных ребенку стихотворных шуток - бесконечное повторение тех же слов, ритмических фраз. Для него свежа радость постижения слова, он остро воспринимает его звучание и готов без конца повторять, переиначивать, подбирать рифмы.

На море, на океане, 
На острове на Буяне 
Стояла ель, 
На ели торчало 
Мочало, 
Его ветром качало,  
А оно все молчало. 
Не начать ли сначала?

Какой ребенок не скажет "начать!", не потребует двадцать и тридцать раз повторить этот незатейливый стих, наслаждаясь задорным нагнетанием рифм "торчало - мочало - качало - молчало - сначала"?

Знал же всегда народ, что нужны такие стихи детям! Они есть в нашей, в немецкой, французской народной поэзии, особенно много их в английской - и совсем простых присказок, скороговорок, и своего рода словесных лабиринтов, таких, как "Дом, который построил Джек"- первое произведение английской народной поэзии, которое Маршак сделал достоянием русских детей. И с каким искусством!

Нелегко как будто найти синтаксическую конструкцию тяжеловеснее, чем заключительная одиннадцатистрочная фраза с восемью "который":

Вот два петуха, 
Которые будят того пастуха, 
Который бранится с коровницей строгою, 
Которая доит корову безрогую, 
Лягнувшую старого пса без хвоста, 
Который за шиворот треплет кота, 
Который пугает и ловит синицу, 
Которая часто ворует пшеницу, 
Которая в темном чулане хранится 
В доме, 
Который построил Джек!

Синтаксическая запутанность и составляет содержание словесной игры. Но запутанность оказывается мнимой. Постепенное усложнение фраз, постепенное нагнетание ритмически четких придаточных предложений - от одного в первой строфе до десяти в последней, - с повторением в одной фразе-строфе всех предыдущих - снимает тяжеловесность, превращает ее в забаву.

"Дом, который построил  Джек" отличается от стихотворных  шуток типа "Не начать ли  сказку сначала" ("докучных  сказок") тем, что текст не повторяется  неизменным - каждая строфа обогащает, усложняет нарисованную в первом  двустишии простую картину - "Вот  дом, который построил Джек". То, что каждая строфа начинается  со слов "Вот" или "А это", подчеркивает связь стиха с  изображением.

Но вовсе нет необходимости печатать произведение как подпись к рисункам. Стихотворение в целом как бы воспроизводит обычное для ребенка занятие - нарисовать дом, пририсовать к нему дерево, потом человека и задуматься, чем еще усложнить рисунок, чтобы он дал пищу воображению, чтобы можно было, рисуя, бормотать про себя тут же сочиненную к рисунку сказку. "Дом, который построил Джек" словно подсказывает обратную задачу - вот тебе сказка, сделай к ней рисунки.

Это уже не просто игра словами - она сочетается с игрой образами, с постепенным "оживлением" и усложнением картины, нагнетанием поступков, небольших приключений. Стоит дом, хранится в чулане пшеница. Вот исходная, еще статичная картина. А потом вихрь событий. Прилетает синица воровать пшеницу, кот ловит синицу, пес без хвоста треплет кота, корова лягает пса, старушка доит корову, пастух бранится с коровницей.

И каждое событие оживлено чертой, характеризующей "действующих лиц", - только одной деталью, но острой, запоминающейся. То это забавный внешний признак - корова безрогая, пес без хвоста; то к внешнему признаку присоединяется черта характера - старушка седая и строгая, ленивый и толстый пастух, который бранится с коровницей.

Каждая строфа - законченный рисунок пером, каждая строка - изобразительно точная деталь рисунка. Так игра повторениями, на которой строятся "докучные сказки", сочетается здесь с другой, тоже встречающейся в фольклоре, игрой словесным рисунком, сменой картин.