Поэзия Гейне

Смелый до дерзости отпор  постной догме отречения, питавшей поэзию феодальных романтиков, равно  как и лицемерие сухопарых  ханжей и святош, дал Гейне в  циклах стихотворений под названием  “Разные”, написанных уже в Париже, куда немецкий поэт-патриот, гонимый  на родине, переехал вскоре после того, как Франция пережила события  революции 1830 года.

В Париже, о жителях которого Энгельс сказал, что они сочетают в себе страсть к наслаждению  со страстью к историческому действию, Гейне сразу попал в свою стихию, тем более что обе страсти  были одинаково присущи его натуре. Страсть Гейне к историческому  действию нашла себе широкое применение на арене воинствующей революционной  публицистики, страсть к наслаждению, сбросив покров юношеской стыдливости, хлынула в эротические стихи  “Разных”.

Смысл названия книги - разные женщины. “В пластически осязаемых, словно отлитых из бронзы стихах, на фоне всегда взвихренного, веселящегося и спорящего Парижа, выступает  новый образ поэта, зрелого мужа”. Он давно осознал, что для людей  его возраста и принципов то, что  называется делом всей жизни, неизмеримо выше любви, но, как человек, которому ничто человеческое не чуждо, он спешит без самобичевания и мук допить свой золотой кубок счастья и, как фульский король, бросить его в море.

Не отвергай! Пусть жар  погас,  
Возврата нет весне,  
Но дай еще хоть малый срок,  
Чтоб отгореть и мне.

И пусть не можешь ты любить, -  
Хоть другом назови.  
Мы в дружбе ценим поздний дар  
Долюбленной любви.

4. Страсть и барабан 

С другой стороны, словно для  того, чтобы раскалить возмущение рыцарей мещанской добродетели, женщины, с которыми справляет свою “масленицу страсти” поэт, - это красотки парижских бульваров, дамы с камелиями.

Слов нет, в любви двадцать пятачков не составляют рубля. Но немецкие критики с таким жаром напали на автора “Разных”, так прямолинейно отнесли эту головокружительную историю мимолетных связей, свиданий и измен к личности самого Гейне, что можно подумать, будто в  творчестве настоящего поэта его  внутренняя жизнь всегда тождественна фактам его внешней биографии.

Размах гейневской философии огромен - от передачи едва уловимых вибраций души до выражения пафоса целой эпохи, от песенки “Ты - как цветок” до “Силезских ткачей”, отличающихся друг от друга, как свирель и зовущий к битве барабан.

Неизменно отстаивая “неотъемлемые  права духа” в поэзии, Гейне  добровольно подчинял свой талант только совести и требованиям истории. Он еще раз, к вящей славе своей, принял их диктат, когда в начале сороковых годов, в виду приближавшейся германской революции, выступил как  ее певец и предтеча. Свободно, с  таким веселым задором, точно  решение стать “барабанщиком  революции” пришло к нему как озарение, а не в результате раздумий и преодоленных противоречий, возвещает он в трех строфах “Доктрины”, открывающей  книгу “Современных стихотворений”, свой символ веры поэта и гражданина:

Стучи в барабан и не бойся,  
Целуй маркитанку под стук;  
Вся мудрость житейская в этом,  
Весь смысл глубочайших наук.

Будя барабаном уснувших,  
Тревогу без устали бей;  
Вперед и вперед подвигайся -  
В том тайна премудрости всей.

И Гегель, и тайны науки -  
Все в этой доктрине одной;  
Я понял ее, потому что  
Я сам барабанщик лихой!

Со свойственным ему искусством выражать многое в немногих словах, Гейне, определяя свое место в  строю борцов за свободу, попутно, одной  строкой: “Целуй маркитанку под стук” - отметает обычный для мелкобуржуазных поэтов его времени идеал революционера как аскета с горящими глазами, отрешившегося от всего мирского, а двумя другими строками: “И Гегель, и тайны науки - все в этой доктрине одной” - с гордостью напоминает о том, что именно он, Гейне, первый понял революционный дух гегелевской диалектики и первый, вопреки своему учителю, сделал из нее реальный вывод о закономерности народных восстаний.

“Считая себя солдатом революции, Гейне обращается к своему отточенному  оружию - сатире. Смех Гейне, родившийся в “Книге песен”, как звонкий  родник среди романтических деревьев “старого сказочного леса”, вырвавшись на простор жизни, становится бурной рекой, низвергающей на своем пути гранитные  скалы и пороги” .

Душою “Современных стихотворений”, в которых поэт не оставляет камня  на камне от всех идолов старой Германии, является стихотворение “Силезские ткачи” - отклик на первое организованное восстание немецких рабочих в 1844 году. Стихотворение это, как небо от земли, далеко от поэзии так называемого “истинного социализма” с ее жалостливо-филантропическим лепетом о страдающем бедняке и о классовом братстве. Оно написано сурово-пророческим, гневно-угрожащим стихом, каждое слово которого обрушивается, как чугунный молот, сокрушая по частям официальный лозунг феодальной партии:

“С богом за короля и  отечество” - и возвещая великую  миссию пролетариата, призванного историей стать могильщиком собственнического  мира.

5. Смех и гнев Гейне 

Соединенными силами смеха  и гнева Гейне, “дробя стекло, кует булат”, разрушает отживающее и  утверждает новое. В своей сатирико-романтической  поэме “Германия. Зимняя сказка”  он страстно порывается рассмотреть  сквозь мглу времени облик социалистического  общества; однако в нарисованной им картине, при всем обилии в ней  света и радостных красок, общий  рисунок лишен реалистической четкости, как и само представление поэта  о социализме. Связанный многими  сторонами своего существа со старой, домарксистской эпохой, Гейне, преодолевая  мучительные колебания и сомнения, больше сердцем, чем сознанием приблизился  к порогу научного социализма, но не нашел в себе силы сделать еще  один шаг. Он остался на рубеже, но с  глазами, жадно обращенными в  будущее, с душою, полной обманчивого  страха за судьбы веками созданных  кумиров красоты и ликующей веры, что только победивший пролетариат  нанесет смертельный удар старому  миру, “в котором невинность погибала, эгоизм благоденствовал, человек эксплуатировал человека”.

События революции 1848 года и  ее трагический финал Гейне встретил прикованный смертельной болезнью к постели, с которой ему уже  не суждено было подняться. Физические муки и душевная скорбь о жестоко  обманутых ожиданиях, соединившись, ввергли поэта в состояние  глубокого отчаяния, от крайностей которого его спасали не медицинские  средства и утешения близких, а его  собственные испытанные целители - светлый ум, неиссякаемый юмор и  поэзия. Вместе с тем того, что  было завоевано всей его жизнью - веры в торжество правды, надежды  на будущее и любви к человеку, - не могли сломить в нем ни материальные невзгоды, ни болезнь, превратившая его в “Иова на ложе страданий”, ни темная ночь реакции, нависшая над  притихшей Европой.

Однако самое потрясающее  в этой трагедии долгого и мучительного умирания было то, что творческий дух  поэта не только не померк, не изменил  себе, а напротив, как бы назло  самой смерти, оставался ясным  и неутомимо деятельным до последнего часа. Словно неопалимая купина, горел  он, не сгорая, и в этом пламени  рождались такие сокровища, каким  могла бы позавидовать даже его собственная  молодость.

Среди этих сокровищ сборник  стихов “Романсеро” - “золотая книга побежденного”, вокруг которой сосредоточено все, что создано Гейне в последние годы жизни.

В этой великой, но скорбной книге счастливейший поэт, но несчастнейший  человек, как прикованный Прометей, свободный только в мыслях, расширяет  свои поэтические владения до отдаленных границ земного мира и истории. “Всю книгу объединяют философские раздумья о минувших веках, о сегодняшнем  дне, о будущем человека" .

Отшумела буря революции. Одни остались на поле боя, другие, истекая  кровью, скрылись в тревожной тьме. Все они побежденные. Сам поэт - один из них: он побежден, но не сдался. Он тридцать лет, как часовой свободы, стоял на боевом посту, но вот:

Свободен пост! Мое слабеет  тело...  
Один упал - другой сменил бойца!  
Я не сдаюсь! Еще оружье цело,  
И только жизнь иссякла до конца.

Всегда было так: гибли  добрые, торжествовали злые. Но кровь героя, пролитая за правду, не умирает: не только вожди, увенчанные победами, но и “сын злосчастья”,

Смелый воин, побежденный  
Лишь судьбой несправедливой,  
Будет в памяти потомков  
Как герой вовеки славен.

И тот, кто сегодня побежден, завтра станет победителем.

Заключение

Гейне уходит из мира без  обиды на живых, но с горькой иронией  над самим собой, сохраняя гордость и величие перед лицом смерти, прощается с людьми, с природой, с ее вечным праздником красоты и  благости, хотя:

О, как страшна, как мерзостна  могила!  
Как сладостен уют гнезда земного!  
И как расстаться горестно и больно!

Гейне прощается с недругами  и любимыми. С одними, - зная, что  они вырвут язык у его трупа, чтобы  он не заговорил и мертвый. С другими, - уповая на то, что, простив своему поэту  все его вольные и невольные  ошибки, они бережно будут хранить его светлую память и передадут ее потомкам. И он не ошибся. Добрая слава Генриха Гейне живет не в мраморе и бронзе, а в сердцах народов, которые усыновили и ввели в свою семью великого национального немецкого поэта, сделав его великое наследие достоянием всего человечества. "И долго буду я любезен тем народу, что чувства добрые я лирой вызывал" - эти известные слова другого поэта можно легко применить и к Гейне, ведь и к его нерукотворному памятнику до сих пор не заросла народная тропа.