Серебряный век в русской литературе

В январе 1920, выехав в прифронтовую зону для «чтения лекций красноармейцам по истории и мифологии древнего Египта», Мережковские тайно перешли  приграничную линию фронта и навсегда покинули Россию. Оказавшись в Польше, они развернули активную деятельность по организации антибольшевистской пропаганды и «крестового похода» против Советской России. Потерпев фиаско и не сумев убедить главу польского правительства Ю.Пилсудского отказаться от перемирия с большевиками, Мережковские окончательно переезжают в Париж.

Во Франции из регулярных воскресных собраний эмиграции в  доме Мережковских возникает литературно-философское  общество «Зеленая лампа» (1927–1939) –  один из центров интеллектуальной жизни русского Парижа. Читателям постепенно открывался новый Мережковский. Из его творчества вытеснялась собственно художественная литература, а на передний план выдвигались произведения в жанре религиозно-философского трактата (Тайна трех. Египет и Вавилон (1923); Тайна Запада. Атлантида – Европа (1930), Иисус Неизвестный (1934)) и примыкавшие к ним биографические эссе (Наполеон (1929); Данте (1939)), циклы конца 1930-х –1941 гг. (Лица святых от Иисуса к нам, Реформаторы, Испанские мистики). Здесь в наследованной от Ницше стилистике афоризмов-«заклинаний» проводится все та же философия истории – концепция «трех заветов», но усиливаются апокалиптические предчувствия, углубляется ощущение катастрофичности современного мира, которому грозит участь «новой Атлантиды» (книги Мережковского напрямую перекликаются с пессимистическими идеями знаменитого труда Г.Шпенглера Закат Европы). Все глубже уходит мыслитель в историю, дабы в прошедших веках уловить предчувствия нового «откровения» Св. Духа. Русская эмиграция не поняла и не приняла политической позиции Мережковского – писатель был подвергнут бойкоту. Переживший к исходу 1930-х постепенное сокращение круга читателей и умерший в нищете в оккупированном Париже 7 декабря 1941, Мережковский не избег ни многих утопических иллюзий, ни тягот своего века. На его похоронах присутствовало лишь несколько человек, а могильный памятник был поставлен на подаяние французских издателей.

Зинаида Николаевна Гиппиус (1869-1945), русская писательница. Идеолог символизма. В сборниках лирических стихов — мотивы трагической замкнутости, отъединенности от мира, волевого самоутверждения личности (1904, 1910). В рассказах (сборники «Алый меч», 1906; «Лунные муравьи», 1912 и др.) — нравственно-философская проблематика. Роман «Чертова кукла» (1911). Критические статьи (книга «Литературный дневник», 1908; псевдоним Антон Крайний). В сборнике «Последние стихи» (1918), в произведениях, написанных в эмиграции (с 1920), — резкое неприятие революции.                                                                                                                                           Встреча с Мережковским   Отец Гиппиус из обрусевшей (в России с 16 в.) немецкой семьи. Жена Д. С. Мережковского (1865-1941), с которым она познакомилась в 1888 и прожила «52 года, не разлучаясь… ни на один день», Гиппиус была преданным духовным спутником Мережковского, соучастником и вдохновителем (по мнению многих современников, инициатором) его религиозно-философских идей; Мережковский ввел ее в петербургскую литературную среду. В «Северном вестнике» (1895), органе «старших символистов» (Гиппиус поддерживает отношения с ведущим критиком журнала А. Л. Волынским, окончившиеся разрывом), появились ее первые шокирующие стихи «Посвящение» («Но люблю я себя, как Бога») и «Песня» («Мне нужно то, чего нет на свете»); их, как и другие стихи, Гиппиус включала в свои прозаические книги. Широко печатавшиеся в периодике, стихи были собраны в сборники, изданные в Москве: «Собрание стихов. 1889-1903» (1904) и «Собрание стихов. 1903-1909» (1910).                         Душа и Бог    «Поэзия пределов», высшие взлеты и падения — полярный и постоянный диапазон ее поэзии. Но это не одинокая исповедь одинокой души, а ее метафизический пейзаж: все ее состояния и прозрения — знаковы и осознанны Гиппиус как ступени обретения личности в свете высшей истины, личности, превосходящей самое себя, стремящейся выйти за пределы человеческих измерений. Гиппиус безжалостно анатомирует свою душу — вялую и бессильную, мертвенную и «косную», «оцепенелую» и равнодушную; с такой душой надо бороться и одолевать — собственной волей («Мысли без воли — нецарственный путь»), «хотеньем» и верой. Обращаясь к Богу (под именами Он, Невидимый, Третий) и называя стихи «молитвами», Гиппиус устанавливает с ним свои, прямые и равные, «кощунственные» отношения. Бог для нее — прежде всего, путь к самораскрытию и очищению собственного я. При этом Гиппиус постулирует не только любовь к Богу, но и к себе, нелюбовь к себе называет грехом, т. к. «безмерность» ее я, стремление к небу, жажда несбыточного и невозможного (особенно в любви, которую она также понимает метафизически, как отказ от «земного» влечения ради духовного единения в союзе двух), ожидание «чуда» — от Бога («Молитва»). Через ее волю, по мысли Гиппиус, обнаруживается воля божественная, и Бог призван или должен — императивность вообще свойственна Гиппиус — освятить смелость и дерзость такой души, самое ее непокорство — «Но слабости смирения Я душу не отдам» («Глухота»), укрепить ее волю и веру («Баллада», «О другом»). Волевые усилия по сотворению и сохранению души — «трудный» путь, от него неотделимы «дьявольские» искусы и соблазны, отчаянье и бессилие веры, и Гиппиус рассказывает о них с бесстрашной правдивостью. Правдивость, искренность, «единственность» поэзии Гиппиус признавали и те, кто говорил об умозрительности, «сухости», холодной сдержанности ее стихов (написанных от мужского лица). Гиппиус ценили как выдающегося мастера стиха (В. Я. Брюсов, И. Ф. Анненский). Виртуозность формы, ритмическое богатство, «певучая отвлеченность» отличали ее лирику конца 1890-х — 1900-х годов, впоследствии более традиционную.                                                                                                                                     Первая декадентская проза   Первые сборники рассказов Гиппиус «Новые люди» (1896, 1907) и «Зеркала» (1898) стали первыми «декадентскими» прозаическими книгами русского символизма, открывающими строй мысли «новых людей» — изломанных, болезненных, бестелесных. Всех их объединял сознательный отказ от жизни, тоска по «новой красоте», «другому небу», по всему и только «необъяснимому», «навеки недоступному и навеки непонятному» («Новые люди»). Совершенно другим по манере и настроению был прозаический дебют Гиппиус — рассказ «Злосчастная» (1892), с сочувствующим вниманием рисующий «простую жизнь» (первоначальное авторское название); картины обыденного существования удавались Гиппиус и в других книгах. Двойственность человека и самого бытия, «ангельского» и демонического начала, взгляд на жизнь как на отражение недосягаемого духа (одноименная повесть «Зеркала») обнаружили влияние Ф. М. Достоевского. Первые книги, как и большинство последующих, вызвали ожесточенное неприятие либеральной и народнической критики — за противоестественность, невиданность, претенциозность героев Гиппиус. В «Третьей книге рассказов» (1902) парадоксальность чувств и устремлений таких же «болезненно-странных» героев более художественно мотивированы, переданы через борение сознания, их ценности (автобиографически близкие самой Гиппиус) — через мучительный поиск, часто с трагическим исходом, другой, вразрез с общепринятой моралью и правдой. Гиппиус формулирует свою метафизику любви (соотносимую со «Смыслом любви» В. С. Соловьева) и страдания: любить не для себя, не для счастья и «присвоения», а для обретения в я бесконечности или во имя третьего (что, с точки зрения Гиппиус, в сущности, одно и то же), для того, чтобы выразить и «отдать всю душу» (стремление идти до конца в любом опыте, в т. ч. в экспериментировании с собой и людьми) — один из ее императивов и жизненных установок — стихотворение «До дна». Такая любовь предполагает безбоязненную решимость причинить страдание другому, а не уберечь от него — если это способствует росту души, самовыявлению личности («Сумерки духа», «Комета», драма-мистерия «Святая кровь»). В рассказе «Святая плоть» — о самопожертвовании простой героини ради слабоумной сестры — акцент делается на вольности смирения, а не пассивной покорности судьбе.            Религиозно-философские собрания  В 1901 Гиппиус и Мережковский при активном участии В. В. Розанова и Философова организуют Религиозно-философские собрания (запрещены в 1903), призванные соединить интеллигенцию, гибнущую «в отчаянии без Бога», и церковь, обновить религиозное сознание, т. к. традиционное, историческое Христианство, по мнению Гиппиус, в значительной степени обветшало, исчерпало себя и не способно дать оправдание жизни современному человеку. Идея создания «Новой церкви» зародилась у Мережковских осенью 1899, в 1901 в их доме происходили интимные домашние богослужения, к 1905 было создано «троебратство», «союз трех»: Гиппиус, Мережковский и Философов (с ним в течение 15 лет ее связывали сложные личные отношения, ему она посвятила несколько стихов, в т. ч. «Предел» и одно из последних «Когда-то было, меня любила», 1943), символизирующее религиозное обновление «общественности». Новое религиозное сознание Гиппиус обосновывала необходимостью устранить разрыв (или бездну) между духом и плотью, освятить плоть и тем самым просветлить ее, упразднить христианский аскетизм, вынуждающий человека жить в сознании своей греховности, а вместе с этим сблизить религию и искусство. Эти темы она развивала на страницах «Литературного дневника» (1908), вобравшего далеко не все статьи 1899-1907 годов, изданного под псевдонимом Антон Крайний, основной псевдоним Гиппиус-критика.                                                                          За границей   После революции 1905, способствовавшей усилению ее общественных настроений, Мережковские уехали за границу, в Париж (1906-1908), где сблизились с революционными эмигрантами, в т. ч. Б. В. Савинковым (Гиппиус помогала ему и в литературных опытах); вернувшись в 1908, приняли участие в Религиозно-философском обществе вместе с Вяч. Ивановым, Бердяевым.                                                                        Другая проза  В конце 1900-х и в 1910-е годы Гиппиус издает два сборника рассказов, «Черное по белому» (1908), «Лунные муравьи» (1912), и романы—дилогию «Чертова кукла» (1911) и «Роман-царевич» (1913). Рассказы этого времени более приближены к жизни, обращены к «больным» современным вопросам, круг героев расширяется (студенты, люди из народа, среднее сословие), религиозные проблемы не уходят, но теряют императивность тона, поиски «настоящего Я» сопровождаются тоскливым недоумением, ужасом перед непосредственной жизнью и часто «разрешаются» смертью. Романы же были явно идеологическими, тенденциозными и «небрежными» по исполнению; выведенная в них галерея общественных типов (революционеров, провокаторов, носителей идей «троебратства» и вульгарных ницшеанцев), картина идейного и социального разложения, попытка религиозного осознания революции (в «Романе-царевиче») не получили художественного обобщения и единства.                Эмиграция Февральскую революцию Гиппиус восприняла с воодушевлением, надеясь на религиозно-творческое и политическое обновление страны, участвовала в политической жизни, о чем рассказала в «Петербургских дневниках. 1914-1919» (Нью-Йорк, 1982, 1990; оба издания с предисловием Н. Н. Берберовой). Октябрьская революция была для Гиппиус гибелью России, ее преступным «разрушением», «убийством свободы» и общим грехом, в т. ч. народа, «не уважающего святынь» (стихотворение «Веселье», «Свеча ненависти»); в 1918-22 написан цикл крайне враждебных антиреволюционных, «мстящих» стихов («Последние стихи. 1914-1918») и пронзительные стихи о России («Если», «Знайте», «Господи, дай увидеть!»).

В конце 1919 Гиппиус с  Мережковским, Философовым и их литературным секретарем и поэтом В. А. Злобиным нелегально эмигрируют из России в Польшу, а  с ноября 1920, расставшись с Философовым, живут в Париже. Гиппиус печатает статьи, рецензии, стихи (которых пишет меньше) в журнале «Современные записки», газетах «Последние новости», «Возрождение» и многих других изданиях. Выходят небольшие поэтические сборники (перепечатка старых и новые стихи): «Стихи. Дневник. 1911-1921» (Берлин, 1922) и «Сияния» (Париж, 1939) и мемуары «Живые лица» (Прага, 1925). В главе «Благоухание седин» Гиппиус рисует привлекательные образы ушедших со сцены «знаменитых стариков», ее литературных антагонистов — А. Н. Плещеева, Я. П. Полонского, Н. И. Вейнберга, Д. В. Григоровича, подчеркивает их «моральную чистоту», «способность на подвиг и жертву», дух «рыцарства», свойственные русской литературе и «русской интеллигенции». Создает яркие и доброжелательно-проницательные (при том, что она не сглаживает противоречий и конфликтов) портреты Блока, Белого, Брюсова, Розанова, Ф. Сологуба и других, чему, видимо, способствовало отсутствие злободневной литературной борьбы и полемической задачи.

Непримиримость к большевистской России осложняет ее отношения со многими русскими эмигрантами. Но и здесь она организует литературные «воскресенья», общество «Зеленая лампа» (1927-1939), посетителями которых были Г. В. Иванов, Б. К. Зайцев, В. Ф. Ходасевич, М. А. Алданов, А. М. Ремизов, И. А. Бунин, литературная молодежь. По воспоминаниям Берберовой, дома у Мережковских велись постоянные споры о том, что кому «дороже»: «свобода без России» или «Россия без свободы»; Гиппиус выбирала первое.

Последняя неоконченная книга Гиппиус — «Дмитрий Мережковский» (Париж, 1951) — писалась в 1941 после смерти Мережковского, которую она тяжело пережила; значительная часть книги посвящена его идейной эволюции, истории Религиозно-философских собраний. Гиппиус похоронена в Париже под одним надгробием с Мережковским на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа.

Акмеизм   

Литературное течение  акмеизма возникло в России в начале 1910-х годов. 
Группа молодых поэтов, оппозиционно настроенных по отношению к символистам, стремилась преодолеть утопизм символической теории. Лидером этой группировки стал Сергей Городецкий, к нему присоединились Николай Гумилёв, 
Александр Толстой. Литературные занятия проводили Вячеслав Иванов, 
Иннокентий Анненский, Максимилиан Волошин. Поэты, обучающиеся стихосложению, стали называть себя «Поэтическая академия».                                                                                                                 Собственно акмеистическое объединение было невелико и просуществовало около двух лет (1913-1914). Кровные узы соединяли его с "Цехом поэтов", возникшим почти за два года до акмеистических манифестов и возобновлённым после революции (1921-1923). Цех стал школой приобщения к новейшему искусству.

В январе 1913г. появились  в журнале «Аполлон» декларации организаторов акмеистической группы Н. Гумилёва и С. Городецкого. В неё вошли также Ахматова, О.Мандельштам, М.Зенкевич и др.

В статье «Наследие символизма и акмеизм» Гумилёв критиковал мистицизм  символизма, его увлечение «областью  неведомого». В отличие от предшественников вождь акмеистов провозгласил «самоценность каждого явления», иначе - значение «всех явлений-братьев». А новому течению дал два названия-истолкования: акмеизм и адамизм - «мужественно твёрдый и ясный взгляд на жизнь».

Гумилёв, однако, в той же статье утвердил необходимость для акмеистов «угадывать то, что будет следующий час для нас, для нашего дела, для всего мира». Следовательно, от прозрений неведомого он не отказывался. Как не отказал искусству в его «мировом значении облагородить людскую природу» о чём позже писал в другой работе. Преемственность между программами символистов и акмеистов была явной

Непосредственным предтёчей  акмеистов стал Иннокентий Анненский. «Исток поэзии Гумилёва, - писала Ахматова, - не в стихах французских парнасцев, как это принято считать, а в Анненском. Я веду своё «начало» то стихов Анненского». Он владел удивительным, притягивающим акмеистов даром художественно преобразовать впечатления от несовершенной жизни.

Акмеисты отпочковались  от символистов. Они отрицали мистические устремления символистов. Акмеисты провозглашали высокую самоценность земного, здешнего мира, его красок и форм, звали «возлюбить землю», как можно меньше говорить о вечности. Они хотели воспеть земной мир во всей его множественности и силе, во всей плотской, весомой определенности. Среди акмеистов- Гумилев, Ахматова, Мандельштам, Кузьмин, Городецкий.(5, стр.5-7)

ГУМИЛЕВ Николай  Степанович (1886-1921), русский поэт. В 1910-е гг. один из ведущих представителей акмеизма. Для стихов характерны апология «сильного человека» — воина и поэта, декоративность, изысканность поэтического языка (сборники «Романтические цветы», 1908, «Костер», 1918, «Огненный столп», 1921). Переводы. Расстрелян как участник контрреволюционного заговора; в 1991 дело в отношении Гумилева прекращено за отсутствием состава преступления.

ГУМИЛЕВ Николай Степанович [3 (15) апреля 1886, Кронштадт — 25 августа 1921, близ Петрограда], русский поэт.

Детство   Сын морского врача. В детстве жил в Царском Селе, с 1895 — в Петербурге, в 1900-03 — в Тифлисе, где в местной газете впервые было опубликовано стихотворение Гумилева (1902). Учился в петербургской и тифлисской гимназиях. Осенью 1903 семья Гумилевых вернулась в Царское Село, где юноша завершил (1906) гимназическое образование. На литературные вкусы начинающего поэта, по-видимому, оказал влияние директор Царскосельской гимназии поэт И. Ф. Анненский; повлияли также труды Ф. Ницше и стихи символистов.

«Путь конквистадоров»  В первых сборниках стихов — «Путь конквистадоров» (1905), «Романтические цветы» (1908; отмечен обращением к экзотической тематике) — нашло отражение чувство Гумилева к Анне Горенко, будущей А. А. Ахматовой, с которой он познакомился в 1903 в Царском Селе (их брак, заключенный в 1910, спустя три года распался). Определяющим для поэзии Гумилева стал образ одинокого завоевателя, противопоставляющего свой мир тусклой действительности.

  Странствия  В 1906 Гумилев уехал в Париж, где слушал лекции в Сорбонне, изучал французскую литературу, живопись, театр. Выпустил три номера литературно-художественного журнала «Сириус» (1907). В 1908 путешествовал по Египту (позднее еще трижды ездил в Африку — в 1909, 1910, 1913, собирал народные песни, образцы изобразительного искусства, этнографические материалы).

«Письма о русской поэзии»    Некоторое время (1908-09) Гумилев обучался в Петербургском университете — на юридическом, затем на историко-филологическом факультете. Одновременно он знакомится с Вяч. И. Ивановым, печатается в газете «Речь», журналах «Весы», «Русская мысль» и др., издает сборник стихов «Жемчуга» (1910). Гумилев принимает участие в организации журнала «Аполлон» (1909), в котором вплоть до 1917 ведет постоянную рубрику «Письма о русской поэзии» (отдельное издание — 1923), снискавшую ему репутацию проницательного критика: «его оценки всегда по существу; они выявляют в кратких формулах самую сущность поэта» (В. Я. Брюсов).

Акмеизм  Желание освободиться от опеки Вячеслава Иванова и организационно отмежеваться от «теургического» символизма привело к созданию в 1911 «Цеха поэтов», в который вместе с Гумилевым, руководившим им в качестве «синдика», вошли Ахматова, С. М. Городецкий, О. Э. Мандельштам, М. А. Зенкевич и другие поэты-акмеисты. Объявив новое направление — акмеизм — наследником символизма, закончившего «свой путь развития», Гумилев призывал поэтов вернуться к «вещности» окружающего мира (статья «Наследие символизма и акмеизм», 1913). Первым акмеистическим произведением Гумилева считается поэма «Блудный сын», включенная в его сборник «Чужое небо» (1912). Критика отмечала виртуозное владение формой: по словам Брюсова, значение стихов Гумилева «гораздо больше в том, как он говорит, нежели в том, что он говорит». Следующий сборник «Колчан» (1916), драматическая сказка «Дитя Аллаха» и драматическая поэма «Гондла» (обе 1917) свидетельствуют об усилении в творчестве Гумилева повествовательного начала.

Война   Житейское поведение Гумилева соотносилось с его поэзией: романтический пафос конквистадорства он транспонировал из стихов в жизнь, преодолевая собственные слабости, исповедуя личный культ победы. В начале Первой мировой войны Гумилев поступил добровольцем в уланский полк; был награжден двумя Георгиевскими крестами. По воспоминаниям сослуживцев, его влекло к опасности. В 1916 Гумилев добивается отправки в русский экспедиционный корпус на Салоникский фронт, но задерживается в Париже, где общается с М. Ф. Ларионовым и Н. С. Гончаровой, а также с французскими поэтами (в том числе с Г. Аполлинером).

Возвращение в  Россию. Гибель  В 1918 Гумилев вернулся в Россию. Был привлечен М. Горьким к работе в издательстве «Всемирная литература», читал лекции в институтах, преподавал в литературных студиях. Занимался переводами (эпос о Гильгамеше, английская и французская поэзия). Издал несколько сборников стихов, в том числе лучшую свою книгу «Огненный столп» (1921; посвящена его второй жене — А. Н. Энгельгардт).

Осенью 1920 Гумилев неопределенно  обещает участникам так называемого  «таганцевского заговора» свое содействие в случае антиправительственного выступления  и номинально вовлекается в конспиративную деятельность. 3 августа 1921 он был арестован Петроградской Чрезвычайной Комиссией, 24 августа приговорен к расстрелу. На следующий день приговор был приведен в исполнение.

«Мужественный романтизм»  Гумилев ввел в русскую поэзию «элемент мужественного романтизма» (Д. Святополк-Мирский), создал собственную традицию, опирающуюся на принцип аскетически строгого отбора поэтических средств, сочетание напряженного лиризма и патетики с легкой иронией. «Эпиграмматичность строгой словесной формулы» (В. М. Жирмунский), выверенная композиция в его последних сборниках стали вместилищем концентрированного духовного опыта всего постсимволистского поколения.

Анна Андреевна Ахматова

Семья. Детство. Учеба   Предки Ахматовой по линии матери, по семейному преданию, восходили к татарскому хану Ахмату (отсюда — псевдоним). Отец — инженер-механик на флоте, эпизодически занимался журналистикой. В детстве Ахматова жила в Царском Селе, где в 1903 познакомилась с Н. С. Гумилевым и стала постоянным адресатом его стихотворений. В 1905 после развода родителей переехала в Евпаторию. В 1906-07 училась в Фундуклеевской гимназии в Киеве, в 1908-10 — на юридическом отделении Киевских высших женских курсов. Затем посещала женские историко-литературные курсы Н. П. Раева в Петербурге (нач. 1910-х гг.).

Гумилев   Весной 1910 после нескольких отказов Ахматова согласилась стать женой Гумилева (в 1910-16 жила у него в Царском Селе, на лето выезжала в имение Гумилевых Слепнево в Тверской губернии); в медовый месяц совершила первое путешествие за границу, в Париж (вторично побывала там весной 1911), познакомилась с А. Модильяни, сделавшим с нее карандашные портретные наброски. Весной 1912 Гумилевы путешествовали по Италии; в сентябре родился их сын Лев (Л. Н. Гумилев) В 1918, разведясь с Гумилевым (фактически брак распался в 1914), Ахматова вышла замуж за ассириолога и поэта В. К. Шилейко.

Первые публикации. Первые сборники. Успех  Сочиняя стихи с 11 лет и печатаясь с 18 лет (первая публикация — в издававшемся Гумилевым в Париже журнале «Сириус», 1907), Ахматова впервые огласила свои опыты перед авторитетной аудиторией (Вяч. Иванов, М. А. Кузмин) летом 1910. Отстаивая с самого начала семейной жизни духовную самостоятельность, она делает попытку напечататься без помощи Гумилева — осенью 1910 посылает стихи в «Русскую мысль» В. Я. Брюсову, спрашивая, стоит ли ей заниматься поэзией, затем отдает стихи в журналы «Gaudeamus», «Всеобщий журнал», «Аполлон», которые, в отличие от Брюсова, их публикуют. По возвращении Гумилева из африканской поездки (март 1911) Ахматова читает ему все сочиненное за зиму и впервые получает полное одобрение своим литературным опытам. С этого времени она становится профессиональным литератором. Вышедший год спустя ее сборник «Вечер» (с напутствием Кузмина) обрел весьма скорый успех. В том же 1912 участники недавно образованного «Цеха поэтов» (Ахматову избрали его секретарем) объявляют о возникновении поэтической школы акмеизма. Под знаком растущей столичной славы протекает жизнь Ахматовой в 1913: она выступает перед многолюдной аудиторией на Высших женских (Бестужевских) курсах, ее портреты пишут художники, к ней обращают стихотворные послания поэты (в т.ч. А. А. Блок, что породило легенду об их тайном романе). Возникают новые более или менее продолжительные интимные привязанности Ахматовой — к поэту и критику Н. В. Недоброво, к композитору А. С. Лурье и др. В 1914 выходит второй сборник — «Четки» (переиздавался около 10 раз), принесший ей всероссийскую славу, породивший многочисленные подражания, утвердивший в литературном сознании понятие «ахматовской строки». Летом 1914 Ахматова пишет поэму «У самого моря», восходящую к детским переживаниям во время летних выездов в Херсонес под Севастополем.