Тартуско-московская семиотическая школа

Федеральное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Сахалинский государственный университет

Института филологии

Кафедра русской и зарубежной литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Контрольная работа по предмету « литературоведение».

              Тема: «Тартуско-московская семиотическая школа».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сдал: студентка

6 курса ОЗО

Пак Мен  Сук ( Марта)

 

Проверил: кандидат филологических наук,доцент Лифанова И.В.

 

 

 

 

 

 

 

Южно-Сахалинск

2013

 

План

1. Исторические предпосылки возникновения.
2. Хронологические рамки существования.
3. Основные представители, их труды и вклад в развитие данной школы(метода).
4. Основные методологические положения в области изучения литературного произведения.
5. Вклад в развитие литературоведческой науки.
6. Актуальность данного метода на современном этапе развития литературоведения.
7. Заключение.
8. Список литературы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Исторические предпосылки возникновения.

 

Тартуско-московская семиотическая школа — направление в семиотике, лингвистике, литературоведении, культурологии.Тартуско-московская школа возникла в начале 60-х годов как следствие объединения двух исследовательских групп- преподавателей и студентов кафедры русской литературы университета города Тарту в Эстонии.Эта группа возникла как следствие общего исследовательского интереса к проблематики строения и функционирования знаковых систем в человеческом обществе.

 

 

2. Хронологические рамки существования.

1964 - 1-я летняя семиотическая  школа в Кяэрику. Основание Тартуско-московской семиотической школы. Труды по знаковым системам становятся периодичным изданием (в рамках ученых записок ТГУ).

1966 - 2-летняя школа.

1968 - 3-я етняя школа

1970 - 4-я летняя школа.

1974 - 5-я, "зимняя" школа (Всесоюзный симпозиум по вторичным  моделирующим системам).

 

3. Основные представители, их труды и вклад в развитие данной школы(метода).

Основные представители:

Ю. М. Лотман

А. М. Пятигорский

Б. М. Гаспаров

Вяч. Вс. Иванов

В. Н. Топоров

Б. А. Успенский

В. А. Успенский

А. К. Жолковский

Ю. И. Левин

М. Л. Гаспаров

Ю. К. Щелов

И. И. Ревзин

Ю. К. Лекомцев

Е. В. Падучева

С. Ю. Неклюдов

Б.Ф. Егоров и др.

Труды:

25 выпусков "Трудов по  знаковым системам" (изданных  при жизни Ю.М.Лотмана).

 

 

Юрий Лотман (1922-1993) - профессор Тартуского университета, начинал свой путь в качестве театрального критика в Ленинграде. В период борьбы с космополитами он уехал в Эстонию, там был создан центр семиотики в бывшем Советском Союзе (благодаря определенному либерализму тогдашнего местного руководства).

Вклад Ю.М. Лотмана;

1."Труды по знаковым системам", которые издавались как ученые записки Тартуского университета, сыграли большую роль в становлении и развитии семиотики в СССР.

2.Анализ поэтического  текста.

3«Структура художественного текста».

4.«Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века)»

Здесь Ю.М. Лотман рассматривает достаточно подробно различные варианты текста поведения, подходя к нему как к семиотическому феномену. Он начинает свое рассмотрение с тех иерархических систем, которые существовали в обществе и накладывали свои рамки на поведение. Первым в этом списке стоит понятие "чина". Ю.Лотман считал, что без службы нельзя было получить чина, и дворянин, не имевший чина, показался бы чем-то вроде белой вороны. Недоросль такой-то - это как раз человек, не имеющий чина. По чинам разносили блюда на званых обедах, и завершающие этот список люди могли увидеть лишь пустые тарелки. Чин пишущего и того, к кому он обращался, определял ритуал и форму письма. Чин определял не реальные, а как бы семиотические свойства человека - "его место в иерархии".

4."Культура как коллективный  интеллект и проблемы искусственного  разума".

Здесь он подчеркивал значимость многообразия индивидуальностей для общества, поскольку наличие разных людей позволяет предлагать не одно решение, а разные варианты его, что особенно важно в ситуации неопределенности, в которых живет человеческое общество. В те годы эти слова звучали особенно необычно в условиях принципиального занижения индивидуального, личностного начала, характерного для тоталитарного общества.

5.Свою концепцию динамического  аспекта семиотики Ю. Лотман предлагает  в работе "Культура и взрыв". "Язык - это код плюс его история", - пишет он, отвергая уже ставшее  традиционным структуралистское  рассмотрение языка только как  кода .

В своих первых работах Ю. Лотман закладывает в свое понимание художественной коммуникации идеи русских формалистов (В. Шкловского и др. ), а именно соотношение автоматизма и информативности. В этом плане Борис Томашевский разграничивал речь художественную и речь практическую. В речи художественной присутствует установка на выражение, форму, которой нет в речи обыденной. У Ю. Лотмана это формулируется следующим образом, уже учитывающим динамический аспект подобного противопоставления. "Для того чтобы общая структура текста сохраняла информативность, она должна постоянно выводиться из состояния автоматизма, которое присуще нехудожественным структурам. Однако одновременно работает и противоположная тенденция: только элементы, поставленные в определенные предсказываемые последовательности, могут выполнять роль коммуникативных систем. Таким образом, в структуре художественного текста одновременно работают два противоположных механизма: один стремится все элементы текста подчинить системе, превратить их в автоматизированную грамматику, без которой невозможенакт коммуникации, а другой - разрушить эту автоматизацию и сделать самое структуру носителем информации"1.

Имеется в виду чтение и размышление над прочитанным. Лотман разъясняет2: "Получатель фольклорного (а также и средневекового) художественного сообщения лишь поставлен в благоприятные условия для того, чтобы прислушаться к самому себе. Он не только слушатель, но и творец. С этим и связано то, что столь каноническая система не теряет способности быть информационно активной" . В другой своей работе он разделяет эти два процесса как процесс "Я - ОН" и процесс "Я - Я". "Если коммуникативная система "Я - ОН" обеспечивает лишь передачу некоторого константного объема информации, то в канале "Я - Я" происходит ее качественная трансформация, которая переводит к перестройке самого этого "Я"3. Система "Я - Я" начинает работать, когда извне включаются добавочные коды, меняющие контекстную ситуацию. В качестве примера он приводит воздействие мерных звуков (стук колес, ритмическая музыка) на

6.В другой своей работе «Несколько мыслей о типологии культур» Ю.М. Лотман связывает появление письменности с этим моментом непредсказуемости: «для того чтобы письменность сделалась необходимой, требуются нестабильность исторических условий, динамизм и непредсказуемость обстоятельств и потребность в разнообразных семиотических переводах, возникающая при частых и длительных контактах с иноэтнической средой»4.

Свои рассуждения Ю. Лотман завершает сопоставлением бинарных и тернарных систем, первые, как он считает, характерны для славянского мира, вторые - для западного. Взрыв в рамках тернарной системы не уничтожает всего существующего. В бинарных системах взрыв охватывает все. Характерная черта взрывных моментов в бинарных системах - их переживание себя как уникального, ни с чем не сравнимого момента во всей истории человечества. Современную жизнь в странах СНГ Лотман видит как попытку перехода с бинарной системы на тернарную. При этом он считает, что возникший порядок не станет копией западного, ибо "история не знает повторений. Она любит новые, непредсказуемые дороги".

Связывая явления культуры со взрывными процессами, как нам представляется, Ю. Лотман несколько утрирует реальную ситуацию, преднамеренно огрубляет ее. В противовес этому следует подчеркнуть, что культура скорее зиждется на предсказуемом непредсказуемом, в противном случае мы бы постепенно пришли к полному хаосу, однако перед нами даже в непредсказуемом наличествует элемент порядка.

Сфера непредсказуемого гораздо шире сферы предсказуемого, однако из-за своей неструктурированности мы не можем ощутить ее как единую модель. Часто при этом и эта сфера находится в рамках разрешенного поведения. Так, текст все время строится на элементе непредсказуемого, поскольку в него вводится деавтоматизация. Определенный элемент непредсказуемости заложен и в элементарном бытовом разговоре. То есть непредсказуемость должна стать таким же объектом семиотического изучения, каким стало предсказуемое для лингвистики. Грамматика представляет собой канонизацию предсказуемого. Непредсказуемое и предсказуемое могут соотноситься друг с другом по аналогии дискурс/текст, где дискурс включает в себя социальный, а текст лингвистический - аспект одного и того же явления.

Реально работа науки характеризуется расширением сферы предсказуемого и сужением сферы непредсказуемого. "То что дано и что кажется неиспытанному исследователю содержанием, то разрешается в тем более сложную систему форм и напластований форм, чем глубже он вникает в это содержание. Таков прогресс науки, разрешающий каждое содержание в систему форм и каждый "предмет" - в систему отношений, таков же прогресс поэзии. Мера содержания, наполняющего данную форму, есть определение уровня до которого проник наш анализ", - писал еще в 1923 г. Г. Шпет5. В целом же сфера непредсказуемого, подобно областям, связанным с психоанализом, должна получить освещение в семиотике. Перед нами единая сфера человеческой ментальности. Усиленное исследовательское внимание к этому аспекту одновременно даст ответ и на многие другие вопросы семиотического структурирования общества, человека и литературы.

Идеи Юрия Лотмама являются чуть ли не дословными формулировками тех или иных положений, входящих в базисный фон. Приведем некоторые из них.

1.Категория авторитетности, ее степени и ее источников  играет в русской культуре  первостепенную роль. Таким образом, центр внимания переносится с  того, "что" сказано, на то, "кем" сказано, и от кого этот последний  получил полномочия на подобное  высказывание6;

2.Критика классицизма  как "века позы" совсем не  означает отказа от жеста - просто  сдвигается область значимого: ритуализация, семиотическое содержание перемещаются  в те сферы поведения, которые  прежде воспринимались как пол  ностьювнезнаковые. Простая одежда, небрежная поза, трогательное движение, демонстративный отказ от знаковости, субъективное отрицание жеста делаются носителями основных культурных значений, т. е. превращаются в жесты;

3.Жизнь символа в культуре  приобретает активный характер  только тогда, когда он перемещается  на исходное чуждое ему место;

4.Любой кинематограф создает  свой мир, свое пространство, которое  населяет своими людьми. Но тут  вступает в силу внушающая  природа зрения. Если я это  слышу, то я вполне допускаю, что  сведения могут быть ложными. Иное дело, если я нечто сам  вижу;

5.Мода всегда семиотична. Включение в моду - непрерывный процесс превращения незначимого в значимое. Семиотичность моды проявляется, в частности, в том, что она всегда подразумевает наблюдателя. Говорящий на языке моды - создатель новой информации, неожиданной для аудитории и непонятной ей. Аудитория должна не понимать моду и возмущаться ею. В этом - триумф моды. . . . Вне шокированной публики мода теряет свой смысл;

6.Ни одна культура не  может удовлетвориться одним  языком. Минимальную систему образует  набор из двух параллельных  знаков, - например, словесного и  изобразительного. В дальнейшем  динамика любой культуры включает  в себя умножение набора семиотических  коммуникаций.

Здесь выбрано только несколько высказываний, реально же число их не имеет конца, поскольку Юрий Лотман глубоко анализировал явления культуры как коммуникативный процесс. Именно это позволило ему по-новому взглянуть как на русскую литературу, так и на русскую историю.

К семиотическому анализу текстов в самом широком смысле слова относят исследования основного мифа (Вяч.Вс.Иванов, В.Н.Топоров), фольклорных и авторских текстов (М.И.Лекомцева, Т.М.Николаева, Т.В.Цивьян и др.). Другое направление, связанное с этим понятием, представлено в работах М.Ю.Лотмана. В этом случае речь идет о тексте культуры, а само понятие культуры становится центральным, фактически вытесняя понятие языка.

 В современной российской  семиотике преобладает именно традиция с активным использованием лингвистических методов. Так, можно говорить о семиотике истории и культуры, основанной на лингвистических принципах (Т.М.Николаева, Ю.С.Степанов, Н.И.Толстой, В.Н.Топоров, Б.А.Успенский и др.).   Особый интерес представляют рефлексия по поводу Московско-Тартуской семиотической школы и осмысление ее как особого культурного и даже семиотического феномена. Основная масса публикаций (в том числе чисто мемуарного характера) приходится на конец 1980-х и 1990-е годы. Среди различных описаний и интерпретаций Московско-Тартуской школы можно выделить статью Б.А.УспенскогоК проблеме генезиса Тартуско-московской семиотической школы (впервые опубликована в Трудах по знаковым системам в 1987), основные положения которой, по-видимому, общепризнаны. Наиболее же дискуссионной оказалась статья Б.М.ГаспароваТартуская школа 1960-х годов как семиотический феномен. Она была впервые опубликована в WienerSlawistischerAlmanach в 1989 и вызвала целый ряд откликов. Гаспаров рассматривает школу как целостное явление (он практически не упоминает имен), для которого характерна западническая ориентация, герметизм, эзотеризм и подчеркнутая усложненность языка, утопизм, своего рода внутренняя культурная эмиграция из советского идеологического пространства.