Тема безумия у Гофмана и в Записках сумасшедшего Гоголя

 

ТЕМА БЕЗУМИЯ У ГОФМАНА

И В «ЗАПИСКАХ СУМАСШЕДШЕГО» ГОГОЛЯ

 

Контрольная работа

по истории русской литературы XIX века

 

 

Работу выполнил:

студент 1 группы

III курса историко-филологического факультета

заочной формы обучения

 

Руководитель:

кандидат филологических наук

доцент кафедры культурологии и литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2013

Оглавление

 

Введение ..................................................................................................................... 3

1. Безумие в «Записках сумасшедшего» ……………………….………………. 4

2. Безумие в произведениях  Гофмана …………………………………………….. 6

    2.1. Двоемирие в «Золотом горшке» Гофмана …………………………...…. 8

Заключение …………………………….…………………………..……………… 13

Список литературы …………….………………….……………….…….……..… 14

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Николай Васильевич Гоголь и Эрнст Теодор Амадей Гофман.

Смыслами, которыми поначалу задавались оба писателя уверенные в добро и правду, оставались актуальными всегда. Остаются и до сих пор: несогласия между духовными и материальными ценностями, независимость в жизненном выборе, сосуществование прекрасного и безобразного.

Но с годами в их творчестве начинали просвечиваться странные оговорки.

Всё чаще и чаще появлялись смыслы больше связанные не столько с героизмом, сколько с бегством.

Фантастической и безмерной виделись Гоголю, как и Гофману, власть денег.

Гофман писал, что человек одинок в мире, а общество, в котором властвуют выгода и польза, есть враг высокому и чистому. Подобное отражалось и в записях Гоголя. Хотя среди писателей классического романтизма Гофман, как и Гоголь, смотрятся как режущая глаз белая ворона.

Как и у Гофмана, фантастика и сказочность – это неотъемлемый элемент гоголевских рассказов, который давал особую тайну, то оборачивался острой комедией.

Цель работы:

– Раскрыть тему безумия в произведениях Гофмана и Гоголя. Рассмотреть и самостоятельно проанализировать "Записки сумасшедшего" Гоголя.

Цель исследования определила следующие задачи:

– Гоголь как художник-реалист;

– Гофман как художник-романтик;

– «Двоемирие» Гофмана.

 Работа состоит из введения, содержания работы, заключения и списка литературы.

 

 

 

 

1. Безумие в «Записках сумасшедшего» Гоголя

 

Для того чтобы сказать, что титулярный советник – типичный чиновник, Гоголь создал пародию на «светский роман» в письмах. Поприщину, который постепенно сходил с ума, казалось, что он читал собачьи письма.

Мировоззрение Поприщина ограничено лишь окружением чиновников с взятками, сплетнями и подхалимством. Но вместе с тем маленький чиновник думал о том, что он не хуже чем другие.

Гоголь писал:

«И или знаешь ты, глупое быдло, которое я чиновник, я благородного происхождения».

Так же писал:

«Будем и мы полковником, а может, как бог даст, и больше... Что же это ты убил себе в главу, будто кроме тебя совсем уже и нет порядочного человека. Дай мне фрака, пошитого по моде, и пусть бы я вывязал себе такого, как ты, галстука, - ты не годный тогда и в нужно мне ступить».

Счастье у Поприщина сравнивалось с идеалом. Поприщин с завистью смотрел то на своего руководителя отделения, то на директора, и шорох платья генеральской дочки для него – лучшая музыка.

Мечта о директорской дочке сливалась с желанием поближе посмотреть на жизнь господ, понять, о чем они размышляют, тем самым Поприщин выхвалялся перед лакеем, начинал ругать его – свинью, который не ходит в театр.

Так Поприщин видел себя генералом с голубой лентой, но для того, чтобы достичь генеральской должности, нужно служить лет сорок.

Но он не хотел ждать.

Он хотел всего и сразу.

Он не хотел ждать и хотел всего сразу, хотя и, обрывая свои мечты, остерегался: «Ничего... ничего... молчу». Но в этом молчании в скором времени накапливался протест против общей несправедливости, которая как ржавчина, как ржа разъедало ум.

Поприщин вообразил себя испанским королем Фердинандом VIII.

В своём безумии Поприщин отзывался: «Мать, отца, бога продадут за деньги, честолюбце, христопродавцы!».

Но и в своём безумии измученный Поприщин переживал какое-то большое озарение. Перед ним открывалась красота Руси, разверзалась бесконечная даль: «Вон небо клубится передо мною; звездочка сверкает вдали; лес несется с темными деревьями и месяцем; сизый туман стелется под ногами; струна звенит в тумане...».

Боль героя словно отражала боль всего русского человечества. В голосе его отражался плач. Он открыто орал о том, какой болью жила его душа на самом деле среди этих ненормальностей нынешнего порядка.

Гофман, создавая безумцев, сочувствовал им, а Гоголь не сочувствовал Поприщину. Поприщин смешон в своих претензиях на значимость, когда воображал себя королём.

Но смех этот слишком горький.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Безумие в произведениях Гофмана

 

Другой способ ухода от действительности являлся чистый вымысел, создание фантастических образов, духовных видений. Одним из лучших мастеров был немецкий писатель Эрнст Теодор Амадей Гофман. Герои Гофмана, простые люди, находятся «на пороге как бы двойного бытия», разрываясь между своими «ничтожными» делами и великими иллюзиями, разлад между их мечтой и действительностью очевиден.

Фантастическое у Гофмана – безумие самой действительности, где простые люди, обыденные вещи существуют как бы в двух измерениях, плавно и беспрерывно перетекая из мира повседневности в мир фантастических образов и обратно. Действие всех произведений Гофмана – «Золотого горшка», «Щелкунчика», «Крошки Цахеса по прозванию Циннобер» происходит в немецких городках, и герои его заурядные немцы, но вещи случаются с ними самые необыкновенные.

Герой «Золотого горшка», студент Ансельм, одна из самых характерных фигур в длинном ряду романтических героев; он бедняк и неудачник, один из тех людей, которых принято называть «двадцать два несчастья». Он лихорадочно мечется между враждебной ему действительностью и миром фантастических видений, куда уводит его воображение.

То обычный дверной молоток превращается в отвратительное лицо торговки яблоками, а шнурок звонка в призрачную змею.

То архивариус Линдгорст в широком плаще преображается в исполинского филина, расправившего крылья для полета.

То прелестная голубоглазая Серпентина становится игривой золотистой змейкой, змейка же оказывается девушкой.

Смысл всех этих превращений неслучаен, он – в освобождении героя от бремени повседневности и слиянии со слаженным миром красоты и природы.

Гофман всегда надеялся, что в мире всё должно меняться к лучшему.

Не случайно его любимым изречением было «non olim sic  erit»  – «не  всегда так будет». С одной стороны, надежды на будущие перемены, вера в добро и красоту, а с другой – реальная жизнь со всеми ее противоречиями рождали в душе писателя и его героев смятение и разлад.

В новелле «В церкви иезуитов в Г.» Гофман показывает трагедию  души  Бертольда – «истинного художника». Он ищет неземную красоту, стремится к идеалу, а видит в жизни лишь грубость и грязь. И поистине слова Бертольда отражают состояние раздвоенности, присущее героям Гофмана: «Тот, кто лелеял  небесную мечту, навек обречён мучиться земной мукой". Отсюда так трагична судьба гофмановского героя, да и самого писателя, который до конца жизни ощущал себя относительно свободным от суровых реалий  жизни  только  в  мире  своих фантазий. Хотя и в этот мир вторгалась "земная мука".

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.1. Двоемирие в «Золотом горшке» Гофмана

 

Мир сказки Гофмана обладает ярко выраженными признаками романтического своемирия, которое воплощается в произведениях различными способами.   Например, в повести-сказке «Золотой горшок» романтическое двоемирие реализуется через прямое объяснение персонажами происхождения и устройства мира, в котором они  живут.

Есть мир здешний, земной, будничный и другой мир, какая-нибудь волшебная  Атлантида, из которой и произошел когда-то человек. Именно об этом говорится в  рассказе Серпентины Ансельму о своём отце-архивариусе Линдгорсте, который,  как оказалось, является доисторическим стихийным духом огня Саламандром,  жившим в волшебной стране Атлантиде и сосланном на землю князем духов  Фосфором  за его любовь к дочери лилии змее.

Эта  фантастическая  история воспринимается как произвольный вымысел,  который не имеет серьёзного  значения  для  понимания персонажей  повести.  Но  вот говорится о том, что князь духов Фосфор предрекает будущее: люди выродятся  (а именно перестанут понимать язык природы) и только тоска будет смутно  напоминать о существовании другого мира (древней родины  человека), в это время  возродится Саламандр и в развитии в своем дойдет до человека, который,  переродившись таким образом, станет вновь воспринимать природу – это уже  новое учение о человеке. Ансельм относится к людям нового поколения, так как он способен видеть и слышать природные чудеса и верить в них – ведь  он  влюбился  в прекрасную  змейку,  явившуюся  ему  в  цветущем  и  поющем  кусте   бузины.

Серпентина называет это «наивной поэтической душой»,  которой  обладают  «те юноши, которых по причине  чрезмерной  простоты  их  нравов  и  совершенного отсутствия у них так называемого светского образования,  толпа  презирает  и осмеивает». Человек на грани двух миров: частично земное существо,  частично духовное. В сущности, во всех произведениях Гофмана мир устроен именно  так.

Двоемирие реализуется в системе персонажей, а именно в том, что персонажи четко различаются по принадлежности или склонности к  силам добра и зла. В «Золотом горшке» эти две силы представлены, например,  архивариусом Линдгорстом, его дочерью Серпентиной и старухой-ведьмой, которая, оказывается, есть  дочь  пера  черного  дракона  и  свекловицы.  Исключением является главный герой, который оказывается под равновеликим влиянием той  и другой силы, является подвластным этой переменчивой и вечной борьбе добра  и зла. Душа Ансельма  «поле битвы» между этими силами. Например,  как  легко меняется мировосприятие у  Ансельма,  посмотревшего  в  волшебное  зеркальце Вероники. Только вчера он был без  ума  влюблен  в  Серпентину  и  записывал таинственными знаками историю архивариуса у него  в доме, а сегодня  ему кажется, что он  только и думал о Веронике. «Что тот образ, который  являлся ему вчера в голубой комнате, была опять-таки Вероника и  что  фантастическая сказка о браке Саламандра с зеленою змеею была им только написана,  а  никак не рассказана ему. Он сам  подивился  своим  грезам  и  приписал  их  своему экзальтированному,  вследствие  любви  к  Веронике,  душевному  состоянию».

Человеческое сознание живет грезами и каждая из таких грез всегда,  казалось бы,  находит  объективные  доказательства,  но  по  сути  все  эти  душевные состояния результат воздействия борющихся  духов  добра  и  зла.  Предельная антиномичность мира и человека является  характерной  чертой  романтического мироощущения.

Двоемирие реализуется в образах зеркала, которые  в  большом  количестве встречаются  в  повести:  гладкое  металлическое  зеркало   старухи-гадалки, хрустальное  зеркало  из  лучей  света  от  перстня  на   руке   архивариуса Линдгорста, волшебное зеркало Вероники, заколдовавшее Ансельма.

Используемая Гофманом цветовая гамма в изображении предметов художественного мира «Золотого горшка» выдает принадлежность  повести  эпохе романтизма. Это не просто тонкие оттенки цвета, а обязательно  динамические, движущиеся цвета и целые цветовые гаммы,  часто  совершенно  фантастические: «щучье-серый фрак», блестящие зеленым золотом змейки,  «искрящиеся  изумруды посыпались на него и обвили его сверкающими золотыми нитями, порхая и  играя вокруг  него  тысячами  огоньков»,  «кровь  брызнула  из  жил,  проникая   в прозрачное тело змеи и окрашивая  его  в  красный  цвет»,  «из  драгоценного камня, как из горящего  фокуса,  выходили  во  все  стороны  лучи,  которые, соединяясь, составляли блестящее хрустальное зеркало».

Такой же особенностью – динамичностью, неуловимой текучестью – обладают звуки в художественном мире  произведения  Гофмана. Шорох  листьев  бузины постепенно превращается в звон хрустальных колокольчиков,  который,  в  свою очередь, оказывается тихим дурманящим шёпотом, затем  вновь  колокольчиками, и вдруг всё обрывается  грубым  диссонансом;  шум  воды  под  веслами  лодки напоминает Ансельму шёпот.

Богатство, золото, деньги, драгоценности представлены  в  художественном мире  сказки  Гофмана  как  мистический  предмет,  фантастическое  волшебное средство, предмет отчасти из  другого  мира.  Специес-талер  каждый  день  – именно такая плата соблазнила Ансельма и  помогла  преодолеть  страх,  чтобы пойти к загадочному архивариусу, именно этот специес-талер превращает  живых людей в скованных, будто залитых в стекло.

Драгоценный перстень у Линдгорста способен очаровать человека.  В  мечтах  о будущем  Вероника  представляет  себе  своего  мужа   надворного   советника Ансельма и у него «золотые часы с  репетицией»,  а  ей  он  дарит  новейшего фасона «миленькие, чудесные сережки».

Часто романтические герои страдают неизлечимой болезнью,  что делает героя как бы частично умершим  (или  частично  неродившимся!)  и  уже принадлежащим иному миру. В «Золотом горшке» никто из героев  не  отличается уродством, карликовостью и т.п. романтическими болезнями, зато  присутствует мотив сумасшествия, например, Ансельма за его странное поведение  окружающие часто принимают за сумасшедшего: «Да, – прибавил он (конректор Паульман),  – бывают частые примеры, что некие фантазмы являются  человеку  и  немало  его беспокоят и мучат; но  это  есть  телесная  болезнь,  и  против  неё  весьма помогают пиявки, которые должно ставить, с позволения сказать, к  заду, как доказано одним  знаменитым  уже  умершим ученым», обморок, случившийся  с Ансельмом у дверей  дома  Линдгорста он сам сравнивает с сумасшествием, заявление подвыпившего Ансельма «ведь и вы, господин конректор,  не  более как птица филин,  завивающий  тупеи» немедленно  вызвало  подозрение,  что Ансельм сошел с ума.