Автор работы: Пользователь скрыл имя, 21 Апреля 2014 в 11:18, контрольная работа
В своем историческом развитии поэтика как наука прошла длинный путь, меняя в значительной мере очертания граней своего предмета и характер своих задач, то суживаясь до пределов свода поэтических правил, то расширяясь до границ, почти совпадающих с границами истории литературы или эстетики. Общей чертой поэтик всех направлений остается то, что все они подходят к художественной литературе под углом зрения её специфики, стремясь дать теорию поэтического искусства то в порядке установления научно обоснованных эстетических норм, то как догматической декларации творческих принципов, то в виде эмпирического анализа поэтической структуры, то наконец построения истории развития литературных форм.
Характеристика термина теоретической поэтики.
Образы-символы в поэтике М.Ю. Лермонтова
Список литературы.
Лирическая экспрессия как раннего, так и позднего Лермонтова поддерживается употреблением слов с качественно-эмоциональными значениями. Именно они определяют образное движение лирической темы. В ходе развертывания лирической речи сцепление слов и словосочетаний не рождают неожиданного метафорического эффекта. Однако, в контексте лирики Лермонтова, в целом, опорные слова и словосочетания с точным предметным значением приобретают новые эмоционально-семантические оценки1. Так слово «странник» (о дубовом листке) имеет не только прямое значение – одинокий странствующий путник, – но и символическое, связанное эмоциональным комплексом – трагическое, одинокое, страдающее, потерянное и т.д. Словосочетание «в отчизне суровой» обозначает не одну лишь холодную родину дубового листка, но и становится эмоциональным знаком тягостной бесприютности. Слова «холод», «зной», «увял» («Засох и увял он от холода, зноя и горя»; «В начале поприща мы вянем без борьбы»…»; «Увял торжественный венок») употребляются в качестве признаков жестких испытаний и бедствий, например, в ''Трех пальмах'':
Хранимый под сенью зеленых мостов
От знойных лучей и летучих песков…
Колеблемы вихрем и зноем палимы…
В лермонтовской лирике позднего периода исчезают открытая автобиографичность, романтическая исповедь и дневниковость – судьба лирического героя приобретает философский, обобщенный смысл. Он теряет черты былой условности и гиперболизма, кипение чувств охлаждается внешней бесстрастностью, что усиливает энергию отрицания. Голос автора в поздних лирических монологах звучит (как и в ранней лирике) открыто, непосредственно, но при этом в зависимости от предмета речи меняется интонация и ее стилевое выражение.
Форма передачи глубинных переживаний, связанная с отказом от внешне броских, картинно-эффектных образов, метафор и сравнений свидетельствует о несомненной эволюции лирики поэта в целом. Вместо прямого выражения от лица автора «я» Лермонтов обычно рисует выразительную сценку, в которой лирические персонажи действуют самостоятельно, но вся картина в целом служит отражением заветных чувств самого автора, приобретая отчетливые признаки его пристрастно-субъективного отношения к действительности.
Стихотворение ''Выхожу один я на дорогу'' – лирический итог многих исканий, тем и мотивов, сквозных для поэзии Лермонтова. ''Созерцание торжественного величия мира, жажда жизни и большая человеческая горечь соединяются в этом стихотворении в целостное драматическое переживание и превращаются волей поэта в уносящую и облегчающую душу стихию мечты и музыки''.1 Белинский относил это стихотворение к числу избраннейших вещей, в которых «все лермонтовское». Однако навеяно оно строками Гейне:
Но Лермонтов усложняет проблематику и дает несколько иной философский смысл своему произведению. В этом стихотворении отразились взгляды поэта на жизнь и смерть, природу и бытие вообще. Если в стихотворении Гейне – нарочитая наивность, скрывающая романтическую иронию над мечтой о посмертном отдыхе, то у Лермонтова – обнаженный лирический порыв к «отраде». «Психологическая и моральная утопия свободы и покоя» (Д.Н. Овсянико-Куликовский) как вечно длящегося блаженства получили в литературоведении различные философские оценки: для одних это – «деятельный покой» в едином ритме с жизнью целого, для других, напротив, – «дремотная нирвана», растворение в «космической безмятежности». В стихотворении Лермонтова, действительно, есть тона глубокой и трагической усталости, однако «мир и отрада» всегда были для поэта высокими ценностями и подчас пределом бурных стремлений; они противостоят деятельной жизни не как угасание, а как исход. Лирический герой противопоставлен окружающему миру («Выхожу один я на дорогу…»), что присуще всему творчеству Лермонтова. Однако возникает необычная попытка преодолеть это противостояние: смерть-сон поможет герою войти в эту гармонию, стать частью вселенной:
На Лермонтова большое влияние оказала концепция Шеллинга о тождестве противоположных начал, в данном случае жизни и смерти:
Возникает попытка преодоления разорванности, дисгармоничности мира через гармонию в природе. Но это не идиллическая гармония: хотя противопоставления сохраняются, противоположные стороны соединяются. Прослеживается горизонтальная связь: «И звезда с звездою говорит», и связь вертикальная (снизу вверх и сверху вниз): «Сквозь туман кремнистый путь блестит <…> Пустыня внемлет Богу…». Природа как бы осенена крестом.
Интересно сопоставить это стихотворение с ''Кавказом'' Пушкина («Кавказ подо мною. Один в вышине / Стою над снегами у края стремнины…»). И в том, и в другом стихотворении лирические герои показаны наедине с природой, и в зачине выделено слово один. Но у Пушкина человек на вершине горы созерцает величественные и вполне реальные пейзажи – сверху вниз («Отселе я вижу потоков рожденье…»), он рядом с небом, а горы и даже тучи – под ним. И тем не менее перед нами не властелин мира, а покоритель горного пика, он немного гордится собой, а главное, восхищается открывшейся его взорам грандиозной панорамой. У Лермонтова же пространство и дорога не земные, а ирреальные, космические («звезда с звездою говорит», «спит земля в сиянье голубом», «пустыня внемлет Богу»), и «я» стоит лицом к лицу со Вселенной и Вечностью и заглядывает в космос своей души, где поиски свободы и покоя оборачиваются мечтами о вечном сне как замене смерти – с поющим о любви сладким голосом и шумом вечнозеленого дуба, то есть жаждет невозможного: слияния с миром и избавления от безысходного, глобального одиночества.
По жанру это стихотворение – элегия. Пафос – элегический и трагический: слиться с природой, до конца преодолеть внутренний разлад живому человеку невозможно. В природе гармония, а в душе человека – дисгармония, боль, хочется «забыться». ''Стремление лирического «я» выпасть из наличной реальности в известном смысле достигает предела <…> Не от шумного праздника хочется «забыться», а от всей своей жизни с ее прошлым («и не жаль мне прошлого ничуть») и будущим («уж не жду от жизни ничего я») и от всего мироздания с «землей» и «небесами». Впервые в лермонтовской лирике в целом мире не находится места, куда, «забывшись», хотелось бы «перенестись» душой''8. Самоанализ, свойственный лирическому герою, привносит элегическое настроение. Рефлексия – размышление, раздумие, попытка понять свое место в жизни вселенной – сближают лирического героя с Печориным: «Что же мне так больно и так трудно? / Жду ль чего? Жалею ли о чем?»
Мечта, о которой сказано в стихотворении ''Выхожу один я на дорогу…'', наполнена огромным содержанием. Она несет в себе мысли о свободе, покое, забвении, отдыхе. И более того, две последние строфы стихотворения потенциально заключают в себе представление поэта о неподвижном, всеразрешающем блаженстве земного бытия. В этой мечте снимается антагонизм возвышенного мира природы и горькой человеческой жизни – антагонизм, к которому сводится содержание двух предыдущих частей стихотворения. В мечте поэта соединяется счастье непосредственного ощущения жизни («Чтоб в груди дремали жизни силы») и вечный образ природы («Надо мной чтоб вечно зеленея / Темный дуб склонялся и шумел»). И этот неосуществимый в злом мире союз человека и природы освещается «третьей силой», вырастающей из жизни и природы и подымающейся над ними, - любовью («про любовь мне сладкий голос пел»). Это слово, на которое падает ударение в последней строке, как бы включает данное стихотворение в знаменитые лермонтовские образы последних лет, где гибель героя не предполагает его полного исчезновения (''Любовь мертвеца'', ''Сон'', ''Выхожу один я на дорогу…''). Поэт не хочет примириться с конечностью человеческого бытия и связывает свои представления о бессмертии с высшими жизненными ценностями.
Список литературы:
10. Ломинадзе С.В. Поэтический мир Лермонтова. – М., 1985.
1Теоретическая поэтика: понятия и определения.Хрестоматия.Автор-
2 Лотман. Ю.М. Анализ поэтического текста. Часть первая
3 Лермонтовская энциклопедия / Под ред. В.А. Мануйлова. – М., 1981. – С.260
4 Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. – М., 1961. – С.185.
5 Щемелева Л.М. «Утес» // Лермонтовская энциклопедия. – М., 1981. – С.591.
6 Бидерманн Г. Энциклопедия символов / Г. Бидерманн. – М., 1996. – С.259.
7 Черный К.М. «Листок» // Лермонтовская энциклопедия. – М., 1981. – С.263.
1 Мануйлов В.А. М.Ю. Лермонтов. Биография. – М., 1964. – С.122
1 Максимов Д.Е. О двух стихотворениях Лермонтова (''Родина'', ''Выхожу один я на дорогу…'') // Русская классическая литература. Разборы и анализы. – М., 1969. – С.127.
8 Ломинадзе С.В. Поэтический мир Лермонтова. – М., 1985. – С.55.
Информация о работе Теоритическая поэтика. Литературное произведение