Творчество русских поэтов и писателей серебряного века

                            А.И. КУПИРН «ПОЕДИНОК»

 
В 1905 году в сборнике «Знание» (№ 6) была опубликована повесть «Поединок», посвящённая  М. Горькому. Она вышла в дни  цусимской трагедии1 и сразу же стала значительным общественным и литературным событием. Герой повести подпоручик Ромашов, которому Куприн придал автобиографические черты, также пытался написать роман о военных: «Его тянуло написать повесть или большой роман, канвой к которому послужили бы ужас и скука военной жизни». 
 
Художественный рассказ (и вместе с тем документ) о тупой и сгнившей до сердцевины офицерской касте, об армии, державшейся только на страхе и унижении солдат, лучшая часть офицерства приветствовала. Куприн получал благодарственные отзывы из разных уголков страны. Однако большинство офицеров, типичных героев «Поединка», были возмущены. 
 
В повести несколько тематических линий: офицерская среда, строевая и казарменная жизнь солдат, личные отношения между людьми. «По своим... чисто человеческим качествам офицеры купринской повести — люди очень разные. <...> ...почти каждый из офицеров обладает необходимым минимумом “добрых чувств”, причудливо перемешанных с жестокостью, грубостью, равнодушием» (О.Н. Михайлов). Полковник Шульгович, капитан Слива, капитан Осадчий — люди разные, но все они — ретрограды армейского воспитания и обучения. Молодых офицеров, кроме Ромашова, представляют Веткин, Бобетинский, Олизар, Лобов, Бек-Агамалов. Как воплощение всего грубого и бесчеловечного среди офицеров полка выделяется капитан Осадчий. Человек диких страстей, жестокий, полный ненависти ко всему, сторонник палочной дисциплины, он противопоставлен главному герою повести подпоручику Ромашову. 
 
На фоне опустившихся, грубых офицеров и их жён, погрузившихся в «амуры» и «сплетни», кажется необычной Александра Петровна Николаева, Шурочка. Для Ромашова она идеал. Шурочка — один из самых удачных женских образов у Куприна. Она привлекательна, умна, эмоциональна, но и рассудительна, прагматична. Шурочка как будто бы правдива по натуре, но лжёт, когда её интересы требуют этого. Николаева она предпочла Казанскому, которого любила, но который не смог бы увезти её из захолустья. Близкий ей по своему душевному строю «милый Ромочка», любящий её горячо и бескорыстно, увлекает её, но оказывается тоже неподходящей партией. 
 
Образ главного героя повести дан в динамике. Ромашов, пребывая сначала в кругу книжных представлений, в мире романтической героики, честолюбивых стремлений, постепенно прозревает. В этом образе с наибольшей полнотой воплотились черты купринского героя — человека, обладающего чувствами собственного достоинства и справедливости, он легко раним, часто беззащитен. Среди офицеров Ромашов не находит единомышленников, все ему чужие, за исключением Назанского, в беседах с которым он отводит душу. Тягостная пустота армейской жизни подтолкнула Ромашова к связи с полковой «обольстительницей», женой капитана Петерсона Раисой. Разумеется, это скоро становится невыносимым для него. 
 
В противоположность другим офицерам Ромашов по-человечески относится к солдатам. Он проявляет заботу о Хлебникове, постоянно унижаемом, забитом; может, вопреки уставу, сказать старшему офицеру об очередной несправедливости, но изменить что-либо в этой системе он бессилен. Служба гнетёт его. Ромашов приходит к мысли об отрицании войны: «Положим, завтра, положим, сию секунду эта мысль пришла в голову всем: русским, немцам, англичанам, японцам... и вот уже нет больше войны, нет офицеров и солдат, все разошлись по домам». 
 
Ромашов — это тип пассивного мечтателя, мечта его служит не источником вдохновения, не стимулом для непосредственного действия, а средством ухода, бегства от действительности. Привлекательность же этого героя в его искренности. 
 
Пережив душевный кризис, он выходит на своеобразный поединок с этим миром. Дуэль с незадачливым Николаевым, которой завершается повесть, становится частным выражением непримиримого конфликта Ромашова с действительностью. Однако простой, обыкновенный, «естественный» Ромашов, выбивающийся из своей среды, с трагической неизбежностью оказывается слишком слабым и одиноким, чтобы одержать верх. Преданный своей возлюбленной, по-своему очаровательной, жизнелюбивой, но эгоистически расчётливой Шурочке, Ромашов погибает. 
 
В 1905 году Куприн стал очевидцем расстрела восставших матросов на крейсере «Очаков», помогал прятать нескольких спасшихся с крейсера. Эти события нашли отражение в его очерке «События в Севастополе», после публикации которого на Куприна было заведено судебное дело — его вынудили в течение 24 часов покинуть Севастополь. 
 
1907—1909 годы — сложный период в творческой и личной жизни Куприна, сопровождавшийся чувствами разочарования и растерянности после поражения революции, семейными невзгодами, разрывом со «Знанием». Изменения произошли и в политических воззрениях писателя. Революционный взрыв по-прежнему представлялся ему неизбежным, но теперь это немало его страшило. «Отвратительное невежество прикончит красоту и науку...» — пишет он («Армия и революция в России»).

В повести «Поединок» Куприн показал ужасающее состояние бесправной солдатской и опустившейся офицерской массы. По своим чисто человеческим качествам офицеры купринского «Поединка» – люди очень разные. Почти каждый из них обладает минимумом «добрых» чувств, причудливо перемешанных с жестокостью, грубостью, равнодушием. Но «добрые» чувства эти до неузнаваемости искажены кастовыми военными предрассудками. Пусть командир полка Шульгович (этот, по словам Л. Н. Толстого, «прекрасный положительный тип») под своим громоподобным бурбонством скрывает заботу об офицерах или подполковник Рафальский любит животных и всё свободное и несвободное время отдаст собиранию редкостного домашнего зверинца,- никакого реального облегчения, при всем своем желании, принести они не могут. Появившись во время русско-японской войны и в обстановке нарастания первой русской революции, произведение вызвало огромный общественный резонанс, поскольку оно расшатывало один из главных устоев самодержавного государства – неприкосновенность военной касты.

Проблематика «Поединка» выходит  за рамки традиционной военной касты. Куприн затрагивает и вопрос о  причинах общественного неравенства  людей, и о возможных путях  человека освобождения от духовного  гнета, и о проблеме взаимоотношений  личности и общества, интеллигенции  и народа. Сюжетная канва произведения построена на перипетиях судьбы, честного русского офицера, которого условия  армейской казарменной жизни  заставляют задуматься о неправильных отношениях между людьми. Ощущение духовного падения преследует не только Ромашова, но и Шурочку. Сопоставление  двух героев, которым свойственны  два типа миропонимания, вообще характерно для Куприна. Оба героя стремятся  найти выход из тупика, при этом Ромашов приходит к мысли о протесте против мещанского благополучия и застоя, а Шурочка приспосабливается к нему, несмотря на внешнее показное неприятие.

Отношение автора к ней двойственно, ему ближе «безрассудное благородство и благородное безмолвие» Ромашова. Куприн даже отмечал, что считает  Ромашова своим двойником, а сама повесть во многом автобиографична. Ромашов – «естественный человек», он инстинктивно сопротивляется несправедливости, но его протест слаб, его мечты и планы легко рушатся, так как они незрелы и непродуманны, зачастую наивны. Ромашов близок чеховским героям. Но возникшая необходимость немедленного действия усиливает его волю к активному сопротивлению. После встречи с солдатом Хлебниковым, «униженным и оскорблённым», в сознании Ромашова наступает перелом, его потрясает готовность человека пойти на самоубийство, в котором он видит единственный выход из мученической жизни. Искренность порыва Хлебникова особенно ярко указывает Ромашову на глупость и незрелость его юношеских фантазий, имеющих целью лишь что-то «доказать» окружающим.

Ромашов потрясён силой страданий  Хлебникова, и именно желание сострадать заставляет задуматься подпоручика  о судьбе простого народа. Впрочем, отношение Ромашова к Хлебникову противоречиво: разговоры о человечности и справедливости носят отпечаток  абстрактного гуманизма, призыв Ромашова к состраданию во многом наивен. В «Поединке» Куприн продолжает традиции психологического анализа Л.Н. Толстого: в произведении слышится, помимо протестующего  голоса самого героя, увидевшего несправедливость жестокой и тупой жизни, и обличительный  авторский голос (монологи Назанского).

Куприн пользуется излюбленным  приёмом Толстого – приёмом подстановки  к главному герою героя-резонера. В «Поединке» Назанский является носителем социальной этики. Образ Назанского неоднозначен: его радикальное настроение (критические монологи, романтическое предчувствие «светозарной жизни», предвидение грядущих социальных потрясений, ненависть к образу жизни военной касты, способность оценить высокую, чистую любовь, почувствовать непосредственность и красоту жизни) вступает в противоречие с его собственным образом жизни. Единственным спасением от нравственной гибели является для индивидуалиста Назанского и для Ромашова бегство от всяких общественных связей и обязательств. Писатель показывает, что офицерство, независимо от своих личных качеств, – всего лишь послушное орудие бесчеловечно категорических уставных условностей.

Кастовые законы армейского бытия, осложненные материальной скудостью  и провинциальной духовной нищетой, формируют страшный тип русского офицера, получивший непосредственное воплощение несколько позднее, в  рассказе «Свадьба», в образе подпрапорщика  Слезкина, который презирал все, что не входило в обиход его узкой жизни или чего он не понимал. Слезкины, бег-агамаловы, осадчие ревностно выполняют военную обрядность, но на людей более тонкой душевной организации вроде Ромашова служба производит отталкивающее впечатление именно своей противоестественностью и античеловечностью. От отрицания мелочных армейских обрядов Ромашов приходит к отрицанию войны как таковой. Отчаянное человеческое «не хочу!» должно, по мысли юного подпоручика. уничтожить варварский метод – решать споры между народами силой оружия: «Положим, завтра, положим, сию секунду эта мысль пришла в голову всем: русским, немцам, англичанам, японцам… И вот уже нет больше войны, нет офицеров и солдат, все разошлись по домам».

Эта проповедь миротворческих идей вызвала сильные нападки «справа» в ожесточенной журнальной полемике, разгоревшейся вокруг «Поединка». Особенно вознегодовали военные чины, увидевшие  в повести Куприна пацифистские идеи и «пропаганду разоружения». «Поединок» стал крупнейшим литературным событием, прозвучавшим более злободневно, чем свежие вести «с маньчжурских полей» – военные рассказы и записки  «На войне» очевидца В. Вересаева или антимилитаристский «Красный смех» Л. Андреева, хотя купринская повесть описывала события примерно девятилетней давности.

Благодаря глубине поднятых проблем, беспощадности обличения, типичности персонажей, «Поединок» во многом предопределил  дальнейшую трактовку военной темы. Его воздействие заметно и  на «Бабаеве» С. Сергеева-Ценского (1907), и даже на более поздней антивоенной  повести Е. Замятина «На куличках» (1914). Появившись в годы революционного подъема, «Поединок» не мог не оказывать  на читателей, в том числе офицеров, сильного идейного влияния. «Великолепная  повесть! – заявил в беседе с корреспондентом  «Биржевых ведомостей» М. Горький, – Я полагаю, что на всех честных, думающих офицеров она должна произвести неотразимое впечатление… В самом деле, изолированность наших офицеров – трагическая для них изолированность, Куприн оказал офицерству большую услугу. Он помог им до известной степени познать самих себя, свое положение в жизни, всю его ненормальность и трагизм». Незадолго до этого интервью, 18 июня 1905 года, группа петербургских офицеров послала писателю сочувственный адрес за высказанные в «Поединке» мысли.

В октябре того же года Куприн, отдыхавший в Крыму, выступил на студенческом вечере с чтением отрывков из своей повести. За кулисы пришел морской офицер и  стал выражать благодарность писателю за «Поединок». Знакомый Куприна, врач Е. М. Аспиз, вспоминал: «…Александр Иванович, проводив этого офицера, долго смотрел ему вслед, а потом обратился к нам со словами: «Какой-то удивительный, чудесный офицер». Через месяц, когда вспыхнуло восстание на крейсере «Очаков», возглавленное лейтенантом П. П. Шмидтом, писатель но фотографиям из газет узнал в руководителе восстания разговаривавшего с ним «чудесного офицера».

Куприн был очевидцем очаковского восстания. На его глазах ночью 15 ноября крепостные орудия Севастополя подожгли революционный крейсер, а каратели с пристани расстреливали из пулеметов и приканчивали штыками матросов, пытавшихся вплавь спастись с пылающего корабля. Потрясённый увиденным, Куприн откликнулся на расправу вице-адмирала Чухнина с восставшим гневным очерком «События в Севастополе», опубликованным в петербургской газете «Наша жизнь» 1 декабря 1905 года. После появления этой корреспонденции Чухниным был отдан приказ о немедленной высылке Куприна из Севастопольского округа.

Одновременно вице-адмирал возбудил против писателя судебное преследование; после допроса у судебного  следователя Куприну разрешили  выехать в Петербург. Вскоре после  севастопольских событий в окрестностях Балаклавы, где жил Куприн, появилась  группа из восьмидесяти матросов, добравшихся  до берега с «Очакова». В судьбе этих измученных усталостью и преследованием людей Куприн принял самое горячее  участие: доставал им штатское платье, помог сбить со следа полицию. Частично эпизод со спасением матросов отражен в рассказе «Гусеница» (1918), но там «заводилой» выведена простая  русская женщина Ирина Платоновна, а «писатель» оставлен в тени. В  воспоминаниях Аспиза есть существенное уточнение: «Честь спасения этих матросов-очаковцев принадлежит исключительно Куприну».

                       ТЕМА РОССИИ В ТВОРЧЕСТВЕ И.А.  БУНИНА

Образ России — один из центральных в прозаическом и поэтическом творчестве И. А. Бунина. Он никогда не порывал внутренних связей с Россией, жил и творил с любовью к ней. Эта любовь проявляется уже в ранней прозе писателя. Так, в рассказе «Антоновские яблоки» он любуется красотой родной природы. Подлинный герой рассказа — великолепная русская осень, со всеми ее красками, звучаниями и запахами. Антоновские яблоки становятся в рассказе символом цельности, гармонии во взаимоотношениях людей и природы.

Писатель грустит по уходящему в прошлое великолепию дворянских усадеб, ностальгически изображает их быт. Однако грусть о прошлом России соединяется с ощущением неизбежных перемен. «Не тем ли и хороша жизнь, что она пребывает в неустанном обновлении?» — пишет И. А. Бунин в рассказе «Эпитафия». А в рассказе «Руда» он рисует вполне конкретные перемены. В пустынную степь приходят люди, буравят ее. В рассказе чувствуется опасливая настороженность: развороченная, сложенная кучами земля напоминает могильные холмы. И все же писатель надеется, что люди ищут «источники нового счастья». Не исключая из памяти прошлое, с надеждой ждать будущего — такова главная мысль бунинской прозы. Надежда писателя на лучшее будущее связана прежде всего с русским национальным характером. Образы простых людей, увиденные не посторонним наблюдателем, а сочувствующим и понимающим человеком, появляются в рассказах «Захар Воробьев», «Последняя осень», в повестях «Деревня» и «Суходол». В рассказе «Сосны» говорится о смерти крестьянина — охотника Митрофана. Все в нем рождает ощущение душевного здоровья, внутренней гармонии и мудрости. «За траву не удержишься», — отвечает он перед смертью на предложение съездить в больницу. Он — «батрак у жизни», вечный труженик. Однако, поэтизируя и Россию, и русский характер, писатель не отвлекается от реальных бедствий и нищеты.

Так, в повести «Деревня» И. А. Бунин описывает провинциальную Россию, говорит о жуткой нищете, о физических и нравственных последствиях неправедного устройства жизни. Вот трое караульщиков в огромном саду. Спят они на сырой соломе, под навесом гнилого шалаша. Все больны — лихорадка, чахотка, «куриная слепота». От болезней они злы на все, в том числе и на лечебницу, где им не помогли, плохо говорят друг о друге. Но ничто, по мнению автора, не может истребить в русском мужике человечность: к удивлению Кузьмы, караульщики, не зная его, приглашают к своему немудреному ужину.

А. М. Горький, прочитав повесть «Деревня», писал: «Мы еще не думали о России, — как о целом — это произведение указало нам необходимость мыслить именно обо всей стране, мыслить исторически». Эти слова можно отнести ко всему творчеству И. А. Бунина. Трудные, до конца не познанные тайны российского бытия исследует он в своих произведениях, и потому они волнуют нас и сегодня.