Жизнь и творчество Абрамова Кузьмы

ВВЕДЕНИЕ

Почти каждый образованный человек может написать книгу, выразить в ней свой способ мышления и своё отношение к миру. Многие, даже интересные писатели, всю жизнь под разными  названиями пишут части одной  и той же книги. И только большой  писатель может написать много книг, в которых отражается мир многих героев,   разнообразных по исторической эпохе, социальному положению, интеллектуальному  и нравственному уровню.

Таков Кузьма Григорьевич  Абрамов. Вместе с героями его  книг читатель встречает Батыево нашествие и сбрасывает ордынское иго, спешит на помощь Степану Разину и строит автомобильный завод, ясно видит цель в величайшей из войн и растерянно мечется в поисках ответов на вопросы нашего времени. Вместе с художником он смотрит на дворцы Рима и Парижа, вместе с крестьянином вдыхает запах теплой присурской поймы, вместе с солдатом слушает грохот рвущихся снарядов в замерзших полях под Москвой и с бывшим узником концлагеря пьет родниковую воду под сенью мордовского леса.

Главный герой абрамовских книг всегда уроженец мордовской земли, впитавший в себя ее соки, возросший на ее плодах, получивший от ее природы, истории и культуры те особые   качества,   которые    составляют   неповторимый национальный характер. Понимание этих качеств дается не только природным умом, облагороженным образованием, не только наследственным сенсориумом, отточенным богатой событиями жизнью, но и способностью накапливать и использовать опыт прошлых поколений.

1. ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ

Своей фамилией род Абрамовых  обязан пращуру Обрану Надежкину, переселившемуся в конце XVIII века из присурского, тогда мокшанского села Кочелай в эрзянское село Найман. Пять поколений подряд потомки Обрана женились на эрзянках. Мать писателя, Анастасия Максимовна, в девичестве Лугаськова, была родом из соседнего села Русские Найманы. Его дед, Степан Константинович самостоятельно выучился грамоте. В молодости работал    на   сибирских   Нерчинских шахтах, строил транссибирскую магистраль в Забайкалье между станциями Хилок и Могзон, потом крестьянствовал. Отец, Григорий Степанович, учился в земской школе, трудился плотником, возводил Владивостокский и Мурманский порты, но земледелием не занимался. В молодые годы он побывал во многих городах дореволюционной России — уходил на заработки. За непокорность волостным властям в 1905 году его прозвали «студентом». На румынском фронте Первой мировой войны стал большевиком, затем был председателем   Пичеурского   и    Больше-Березниковского волисполкомов Симбирской губернии; с середины двадцатых годов работал учителем в различных школах Мордовии. В 1919 году организовал коммуну, куда вошло около двадцати бедняцких семей,—так на опушке леса возник небольшой поселок. Впоследствии коммуна распалась, но семья Абрамовых так и осталась жить в поселке.

К. Г. Абрамов родился в  селе Найман ныне Больше-Березниковского района 30 октября (12 ноября по новому стилю) 1914 года. В 1920 году семья переехала в расположенный неподалеку поселок Молния. Со своими сверстниками Кузьма целыми днями пропадал в лесу, где было много малины, а осенью — орехов. Пугающе мрачный и волнующе таинственный, лес подступал к самой речушке, которая протекала за огородом. Дед с отцом выкопали под берегом землянку, и в этой землянке семья Абрамовых жила до зимних холодов, пока перевозили и ставили избу.

Григорий Степанович редко  появлялся дома. В то время он был председателем Найманского сельского Совета, а затем его избрали председателем Б.-Березниковского волостного исполкома. Все хозяйственные дела лежали на плечах дедушки, которому с семи лет Кузьма стал помогать в полевых работах. В школу Кузьма пошел с девяти лет, но к этому времени уже умел читать. В сельской школе впервые мальчик начал, писать стихи. Их он аккуратно переписывал в толстую тетрадь и хранил её, не показывая никому. Это, конечно, были очень незрелые стихи. В них русская речь перемежалась с мордовской, не соблюдались ни размер, ни рифмы. Если бы эта тетрадь случайно попала в руки взрослого человека, то он абсолютно ничего бы не понял. Однако для мальчика-подростка эти стихи был дороги, и он часто, забравшись куда-нибудь подальше от людских глаз, читал и перечитывал их с особым наслаждением.

В детстве Кузьма в равной мере плохо владел и русским и  мордовским языками. Мать у него была русская а отец—мордвин, и в родном селе мальчишки называли его «рузавань цера» (сын русской женщины), а в деревушке матери—Ташаге, когда он гостил у бабушки, все называли его мордвинёнком. Ни семилетки, ни средней школы вблизи поселка не было, и Кузьма четыре года нигде не учился. Правда, он поступал в Б-Березниковокую школу 2-й ступени, затем в Семилейскую школу колхозной молодежи, но больше двух-трех месяцев там не оставался: села находились далеко от их поселка. Учебу продолжил лишь в 1930 году в Ичалковской девятилетке. Как великовозрастного, Кузьму посадили сразу в шестой класс. Отец К Абрамова к этому времени стал работать учителем. Его направили в Болдасевскую начальную школу заведующим.

В 1932 году во время школьных каникул  К. Абрамов завербовался на Дальний Восток и уехал, не предупредив об этом отца. Его всегда манили далекие, неизвестные края. Опыт у него уже был: до этого он ездил в Нижний Новгород. Там только начинали строить автозавод, и он хотел работать на стройке. По молодости его туда не приняли.

До Дальнего Востока К. Абрамов не доехал. На одной из станций  за Читой они с товарищем сошли  с поезда и в тот же день устроились работать на железной дороге ремонтными рабочими. Здесь он пробыл до глубокой осени, пока отец не напал на его  след и настоятельно не потребовал, чтобы сын немедленно вернулся домой. Только зимой Кузьма приехал в  родной поселок, и учебу пришлось отсрочить до следующего года.

В 1933 году К. Абрамов поступил учиться на подготовительное отделение  Мордовского педагогического института. Через полтора года, оставив институт, он стал артистом Мордовского театра. В то время театр как раз  набирал учеников из мордвы, и Абрамов  решил попробовать свои силы на сцене. Но ни одной большой роли К. Абрамову сыграть не удалось.  Он принимал участие лишь в массовых сценах. Спустя несколько лет он вновь  вернулся в этот театр, но уже не артистом, а заведующим литературной частью. Однажды ему поручили сыграть  роль Луки Лукича из «Ревизора» Гоголя на мордовском языке, и он с ролью  справился неплохо. Потом, когда  пьеса была поставлена на русском  языке, его оставили в этой роли. В то время из Москвы приехала комиссия, которая проверяла работу театра. Один из членов комиссии отметил его  игру. Сыграть эту роль К. Абрамову, как ни странно, помогла его робость. Он ходил по сцене и дрожал, еле  выговаривая слова, словно истинный Лука Лукич перед ревизором.

В 1935 году К. Абрамов стал работать учителем Косогорской семилетней школы Б.-Березниковского района. В первый год он вел четвертый класс, а с нового учебного года стал преподавателем мордовского языка в 5—7 классах. Примерно с этого же времени начинается и его литературная работа, однако до 1939 года ему удалось напечатать всего лишь одно стихотворение и рассказ.

Все эти годы, начиная  с шестилетнего возраста, он много  читал, сначала бессистемно, затем  по мере взросления все более отдавая  дань русской и мировой классике, книгам по истории, философии, искусству. Чтение и собирание прекрасных книг на всю жизнь стало пламенной  страстью писателя, основой его образования. Пробовал писать и сам. К 1940 году К. Абрамов  публикует несколько стихотворений, рассказ и отдельным изданием небольшой сборник стихов. С этим сборником начинающий литератор  связывает свои надежды на вступление в Союз писателей.

Летом 1938 года в Саранске К. Абрамов познакомился с Алексеем Яковлевичем Дорогойченко, удивительно внимательным человеком, особенно к своим молодым собратьям по перу. Абрамов показал ему свои стихотворения, написанные на русском языке. А. Я. Дорогойченко их похвалил и посоветовал писать по-мордовски, а также уговорил его перебраться в Саранск.

С осени 1938 года К. Абрамов-редактор мордовской литературы Мордовского книжного издательства. В 1940 году вышел его первый сборник стихотворений на мордовском языке. Это почти все, что было сделано начинающим писателем до войны.

В книжном издательстве К. Абрамов проработал всего один год. Осенью 1939 года его призвали в армию. Война застала его в Тамбове  курсантом военно-пехотного училища, и К. Абрамов после окончания  училища с группой молодых  лейтенантов был направлен в  минометную роту. 283 стрелковая дивизия  формировалась спешно, полигонов  не было, не было и мин, да и минометы дивизия получила перед самой  отправкой на фронт.

Это было тяжелое время. Наши войска, оставляя город за городом, отходили на восток. В одном из боев недалеко от города Глухова Сумской  области К. Абрамова ранило осколком мины в висок. Он был доставлен  в полевой госпиталь, а затем  эвакуирован в тыл. А противник  уже занял Брянск, Орел и приближался  к Курску. Раненых спешно вывозили на восток. Госпитальное лечение Абрамова завершилось в Воронеже. Позже  он был направлен в батальон выздоравливающих, который располагался в селении Масловка под Воронежем. По осенней распутице, по черноземным степным дорогам этот батальон пешим маршем пошел на Балашов, затратив на этот переход около месяца. В Балашове К. Абрамов получил назначение во вновь формирующуюся 338 стрелковую дивизию, где его определили в отдельный минометный дивизион командиром батареи.

С первых чисел декабря 1941 года он снова на фронте, на этот раз  под Москвой. Дивизия, в которой  находился К. Абрамов, сначала входила  в состав Шестнадцатой армии, затем  ее перевели в Тридцать третью, которой  командовал генерал-лейтенант Ефремов.

В 1942 году, в январе, бойцы  четырех дивизий Тридцать третьей армии, прорвав немецкую оборону в районе станции Износки, вклинились далеко в тыл противника. Однако немцы вскоре восстановили линию обороны, отрезав вклинившиеся дивизии от остальных частей. Дивизия, в которой был К Абрамов, оказалась в окружении.

В середине апреля подразделения, оставшиеся от четырех дивизий, решили сделать попытку выйти из окружения. В момент прорыва вражеского кольца К. Абрамов был контужен разрывом снаряда и подобран неприятельскими  солдатами. Это произошло 17 апреля 1942 года возле села Слободка Смоленской области. Его доставили в Слободку и вместе с другими военнопленными поместили в церковь, обнесенную колючей проволокой. Пленных там было около трехсот человек.

Три года К. Абрамов находился  в плену. Освобожден он был в конце  лета 1945 года. Вскоре всех русских военнопленных, находившихся в лагере «Ляндвассер» под Нюрнбергом, направили в Советский Союз. За участие в Великой Отечественной войне К. Абрамов был награжден орденом Красной Звезды и медалью.

Во второй половине сороковых  Кузьма Григорьевич сменил много  занятий, среди которых лишь работа редактором радиокомитета и заведующим литературной частью театра соответствовали  его  образованию  и  профессиональной склонности.

В начале пятидесятых годов  он работает заведующим кабинетом мордовского  языка и литературы Мордовского  педагогического института, экстерном  заканчивает этот институт. Среди преподавателей, оставивших заметный след в его образовании   К.   Г.  Абрамов  прежде  всего называет Н. Ф. Цыганова и М. М. Бахтина.

2. ТВОРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Чем бы после войны ни занимался К. Абрамов, именно в это  время с особой силой проявляется  у него тяга, к любимому делу—литературе. Ни в армии, ни на, войне, а тем  более в плену возможности  серьезно заняться творчеством у  него не было. Многочисленные записные книжки, в которые он заносил различные  мысли и планы будущих рассказов  и повестей, безвозвратно исчезли  в сутолоке житейских невзгод. Все  пришлось начинать сначала.

Первыми произведениями, которые  были опубликованы после войны стали - повесть "Раштыця вий" (1950), пьеса "Од вий" (1951) и повесть "Выпускница" (1952). Это были еще слабые, своего рода учебные произведения, в которых преодолевалось десятилетнее молчание таланта.   Более удачным оказался сборник рассказов, выпущенный Мордовским книжным издательством в 1959 году. Некоторые рассказы из него составили затем сборник, опубликованный в 1961 году московским издательством "Советская Россия". Издание книги провинциального писателя в Москве в те годы было заметным явлением, тем более для литератора из Мордовии. И все же своей первой творческой удачей Кузьма Григорьевич считает роман "Найман". Первая редакция романа была готова уже к 1948 году, однако, мордовская критика тех лет не смогла оценить глубину и масштаб этого произведения. Оно не умещалось в рамках предъявляемых ему критериев. Лишь в 1955 году подстрочный перевод романа прочитал известный тогда московский писатель В. Ф. Авдеев. Он дал хорошую рецензию на рукопись,    в   которой   сделал    ряд   полезных,  чисто профессиональных замечаний. Эта рецензия и начавшаяся "оттепель" способствовали изданию "Наймана" в 1957 году на эрзянском языке, через три года на русском в Саранске и еще через год в Москве, под названием, "Лес шуметь не перестал". Успех книги превзошел самые смелые прогнозы. Ее быстро оценили и раскупили читатели. Заказы на нее десятикратно превысили тираж. Благожелательно встретила роман и пресса. В Мордовии о нем вышли статьи И. Корсакова  и В. Объедкина. Заметили его и московские критики. В газете «Литература и жизнь», литературовед Н. Далада писал, что мордовский прозаик Кузьма Абрамов - ярко выраженный социальный писатель, что о его героях можно рассказывать долго и подробно, не повторяясь, ибо почти каждый из них своеобразен..., что массовые сцены в романе великолепны и т. д. Позднее, еще раз вернувшись к "Найману" мордовская критика оценила его как "первый многоплановый роман в мордовской литературе". В последующих переизданиях в редакционных аннотациях в книге неизменно указывалось: "Роман отличается напряженным сюжетом, драматизмом ситуаций, тонкой психологичностью в обрисовке действующих лиц".