Аристотель

привычку. Во-вторых, внешние  предметы возбуждают в нас 

стремление завладеть  ими или их сохранить; эту 

склонность следует ослаблять  разумной добродетелью

щедрости. Так же возбуждающе  на нас действуют похвала 

или осуждение со стороны  других людей, и эту склонность

нужно еще более пробуждать и усиливать, пока мы не

приобретем не только уважение окружающих, но и 

самоуважение, что гораздо  сложнее. Наконец, всех нас 

затрагивают чувства, которые  испытывают к нам другие

люди, а также поступки, которые они совершают по

отношению к нам, и эти  общественные наклонности 

должны быть проникнуты разумом  и очищены, чтобы стать 

добродетелью дружелюбия.

   После того как  пассивные реакции, или страсти, 

окажутся под контролем  разума, мы можем вступить в

жизнь общества, где будем  обращаться с другими людьми

так, чтобы каждому, включая  самих себя, дать именно то,

чего требует ум. Это  добродетель справедливости, которая 

направляет всю общественную деятельность, нашу и других

людей, к общему благу, не делая никаких неразумных

исключений и не ища для себя привилегий. Деятельность

двух индивидуумов, которые  справедливо обращаются друг

с другом, может, если их многое связывает, в дальнейшем

увенчаться дружбой, величайшим природным благом,

которым может обладать человек; ибо когда твои мысли и

дела – это также  мысли и дела друга, твое мышление

обогащается, а силы возрастают. Человек любит друга как 

самого себя, причем не ради какого-то особого блага,

которое может ему доставить друг, и не ради удовольствия,

которое можно от него получить, но ради самого этого 

человека и содержащейся в нем подлинной добродетели.

Сдерживая свои страсти с  помощью разума и добродетелей

умеренности, мужества, щедрости, самоуважения и дружбы,

подчинив свое общественное поведение добродетели 

справедливости, а также  пользуясь достаточными

внешними средствами для  деятельности и успехом в

приобретении друзей, можно прожить счастливую жизнь.

Однако главное в достижении счастья – чистое мышление

и созерцание. Лишь им дано постигнуть истинную цель

человеческой жизни и  вытекающий отсюда способ

поведения, ибо без отчетливого  уяснения природы 

истинной цели мы достигнем  тем худшего результата, чем с

большей ловкостью и рвением  возьмемся за дело. Поэтому 

разумные добродетели  созерцания и молитвы лежат в

основе всех других. Они  менее всего нуждаются в

материальной поддержке, всякий человек в состоянии их

придерживаться вполне последовательно  и независимо от

чего бы то ни было. Эти  добродетели увенчиваются

чистейшими удовольствиями и обладают наибольшей

внутренней ценностью. Они  являются выражением того,

что в наибольшей степени  отличает нашу человеческую

природу и в то же время  является ее наиболее ценной,

божественной стороной.

   Человек по своей  природе – политическое

животное, для приближения  к высшему доступному для

него совершенству он нуждается  в сотрудничестве с

другими людьми. Счастливой жизни можно достичь лишь

вместе с другими людьми, в ходе совместной,

взаимодополняющей деятельности, направленной на общее 

благо. Это общее благо  как целое следует предпочесть 

индивидуальному благу, которое  является его частью.

Политика должна стоять выше индивидуальной морали.

Собственная цель политики – достижение состояния 

счастья, а значит, и добродетельного  поведения всех

граждан. Постановка во главу  угла военных завоеваний или 

приобретения материальных благ основана на неверном

понимании человеческой природы. Экономика, искусство

приобретения и производства материальных благ, имеет в

жизни свое законное подчиненное  место, но ее никогда не

следует делать самоцелью  или придавать ей слишком 

большое значение; погоня за благами, превосходящими

разумные потребности, есть ошибка. Извращением 

является, к примеру, ростовщичество, которое ничего не

производит.

   Помимо идеального  государства, рассматриваемого 

Аристотелем в VIII и X книгах Политики, им выделяются

шесть основных типов политической организации:

монархия, аристократия, полития и три их извращения –

тирания, олигархия и демократия. Монархия, правление 

одного человека, выделяющегося  добродетелью, и 

аристократия, правление  многих, наделенных высокой

добродетелью, являются, там где они существуют,

здравыми формами правления, только встречаются они 

редко. С другой стороны, нередки смешение аристократии с

олигархией (правлением богачей) и олигархии с

демократией. Такого рода компромиссные, смешанные 

формы общественного устройства можно считать 

относительно здравыми. Тирания, худшее из общественных

извращений, возникает, когда  царь, которому следует 

править во имя общего блага, использует власть для

достижения своей личной выгоды. Чистая олигархия 

представляет собой другой пример эгоистической,

односторонней формы правления, где властители

используют свое положение  для дальнейшего обогащения.

Олигархи, поскольку они  всех превосходят богатством,

уверены в своем превосходстве и в иных, более

существенных отношениях, что ведет их к ошибкам и краху.

При демократии все граждане в равной мере свободны. Из

этого демократы заключают, что они равны во всех прочих

отношениях; но это неверно и ведет к неразумию и

беспорядку. Однако из трех односторонних и искаженных

форм правления – тирании, олигархии, демократии – 

последняя в меньшей степени извращена и опасна.

   В таких дурных  государствах невозможно быть 

хорошим человеком и хорошим  гражданином 

одновременно. В здоровом государстве, будь то монархия,

аристократия или полития, можно быть хорошим и

полезным гражданином, не будучи хорошим человеком,

поскольку ключевая роль в  политике принадлежит 

меньшинству. Однако в идеальном  государстве сообщество

граждан осуществляет правление  над самим собой, а для

этого нужно, чтобы все  обладали не только особыми

гражданскими добродетелями, но и добродетелями 

общечеловеческими. Это требует  создания более 

совершенной системы образования  для всех граждан,

способной воспитать в них умственные и нравственные

добродетели. Конечной целью  политики должно быть

приближение к этому идеальному общественному 

устройству, позволяющему всем гражданам участвовать в

правлении закона и разума. Однако в рамках тех

искаженных форм, которые  реально имеются в истории 

человечества, политик должен стремиться к тому, чтобы 

избегать крайних извращений, рассудительно смешивая

олигархию с демократией  и достигая таким образом 

относительной стабильности, когда мир и порядок делают

возможным дальнейшее воспитание граждан и прогресс

общества.

   Риторика – орудие  политического искусства, и 

потому трактат Аристотеля "Риторика" следует поместить  в

один ряд с "Политикой". Риторика – искусство убеждения,

которое принимает две различные формы. В одном случае

от слушателя ничего не требуется, кроме склонности к

теории, и потому речь должна носить аргументированный

характер. Во втором случае речь обращена к слушателю, от

которого мы хотели бы добиться принятия какого-то

решения. Такая практическая речь разделяется, в свою

очередь, на две разновидности: во-первых, можно 

выделить судебную речь о  каком-либо прошлом событии,

подлежащем рассмотрению в суде; во-вторых –

политическую речь о делах  будущих. В той или иной

конкретной ситуации требуются  свои правила и методы

риторического искусства. Мышление Аристотеля

направлялось острым ощущением  реальности,

существующей независимо от людских мнений и желаний,

и глубокой верой в способность  человеческого ума,

должным образом примененного, познать эту реальность

такой, какая она есть. Вместе эти два убеждения породили в

нем беспримерную готовность следовать эмпирическим

фактам, куда бы они ни вели, и незаурядное умение

проникать в лежащую за ними сущностную структуру.

Аристотелем было возведено  величественное здание

теоретического и практического  учения, которое пережило

яростные нападки приверженцев иных взглядов и периоды 

полного забвения и равнодушия.

   ЛИТЕРАТУРА 

   Давид Анахт. Толкование “Аналитики” Аристотеля.

Ереван, 1967

   Джохадзе Д. В. Диалектика Аристотеля. М., 1971

   Воронина Л. А.  Основные эстетические категории 

Аристотеля. М., 1975

   Лосев А. Ф. История  античной эстетики. Аристотель 

и поздняя классика. М., 1975

   Аристотель. Сочинения,  тт. 1–4. М., 1976–1984

   Аристотель. Риторика. – В кн.: Античные риторики.

М., 1978

   Аристотель и античная  литература. М., 1978

   Лосев А. Ф., Тахо-Годи А. А. Аристотель. Жизнь и

смысл. М., 1982