Биография П.Я. Чаадаева

Введение.

Начало XIX века ознаменовалось значительными событиями, которые во многом обусловили дальнейшее развитие русской политико-правовой мысли. Победа в Отечественной войне 1812 способствовала усилению патриотизма, национального духа, национального самосознания. Но после возвращения из заграничных походов многие осознали, что страна -победительница проигрывает в сравнении с другими странами Европы. Увидев, осознав все недостатки системы политических и общественных отношений в России, передовые люди попытались протестовать против этого, попытались что-либо изменить. Но восстание декабристов в 1825 году было жестоко подавлено, а участники сурово наказаны. Наступили годы реакции, когда неосторожно сказанное слово могло привести человека на каторгу или виселицу. Именно в это время Петр Яковлевич Чаадаев, друг Пушкина, участник Отечественной войны 1812 г., член одного из декабристских кружков помещает в журнале Телескоп первое из своих Философических писем. Оно вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Идеи, высказанные в нем, казалось могли принадлежать только сумасшедшему, ибо было невозможно высказывать из в то время и заявлять о своей любви к России теми словами, которыми это сделал автор.

Основная тема философии П. Я. Чаадаева - историческая судьба России - судьба, которую он понимает как синтез прошлого, настоящего и будущего. Можно сказать, что философия Чаадаева явилась первым словом пробудившегося русского национального самосознания. П. Я. Чаадаева можно назвать первым русским философом истории, первым русским, кто попытался изложить и оценить с философской точки зрения те идеи, выражениями которых являлись те или иные исторические факты, оценить в этом контексте всю российскую историю. Он попытался объяснить для чего существует Россия, каково ее место в мире, почему она отстает в развитии от стран Запада и каково ее будущее. Актуальность этого вопроса несомненна, поскольку он все еще остается открытым. Сейчас, когда Россия стоит на перепутье, не зная в какую сторону ей повернуть, какое положение ей занять в том мире, с которым еще недавно она находилась в конфронтации. Будет ли это означать, что Россия отныне будет на вторых ролях. А если нет, означает ли это начало нового витка соперничества России с Западом, противопоставления их друг другу. Еще в XIX веке Чаадаев обозначил эти вопросы для себя и всего русского народа. Попытался сформулировать ответы. Насколько эти идеи современны, станет ясно после анализа творчества этого философа.

Глава 1.

Биография П.Я. Чаадаева.

След, оставленный Чаадаевым в сознании русского общества, - такой глубокий, что невольно возникает вопрос: уж не алмазом ли он проведен по стеклу?

О. Мандельштам

Петр Яковлевич Чаадаев родился в 1794 году в семье отставного подполковника Я. П. Чаадаева и его жены Н. М. Щербатовой, дочери историка князя М. М. Щербатова. Рано осиротел и воспитывался родственниками со стороны матери. Чаадаев учился в Московском университете, но, не закончив курса, вступил в армию и участвовал в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах. В 1821 году он подал в отставку, а с 1823 по 1826 годы жил за границей, что помешало ему участвовать в восстании декабристов. В конце 1829 года Чаадаев начинает писать по-французски трактат, позже озаглавленный им как Философические письма. Но лишь в 1836 году он смог анонимно опубликовать первое письмо в журнале Телескоп. Письмо вызвало бурную, в основном негативную реакцию, публикация стала известна Николаю I , который распорядился о закрытии журнала, цензор Бодырев А. В. был уволен со своей должности, а издатель Н. И. Надеждин не только уволен, но и сослан в Усть-Сысольск. П. Я. Чаадаев был объявлен сумасшедшим, и с него была взята подписка о том, что он ничего более писать не будет. Остальные двадцать лет своей жизни Чаадаев безвыездно провел в Москве, а его писания приобрели характер частных записок. Особняком стоят его отрывки и разные мысли, которые он продолжал писать до самой смерти по объему и глубине содержания следует отнести к лучшим произведениям Чаадаева. Большое значение имеют также его письма, некоторые из которых можно рассматривать как небольшие трактаты на ту или иную тему.

Глава 2.  

Христианская философия Чаадаева.

Для Чаадаева в его философии главное вовсе не живая душа, живой Бог и их связь, а мировое совершенство, мировой распорядок и общий закон, полная подчиненность которому и есть высшее благо.  
«Та высшая жизнь, к которой должен стремиться человек, жизнь совершенства, достоверности, ясности, беспредельного знания, но прежде всего – жизнь совершенной подчиненности».  
«Вся наша активность есть лишь проявление силы, заставляющей нас встать в порядок общий, в порядок зависимости. Соглашаемся ли мы с этой силой, или противимся ей – всё равно, мы вечно под ее властью». Ну чем не стоическое – кто смирился с судьбой, того она ведет, кто противится ей – того она тащит И эту силу Чаадаев называет Промыслом Божьим, а тот «всеобщий распорядок», который она поддерживает – Небом.  
Как свобода, личная воля («Я») человека являются непременными условиями его отношений с Богом, его любви к Богу, так несвобода и безличие есть непременные условия всеобщего господства «совершенного миропорядка»: только вещи, камни и безжизненные деревяшки идеально подчиняются «распорядку» и только из безликой, аморфной массы мировая сила может вылепить новые проявления «общего закона». Поэтому, вместе с «подчиненностью общему закону», для Чаадаева высшей ценностью являются как раз несвобода и безликость. 
Слияние с миром и природой есть высшее благо для Чаадаева, а вовсе не обожание, не любовь к Богу, которая может исходить только от личности, от обособленного существа, только от целостного Я. Слияние с природой и достижение совершенства, девиз которого «всё – одно», может быть осуществлено только путем устранения личности и отказа от свободы. Это – важнейшая мысль, на которой основана вся философия Чаадаева и без которой невозможно понимание его концепции истории. 
Ясно, что ни одно живое, действительно свободное существо не откажется от своей свободы, пусть даже во имя совершенства совершенств. И поэтому Чаадаев вынужден констатировать, что свобода, которой мы обладаем, мнима, она –только видимость, а раз так, если ее по сути и нет, то, получается, от нее не обидно и отказаться. 
«Наша свобода заключается лишь в том, что мы не ощущаем нашей зависимости: этого достаточно, чтобы почесть себя совершенно свободными». Совершенство – это соответствие формы содержанию. Содержание – полная зависимость, форма – человеческое сознание свободы. Поэтому силе, поддерживающей «мировой порядок», надо привести видимость человеческой свободы в соответствие истинному положению дел – всеобщей зависимости. Тогда человек станет подобно бездушным камням и, тем самым слившись с миром, и мир станет однородным, единообразным, во всех частях полностью подчиненным, будет «всё – одно». Это и есть совершенство, конечная точка прогресса. И для Чаадаева, как это вполне вытекает из его философии, прогресс есть процесс в сознании человечества. Он складывается из двух составляющих: это, во-первых, развитие в индивидуальном сознании идей, изначально брошенных туда Богом, и во-вторых, это процесс слияния индивидуальных в сознание общее, безличное. 
Человек, развивая в себе разум и мораль, всё более вырабатывает в себе сознание подчиненности и одновременно с этим всё более отрекается от своей личности, всё более сливается с целым и общим. Т.е. разум и мораль одновременно являются в человеке основой сразу двух составляющих прогресса по Чаадаеву. Они незаменимы для прогресса, они - «основа слияния сознаний и мирового развития разумного существа».  
Итак, нравственность и разум, развившись в индивидууме, заставляют его сливаться с массой себе подобных. При этом образуется «нравственное целое» и Сверх-разум («всеобщий разум»). Вместе они составляют Сверх-сознание, высшую точку прогресса человечества, по Чаадаеву. А вот уже это безликое Сверх-сознание, уже в полной мере может слиться со всем миром, т.к. в нем уже нет ничего, что бы этому препятствовало – нет ни Я, ни свободы. Сверх-сознание становится одной из слепых стихийных сил мира, и мир благодаря этому обретает полную однородность и совершенную подчиненность закону общего, закону отчуждения. Это и есть, по Чаадаеву, высшее совершенство, цель прогресса человечества и мира. 
«…совершается великое действие слияния душ и различных нравственных сил мира в одну душу, в единую силу. Это слияние – вот предназначение христианства. Истина едина: царство Божье, небо на земле». 
Дело в оценке. Чаадаев руководствуется нехристианскими ценностями и поэтому видит в Сверх-человеке цель истории. Но есть и другая, христианская оценка: «Град Земной, в Августиновском смысле, твердыня противления и ненависти к Богу, отстроится тогда, когда личность будет окончательно поглощена целым; но печать этого града – печать Антихристова – будет наложена на чело лишь того, кто не сумеет прежде всего отстоять свою личность, - не самолюбивые, конечно, притязания, не поверхностное своенравие внешнего человека, но свое внутреннее бытие, с его святынями, залогами и обетами сердца, и непреклонную силу свободного самоопределения «перед людьми и Божеством»… 
Здесь с Чаадаевым можно долго спорить (например, с тем, что у русского народа не было исторической юности, и что от прошлого нам ничего не осталось). Но и здесь дело прежде всего в оценке. Какая основная мысль первого письма – Русские не приняли участия во всемирном прогрессе, они оторваны от христианской Европы, которая движет этим прогрессом. «Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума»;«В крови у нас есть нечто, отвергающее всякий настоящий прогресс». 
Еще одним важнейшим положением системы Чаадаева является утверждение, что возможно «небо на земле», возможно осуществление царства Божьего усилиями человеческими. Оно еще раз подтверждает конечную стадию чаадаевского прогресса как царство антихристово. 
Чаадаев считает, что и в этом мире может быть построено царство Божье – царство Божье без Бога, не требующее Его пришествия. Оно раз и навсегда закрепит и освятит мировой порядок. «Небо на земле» - высшая форма самоутверждения безбожного человечества – мы сами всё можем сделать без Бога и вместо Бога.  
По Чаадаеву, царство Божье на земле призвана осуществить европейская (сформировавшаяся на основе католичества) цивилизация.  
«Невзирая на все незаконченное, порочное и преступное в европейском обществе, как оно сейчас сложилось, всё же царство Божие в известном смысле в нем действительно осуществлено, потому что общество это содержит в себе начало бесконечного прогресса и обладает в зародыше и в элементах всем необходимым для его окончательного водворения в будущем на земле». «В мире христианском всё должно непременно способствовать установлению совершенного строя на земле, да и ведет к этому на самом деле». 

Глава 3.

 Чаадаев о прошлом и настоящем России.

Чаадаев о прошлом и настоящем России. 
Проблема России, т.е. характеристика её настоящего осознания и уяснение будущего, была для Чаадаева главной темой, поэтому проблемы из области философии, истории, гносеологии, онтологии, истории философии он рассматривал в связи с этой главной темой.  
Эти аспекты относятся, прежде всего к философическим письмам. Совокупность решений названных составляющих частей проблемы можно назвать чаадавеской концепцией России, и концепция эта сводится к следующему: Россия является страной аномальной, её история и деятельность складывается вопреки, в противоречии с законами развития и существования народов. Чаадаева не занимают положительные стороны жизни русского народа - его внимание устремлено на поиск, выявление её пороков, несовершенств, заблуждений. Почему Россия так сильно отличается от современных западных стран, где, как он полагает, уже заложены основы царства божьего на земле.  
Аномальность России Чаадаев осознает с помощью антитез её истории и современности некоторым всеобщим законам истории человечества и человеческого общежития. Многое в России зависит от её географического положения, но не оно является главной причиной изолированности русской цивилизации от общечеловеческого развития. Россия не принадлежит не Востоку, ни Западу, она пребывает не только вне пространства, но и вне времени, и как бы выпала из исторического прогресса.  
В России сложились такие условия, которые невозможны для нормальной жизни человека. Чаадаев характеризовал наше положение так: «мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя». 
Безрадостное, лишенное человеческого смысла существование в котором нет места личности, Чаадаев выводит из не менее легального прошлого русского народа, давно превращенного в нравственно оцепеневший организм: «Сначала дикое варварство, затем грубое суеверие, далее иноземное владычество, жестокое и унизительное…». 
Все общества пережили бурные эпохи перехода от юности к зрелости, и только в России ничего не меняется: "Мы растем, но не созреваем, движемся вперед, но по кривой линии; то есть по линии, не приводящей к цели". И в прошлом Чаадаев не отрицает такого движения, однако оно происходило почти вслепую и по преимуществу в одном измерении - в нарастании рабства. Сначала Россия находилась в состоянии дикого варварства, потом глубокого невежества, затем свирепого и унизительного чужеземного владычества, деспотический дух которого унаследовала и позднейшая власть.  
Освободившись от татарского ига, русские попали в новое рабство - крепостничество. Русская история "была заполнена тусклым и мрачным существованием, лишенным силы и энергии, которое ничего не оживило кроме злодеяний ничего не слисшего, кроме рабства". 
Такова чаадаевская концепция аномальности России, которую он резюмирует следующим образом: "Про нас можно сказать, что мы составляем исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из, иных, которые как бы не входят составной частью в род человеческий", и добавляет; "а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру: то есть, урок того, как и почему народ выпадает из рода человеческого и как вновь войти в его состав".  
По мнению Чаадаева, Россия обделена вниманием провидения, которым наделены другие народы. Россия выведена из-под действия закона о единстве народа, единства нет ни между русскими людьми, ни между русскими и другими народами. 
Рассуждая о роли христианства в истории Запада и России, Чаадаев утверждает, что уничтожением крепостничества Запад обязан католицизму, а русский народ наоборот, попал в рабство после того, как он стал христианским, и православие не возражало против этого, одно это могло бы заставить усомниться в православии, которым мы кичимся.  
Нормализация русской действительности может быть осуществлена на путях снятия всех этих антитез в порядке воспитания, аналогичного тому, какое прошло западное человечество, - воспитание по западному образцу.  
Позиция Чаадаева идеалистична. Но идеализм этот своеобразный. Объясняя и приветствуя реформы Петра, он пишет: "Ничто великое или плодотворное в порядке общественном не появляется, если оно вызвано настоятельной потребностью, и социальные реформы удаются лишь при том условии, если они отвечают этой потребности". Он решительно приветствует деятельное начало преобразовательную деятельность людей во имя прогресса общества и государства. 
В России, по Чаадаеву, даже умы, одаренные от природы, изящные и истинные по своей направленности и те не далеко ушли. Истинное общественное развитие не начиналось еще для народа, если его глушь не сделалась правильнее, легче, удобнее, неопределенной жизни первых годов его существования. Как может процветать общество, которое даже в предметах ежедневности колеблется еще без убеждений.  
"Мы живем в каком - то равнодушии ко всему, в самом тесном горизонте без прошлого и будущего. Если ж иногда и принимаем в нем участие, то не от желания, не с целью достигнуть истинного, существенно нужного и приличного нам блага, а по детскому легкомыслию ребенка, который подымается и протягивает руки к погремушке, которую ему протягивает кормилица.», не понимая ни смысла её, ни употребления по этим причинам история русского народа составляет сплошь один ряд последовательных отречений в пользу своих правителей.  
Это обстоятельство в политической жизни России как раз и побуждает Чаадаева доискиваться до корней её собственного порабощения и порабощения всех соседних народов.  
Особенно тягостно Чаадаеву, что в России только открываются истины, давно известные у других народов, а то, что у других народов вошло в жизнь для нас до сих пор еще только умственная теория: «Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесследно…Мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли…мы не дали себе труда ничего создать в области воображения и из того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь обманчивую внешность и бесполезную роскошь», а также: «все его участие[русского народа] …сводится к слепому, поверхностному, очень часто бестолковому подражанию другим народам».

Глава 4.

Будущее России по "Философическим письмам".

В исторической науке глубоко укоренилось мнение о чаадаевской концепции России как пессимистической. Герцен считал, что по Чаадаеву, у России нет будущего, Плеханов даже называл одну из своих статей о Чаадаеве "Пессимизм П.Я.Чаадаева". Но Чаадаев смотрит на будущее России с оптимизмом. Квалифицировать взгляд Чаадаева на русскую историю как пессимистический - неверно.  
При всем своем критицизме, он определенно заявляет: "Я, конечно, не утверждаю, что среди нас одни только пороки, а среди народов Европы одни только добродетели, избави Бог». Его мнение однозначно: "Настанет пора рассуждений, мы вновь обретем себя среди человечества, мы существуем, чтобы преподать великий урок миру."  
Он в весьма парадоксальной форме указывает на то, что же предстоит России сделать в будущем, хотя "провидение и не представило нам этой роли…Раскинувшись между двух делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы - воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара».  
"Проклятая действительность" подавляет все усилия, порывы, ума, а без новых продуктивных идей ее не изменить. Чтобы совершить какое - либо движение вперед "Сначала придется себе все создавать вплоть до воздуха для дыхания, вплоть до почвы над ногами, а главное уничтожить в русском раба".  
Самодержавие и крепостничество - вот главные пороки русской жизни, её темные, позорные пятна. По мнению Чаадаева, Русские одарены природным умом. Нельзя отрицать общечеловеческую роль русского народа. Она велика, но чисто отрицательна и состоит в том, чтобы своим прошедшим и настоящим преподать народам важный урок.  
Чаадаев ждет от народа прогрессивных истинных идей. В первом же философическом письме он называет их: «это мысли о долге, справедливости, праве, порядке. Они образуют составные элементы социального мира тех стран. А что видите вы у нас» , - так призывает Чаадаев русский народ к прогрессу. 
Сказать даже в завуалированной форме о том, что ничего подобного в России нет, что её история покоится на иных началах, было чрезвычайной смелостью. Так, что не без основания укоренилась за мыслителем слова первого русского критика русской истории.  
Нельзя не учитывать и больших познаний Чаадаева в области всеобщей политической истории, которая давала ему соответствующий материал для оценок. "Я держусь того взгляда, - пишет он А.И.Тургеневу в 1855г, что Россия призвана к необъятному умственному делу; ее задача дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе. России поручены интересы человечества, и в этом её будущее, в этом ее прогресс. Придет день, когда мы станем умственным средоточием Европы, как мы сейчас являемся её политическим средоточием, и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше теперешнее могущества, опирающееся на материальную силу".  
Отвечая на многочисленные обвинения в пессимизме по поводу судеб России, Чаадаев пишет: "У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, которые занимают человечество».  
Но прежде чем Россия станет "совестным судом" по тяжбам человеческого духа, она должна понять свое прошлое, признать свои собственные заблуждения, раскаяться в них, сделать плодотворные выводы на будущее.  
Известно, что в первом философическом письме и в ряде других, в том числе частных писем Чаадаев постоянно подчеркивает значение духовной жизни людей.  
Именно умственный прогресс, прогресс в образовании, в овладении передовыми идеями, внедрение их в жизнь, в первую очередь заботит Чаадаева при рассмотрении будущего России. Уже в первом философическом письме он замечает: "У нас нет развития собственного, самобытного, совершенствования логического. Старые идеи уничтожаются новыми, потому, что последние не исключают из первых, а западают к нам Бог знает откуда, наши умы не бороздятся неизгладимыми следами последовательного движения идей, которые составляют их силу, потому что мы заимствуем идеи, которые уже развиты. Мы угадываем, а не изучаем, мы с чрезвычайной ловкостью присваиваем себе чужое изобретение, а сами не изобретаем".  
Чаадаев всегда склонялся на позиции западного пути развития России, но уже в первом философическом письме решительно выступает против слепого, дурного, поверхностного подражания иностранцам. Чаадаев выступает против славянофилов в "Письме неизвестного неизвестной", считая, что если России и выпадет миссия облагородить человечество, то только в будущем, и конечно, не военными средствами (как пыталась сделать это Россия в период военных выступлений в Крыму 1854 г.). Чаадаев смотрит на проблему конкретно - исторически: "Европа не впадает в варварство, а Россия овладела пока лишь крупицами цивилизации, Европа - наследник, благодетель, хранитель всех предшествующих цивилизаций. Россия во многом обязана европейской цивилизации, просвещению Запада".  
Чаадаев приверженец просветительства, в просветительской деятельности главное он видит, не в расширении области наших идей, а в том, чтобы исправить их и придать им новое направление.  
Россия же, если она только уразумеет свое призвание, должна принять на себя инициативу проведения всех великодушных мыслей, ибо она не имеет привязанностей, страстей, идей и интересов Европы. Все это, по мнению Чаадаева, на данном этапе неприемлемо для России. Однако никакая земная власть не помешает миру идти вперед. Российскому народу надо наращивать духовную мощь, так как внимание, которое возбуждают к себе народы, зависит от их нравственного влияния в мире, а не от мира, который они производят. 
Цель нравственного облагораживания была личной целью Чаадаева. Он понимал ограниченность тех политических учений, которые достижение наилучшего образа жизни видели только в воспитании мудрости и добродетелей в правителях и их помощниках.  
Отмечая обстоятельства, в силу которых Россия отстала в умственном развитии(а это - обособленность сознания), Чаадаев одновременно видит в них на будущее "большие преимущества". Он выражает надежду, что русское общество, по крайней мере в лице его образованной части, начнет свое движение вновь с того места, на котором оборвалась нить, свертывающая его с другими народами западного мира. Призывая к этому, он успокаивает тех, кто "боится революции на манер западно - европейских", поскольку в русском народе есть что-то неотвратимое, а именно - его полное равнодушие к природе той власти, которая им управляет.  
Чаадаев находит "наше положение счастливым" ибо Россия стоит перед лицом опередившего её запада. «Мы пришли позже других, а значит сможем сделать лучше их», если сумеем правильно оценить свое преимущество, и использовать опыт так, "чтобы не входить в ошибки, в их заблуждения и суеверия. Больше того: у меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка".  
Уяснения особенностей русской истории и причин отсталости страны, невозможно без раскрытия социологической концепции "философических писем", которая заключает в себе последующую полемику о судьбах России, и является первой философией отечественного исторического процесса.  
Самое, пожалуй, утопическое мнение Чаадаева было таково: чтобы улучшить будущее России, нужно прежде всего оживить веру всеми возможными способами и дать себе истинно христианский импульс, так как на Западе все создано христианством, а у нас православие обрекает Россию на отсталость, замыкается в своем религиозном обособлении от европейских принципов жизни. А в католичестве заложено некое объединяющее начало, которое сформулировало западный мир. Оно создало политический уклад, философию, науку, литературу, улучшило нравы, создало предпосылки для свободы личности. Поэтому для России целесообразно было бы перенять идеи католицизма.

Глава 5.

Политический идеал Чаадаева.

Как и всякий политический мыслитель, Чаадаев оставляет после себя идеи о наилучшем устройстве общества. Но он вовсе не стремился, как Платон или Т. Мор, специально нарисовать картину идеального образа жизни людей.

Его взгляды на то, как людям следовало бы жить и к чему стремится, можно вывести из критических замечаний о существующей системе, из позитивных высказываний о будущих общественно-политических отношениях, и из оценок Чаадаевым высказанных ранее идей. Критикуя современную ему российскую действительность, прежде всего обличает Чаадаев деспотическую власть (самолержавие), рабство (крепостничество) и смирение, покорность русского народа по отношению к существующему порядку. Чаадаев говорит, что все воспринятое ранее Россией не было востребовано русским народом, как таковым, ибо он на своем примере показывает, по мнению философа, что есть такое воплощенное личностное рабство. В конечном счете это привело к тому, что государи, и только они, тащили своей силой страну вперед, выводили на мировое поприще. Именно благодаря повиновению своим государям, русские стали великим народом.

Чаадаев говорит о том, что из-за свойственной всему славянскому племени смиренности и покорности, на единственный путь, ведущий Россию к прекрасному будущему, ее может направить только сильный государь. Возможно поэтому вопрос о демократии, как о приемлемой для России форме правления, вообще не стоит перед Чаадаевым, полагавшим, что в отечественной истории демократическое начало было столь ничтожно, что упоминалось лишь тогда, когда нужно было доказать его бесплодность.

Чаадаев, как мы узнаем из его писем и отзывов его друзей, был ярым противником крепостничества. Он пишет о том, что рабство было везде, и самый хлеб, что они ели, был хлеб, взращенный рабами.

Так каким же видит Чаадаев будущее России? Куда Россия поведет человечество, к каким принципиально новым основам? Чаадаевский ответ на этот вопрос поражает: к Христу. Своеобразно интерпретируя идеи раннего христианства, Чаадаев говорит о том, что в идеальном обществе все люди свободны от внешнего принуждения со стороны политической власти, живут согласно разуму, стараясь всем своим существованием обеспечить построение царства Божия на земле. Коренное переустройство общества будет осуществлено мирными средствами, полагал философ. Руссокое общество, хотя бы в лице его передовой, образованной части, должно начать это движение вперед, чтобы потом повести за собой Запад.

Личное бытие должно скоро замениться безличным, во Христе. Конец истории уже близок, исторический материал уже почти весь исчерпан.

Вопреки расхожему мнению, критика Чаадаевым России не имела целью своей сближение ее с Западом, с европейской цивилизацией. Более того, такие основополагающие принципы и ценности современной Европы, как индивидуализм, рациональное мышление, правосознание, особый политический строй, философ не принимает во внимание или просто отрицает.