Человек и общество

Социальная система все  больше нуждается в людях не только и не столько как в трудящихся, налогоплательщиках и тех, кто дает государству взаймы, но прежде все  как в потребителях. А в этой функции человек незаменим.

Ответы на вопрос, который  ставит перед людьми появление новых  форм жизни, неоднозначны. На нашей  отечественной почве мы можем  наблюдать процессы, очень похожие  на те, что описывают западные социальные теоретики. И у нас появились  комплексные торговые и гостиничные  центры (Центр международной торговли и др.). Есть группы людей, которые имеют возможность жить в этой новой реальности и воспроизводить ее своей жизнью. Практика со всей очевидностью свидетельствует, что подобные социальные пространства весьма ограничены. Масса людей не может участвовать в реализации стратегий потребительского соблазна. В лучшем случае они находятся на стадии традиционных способов удовлетворения потребностей, в худшем они становятся объектами репрессивных дисциплинарных практик.

В любом случае общество многомерно. Это в полной мере относится, кстати, и к процветающим западным обществам. Там больше людей, "пригодных  к соблазну", но они не составляют все общество.

На Западе идет спор о  том, являются ли упомянутые тенденции  абсолютно новыми или же они - результат  развития обществ модерна (индустриальной современности).

Одни теоретики полагают, что общества индустриальной современности (модерна) - области господства социально-механических структур, экономико-политической организации, индивида и функции, общество господства групп, основанных на договоре. Общества постсовременные - области структур сложных и органических, общества масс и персон (ролей) вместо индивидов, общества господства "племен", а  не четко структурированных социальных групп. Одна группа легко заменяется на другую, как клуб по интересам.

Другие высказывают мнение, что эти тенденции - признаки перехода обществ модерна в новую стадию, на которой, с одной стороны, развиваются  прежние тенденции, а с другой - возникают противоречия, которые  могут подорвать сам "проект" Модерна, а могут стимулировать  новации.

Каковы эти противоречия? Капитализм периода свободной конкуренции - хорошо или дурно - поддерживал  индивидуалистическую систему ценностей, которая сочеталась с альтруистической моралью, унаследованной от традиционного  общества, смягчала антагонизмы социальных связей. Моральный закон, общий знаменатель  индивидуальных эгоизмов, подобно закону рынка поддерживал стабильность общества. Но это более невозможно. По мере того, как исчезает "свободное  предпринимательство", альтруистической идеологии недостаточно для достижения социальной интеграции. Прежние ценности не заменила никакая новая идеология. Возможна лишь система социальной "смазки" (социальная работа, социальная реформа, пропаганда общества всеобщего благосостояния, работа с человеческими отношениями).

Действительно, потребление  становится важнейшим средством  социального контроля. Оно требует  интенсификации бюрократического контроля. Тем не менее именно потребление  объявляется областью свободы. Это  противоречие не было известно прежним  обществам.

Можно ли одновременно объявлять  потребителю, что уровень потребления - мерило социальных заслуг и ждать  от него социальной ответственности? Трудно потребовать от "работника потребления" пожертвовать своим доходом и  индивидуальным удовлетворением потребностей, реализацией самых интимных и  глубинных желаний ради абстракции общего блага. Потребление, таким образом, становится гигантским политическим полем.

Противоречия модерна  наиболее ярко проявились в феномене молодежной контркультуры протеста против формальной рациональности, против всех видов планирования, калькуляции и систематических проектов, ориентации на достижение как на цель и ценность. Эти импульсы можно счесть постмодерными, но можно трактовать и как род демодернизации (возврата к роду традиционного общества). Недаром у многих теоретиков при описании социокультурных и антропологических тенденций сегодняшнего дня появляются выражения типа "новое Средневековье", "новое варварство". Воплощения демодернизирующего импульса можно увидеть в экологических движениях и в феминизме, в возрождении оккультизма, магии и мистики, в выступлениях против приватности. Главное противоречие новой культуры состоит в том, что предпосылки демодернизирующего импульса сформировались именно в период современности. Молодежная культура и люди, которые ее воплощают, не могли бы появиться, если бы не возникло отношение к детству и молодости как к особым социальным состояниям. Такое отношение возникло именно в эпоху индустриальной современности. Недаром адепты той же новой мистики так любят пользоваться словом "техники", которое пришло из словаря инженеров и бюрократов.

Споры об отношении современности  и постсовременности отнюдь не завершены. Будущее открыто. Эти споры могут  помочь понять многие реалии социальной жизни в сегодняшней России. Важно  осознать, что задачи модернизации, о которых сейчас много говорят  и пишут, осуществляются в условиях постмодернизации. Новые люди действуют  в российской истории. Они конституируются  в новые социальные группы, деятельность которых изменит общество.