Человек, как основная проблема философии

Основные характеристики человека

Философы все время  сталкивались с невозможностью определения  человека, хотя всегда были попытки  дать такое определение. «Человек разумный» (homo sapiens), «человек делающий» (homo faber), «человек играющий» (homo ludens). Маркс определял человека как животное, производящее орудия труда, Гегель — как млекопитающее с мягкой мочкой уха, Ницше — как животное, умеющее обещать, и т.д. и т.п. Видимо, человека окончательно и однозначно определить нельзя: слишком он многогранен и разносторонен в своих мыслях, делах и свершениях и ни под одно определение не подходит, ни одним определением не охватывается. Определить его можно только отрицательно, через такие качества, которые несут в себе отрицание: несводимость, непредопределенность, незаменимость, неповторимость, невыразимость. Эти пять «не» свидетельствуют не об ограниченности или ущербности человеческой природы, а об ее исключительном характере, исключительном месте среди других предметов и явлений окружающего мира.

Несводимость

Человек не сводим к своему биологическому виду: вырастет среди  волков — станет по повадкам волком, среди обезьян — обезьяной. Но, в отличие от животного, он не сводим ни к климату, ни к пище, — может  жить почти в любом климате, в  любых географических условиях, приспосабливается к любой пище. В случае с человеком можно говорить об абсолютной несводимости. Он никогда не совпадает ни с одной своей телесной или психической особенностью, ни с профессией, ни с работой, ни с делом. Ни в одной вещи, которую он создает, он не выражает себя полностью, он всегда выше, значительнее любого своего дела и свершения. Если он отождествил себя со своей профессией — он уже не человек в полном смысле слова. Его уже можно называть через дефис: человек-токарь, человек-банкир, человек-депутат.

Человек — это существо, которое  постоянно переступает самое  себя: чего бы он ни достиг, ему всегда мало, что бы он ни получил, ему всегда не хватает, он никогда до конца не осуществляется.

Человек может сказать про себя: «Я состоялся как врач», «Я состоялся как учитель», но никто не может сказать о себе: «Я состоялся как человек».Человек всегда пытается стать кем-то — ученым, художником, пожарным, пытаясь свести себя к конкретному виду деятельности или образу жизни. Но став кем-то по-настоящему, постигнув все тонкости своей профессии, начинает понимать, что дело не в том, чтобы стать кем-то, а в том, чтобы в любой профессии оставаться самим собой — человеком. Человек должен быть выше своей профессии, должен быть еще человеком, просто человеком. А быть просто человеком очень трудно. Все стремятся к исключительности, к тому, чтобы быть лучше многих, больше знать, больше уметь, все чувствуют себя такими сложными и многогранными. Быть просто человеком, вероятно, может только гений. Самые обыкновенные люди, — писал поэт Б.Пастернак, — это люди гениальные. Необыкновенны только люди посредственные — они все время стараются казаться непохожими на других, все время оригинальничают, все время пыжатся, но это как раз и выдает их посредственность.

Сущностью человека является ничто. Он ничто в сравнении со всеми  другими видами жизни, окостеневшими  в строгих и неизменных формах. Человек всегда меняется, всегда преодолевает свое сегодняшнее состояние. Он ничто, которое не есть что-то (законченное и ограниченное), а есть условие всякого что-то, которое позволяет ему быть кем угодно, не совпадая ни с одной воплотившейся формой. Его ничто — это признак его универсальности, возможность свободы. Для обозначения сути человека нет другого слова, кроме ничто, так как все положительные определения ограничивают его.

Человек очень часто отождествляет  себя с тем, что имеет. Да и другие люди судят по человеку на основании  того, что он имеет. Если у тебя «Мерседес», то к тебе одно отношение, а если старый «Москвич», — то, разумеется, совсем другое. Чем больше у тебя вещей, тем более ты вырастаешь в собственных глазах и в глазах других людей. Постепенно человек сам к себе начинает относиться, как к вещи. Ему нет никакого дела до внутреннего богатства, его интересует только богатство внешнее. Однако закон человеческой жизни гласит — чем больше внешнего, тем меньше внутреннего. Еще Эпикур говорил о том, что богатому живется плохо: он все свои мысли посвящает тому, как преумножить свое богатство и как защитить его от воров. Потребность много и вкусно есть, модно одеваться, безудержно потреблять культуру — все это усыпляет человека, в лучшем случае заставляет его развивать ту небольшую часть ума, которая помогает лучше устроиться в жизни, достичь большего комфорта, больше заработать денег. Но на лишние деньги можно купить только лишние вещи.

Стремление ко внешним благам во что бы то ни стало оборачивается  отождествлением человека с этими  благами, страхом их потерять и потеряться самому без них, постоянной ложью самому себе по поводу целей своей жизни, которая, в конечном счете, может обернуться полной бессмысленностью. Конечно, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Главное, чтобы не заплатить за богатство собственной душой. С точки зрения философии, надо стремиться к простоте внешней жизни, отдавая всю свою энергию на внутреннее развитие своей личности, на приобретение внутреннего богатства — только в этом случае человек обретает истинное удовольствие и вкус к жизни, чувствует, что живет, а не является рабом вещей и обстоятельств. Как ни жалка твоя жизнь, считал американский философ Г. Торо, — не отстраняйся от нее и не проклинай ее. Она не так плоха, как ты сам. Она кажется всего беднее, когда ты всего богаче. Даже в приюте для бедных можно пережить отрадные, волнующие, незабываемые часы. Не хлопочи так усиленно о новом — ни о новых друзьях, ни о новых одеждах. Лучше перелицевать старую одежду или вернуться к старым друзьям. Вещи не меняются, это мы меняемся. «Продай свою одежду, но сохрани мысли». Как узнать самого себя? Человек носит в себе образ себя самого — симпатичного, приятного, умного, интересного человека — и всеми силами стремится сохранить этот образ от разрушения. Это полезно для устойчивости психики, но одновременно делает невозможным честный искренний взгляд на себя самого. Человек отождествляет себя со своим идеальным образом, но чаще всего он ему не соответствует.

Человек срастается со своим  образом и не умеет дистанцироваться от него — это тоже одна из форм сведения человека. Человек, проникнутый глубоким самоуважением, становится обидчивым и ревнивым — ему часто кажется, что его недостаточно ценят, что с ним недостаточно вежливы, что общество, в котором он живет, недостаточно хорошо для него. Он даже на плохую погоду негодует, как будто бы все в мире должно быть устроено так, чтобы делать ему приятное. Такой человек вынужден постоянно лгать — не окружающим людям, а самому себе. Перестать лгать самому себе — самое трудное дело. Трудно искренне посмотреть на себя и признать, что ты пока еще незначительный человек, и даже не человек, а так себе — человечек. Ты еще ничего истинно хорошего в этой жизни не сделал, не совершил ни одного самостоятельного поступка, к тебе в голову еще не пришла ни одна собственная мысль, ты еще только в начале пути к самому себе. Ницше призывал смотреть на себя как на неудавшееся произведение природы; Гурджиев — как на полное ничтожество. И только тогда начнется «просыпание».

Нужно перестать быть интересным человеком, нужно перестать  лгать. Интересным считается тот, кто хорошо лжет. А когда человек «просыпается» — ему становится стыдно лгать. Он начинает понимать, что существует нечто, чего он не знает или не понимает; начинает постигать, что любая мало-мальски собственная мысль, собственная идея никогда не приходит просто так, а всегда есть результат неимоверно тяжелого труда. Часто человек отождествляет себя со своей гражданской ролью, со своей социальной позицией

Непредопределенность

Человек никогда не бывает абсолютно свободным, он постоянно зависит от тысячи факторов, обусловливающих его поведение, его отношение к окружающим. Зависит от наследственности, от климата, от культуры, от государственного строя, от зарплаты, от семьи и т.д. и т.п. Пересечение этих зависимостей создает такой водоворот случайностей, предугадать которые просто невозможно. Человек может рассчитать движение планет на сотни лет вперед, но не знает, что с ним будет завтра. В результате этого незнания он часто не в силах предотвратить многие события своей жизни. В замечательном рассказе американского фантаста Рэя Бредбери «И грянул гром» герой отправился на машине времени в далекое прошлое охотиться на динозавров. Испугавшись внезапно выскочившего чудовища, он случайно раздавил бабочку. Когда он вернулся в свое время, там был уже не демократический строй, а фашистская тирания.

Бабочку не съел какой-то птенец и сдох с голоду, птенец не дал потомства, которое должно было уничтожить вредных гусениц, и т.д., цепь случайностей наращивалась и привела  к изменению будущего. Так же может случится и с вами: вы не пошли на урок истории, а если бы пошли, то услышали бы такие интересные вещи по истории древнего Рима, что вы с этого момента твердо решили бы стать ученым-историком. А, став им, весьма существенно повлияли бы на все изучение школы античности. Но поскольку вы не пошли, то ваша жизнь потекла совсем в другую сторону. Одни древние мыслители говорили, что есть такая вещь, как судьба: ходи, не ходи на историю, но если тебе суждено стать историком — будешь им. Но другие, более проницательные, считали, что судьба — это мы сами, наш характер, наша личность. Ничто, никакие события не определяют нашу жизнь строго и однозначно, если мы действительно живем, а не летаем под дуновением ветра, как перекати-поле.

Мы зависим от многих вещей внешне, но мы не должны ни от чего зависеть внутренне. Если я хочу стать историком, если я твердо решил положить на это всю жизнь — я им стану, и никакие внешние препятствия меня не остановят. Мало ли причин влияет на меня, но если я живу, потому что решил так жить, то главная причина моей жизни, моего образа жизни — я, а не внешние обстоятельства. В философии существует понятие «собранного человека», собранного не в психологическом, а в философском смысле. Собранный человек — это тот, кто не имеет «хвостов».

Обычно у человека очень много выставленных наружу хвостов: богатство — это хвост, только и думаешь, как бы его сохранить  или увеличить; высокий пост —  это хвост, чем выше залезешь, тем  дольше падать, масса людей тебе завидует, многие ненавидят и ждут, когда ты споткнешься; глупость — это хвост, да еще какой, всегда можешь попасть впросак, что-то сделав и при этом не подумав о последствиях. Как правило, таких хвостов у нас очень много. Но у мудрого человека их вообще нет. Что бы ни случилось в мире — государственный переворот, финансовый кризис, какие-нибудь социальные катаклизмы -— это его никак серьезно не коснется, он может этих потрясений даже не заметить.

Так, выглянет он в форточку в октябре 1917 года и спросит прохожего: «Эй, гражданин! Что там у вас за шум? Почему стреляют?» — и снова вернется к своим делам. Собранности трудно добиться еще и потому, что человеческая душа всегда «распылена»: часть своей души человек оставляет работе, часть дому, часть общению с друзьями, часть рыбной ловле. В каждой своей части он всегда частичен, ограничен и односторонен. А все удается и все получается только у собранного человека, у «полного», а не частичного человека. Нужно всегда полностью присутствовать во всем и везде — на работе, в семье, в любви и даже на рыбалке. Нельзя работать наполовину, так же как нельзя полюбить на пятьдесят процентов. Только полностью присутствующему здесь и теперь человеку открывается красота мира, любовь и тайны собственной судьбы. Не так важно быть учителем, или физиком, или пожарным — прежде всего, важно быть просто человеком. Когда я просто человек, когда я в стихии человечности (когда я чувствую и понимаю, что я ничто: учитель, физик, поэт, пожарник — это только мои спецификации, мои внешние занятия), то я ничем не предопределен, я свободен. Я свободен не от чего-то, не тогда, когда могу что-либо не делать, а когда я не могу не делать, я не могу. Как сказал некогда Лютер: «я здесь стою и не могу иначе»! Пусть я погибну, пусть земля разверзнется, а я долг выполню, потому что я — человек и ни от чего не завишу, ничем не предопределен. Потому что я свободен. Свободен не только от чего-то, но главное — свободен для того дела, которое только я могу выполнить.

Незаменимость и неповторимость

Незаменимость человека прежде всего выражается в том, что он должен найти свое дело, ради которого он пришел в мир. У каждого человека есть такое дело, которое кроме него никто не сделает. А если и он не сделает, то во Вселенной так и будет пустое место, дыра, не заполненная ничьим трудом, ничьим усилием. Это дело может быть любым: от открытия новых физических законов до забивания гвоздя. Каждый вбитый гвоздь должен быть заклепкой в машине Вселенной, и в этом должна быть и твоя доля.

Вся проблема в том, чтобы  найти такое дело, найти такое  место, встав на которое, можно занять свою уникальную, неповторимую позицию. Надо «втиснуться» в этот застывший слипшийся мир, где все места уже заняты, раздвинуть его глыбы. Если я не пытаюсь найти свое место, значит, я занимаю чужое, я повторяю уже известные мысли и делаю дела, которые могут делать многие. И тогда я не отвечаю своему человеческому назначению, потому что человеческое назначение заключается в том, чтобы оставить свой след на земле, свою заклепку в машине Вселенной. Ведь все мысли, все идеи и все дела были когда-то кем-то впервые высказаны, впервые сделаны. И эти впервые сделавшие или выдумавшие люди принимали участие в творении мира, благодаря им мир продолжается. Но если я не буду продолжать его существование своим оригинальным незаменимым делом, своей собственной незаменимой позицией — мир ведь может кончиться. Если все будут повторять чужие дела и чужие мысли, не тратя собственного сердца, собственной крови, не пытаясь участвовать в творении мира, то он рухнет.

Ницше считал, что христианство — это сказки, выдумки, ерунда в той мере, в какой оно не вырастает из души каждого. Вера в Христа не имеет никакого значения, если ты не породил заново образ Христа в своем сердце. Вся цивилизация построена на песке, поскольку не порождена, не воссоздается оригинальными и неповторимыми усилиями каждого человека. Все это, по Ницше, рухнет, поскольку ни на чем не основано. Ни на чем не основано — значит, не порождено каждым внутри себя. А устойчиво только то, что порождено каждым. Или порождено заново.

Незаменимость, следовательно, это фундаментальное качество человеческого существования, на котором и благодаря которому держится весь мир, создаваемый человеком. Точно так же и неповторимость является фундаментальной характеристикой человека. Каждый человек уникален и неповторим. Это особенно хорошо видно на примере великих людей. Если бы Наполеон погиб в самом начале своей военной карьеры, в 1796 г. на Аркольском мосту, то история Франции наверняка была бы иной. Наполеон своим неповторимым военным и политическим гением существенно изменил облик Франции и даже характер французского народа. Никто не написал бы за Шекспира его пьес и сонетов, никто вместо Пушкина не создал бы «Евгения Онегина» или «Бориса Годунова». Но точно так же любой человек, хотя он и не создал ничего великого в культуре или политике, тем не менее может сказать о своей жизни: «Я чувствовал и переживал так, как никто еще не переживал и не чувствовал, и мои переживания, мое понимание мира так же дополняют Вселенную, как переживания Шекспира или Пушкина, без моих переживаний мир был бы беднее, был бы незавершенным». И будет прав, потому что каждый, если он живой человек, по-своему любит, по-своему чувствует, по-своему переживает и надеется. Любая жизнь достойна, пусть внешне незаметная и неинтересная, если человек проживает ее как свою жизнь, никого не копирует, ничему не подражает, а просто живет самобытно.