Фейербах Людвиг Андреас

   Выясняя характерные черты материализма Бэкона, Фейербах отмечал как его  заслугу то, что он стремился понять вещи в их качественном бытии. Фёйербах вместе с тем критиковал английского  материалиста за его учение о «двойственности  истины». В этом смысле он считал Бэкона непоследовательным. Ведь основная тенденция бэконовской системы, указывал Фейербах, прямо противоречит религиозным догматам. В физике, естествознании Бэкон отвергает истину христианства, порождавшую предрассудки, которые он объявлял величайшими препятствиями к изучению природы.

   В непосредственной связи с учением  Бэкона Фейербах рассматривает учение Гоббса называя последнего одним из интереснейших и остроумнейших материалистов нового времени, но в то же время указывая на крайне механистический характер его материализма, отличающий его от Бэкона. Мышление Гоббса, по его мнению, совершенно равнодушно к специфическим особенностям вещей, простирая на все области законы или категории, имеющие силу лишь в ограниченной сфере бытия — механике. Фейербах, однако, не осуждает за это Гоббса, более того, в этой механистической односторонности он видит историческое значение системы английского материалиста. Он пытается найти объяснение этого явления в характере науки того времени, с точки зрения которой материя как субстанция обладает лишь одним атрибутом — величиной или протяженностью, качественное своеобразие не дано в вещах, оно создается посредством механического движения.

   Социальная  философия Гоббса, особенно его учение о государстве, доказывал Фейербах, зиждется на тех же механических началах. Как в философии в центре стоит  изолированный предмет, так и  в социологии исходным пунктом служит единичный человек, индивид. Человек в естественном состоянии — разрозненная и равнодушная к другому, подобному себе существу масса.

   Какую позицию в вопросе об отношении  философии к религии занимал  Гоббс? Был ли он атеистом? Некоторые, говорит Фейербах, не без основания считали английского философа атеистом. В самом деле, по его воззрению, лишь телесное, т. е. материальное, существует реально. Бестелесную, нематериальную субстанцию даже в мыслях нельзя себе представить. Бог — понятие общее, а всякое общее понятие, с точки зрения номиналиста Гоббса, не имеет никакого реального содержания. Поэтому для характеристики бога обычно пользуются различными отрицательными определениями. Положительное, существенное принадлежит атеизму, пустое и неопределенное — теизму. Итак, хотя Гоббс и «не отрицает бога, но его теизм, — писал Фейербах, — по существу, по содержанию... есть атеизм, его бог лишь отрицательная сущность или, вернее, не-сущность».

   Как мы уже отмечали, Фейербах считал Декарта  наряду с Бэконом одним из основоположников философии нового времени: в лице Декарта человеческое мышление утверждает себя как суверенное и истинное бытие, выражением чего было знаменитое положение философа: «Я мыслю, следовательно, я существую». Слабую сторону философии Декарта, как полагал Фейербах, составляет то, что он дал лишь количественную характеристику материи, сведя ее к протяженности.

   Другой  существенный недостаток воззрения  Декарта, по его мнению, состоит в  том, что Декарт брал материю вне  движения. Однако главным пороком  учения Декарта в целом, по Фейербаху, является его дуализм. Нигде он не противоречит себе больше, чем в вопросе о соотношении между духом и телом, протяженной и мыслящей субстанцией. Декарт, как и Бэкон и Гоббс, доказывает Фейербах, всегда имел в виду практический интерес, стремился устранить бессилие людей не молитвами, а реальными средствами — наукой и экспериментом. Если «Декарт-теолог и Декарт-философ находятся в состоянии борьбы между собой», то Спиноза, по мнению Фейербаха, уже не знает такой раздвоенности, такого противоречия. Бог, или субстанция, у Спинозы, разъясняет Фейербах, не по времени существует прежде вещей, а лишь по природе.

   Фейербах  придавал огромное значение основному  принципу Спинозы о единстве материального  и духовного и уже в то время по существу материалистически истолковывал соотношение этих двух сторон человеческой жизни. Когда тело инертно, отмечал он, то и дух не расположен к мышлению, когда тело находится во сне, то одновременно с ним и дух пребывает в бездеятельности. Мыслит не душа как нечто изолированное от тела, мыслит само тело.

   Его знаменитое положение «бог, или природа», по мнению Фейербаха, двусмысленно. Тут, с одной стороны, Спиноза устраняет  бога в природе, с другой — устраняет  природу в боге. «Прочь это противоречие! Не «бог, или природа», но «либо бог, либо природа» — вот лозунг истины. Там, где бог отождествляется или смешивается с природой или, наоборот, природа с богом, там нет ни бога, ни природы, но есть мистическая, амфиболическая смесь. Вот основной недостаток Спинозы». Это слова зрелого уже материалиста Фейербаха о Спинозе. Примечательно, что сходную оценку он высказывал еще в своей ранней работе по истории философии.

   Монография  «Пьер Бейль» завершила цикл историко-философских исследований Фейербаха. Она отличается от предыдущих исследований существенным обстоятельством. В первых двух сочинениях он противопоставлял религии главным образом философию и естествознание. Тут же он показывает враждебность религии не только науке и философии, но и искусству и морали. Человек не может свободно творить, мыслить и действовать, оставаясь религиозным. В этом отношении не может быть никакого компромисса. Следует сделать выбор: служить науке, философии, искусству или религии.

   Фейербах  настаивает на независимом от религии  существовании эстетического чувства. Творение искусства — продукт  чувства красоты. Христианский художник мыслит и изображает не христианское, как таковое, а прекрасное, иначе его творения не будут волновать нехристианина. Искусство поднимает свой предмет за пределы отдельных религий в сферу общечеловеческого. Художественные произведения католического искусства, которые трогают и некатоликов, и даже враждебно настроенных к католицизму людей, могли возникнуть только из свободного и независимого от религии духа.

   Там, где монашеский образ жизни пользуется славой самой высокой добродетели, искусство обязательно имеет дурную репутацию. Там, где наслаждение объявляется грехом, где человек ненавистен самому себе, не разрешает себе никакого удовольствия, где болезнь считается естественным состоянием, где истощение, умерщвление плоти являются законом, эстетическое чувство — основа искусства — должно быть в опале. Как же может тот, кого религия обязывает бежать от лицезрения женщины, избегать всех поводов для нецеломудренных мыслей, воздержаться от чувственных наслаждений, спокойно любоваться прекрасным изображением мадонны? Если мы, пишет Фейербах, все-таки встречаем красоту в католическом искусстве, «то это можно объяснить только той же причиной, вследствие которой вблизи мужских монастырей строились женские, соединенные с первыми потайными ходами».

   Характерной чертой историко-философской концепции Фейербаха, как мы видели, был несомненный интерес к представителям материалистического направления. Замечательно, что Фейербах сам придавал огромное значение своему интересу к представителям материализма для своей духовной эволюции. Благодаря влиянию материалистов-эмпириков, отмечал Фейербах, он пришел к убеждению об истинном характере чувственности и лежащего в ее основании материального объекта. Интерес к Бэкону, Гоббсу, Гассенди, Спинозе привел его к материализму. И к чести Фейербаха, надо сказать, что, идя к материализму, он, как показывает его отношение к Доргуту, всячески отмежевывался от вульгарно-материалистического способа мышления.

   В своем отношении к материалистической традиции Фейербах резко расходится с Гегелем, который всегда высокомерно  и пренебрежительно относился к  представителям материализма. Бэкона, например, Гегель упрекал в том, что тот хотел «жить постоянно погруженным в материю и иметь своим предметом действительность, а не разум» и «не обладал способностью рассуждать, исходя из всеобщих мыслей и понятий».  

Атеизм  Фейербаха: "Я отрицаю  бога; для меня это  значит: я отрицаю  отрицание человека"  

   Фейербах  рассматривает историю философии  нового времени под углом зрения борьбы ряда тенденций: эмпиризма с рационализмом, реализма с романтизмом, а в некоторых случаях материализма с идеализмом. Однако центральную тенденцию он видел, как было показано выше, в борьбе разума с верой, науки с религией, философии с теологией. Этой борьбой, показывает Фейербах, пронизана вся философия нового времени — Бэкона и Гоббса, Гассенди и Декарта, Лейбница и Бей-ля, Декарта и Спинозы. Фейербах отмечал стремление каждого из этих мыслителей освободить человеческий ум от религиозного влияния и их несомненный вклад в это дело. Но никто из них, по его мнению, не освободился полностью от дуализма веры и разума. «Философы новейшего времени признавали веру, но так, как законная жена признается в качестве уполномоченного лица мужа, когда он уже внутренне с ней разошелся». Фейербах требовал последовательности и бескомпромиссности в этом вопросе . Срывая с божества его таинственность, Фейербах вначале еще полагал, что человеческое мышление, как таковое, обладает самостоятельным бытием. Под влиянием гегелевского принципа тождества субъекта и объекта, мышления и бытия он на место сверхчувственного бога поставил сверхчувственный разум, мышление.

   Следует подчеркнуть, что для Фейербаха  атеизм не сводился к простому отрицанию  бога. Эту точку зрения он считал характерной для XVII и XVIII вв. «Кто обо  мне не говорит и не знает ничего большего, кроме того, что я —  атеист, тот вообще ничего не говорит  и ничего обо мне не знает. Вопрос о том, существует ли бог или нет, как водораздел между теизмом  и атеизмом достоин семнадцатого и восемнадцатого, но отнюдь не девятнадцатого века. Я отрицаю бога; для меня это значит: я отрицаю отрицание человека, я утверждаю чувственное, истинное, следовательно, неизбежно также политическое, социальное место человека взамен иллюзорного, фантастического, небесного пребывания человека, которое в действительной жизни неизбежно превращается в отрицание человека. Для меня вопрос о бытии или небытии бога есть лишь вопрос о бытии или небытии человека».

   Таким образом, Фейербаха не удовлетворял негативный атеизм его предшественников. Атеизм Фейербаха требует положительного утверждения человека в противоположность его религиозному, фиктивному утверждению. Утверждение человека должно быть не только реальным, но и всесторонним, охватывающим все сферы его бытия. Фейербах понимал, что немногого стоит забота «о ясности и здоровом состоянии головы и сердца», если «желудок не в порядке» и «основа человеческого существования повреждена».

   По  Фейербаху, для того чтобы вылечить «болезни головы и сердца», к которым  он относил и религиозную идеологию, необходимо решение проблемы «желудка». Со ссылкой на физиологию и антропологию он высказывал ценную мысль, что духовная (а значит, и религиозная) эмансипация  человека является частью более широкой, в том числе социальной и политической, его эмансипации. Упомянув эту чрезвычайно  важную задачу, Фейербах, однако, сознавал, что его произведения едва ли намечают достаточно конкретные пути для ее решения. Он поэтому ставит перед собой гораздо более скромную задачу — «основательное исследование и исцеление головных и сердечных болезней человечества». Тем самым Фейербах ограничивал свой атеизм узкими рамками просветительства