Феноменология Эдмунда Гуссерля

Оглавление

Введение 2

Феноменология Эдмунда Гуссерля 4

Понятие "ноэма" и учение о феноменологической редукции 7

Лозунг "Назад, к предметам!" 11

Сознание  как ноэзис: смыслоформирование 12

Феноменологическая  редукция смыслоформирования: сознание как переживание 15

Учение о  достоверности 18

Учение о  жизненном мире 19

Учение об очевидности. Развитие идей Гуссерля 22

Заключение 24

Использованная  литература 26

 

 

Введение

 

Термин «феноменология»  прочно вошел в философский лексикон каждого, кто уже знаком с классической европейской философией. В нашей  философской традиции он сразу же заставит вспомнить о гегелевской  феноменологии духа, основная идея которой состояла в том, что все  объекты мира, в котором живет  человек (включая культуру и самого человека), суть «инобытие», предметное воплощение особой духовной сущности - «абсолютного духа». Поэтому предметный мир человека есть мир феноменов, за которым скрыт (или в котором проявляет себя) мир ноуменов. В этом плане гегелевская концепция находится в русле долгой европейской традиции с ее оппозицией «внутреннего» и «внешнего», «скрытого» и «очевидного», «глубинного» и «поверхностного». Тему эту легко обнаружить уже у Платона с его противопоставлением мира идей, мира «чистых сущностей», чувственному миру, трактуемому в качестве «теней» первого. Хотя, как мы увидим, проблематика современной феноменологии не только не совпадает с такими представлениями об устройстве мироздания, но даже во многих отношениях им противостоит, когда отвергает принципиальную возможность построения таких моделей. Тем не менее, глубинная связь между этими этапами развития философской мысли имеется. Состоит она прежде всего в устремленности философского знания к глубинным основам всякого бытия, к некоему первоначалу - даже если в конечном счете таким первоначалом знания окажется вовсе не основание мира, а первичный слой самого знания. И. Кант формулировал этот аспект проблемы в виде «королевского» вопроса: «что мы можем знать?»

Таким образом, проблема первоначала  может иметь как онтологический, так и гносеологический аспекты, каковые либо совпадают, либо радикально расходятся в противопоставленные  друг другу философские концепции. В истории европейской философии  мы встречаем все «цвета» этого  «спектра», и на проблематику феноменологического  течения оказали влияние все варианты философских исследований проблемы первоначала. Попытки как-то синтезировать их, найти универсальное и всестороннее решение, сделали феноменологию одной из самых сложных в теоретическом отношении философских конструкций. В качестве теоретических предшественников (ближайших и главнейших) современной феноменологии следует назвать картезианство, кантианство, эмпириокритицизм. В них нетрудно обнаружить также влияние более древних систем - Августина, Лейбница, а также «психологической школы» в логике, классиков исследований по основаниям математики конца прошлого и начала нашего века. Феноменологическое течение оказывается очень трудно, практически невозможно вырвать из контекста всей европейской философской традиции и современной философской мысли. Если «определить» значит «отграничить», то феноменологию в качестве философского течения определить трудно, если вообще возможно. Несколько легче определить ее в качестве философской школы, хотя и это вызывает немалые трудности даже для самих феноменологов. Может быть, поэтому распространены попытки сделать это, трактуя феноменологию прежде всего в качестве метода, или подхода - тогда границы направления представляется ненужным фиксировать сколько-нибудь точно; один и тот же метод в разных его модификациях могут использовать мыслители, придерживающиеся не только разных, но даже противоположных установок.

 

 

Феноменология Эдмунда Гуссерля

 

Признанным основоположником феноменологической философской школы XX столетия был Эдмунд Гуссерль (1859 - 1938).

Гуссерль был философом, взгляды которого формировались в условиях непростой эпохи в истории Германии и Европы. Детство его совпало с концом революционного периода и началом формирования новых, еще не освященных традицией, политических структур. Почти одновременно с политическими преобразованиями развертывается революция в математике, за которой буквально по пятам следовала революция в физике. Более того, меняется и общая интеллектуальная парадигма: прежний образ науки как сокровищницы, склада уже готового знания сменяется другим: наука предстает как деятельность по достижению нового знания, из «склада готовой продукции» преобразуется в сознании самих ученых в «фабрику» по изготовлению знаний. Потому без особого сопротивления со стороны научного сообщества появляются и обретают самостоятельность новые науки, которые раньше не имели смелости претендовать на собственный предмет, собственный метод.

При особой важности для  философской мысли интеллектуальных событий этого исторического  периода, не стоит игнорировать и  событий политических и экономических. Ведь зрелый Гуссерль был современником первой мировой войны, отнявшей у него одного из сыновей.

Термин феноменология  уже использовался в философских  кругах с 1700 года. Тогда он означал  абстрагирование сознания и опыта  от их реальности интенциональных составляющих и обсуждение их в рамках философии. Также он обозначал исторические исследования в области самоосознания, начиная от первичных чувств и заканчивая разумной мыслью. Тем не менее, именно Гуссерль дал ей форму, которая существует в настоящее время. Он определил феноменологию, как философский метод для изучения сущностей, и акта введения этих сущностей в ткань повседневного опыта. Он считал ее трансцендентальной философией, которая имеет дело лишь с тем, что остается после того, как производится редукция. Он называл эту редукцию словом epoche, что означает заключение мнений в скобки или откладывание суждений. "Назад к предметам" - это было девизом Гуссерля, когда он говорил о каких-либо философских или научных предметах. Для того, чтобы вернуться к предметам, Гуссерль предполагал вводить в любой философский предмет, в виде его целостной части такую редукцию, которая утверждала бы существование мира до того, как начинается рефлексия. Он предполагал феноменологию как метод достижения живого опыта, как он возникает во времени и пространстве, это попытка напрямую описать опыт так, как он происходит, без остановки для определения его происхождения и объяснения его причин. Для того, чтобы выполнить эту задачу, Гуссерль предложил понятие epoche: полное изменение позиции, философ движется от самих вещей к их значениям, или, иначе говоря, от реальности воплощенных значений - ядра науки - к реальности значений, в том виде, в каком они переживаются непосредственно в окружающем мире.

Феноменология - это философия  сознания. Гуссерль предполагал, что сознание всегда к чему-либо направлено, и оно несет в себе идеал.

Предметная область, которую  исследует феноменология, является новой областью, а потому не имеет  непротиворечиво сформированного  категориального аппарата философии. В этом и только в этом состоит  сложность понимания проблем, поднятых Э.Гуссерлем и решаемых его последователями. Но речь идет о нашем сознании, о том, знаем ли мы, что такое наше сознание, можем ли мы понять другого человека, наделенного таким же сознанием (или не таким?); и если мы не понимаем другого, то что именно мы не понимаем, что не можем осознать нашим сознанием и, наконец, умеем ли мы им пользоваться.

Феноменологический анализ "предполагает ... полное исключение каких бы то ни было допущений, установлений и убеждений" относительно объективности  предмета, поскольку "феноменологические данные суть постижения времени", а поэтому "посредством феноменологического анализа нельзя обнаружить даже самую малость объективного времени", поскольку "переживаемое теперь, взятое как таковое, не есть точка объективного времени и т.д. Объективное пространство, объективное время и вместе с ними объективный мир действительных вещей и процессов - все это трансценденция". Порядок вещей и связи между ними, которые обнаруживает человек в собственных переживаниях, не встречаются в самом объективном мире, не является объективным порядком. Схватывание и удержание сознанием какого-либо предмета, считает Гуссерль, не означает схватывания объективности, не означает усмотрения объективной действительности. "Объективность принадлежит к "опыту" и притом к единству опыта, к закономерностям данных в опыте связей природы. Говоря феноменологически: объективность конституируется как раз не в "первичных" содержаниях, но в свойствах схватывания и в закономерностях, принадлежащих к сущности этих свойств".

Его идеи разъясняли и детализировали его ученик Роман Ингарден, польский философ, и редактор его многочисленных, завершенных и незавершенных работ Элизабет Штрекер. Учеником Гуссерля был один из известнейших философов Европы XX века Мартин Хайдеггер. Близкими путями шли «критический онтолог» Н. Гартман, религиозный философ М. Шелер, виднейший представитель французского экзистенциализма Ж.-П. Сартр. Все они пытались строить «феноменологические онтологии». Тем не менее ориентация исследований тех, кто считался продолжателем дела Гуссерля (за исключением Р. Ингардена и Э. Штрекер) не тождественна гуссерлианской. Впрочем, и сам Гуссерль на протяжении своей жизни тоже менял как предмет, так и ориентацию: большинство его биографов выделяет существенные различия между его ранним, средним и поздним творчеством; более того, позднего Гуссерля часто противопоставляют раннему. И каждая из этих точек зрения имеет свои основания.

 

Понятие "ноэма" и учение о феноменологической редукции

 

Первоначальный импульс  для своих философских размышлений, сохранивший силу на протяжении всей его жизни, Э. Гуссерль получил от своего учителя математики, Карла Вейерштрасса, бывшего с 1856 г. профессором Берлинского университета. С именем этого математика связано начало попыток свести основания математического анализа к прозрачным арифметическим понятиям, которые,  рассматривались как базовые (программа арифметизации математики). Аналогичный процесс происходил в геометрии, где завершалась наведением логического порядка собственная революция, связанная с появлением неевклидовых геометрий.

В 1897 г. в Цюрихе состоялся  Первый международный конгресс математиков. Проблемы, обсуждавшиеся на нем не были «вопросам математической техники». Математические проблемы, превратившись в логические, вызывали потребность в методологическом, гносеологическом и, вообще, философском обсуждении. Через три года после Первого математического всемирного конгресса в Париже состоялся Первый международный конгресс по философии математики; и все начало столетия ознаменовалось острейшими спорами об основах математического мышления. В такой атмосфере вызревала и менялась проблематика первого цикла работ Э. Гуссерля, главными из которых были «Философия арифметики» (1891) и двухтомник «Логических исследований» (1900 - 1901).

В «Философии арифметики»  он - ученик Вейерштрасса - ищет последних оснований, на которых в действительности стоит здание арифметики.

В своей первой работе "Философия  арифметики" Гуссерль исследует процесс образования понятия "число" (то, как образуется понятие "число"). Рассуждения Гуссерля в этом произведении во многом схожи с установками Авенариуса и Маха, тоже занимавшихся поиском оснований знания - правда, в более общем, гносеологическом, плане. Гуссерль пробует свести все понятия арифметики в конечном счёте к "простым восприятиям", с которых, как он думает, должно начинаться всякое подлинное знание. Базисом математического знания он объявляет "первое впечатление", которое возникает в сознании при "столкновении" - нет, не с чувственными предметами, как полагали философствующие эмпирики, а с миром чисел самих по себе. По его мнению, нельзя сказать, что человек сначала начинает считать чувственные объекты, а потом изобретает числа (и вообще математику). Напротив, человеческое сознание в акте интеллектуального созерцания именно обнаруживает числа - пусть они и предстают чувственному созерцанию в "одеянии" чувственных объектов. Сознание сразу отличает, например, множество из трёх предметов от множества из пяти предметов: второе больше даже в том случае, когда те предметы, которые составляют второе множество, меньше (по размеру). Правда, такого рода непосредственное впечатление числа сознание получает только тогда, когда имеет дело с "простыми числами". Можно сказать иначе: простые числа непосредственно переживаются как таковые; потом это переживание может стать предметом рефлексии, в результате чего возникает понятие числа. Большие числа сознание непосредственно переживать не может - здесь оно вынуждено считать, для чего использует "суррогаты" - приёмы счёта и системы счисления. Таким образом, малые числовые понятия, так сказать, "ближе к самому числу", хотя понятийная "оболочка" роднит их с понятиями больших чисел: понятия простых чисел как бы образуют мостик между "самими числами" и их искусственными заменителями в знании. Надёжность этой связи обеспечивает закон экономии мышления, которому подчинён прогресс математического познания (как и всякого познания вообще). Отсюда, согласно Гуссерлю и в отличии от мнения эмпириокритиков, следует, что первоистоком знания чувственный опыт не является. Гуссерль признаёт объективное, "абсолютное бытие" чисел, которое переживается непосредственно (то есть без посредства ощущений), а потом проводит различие между чистым переживанием числа и его символическим представлением.

В "Логических исследованиях" Гуссерль продолжает данную тему, анализируя содержание понятия "число" и утверждая, что предметом научного интереса ученого является не вещь-в-себе, а понятие о вещи-в-себе, как единство значения и смысла. Другими словами, ученый удивляется не самому предмету объективной реальности, а понятию об этом предмете, тому содержанию, которое имеется в представлении субъекта относительно данного понятия. Именно здесь, в "Логических исследованиях", Гуссерль наметил принципиальную установку на очищение научного исследования от всякого рода неявных предпосылок, тех предпосылок, что носят метафизический характер.

Чтобы достичь бесспорных основ знания, Гуссерль стремится сделать предмет науки нейтральным для познания, феноменологически очищенным - вот принцип феноменологической установки, или феноменологической редукции.

Чтобы приблизиться к пониманию  феноменологической редукции, нужно  вспомнить понятия логики, которыми оперирует Гуссерль. Это, прежде всего, "значение"="смысл" и "знак".

"Значение предмета" в понимании Гуссерля, т.е. как "смысл предмета", есть "ноэма" (от греч.: "noema" - "мысль"), т.е. мысленное содержание о предмете, или, другими словами, предметное содержание мысли.

Один и тот же предмет, например, "конь", может иметь  в различных высказываниях различные, даже противоположные, смыслы (значения):

1) конь - это Пегас, крылатый  конь, который вместе со своим  братом Хрисаором родился из туловища Медузы Горгоны, после того, как Персей отсек ей голову;

2) конь - это и старый  конь, или попросту, кляча, о котором  поется в песне: "А теперь  плетемся тихо по асфальтовой.  ты, да я поникли оба головой. "

Различные смыслы могут быть не только у общих понятий, таких, как "конь". У единичного понятия "Пегас" также можно выявить  различные смыслы, например:

1) Пегас - это конь поэтов, потому что он смог ударом  копыта выбить источник на  Геликоне - месте обиталища муз;

2) Пегас - это конь, подносящий  Зевсу, на Олимп, молнии и  гром.

"Знак" - это материальный  предмет, воспроизводящий свойства  или отношения другого, незнакового  по природе предмета. С помощью  знака, или знаковой системы,  можно отобразить ноэму (смысл, значение). Например, Q, W, R, F - знаки английского алфавита, @ - обязательный знак Е-mail (электронной почты), (c) - знак авторского права. Мало того, знак есть способ существования ноэмы и может выступать в различных видах - как знак-образ (карта, фотография, рентген-снимок), как знак-признак (дым - это знак огня, температура - знак заболевания), знак-символ (двуглавый орел- государственный символ России, чаша со змеей - символ медицины).