Философия Г.В. Лейбница

 

Министерство образования РФ

Всероссийский заочный финансово-экономический институт

филиал в г. Туле

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ТВОРЧЕСКАЯ РАБОТА

по дисциплине «Философия»

на тему

«Философия Г.В. Лейбница»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнил:

студентка 2 курса (город)

финансово-кредитного факультета

специальности

«финансы и кредит»

Агеева Вера Николаевна

№ л. д. 02ффд13312

 

Проверил:

Миляева Елена Олеговна

 

 

 

 

 

 

 

Тула, 2003 г.

Содержание

Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  3

1. Готфрид Вильгельм Лейбниц . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4          
2. Критика Лейбницем принципа субъективной достоверности . . . . . . . . . . 6
3. Учение о методе, или «общая наука» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  9
4. Анализ математических аксиом . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12
5. Конструкция как принцип порождения объекта . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .16
6. Сущность природы – не протяжение, а сила . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .18
7. Монадология . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .23
8. Природа - непрерывная лестница существ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
9. Проблема континуума и вопрос о связи души и тела . . . . . . . . . . . . . . . .  33
10. Трудности в решении проблемы материи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 36

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 38

Список литературы  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 39

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Рождение философии Нового времени относят к концу XVI-XVII вв., эпохе Фрэнсиса Бэкона (1561-1626) и Рене Декарта (1596-1650). Иногда выделяют переходный период между средневековой и новой философией, который носит название Возрождения и приходится на XV-XVI вв.

Философия Нового времени отличается от античной и средневековой и по своему содержанию, и по методологическим принципам, и по характеру тех проблем, которые оказываются в центре внимания. Это не значит, что философия совсем теряет связь с прежней традицией, но она по-своему интерпретирует эту традицию, расставляя новые акценты.

Рождение нового типа сознания связано с процессом секуляризации, с движением Реформации и затем Контрреформации, с бурным развитием городов, открытием Нового Света, возрастанием роли денежного хозяйства и предпринимательства, т.е. становлением капитализма, а также с созданием нового типа науки - экспериментально-математического естествознания.

Процесс секуляризации начинается в Европе примерно в XV в., а в XVI-XVII вв. углубляется и расширяется. Все большую самостоятельность по отношению к церкви и религии приобретает не только социально-политическая и экономическая, но и духовная жизнь - философия, наука, искусство. Философия осознает себя автономным, независимым от откровения знанием о Боге, мире и человеке.

Происходит смена мировоззренческих ориентиров. В то время как средневековый человек рассматривал земную жизнь как приготовление к жизни вечной, взгляд человека Нового времени устремлен прежде всего на мирское существование; окружающий мир все больше приобретает для него самодовлеющее значение.

В средневековом обществе были очень сильны корпоративные и сословные связи, поэтому даже выдающиеся люди выступали как правило в качестве представителей той корпорации, сообщества или союза, который они возглавляли. В эпоху Возрождения индивид приобретает гораздо большую самостоятельность и все чаще представляет не то или иное сообщество, но самого себя. Сознание собственной силы и таланта, гордость, честолюбие, самоутверждение отличают человека на заре Нового времени. Возникает любопытный феномен - почти религиозное почитание выдающихся людей; поэты и художники, писатели-гуманисты и даже знаменитые ученые-юристы занимают то место, которое в античности принадлежало героям, а в Средние века - святым.

Важную роль в формировании философии и науки Нового времени сыграла Реформация, которая внесла существенные перемены в общую духовную атмосферу и хозяйственную жизнь Западной Европы. Протестантизм выступил с критикой католической церкви с характерным для нее принципом иерархии. Не признавая необходимости в посредниках между человеком и Богом и тем самым отвергая иерархию церковных властей, протестанты подчеркивали, что Бог непосредственно обращается к каждому человеку и столь же непосредственно правит Вселенной, не нуждаясь в сонме небесных чинов - ангелов и архангелов, проводников божественной воли в мире. Поскольку космическая иерархия в Средние века осмыслялась с помощью философии и физики Аристотеля, то именно Аристотель стал предметом ожесточенной критики со стороны протестантских богословов.

Противопоставление веры и знания, характерное для протестантизма, привело к сознательному стремлению ограничить сферу применения разума миром земных вещей, поскольку Бог, по убеждению протестантских богословов, есть исключительно предмет веры, а не знания. Под "земными вещами" понималось прежде всего практически ориентированное познание природы. Предоставив дело спасения души только вере, протестантизм тем самым ограничил сферу разума мирской практической деятельностью - ремеслом, хозяйством, политикой. Применение разума в практической сфере тем более поощрялось, что сама эта сфера, с точки зрения реформаторов, приобретает особо важное значение: труд выступает теперь как своего рода мирская аскеза, поскольку монашескую аскезу протестантизм не принимает. Отсюда уважение к любому труду - как крестьянскому, так и ремесленному, как деятельности землекопа, так и деятельности предпринимателя. Этим объясняется характерное для протестантов признание ценности технических и научных изобретений, всевозможных усовершенствований, которые способствуют облегчению труда и стимулируют материальный прогресс.

Именно в этих условиях возникает экспериментально-математическое естествознание, первые шаги которого мы видим в конце XVI-начале XVII вв. в творчестве Кеплера, Галилея, Кавальери и др. Уже в XVII в. новая наука о природе во многом определяла содержание и задачи метафизики, а в XVIII и XIX вв. вообще оттеснила метафизику на задний план.

Все эти особенности новоевропейской культуры вызвали к жизни и новую ориентацию философии. Если в Средние века она выступала в союзе с теологией, а в эпоху Возрождения - с искусством и гуманитарным знанием, то начиная с XVII в. она опирается главным образом - хотя, конечно, не исключительно - на науку. И поскольку наука занимает ведущее место в мировоззрении этой эпохи, то и в философии на первый план выходят проблемы теории познания – гносеологии, хотя первоначально гносеология еще обосновывается с помощью онтологических предпосылок.

Прослеживание связи философии с наукой позволяет, с одной стороны, выявить теоретические предпосылки новой математики и естествознания, а с другой, увидеть, каким образом наиболее продуманные философские построения уходят своими корнями в ту почву, из которой растет и научное мышление этой эпохи и которая определяет духовный горизонт новой Европы¹.

 

1. Готфрид Вильгельм Лейбниц

 

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646 – 1716) – немецкий философ, математик, физик, организатор науки. Основные произведения: «Рассуждение о метафизике» (1686), «Новая система природы» (1695), «Новые опыты о человеческом разуме» (1700-1705), «Теодицея» (1710), «Начала природы и благодати» (1714), «Монадология» (1714). Один из создателей дифференциального и интегрального исчисления; он предвосхитил принципы современной математической логики. Основатель и президент (с 1700 г.) Бранденбургского научного общества (позднее – Берлинская АН). По просьбе Петра I разработал проект организации Российской Академии наук.

Лейбниц получил философское образование в духе еще не прервавшейся в то время школьной средневековой традиции. Но с юных лет он погрузился в изучение современного ему естествознания и математики. Он пришел к выводу, что эти две сферы знания не так уж непримиримо противостоят друг другу, как это казалось Галилею, Пьеру Гассенди, Декарту. Примирение новой философии и науки с Аристотелем, а также с важными положениями платонизма и неоплатонизма - вот одна из задач, которые ставил перед собой Лейбниц.

Стремление восстановить прерванную его эпохой связь времен составляло один из существенных мотивов творчества Лейбница. В одном из своих ранних сочинений - в «Письме к Якобу Томазию о возможности примирить Аристотеля с новой философией» - Лейбниц пишет: «...Я не побоюсь сказать, что нахожу гораздо больше достоинств в книгах аристотелевской «Физики», чем в размышлениях Декарта: настолько я далек от картезианства. Я осмелился бы даже прибавить, что можно сохранить все восемь книг аристотелевской физики без ущерба для новейшей философии, и этим самым опровергнуть то, что говорят даже ученые люди о невозможности примирить с нею Аристотеля. В самом деле, большая часть того, что говорит Аристотель о материи, форме, отрицании, природе, месте, бесконечном, времени, движении - совершенно достоверно и доказано. Кто откажется принять даже субстанциальную форму - то, чем субстанция одного тела отличается от субстанции другого? Что касается до первой материи, то нет ничего более достоверного. Является только один вопрос: возможно ли дать истолкование путем величины, фигуры и движения общим положениям Аристотеля о материи, форме и изменении? Схоластики отрицают это, реформаторы утверждают. Мнение последних кажется мне не только вернее, но и согласнее с самим Аристотелем...»²

Из приведенного отрывка ясно, что Лейбниц не разделял картезианской критики античной философии, и хотел бы объединить современное ему естествознание с физикой Аристотеля.

 

2. Критика Лейбницем принципа субъективной достоверности

 

Лейбниц отвергает выдвинутый Декартом в качестве основы научного знания принцип непосредственной достоверности. Справедливое требование подвергать сомнению то, что мы получаем от предшествующих эпох, согласно Лейбницу, превращается у Декарта в неправильное утверждение, что все сомнительное ложно. «Впрочем, я не вижу, какая польза принимать сомнительное за ложное: Это значило бы не избавиться от предрассудков, но лишь поменять их»³, - пишет Лейбниц в «Замечаниях к общей части Декартовых «Начал». Не согласен Лейбниц и с тем, что ясность и отчетливость являются критериями истинного знания. Само по себе, согласно Лейбницу, это требование вполне законно, но недостаточно для установления истинных оснований науки. «Пресловутое правило, что соглашаться можно только с тем, что ясно и отчетливо, не имеет большой ценности, если не приводят лучших признаков ясного и отчетливого, чем те, которые предлагает Декарт»⁴. Лейбниц критикует Декарта не за то, что тот требует ясности и отчетливости суждений, а за то, что это требование он обосновывает не логически, а психологически, не объективно, а субъективно. При поспешном суждении, говорит Лейбниц, часто кажется ясным и отчетливым то, что на самом деле темно и спутанно. Следовательно, эта аксиома бесполезна, если не привлекаются критерии ясного и отчетливого, и если не доказана истинность идей. Критериями истинности суждений, которые необходимо соблюдать, являются правила обычной логики, какими пользуются геометры: например, предписание принимать за достоверное лишь то, что подтверждено надежным опытом или строгим доказательством.

Обращаясь к обычной логике, принципы которой восходят к Аристотелю, Лейбниц тем самым восстанавливает значение античной философской и научной традиции, незаслуженно, по его мнению, отвергнутой Декартом. Не столько субъективная очевидность, сколько логическое доказательство гарантирует объективную истинность суждений. Сам принцип «мыслю, следовательно, существую», который Декарт считал наиболее достоверным для нашего разума, Лейбниц относит вообще не к истинам разума, а к истинам факта, не считая такую истину принципиально отличной от множества других, ей подобных. «Первичных истин факта, - пишет он, - существует столько же, сколько непосредственных восприятий, или, иначе говоря, «сознаний». Я сознаю не только самого себя как мыслящего субъекта,  но сознаю и свои мысли; то или иное содержание мыслится мною не менее истинно и достоверно, чем само «я мыслю». Поэтому первичные истины факта можно свести к двум следующим: «я мыслю» и «мною мыслится многообразие». Отсюда следует не только то, что я существую, но и то, что я многообразным способом определен»⁵.

Критика Лейбницем Декарта – это критика принципа субъективной достоверности, частичное значение которой Лейбниц признает, но не считает возможным возвести ее в верховный принцип. Сам Лейбниц ищет достоверность объективную, а потому предлагает начинать не с нашего Я, как Декарт, а с Бога.

Но и Лейбницу при всей его критике субъективной достоверности рассматривает метафизические вопросы с точки зрения внутреннего Я, самосознания. Если в логике Лейбниц исходит из приоритета объективности (начинает с Бога), то при построении метафизики он отправляется от внутреннего Я.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Учение о методе, или «общая наука»

 

В отличие от Декарта, Лейбниц разрабатывает свою методологию не с точки зрения деятельности познающего субъекта, а в качестве структурного закона объективно наличных предметных связей. В методе Лейбниц видел логику, общую для всех частных наук, а потому и называл ее «общей наукой» (scientia generalis). Начала всякого познания должны быть получены, согласно Лейбницу, не путем анализа познающего субъекта, а путем исследования природы самой истины, т.е. по возможности безотносительно к познающему Я.

При этом Лейбниц полностью разделяет с Декартом, как и с атомистами и Ньютоном, убеждение в том, что математика - самая достоверная среди наук и что физика должна строиться на основе математики. Лейбниц сводит математические аксиомы к первичным общелогическим истинам и, таким образом, не считает аксиомы геометрии далее не разложимыми. Лейбниц убежден в том, что «начала», аксиомы математики не первичны, а имеют свои основания в исходных логических аксиомах. Лейбница требовал выведения всей математики из каких-то простых, чисто логических идей, собственно, из принципа тождества (А = A).

Что же представляют собой, по Лейбницу, «первые истины»?

Лейбниц различает понятия «темное», «ясное», «отчетливое». Темным является то понятие, которого недостаточно, чтобы с его помощью узнать представляемый им предмет; ясным - то, с помощью которого представляемый им предмет легко распознается. Однако ясное понятие может быть и неотчетливым - это в том случае, если мы не в состоянии определенно указать те признаки, с помощью которых мы отличаем один предмет от другого, как, например, когда речь идет о красном цвете, кислом вкусе и т.д.: хотя мы ясно различаем красный, голубой и желтый цвета, слепому мы не в состоянии пояснить, что такое желтое. Отчетливым же, а не только ясным, будет то понятие, относительно которого нам известны признаки, отличающие представляемый предмет от любого другого.