Философия просвещения XVIII века

Наряду со столь смелыми и порой дерзкими для тех времен заявлениями параллельно развивается скептическое, а временами и откровенно пренебрежительное отношение к церкви. И если Английское и Немецкое Просвещение были более сдержанными в неуважении к религии, то "просветительский атеизм" французов базировался на тезисе о случайном и неслучайном" возникновении религии. "Случайность" возникновения связана с тем, что она есть продукт страха человека перед непонятным и неизведанным. "Неслучайное" же возникновение религии обусловлено тем, что она определена социальными и культурными обстоятельствами, т.е. могла возникнуть лишь в прошлые невежественные времена. Отсюда вытекает жесткая критика ими религии, что должно было, по их убеждению, позволить избавиться от пережитков давних времен. Причем их критика направлена против религиозного мировоззрения в целом, и против религиозных социальных институтов, и против священников, как выразителей и проводников данного мировоззрения. В своих работах Гольбах обвиняет религию в том, что, "воспитывая человека в страхе перед невидимыми тиранами, она в действительности воспитывает в нем низкопоклонство, угодливое малодушие перед лицом видимых тиранов, подавляя в нем способность к самостоятельности и независимости" (2, 3).

 В «Трактате о терпимости»  Дидро пишет, что деисты отрубили  гидре религии дюжину голов, но  осталась та единственная, из  которой вырастут все остальные. Именно природа, по мнению Дидро, должна вытеснить Божественность: одним словом, придется набраться  смелости и освободиться от  пут религии, отвергнуть всех  богов и признать права природы, которая говорит человеку: «Откажись  от богов, присвоивших себе мои  прерогативы, и вернись к моим  законам. Когда ты снова вернешься  в лоно природы, откуда убежал, она утешит тебя и изгонит  из твоего сердца все угнетающие  тебя тревоги и все терзающее тебя беспокойство. Всецело доверься природе, человечеству, самому себе - и вдоль всей тропы своей жизни ты повсюду найдешь цветы» (5, 6).

В общем потоке Просвещения есть атеистическое и материалистическое течения. Однако все Просвещение пронизано духом гуманизма, рациональной, естественной, светской религиозностью, с которой соединяются светская, мирская мораль: «Обязанности, которые мы должны выполнять по отношению к себе подобным, относятся главным образом и исключительно к сфере разума, поэтому они единообразны у всех народов» (11). Так утверждал Д'Аламбер; такого же мнения придерживался и Вольтер: Он был убежден, что под естественной религией следует понимать совокупность нравственных принципов, общих для всего человеческого рода. И если можно говорить о естественной религии и естественной нравственности, то таким же образом можно говорить и о естественном праве. Естественное означает рациональное, несверхъестественное.

Дух критицизма, заставляющий внимательно взвешивать каждое мнение, представление и верование из наследия прошлого, проникает повсюду и встречается также в трудах по юридической и политической философии, внушая реформаторские проекты. Во Франции же политико-юридическое течение Просвещения вылилось в революцию, одним из первых шагов которой стала типичная для естественного права Декларация прав человека и гражданина, принятая в 1789 году. Это наиболее яркое воплощение теории прав человека и гражданина. Права человека, которые Учредительное собрание посчитало естественными (а также священными и неотчуждаемыми), следующие: свобода, равенство в правах, собственность, безопасность и сопротивление угнетению. Закон одинаков для всех и устанавливает точные рамки полномочий исполнительной власти с целью защиты свободы личности, вероисповедания, образа мысли, слова. Закон есть выражение общей воли народа, он выработан при непосредственном участии (либо через представителей) всех граждан. Собственность объявлена «священным и неотчуждаемым» правом. Это было огромным скачком на пути к идеальному обществу, пронизанному идеями гуманизма. Ученые умы того времени верили, что человеческий дух, подавлявшийся в течение долгой череды столетий, наконец пробудился от суеверий и легкомыслия. Даже самые легкомысленные нации начинали думать, что наука, разум и истина смогут порвать цепи заблуждения и невежества, которые долгое время закрепляли предрассудки. И как здесь не уверовать, если даже принцы, устав от праздности, ищут в разуме средство против зла, которое сами же и сотворили.

ЖУЛЬЕН ОФРЕ ДЕ ЛАМЕТРИ

КАК ВЫДАЮЩИЙСЯ МЫСЛИТЕЛЬ ЭПОХИ ПРОСВЕЩЕНИЯ

Как было сказано мною выше, наряду со всеми механистическими представлениями, только один человек решился распространить их на человека. И имя этому отважному мыслителю - Жульен Офре де Ламетри. Он родился в Сен-Мало, учился в Кане и Париже, где защитил докторскую диссертацию. Затем философ стажировался в Лейдене, в Голландии, у известного врача, химика и ботаника Германа Бургаве, утверждавшего, что жизненные процессы можно свести к формулам и выразить химическими терминами. За свои материалистические и атеистические взгляды Ламетри подвергся гонениям и преследованиям со стороны теологов и философов-идеалистов. В 1746 году Ламетри был изгнан из Франции и вынужден эмигрировать в Голландию. Там он и опубликовал анонимно свой главный труд "Человек-машина", на котором мне хотелось бы остановиться подробнее.

В знаменитом труде Ламетри человек, действительно трактуется как машина, хотя и достаточно сложная. С его точки зрения, в человеке все устроено механически. Что касается духовного, идеального и тому подобного, то Ламетри считает, что это выдумки теологов. Та же самая «машина», которая перемещается по поверхности Земли, утверждает Ламетри, она же и мыслит. Что касается сути мышления, то мысль, по его мнению, представляет собой только «способность чувствовать» и «мыслящая душа есть не что иное, как чувствующая душа, устремленная на созерцание идей и на рассуждение».

Иначе говоря, Ламетри не признает качественного различия между чувством и мышлением, между чувствующей и мыслящей душами, как это было у Аристотеля и Декарта. Ламетри, как и другие сенсуалисты, редуцирует, т. е. сводит мышление к ощущениям. Вместе с тем, при всем своем натурализме и механицизме, Ламетри придает значение образованию.

Но больше всего в данном трактате меня поразили удивительно прозорливо предугаданные вещи, о которых в восемнадцатом столетии задумывались лишь единицы. Будучи врачом и опираясь на собственный опыт, Ламетри вплотную подходит в своем труде к идеям эволюции и даже предполагает существование единого генетического кода с информацией, передающейся от родителей детям. Также Ламетри выдвигает гипотезу о происхождении зоофитов, которая впоследствии успешно подтверждается наукой. Конечно, мы можем наблюдать в его творении и совершенно наивные предположения: о возможности воспитанием добиться равенства между людьми и животными или в вопросах размножения отдавать предпочтение мужскому семени, считая возможным обойтись совсем без женщины. Но все эти, с позволения сказать "ляпы" не умаляют значения идей, вдохновившись которыми другие ученые умы совершат небывалый скачок в науке.

А закончить свое сочинение мне хотелось бы цитатой, которой Ламетри заканчивает свой бессмертный труд "Человек-машина". "Мы не будем утверждать, что всякая машина, или всякое животное, после смерти совершенно погибает или принимает другую форму, так как мы ничего решительно не знаем об этом. Но утверждение, что бессмертная машина представляет собой химеру или измышление разума, было бы столь же нелепо, как если бы гусеница при виде бренных останков своих сестер стала бы горько оплакивать участь своего вида, который будто бы обречен на уничтожение. Душа этих животных слишком ограничена для понимания метаморфоз природы. То же самое можно сказать и о нас. Можем ли мы знать о нашей судьбе больше, чем о нашем происхождении? Поэтому покоримся неизбежному неведению, от которого зависит наше счастье. Тот, то будет думать таким образом, будет мудрым, справедливым человеком, спокойным за свою участь, а следовательно, счастливым. Убежденный, вопреки собственному тщеславию в том, что он просто машина или животное, материалист не будет плохо относиться к себе подобным: он слишком хорошо знает природу их поступков, бесчеловечность которых всегда отражает степень аналогии между людьми и животными; следуя естественному закону, свойственному всем животным, он не пожелает делать другим то, чего не хочет, чтобы делали ему" (8).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Восемнадцатый век вошел в историю как век Просвещения. Это была эпоха людей, впервые за долгие годы решившихся радикальным образом изменить устои общества, людей, поверивших в святую силу Разума. По всей Европе и за ее пределами ученые мужи стремились получить как можно больше новых полезных знаний о природе и обществе и распространить их среди широких кругов образованных людей. В каждой стране Просвещение имело свой собственный оттенок, но были и вещи, которые оставались незыблемыми: социальная справедливость, утверждение материализма, гуманизм и свобода мышления.

Наиболее колоритным был Французский материализм, который стал новой исторической ступенью в философии. В основном, он носил механистический характер, где сущность человека сводили к его чувственной, биологической природе и особое значение отводили воспитанию человека. Считая людей биологическими существами и требуя их уравнения между собой как представителей одного вида, руководствуясь также принципами гуманизма, материалисты подготовили плодотворную почву для Великой Французской Революции.

Апогеем же применения механистического подхода относительно природы человека стала книга Ламетри "Человек-машина", где он рассматривает человека в сравнении с животным и смело поднимает вопросы происхождения видов.

Подобного рода стремления к знаниям и социальной справедливости оставили глубокий след в сердцах и умах людей и на долгие десятилетия утвердили веру в научный прогресс и возможность переустройства общества на началах справедливости и гуманизма.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРРАТУРЫ

1. Балашов Л.Е. Философия: Учебник. - М.: Издательско-торговая корпорация Дашков и К, 2004. - 608 с.
2. Гольбах П. Избранные произведения в двух томах. Том 1. - М.: Мысль, 1963. - 715 с.
3. Гольбах П. Избранные произведения в двух томах. Том 2. - М.: Мысль, 1963. - 563 с.
4. Гуревич П. Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. - М.: Политиздат, 1991.
5. Дидро Д. Сочинения в двух томах. Том 1. - М.: Мысль, 1986. - 592 с.
6. Дидро Д. Сочинения в двух томах. Том 2. - М.: Мысль, 1991. - 607 с.
7. Кант И. Ответ на вопрос: Что такое просвещение? - М.: Мысль, 1784. - 743 с.
8. Ламетри Ж. Сочинения. - М.: Мысль, - 1983. - 510 с.
9. Философия: Учебник для вузов /В.Н. Ратникова; Под ред. В.Н. Лавриенко, - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008. - 622 с.
10. Философия: учебник для студентов ВУЗов /П.В. Алексеев, А.В. Панин; - 4-е изд. перераб. и доп. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2007. - 532 с.
11. Французское Просвещение и Революция /Под ред. М.А. Киссель, Э.Ю. Соловьев, Т.И. Ойзерман и др. - М.: Наука, 1989. - 272 с.
12. http://postnauka.ru/video/32664