Философия растафарианства

Министерство образования  и науки Российской Федерации

Федеральное государственное  бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Российский экономический  университет им. Г. В. Плеханова»

Кафедра Философии

Реферат

На тему: «Философия растафарианства»

Выполнил:

Студент 1 курса ФМе

Группа: 1140

Горбачёв Никита

Москва 2013

Философия растафарианства.

Шамайка (Zamayca или Xamayaca) - "Земля Источников", так Ямайку называли, индейцы Аравак (её коренные жители), которые были полностью истреблены европейцами. Вместо них из Африки были завезены негры-рабы, которые вынуждены были работать на плантациях. Оказавшимся в плену так называемого вавилона (библейского символа греха и неправды) пленёным африканцам суждено, как и иудеям в ветхом завете, вернуться на землю обетованную, в утерянный рай, в истинный Сион (свяую землю) - Африку. Так возникла идея "раста".

Истоки философии растафарианства  следует искать в общинах, которые были образованы беглыми рабами - "марунами", а также в некоторых идеях африканского возрождения, проповедовавшихся некоторыми сектами. Идея возвращения в Африку является одним из основополагающих постулатов растафарианства и существует около 400 лет, однако датой рождения растафарианства как движения принято считать 1930 год, когда, по мнению многих, сбылось предсказание ямайского пророка Маркуса Мосайа Гарви, указавшего на Восток, на Африку, откуда, как он говорил, следовало ожидать пришествия «Царя-правоборца-Льва Иудейского», потомка царя Соломона. Как гласила легенда, ему было суждено принести долгожданное освобождение всем африканцам, находящимся под гнётом вавилона, и вернуть их на родину.

2 ноября 1930 года на эфиопский  престол взошёл принц Рас Тафарай Маконнен (Ras Tafari Makonnen) - прямой потомок царя Соломона от царицы Савской, ставший после коронации Его Императорским Величеством Хайле Селассие I (в переводе с амхарского "Сила Святой Троицы"). 

Название Растафари происходит от имени того самого последнего императора Эфиопии, до коронации известного как Рас Тэфэри Мэконнын (Тафари Маконнен). Растафари считают, что Хайле Селассие I является воплощением Бога, которого растафари называют Джа(сокращение от Jahve — Яхве).

Ритуальное употребление растаманами "травы мудрости" неразрывно связанно с символизмом мышления, установлением связи между реальностью и миром гармонии, уходом от ненавистного вавилона. «Травой мудрости», как это водится для большинства мистиков всех времен, была марихуана (каннабис, ганджа, на местном диалекте – Кайя).

В книге "Боб Марли своими собственными словами", размышления и суждения великого растамана насчет индийской конопли выделены в отдельную главу. Это не просто так, ведь для растамана "травка" является предметом религиозного поклонения, со ссылкой на Писание (Быт. 1:12; 3:18; Исход 10:12; Пс.104:14) под ней понимается любое упоминание флоры в растафарианских религиозных текстах. В одном из интервью Боб Марли сказал: "Когда ты куришь траву, это открывает тебе твою собственную суть. Все твои недостойные поступки открываются тебе травкой - это твоя совесть, и она дает тебе честную картину самого себя. Травка заставляет тебя предаться созерцательному размышлению ... это всего лишь природный продукт, и она растет, подобно дереву". Растаманы считают, что посредством «священной травы», которую Джа (создатель) дал человеку для пищи (духовной), его слуга отделяет себя от вавилона, даже находясь посреди него. Человек очищает свой храм (тело), воскуривая в нем этот божественный подарок. Эта трава есть некое причащение Я и Я (так называет себя "братия растафари") к Джа, к Псалмам, чтобы изгнать порочные понятия из Живой Церкви человека (растафари считают, что человек - сам себя храм, поэтому возведение каких либо культовых сооружений излишне) и преградить вавилону дорогу назад. И хотя система (вавилон) борется с травой, она не может помешать расте пользоваться этим божественным средством очищения, чтобы возносить хвалу Джа Растафари. Растафари убеждены в том, что без священной травки человек остается в вавилоне безоружным и уязвимым, при этом нерегулярное употребление травы в век всеобщего осквернения не спасает: надо регулярно превращать себя в Храм огня, воскуривая священный фимиам. Необходимо сказать, что при всем при том растаманы очень заботились о своем здоровье, особенно делая упор на естественный рацион питания, и отличаются долголетием, что, судя по всему, является следствием запрета на курение табака и употребление спиртного, марихуана же употребляется в чисто ритуальных целях и при этом не совмещается с другими наркотиками.

Листик марихуаны являет собой столь же излюбленный символ растафари, как и Звезда Давида и Лев Иудейский. Так, например, на обложках альбомов регги музыканты обязательно находятся в клубах дыма, либо в зарослях конопли, либо с листиком на майке. Наряду с Маркусом Гарви, Джа, Растафари и свободой Африки марихуана - любимая тема рэгги.

Другим не менее важным средством раскрепощения сознания считается самодеятельное творчество. Каждый растаман стремился рисовать, писать стихи, ваять из глины, заниматься народными промыслами, но главное - петь и танцевать. Так, например, растаман, поэт и художник Рас "Т" говорил: "Для меня искусство - это то, что объединяет человечество. Как растаман, я гуманист, и в искусстве я хочу объединить человечество. У искусства есть могущество, чтобы освободить человека от определенных тягот, вызванных его образом жизни. Человек, рожденный в гетто, не может позволить себе быть всего лишь "живописцем по воскресным дням" ( т.е. дилетантом, любителем), вся его жизнь вовлечена в распространение его идей: растафаризм, политика, Черная культура и все такое... Для меня искусство - это единое космическое сознание. То, как вы любите, как вы живете, даже как вы ненавидите: даже негативные выражения вашей личности подразумевают определенные артистические формы. Поэтому я действительно не отделяю мое искусство от других сфер моей жизни. Растафаризм выражается не в физическом образе, а в духовном понятии... Художники - пионеры духа. Мы, более молодое поколение растафари, должны сохранять наследие прошлого... Мы - те, кто должен добавить новые богатства в сокровищницу Черной культуры..."

Самая броская и, пожалуй, самая популярная среди обывателей внешняя черта растамана - длинные локоны, скрученные в косицы. Но такая причёска являет собой не только аксессуар, это была древняя эфиопская прическа, по приданию делавшая африканцев былых времен гордыми и непобедимыми, похожими на Льва Иудейского.

Растаманские локоны шокировали обычных граждан, окрестивших их "дрэдлокс" ("ужасные патлы). Растаманы подхватили это слово, назвав себя "дрэдлокс", "Дрэдс" или же "нэтти дрэдс" ("нэтти" - искаж.) Англ. "курчавый", презрительное прозвище чернокожего, вывернутое растаманами наизнанку.

До конца 50-х годов растаманов воспринимали на Ямайке со определённой долей страха и брезгливости. Помимо марихуаны, развевающихся дрэдлокс и люмпенского вида, обыватели были перепуганы двумя символическими захватами Кингстона растаманами и несколько ажиотажей, вызванных слухами о переселении в Африку: на набережных собирались огромные живописные толпы растаманов, нищенские лохмотья которых были красного, золотого и зеленого цветов (цвета эфиопского флага, символ расты), которые внимательно вглядываясь в даль, не плывут ли посланные Хайле Селассие корабли. Неприятное впечатление производило на горожан и пламенные байки братии, члены которой отличались способностью часами витийствовать на самые мудрёные темы.

Несмотря на угрожающие пророчества касательно скорого краха вавилона, братия состояла из добродушных и славных людей. Братская любовь и доброжелательность, как-то даже слишком непротиворечиво сочетавшаяся с ожиданием кошмарного конца Западной цивилизации, стали основой нравственного учения растафари. Труд считался в принципе похвальным делом - но только если ты трудился не на систему (стремясь в слове вскрыть суть, раста переименовывает все и вся, в частности, найдя словцо "SHITSTEM" вместо "SYSTEM"). Карьера, участие в политической деятельности и прочая суета считались делом недостойным. Позой растамана стала спокойная величавость, мудрое достоинство, основанное на понимании мистического промысла Джа, великого таинства африканской мистики, неучастие в "крысиных гонках" копошащейся системы. Девизом, приветствием и молитвой растафари стали слова "PEACE and LOVE".

Вот отрывок из "Книги Бытия" растафари, написанной Расом Сэмом Брауном: "Мы, растафариане, предназначены освободить не только рассеянных по свету эфиопов, но и вообще всех людей, животных, травы и все другие формы жизни". Основные же заповеди расты ("Моральный кодекс") Рас Сэм Браун сформулировал так:

« Запрещено осквернять облик Человека надрезами, бритьем и стрижкой, татуировкой, уродованием тела.

Необходимо соблюдать вегетарианство, хотя иногда разрешается есть мясо, кроме свинины, моллюсков и т.д.

Мы поклоняемся лишь Растафари  и никаким другим богам, объявляя вне закона все формы язычества, хотя и относясь с уважением ко всем верующим.

Мы любим и уважаем человеческое братство, хотя в первую очередь  любим сынов Хама (т.е. африканцев).

Мы отвергаем ненависть, ревность, зависть, обман, вероломство, предательство  и т.д.

Мы не принимаем ни наслаждений, предоставляемых нынешним обществом, ни его пороков.

Мы призваны установить в мире порядок, основанный на братстве.

Наш долг - протянуть руку милосердия любому брату в беде, в первую очередь тому, кто из ордена растафари, во вторую - любому: человеку ли, животному  ли, растению и т.д.

Мы придерживаемся древних законов  Эфиопии.

Не соблазняйся подачками, титулами и богатствами, которыми в страхе будут тебя прельщать враги; решимость  тебе придаст любовь к растафари. Собственность в идеале должна была быть общей для всей братии»

В то же время за всеми этими  фундаментальными для растафари  постулатами стоит, однако, здравая психологическая истина. В 20-е годы на Ямайке чернокожему, если он хотел спасти самоуважение, жестоко попираемое многочисленными расовыми предрассудками, оставались открытыми лишь два пути. С одной стороны, он мог предпринять попытку пробиться наверх и стать чем-то вроде "черного джентльмена". Многие пытались, но это было практически невозможно в то время. Или же он мог просто самоустраниться от общества, которое оскорбляло его, создать религию, культуру и образ жизни, которые, полностью исключая белого человека и всё что было им создано, ставят его самого вне досягаемости пренебрежительного отношения со стороны белых и насыщенных предрассудками мнений, основанных на европейских ценностях... В какой-то мере растафаризм был лучшим для них путем. Растаманы исповедовали любовь, мир и согласие между людьми и расами. Освободившись от ежедневно гнетущего превосходства белой расы, они достигли уверенности в себе и сбросили бремя, с которым приходилось мириться, будучи более респектабельным чернокожим.

Троица понималась братией как триединство Создателя Джа, Избавителя Джа Растафари и Братии Растафари (т.е. Бог - в каждом из растаманов). Джа понимался также как природа, естественность, противостоящие искусственности Западной цивилизации – именно поэтому растаманы не носят синтетику, так как считают её "материалом Вавилона", они приветствуют лишь ношение натуральных одежд (как правило, из волокон конопли).

Известный в растаманских кругах Рас Маркус говорил: "Мы хотим, чтобы вы поняли, в чем смысл растафари. Мы здесь для того, чтобы сделать мир лучше - музыкой и песнями, любовью и единением, и мы будем творить все добро, какое только сможем... Когда все это свершится, мы сожжем все оружие, все орудия зла и вновь превратим землю в обитель мира, которой она была когда-то. И потоки радости и счастья, доброты, любви и единения потекут по вселенной, как воды, покрывающие море. Потому что мир и любовь должны покрыть землю, как воды покрывают моря. Во имя Джа Растафари! Мир". Природа, воплощенная в Джа, представляет собой некую космическую творящую силу, выраженную в его слове. И все люди обязаны своим появлениям лишь благодаря этому слову.

Именно отсюда берёт начало хитроумное словотворчество - словесная магия растафари. Из смеси просторечия, библейской и "философской" лексики братия создала свой язык - I-Language, или Dread-talk. Богатая символика и игра в переосмысление звучания слов делает песни регги похожими на камлание, текст становится чем-то слаборазборчивым, загадочной и невразумительной, зато обеспечивает простор интуитивному переживанию и чувствованию. Характерная черта I-Language - наделение мистической силой слова "Я"("I") как символа принадлежности каждого человека к Джа. "Я" как знак личностного начала заменяет и объектный падеж местоимений, себя же братия называет "Я и Я". По возможности "I" вставляется во все "хорошие" слова: Ithiopia, Iquality, Inity вместо Ethiopia, equality, unity.

Естественность, интуитивность и  спонтанность "эфиопской" культуры неразрывно связанны со словами "корни" и " вибрация". "Вибрация" – непосредственное постижение сущности бытия, доступное лишь растаману ( в 60-е это словцо было популярно и среди хиппи) - это еще и медитация под "травку" и ритуальные "барабаны наябинги" с завораживающим замедленным ритмом, поэтому и изначальный, незамутненный другими музыкальными жанрами, саунд регги называется "вибрацией корней".

"Вибрация корней" родилась  из старинной ямайской музыкальной  формы африканского происхождения  «бурра», приспособленного для ритуальных церемоний растафари "ризонингс" братом Иовом.

Но "вибрация корней" - это еще  не совсем регги. Прежде, чем из песнопений братии рождается регги, сама раста переживает переход в иную - субкультурную - ипостась. Параллельно растафари на Ямайке сложилась полукриминальная молодежная трущобная субкультура "руд бойз" или "рудиз" ("крутые ребятки"). В растафари руд бойз увидели как бы идеологическое обоснование своей неприкаянности и ненависти к системе, а пугающая мирных граждан символика стала знаком вызова элите общества. Почти в одночасье руд бойз от поножовщины перешли к любви и братанию, а вместо соперничающей группировки стали ненавидеть Вавилон, отпустив дрэдлокс и приобщившись вместо рома к "травке".

Появление огромного количества растаманов, которым был абсолютно безразличен Хайле Селассие I (вернее, для которых мифический Джа Растафари и эфиопский монарх никак не сопрягались), а репатриация (возвращение на родину – Эфиопию) воспринималась как возвращение к своей истинной сущности, к "эфиопской" культуре без каких-либо переездов, огорчила стариков. Интервью и брошюрки ортодоксальных растаманов полны сетований на то, что молодежь лишь внешне копирует стиль и лексику расты, а религиозный сути ее не понимает.