Философские взгляды П.Я. Чаадаева

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное  бюджетное образовательное учреждение

 высшего профессионального  образования

«Сибирский государственный  аэрокосмический университет  
имени академика М.Ф. Решетнева»

 

 

Факультет заочного и дополнительного  образования

 

Кафедра философии и социальных наук

 

 

 

 

 

 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

 

По дисциплине  «Философия»

 

На тему: Философские взгляды Чаадаева П.Я.

 

 

 

 

 

 

Выполнила:

студентка группы ФКЗУ 01/5

Заочной формы обучения

Стрикун М.С.

                                                              Проверил:   Фомина Н.В.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Красноярск 2013 г.

Философские взгляды Чаадаева П.Я

Петр Яковлевич  Чаадаев (1794-1856) занимает в истории  русской философии особое место. Год рождения  Петра Яковлевича  точно неизвестен. Лонгинов говорит, что он родился 27 мая 1793 г., Жихарев считает годом его рождения 1796-й, Свербеев неопределенно относит его к «первым годам последнего десятилетия XVIII века». Чаадаев родился в старинной зажиточной дворянской семье, принадлежал к родовой знати России. Его дед по материнской линии - князь М. М. Щербатов, автор памфлета «О повреждении нравов в России», консервативной утопии «Путешествие в Землю Офирскую» и диалога «О бессмертии души». Рано остался сиротой. Его и брата Михаила, совсем маленьких, забрала в Москву тётка - княжна А. М. Щербатова, у неё они и жили в Москве, в Серебряном переулке, рядом с известной церковью Николы Явленного на Арбате. 

На руках этой родни  Чаадаев получил первоначальное, замечательное для того времени домашнее образование (в качестве учителей приглашались даже профессора университета), которое закончил слушанием лекций в Московском университете. Чаадаев в 1808 г. поступил в Московский университет, где подружился с А. С. Грибоедовым и будущим декабристом И. Д. Якушкиным. Зачислившись юнкером в Семеновский полк, он участвовал в Отечественной войне 1812 г., также участвовал и в последующих военных действиях Бородинское сражения, сражения под Кульмом. Еще до войны, интересуясь философскими проблемами, Чаадаев, блестящий гусарский офицер, был занят поисками истинного миропонимания. Он вступает в масонскую ложу «Соединенных друзей», становится даже «мастером», но разочаровывается в масонстве и в 1821 г. покидает это тайное общество.

Служа в лейб-гусарском полку, Чаадаев близко сошелся с учившимся тогда в Царскосельском лицее молодым Пушкиным. По словам Лонгинова, «Чаадаев способствовал развитию Пушкина, более чем всевозможные профессора своими лекциями». О характере бесед между друзьями можно судить по стихотворениям Пушкина «Петру Яковлевичу Чаадаеву», «К портрету Чаадаева» и другим. Чаадаеву выпало на долю спасти Пушкина от грозившей ему ссылки в Сибирь или заключения в Соловецкий монастырь. Узнав об опасности, Чаадаев, бывший тогда адъютантом командира гвардейского корпуса князя Васильчикова, добился не в урочный час свидания с Карамзиным и убедил его вступиться за Пушкина. Пушкин платил Чаадаеву теплой дружбой.

В предисловии к «Oeuvres choisies de Pierre Tchadaieff publiees pour la premiere fois par P. Gagarin» говорится следующее: «В молодости Чаадаев был прикосновенен к либеральному движению, завершившемуся катастрофой 14 декабря 1825 г. Он разделял либеральные идеи людей, которые принимали участие в этом движении, соглашался с ними по вопросу о реальности того сильного зла, от которого страдала и страдает Россия, но расходился с ними по вопросу о причинах его и в особенности по вопросу о средствах к его устранению». Если это верно, то Чаадаев мог вполне искренно примыкать к Союзу Благоденствия и столько же искренно не соглашаться с направлением, возобладавшим впоследствии в Северном и особенно в Южном обществе. В 1820 г. в Санкт-Петербурге произошли известные волнения в Семеновском полку. Чаадаев просил одной милости у императора Александра - отставки, и получил ее даже без обычного награждения следующим чином.

В этот момент Чаадаев пострадал вдвойне: разбилась его блестящая карьера, и вместе с тем он сильно упал во мнении товарищей-офицеров, среди которых был весь цвет тогдашней интеллигенции. Говорили, что он ни в каком случае не должен был брать на себя такого щекотливого поручения; зная о жалуемых курьером в таких случаях флигель-адъютантских аксельбантах, он должен был чувствовать себя особенно неловко пред своими бывшими сослуживцами по Семеновскому полку, на которых обрушилась весьма тяжелые кары. Весьма возможно, что вследствие этого от него отдалились члены тайного общества, куда он был принят Якушкиным, и что именно потому Чаадаев не любил говорить впоследствии о своих отношениях к декабристам, поездке в Троппау и разговоре с Александром. После отставки он прожил за границей целых шесть лет.

В Европе Чаадаев вращался среди замечательных умов. В числе  его личных знакомых были Шеллинг, Ламенна  и др. Воззрения этих людей не могли не иметь влияния на Чаадаева, имевшего от природы сильный ум и  определенную философскую складку  мысли. Философия Шеллинг особенно ее религиозные мотивы, оказала большое влияние на формирование его мировоззрения и философских убеждений.  Обширное чтение также много способствовало выработке Чаадаеву прочного миросозерцания. «В моих понятиях, - говорит Жихарев, - Чаадаев был самый крепкий, самый глубокий и самый разнообразный мыслитель, когда-либо произведенный русской землей».

Все события 1825 - 1826 годов  прошли, таким образом, в его отсутствие. Эти события снесли с исторической арены почти весь цвет того поколения, к которому принадлежал Чаадаев. Возвращаясь на родину, он застал уже  иное время и иных людей. С этого  же времени фигура Ч. выделяется на фоне русской жизни уже не в  качестве общественного деятеля  или одного из будущих реформаторов России, не в том образе, о котором  говорил Пушкин, что «он был  бы в Риме Брут, в Афинах - Периклес», а в образе мыслителя, философа, блестящего публициста.

После возвращения  из-за границы, где он в Карлсбаде  в 1825 г. встречался с Шеллингом, русский  мыслитель стремится определить свое миропонимание. Будучи активным участником московских философских кружков 30-40-х гг., Чаадаев, однако, не разделял полностью идейную ориентацию ни одного из них. Испытывая влияние философии Шеллинга (переписывался с ним и признавал большое теоретическое значение его идей), он тем не менее не был собственно "шеллингианцем". Европеец по привычкам и жизненным устремлениям, особенно симпатизировавший идеалам средневековой католической Европы, острый критик Российского государства и его истории, Чаадаев вместе с тем не был настоящим западником. Несмотря на свою религиозность, он не примкнул ни к одному религиозно-философскому учению. Герцен первым причислил философа к мученикам русского освободительного движения, назвав публикацию его первого "Философического письма" (1836) "выстрелом, раздавшимся в темную ночь". На самом же деле Чаадаев никогда не был революционером.

Интерес к изучению европейской философии  у Чаадаева проявился еще в  юности. К числу его учителей (и  домашних, и по Московскому университету) принадлежали историк К. Шлецер, сын  известного немецкого историка Августа  Шлецера, и философ И. Буле, познакомивший  его с немецкой философской классикой. Уже в эти годы он стал библиофилом  и собрал большую философскую  библиотеку, проданную им в 1821 г. его  родственнику, будущему декабристу Ф. П. Шаховскому. Вторая его библиотека, насчитывавшая более пяти тысяч  томов, свидетельствует об изменении  умонастроений Чаадаева в сторону  усиления внимания к религиозной  проблематике (религиозная философия, богословие, церковная история). Разумеется, множество книг как второй, так  и первой библиотеки представляли собой  работы исторического характера, и  в этом отношении его интересы были неизменны.

Чаадаев выезжает из Москвы в имение своей тети, изучает труды  по философии и религии и работает над своими «Философическими письмами». Появляется он в «свете» только в 1831г. Все попытки мыслителя опубликовать свой философский труд заканчиваются  безрезультатно. Лишь в 1832 г. в журнале  «Телескоп» публикуется его небольшая  статья об архитектуре и несколько  афористически выраженных философских  размышлений. В сентябре 1836 г. в этом же журнале было опубликовано в русском  переводе (Чаадаев писал по-французски) первое его «Философическое письмо», и разразилась буря. Автора произведения в соответствии с резолюцией самого Николая I, обозвавшего «Письмо» смесью «дерзостной бессмыслицы, достойной  умалишенного», объявляют сумасшедшим. У Чаадаева изымаются все бумаги, и потребовано объяснение. Следует  отметить, что автор «Философического письма» настроил против себя не только правительственные круги, но и «общественное  мнение», которое как бы реализовало  способ расправы с инакомыслящим, описанный в «Горе от ума» университетским товарищем Чаадаева - Грибоедовым.

Разгневал «Басманный философ» (так стали называть Чаадаева после  того, как он в 1833 г. поселился в  московском доме Левашевых на Ново-Басманной) не только правительственные сферы  и церковных иерархов, но и многих читателей. Даже друзья философа отнеслись  критически к некоторым положениям его «Философического письма». А. С. Пушкин, получив от Чаадаева оттиск журнальной публикации, писал в последнюю  осень своей жизни, что «далеко  не во всем согласен» с ним. Это  несогласие относится к выраженной в «Письме» концепции русской  истории. И в то же время, в отличие  от недоброжелателей Чаадаева, Пушкин заключил свое письмо такими словами: «Поспорив с вами, я должен вам  сказать, что многое в вашем послании глубоко верно. Действительно, нужно  сознаться, что наша общественная жизнь - грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, что равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью  и истиной, это циничное презрение  к человеческой мысли и достоинству - поистине могут привести в отчаяние. Вы хорошо сделали, что сказали это  громко. Но боюсь, как бы ваши исторические воззрения вам не повредили». Поскольку  же опасения поэта подтвердились  преследованиями Чаадаева, он даже не отправил свое письмо, чтобы не участвовать  в общем хоре поношения.

В 1829–1831 гг. он создает свое основное философское произведение «Письма  о философии истории», известное  больше под названием «Философские письма». Изложенные в них философские  идеи вызвали негодование у царя Николая II, и с его высочайшего  повеления он был объявлен непатриотом  и сумасшедшим. В ответ на это  обвинение Чаадаев пишет новое  произведение «Апология сумасшедшего» (1837), которое вызвало у русского самодержца еще большее раздражение. Санкции Николая II последовали незамедлительно  – ему запрещено публиковаться, жизнь его протекала под негласным  надзором. Образ его жизни –  жизнь затворника, лишенного возможности  общаться с внешним миром и  доводить до него свои философские идеи. Несмотря на цензуру, его философские идеи оказали плодотворное влияние на развитие философской мысли в России. Каковы же основные философские взгляды П.Я. Чаадаева?

Исходный постулат его философии  заключается в том, что Бог  есть Абсолютный Разум, который благодаря  своей универсальной идеальной, духовной сущности имеет в себе начало для всего действительного существующего. Он – непротиворечивый в себе Универсум: «Все имеет начало в совершенной  мысли Бога». Бытие мира, бытие  истории и бытие человека является результатом «непрерывного действия Бога на мир», его торжествующего шествия. Человек никогда «не шествовал  иначе, как при сиянии божественного  света». Абсолютное единство Бога проявляется  во всей совокупности человеческих существ. Наиболее ярко Абсолютное единство Божественного  разума проявляется через откровение и провиденциональное действие, созидание  и творение добра. Чаадаев как  бы склоняется к мысли, что субстанциональной  основой Божественного разума и  является добро.

Каким же образом можно представить  Божественный разум, который есть Абсолют  в себе, завершенное совершенство в себе? Чаадаев считает, что трояко. Во-первых, он является нам и предстает  как Бог-отец, в котором исчезает всякое противоречие. Он явил себя нам (человечеству) настолько, «насколько это необходимо для того, чтобы  человек мог искать его в этой жизни и найти Его в другой». Бог есть абсолютная реальность, абсолютное бытие. Во-вторых, Бог предстает перед  нами как «Дух Святой», дух, разум, действующий  на души людей через их разум. В  нем (Святом Духе) находятся истоки и основания добра, справедливости, истины. В-третьих, он является нам и  мы представляем его в лице Бога-сына, Иисуса Христа, в котором человеческое неразделимо с Божественным. Поэтому, «если бы не пришел Иисус Христос  – мир сделался бы «ничем».

Чтобы Бог открылся нам, подчеркивает Чаадаев, создатель, Первотворец наделил  человека необходимыми способностями: верой и разумом. Вера открывает  нам сферу Бытия Бога во всех трех ипостасях его единства (триединства). Она является необходимой предпосылкой и условием отношения человека с Богом. Разум же позволяет понимать, постигать сущность Бога. Поэтому Вера и разум нерасторжимы. Быть верующим – значит быть разумным. Причем «в задачи божественные основателя христианства никогда не входило навязывать миру немую и близорукую веру». Он солидарен с постулатом Августина Блаженного, что вера без разума слепа. Ибо слепая вера – вера толпы, а не личности.

Человеческий разум – модус  Божественного разума. Создатель  и наделил им человека для того, чтобы быть понятым им (человеком). Чаадаев выделяет два свойства, два  основания человеческого разума. Первым свойством человеческого  разума является его религиозность  и нравственность. Поэтому, «чтобы размышлять, чтобы судить о вещах, необходимо иметь понятие о добре и  зле. Отнимите его у человека, и  он не будет ни размышлять, ни судить, он не будет существом разумным». Своей волей наделил Бог человека нравственным разумом. Это – центральная  мысль Чаадаева о сущности человеческого  разума, которая проявляется в  виде «смутного инстинкта нравственного  блага», «неоформленного понятия  без обязательной мысли», «несовершенной идеи различения добра и зла», непостижимым «образом вложенные в нашу душу».

Другое свойство человеческого  разума, имеющего генезис в Божественном Разуме, выражается в его волящем  и творческом характере. Творческая природа человеческого сознания, по убеждению П.Я. Чаадаева, позволяет  людям «творить жизнь самим, вместо того, чтобы предоставлять ее собственному течению». Разум не бесстрастная система, безразлично все созерцающая. Поэтому  вместилищем человеческой разумности является сердце – разумное по природе  и действующее собственной властью. «Те, кто сердцем создает себе голову, успевают и делают больше, потому что в чувстве гораздо больше разума, чем в разуме чувств». Человек  есть нечто большее, чем чисто  разумное существо, убежден П.Я. Чаадаев. Средоточием разумно-духовной жизни  человека, его «сердечности» является христианская любовь, которая есть «рассудок без эгоизма, рассудок, отказывающийся от способности все  относить к себе». Поэтому и вера есть не что иное, как момент человеческого знания. «Необходимым условием развития человека и его разума является религиозно-нравственное воспитание, опирающееся на обязательный догмат троицы».