Иммануил Кант: теория познания. Обоснование агностицизма

Термин "агностицизм" впервые был введён английским естествоиспытателем Гексли в 1869, однако выражение позиции Агностицизма можно обнаружить уже в античной философии, в частности у Протагора, софистов, в античном скептицизме. Первоначальные формы Агностицизма возникли в связи с обнаружением несовершенства, изменчивости знания. Это особенно относилось к проблеме первоначальных оснований всего сущего: уже на ранних ступенях развития философии было предложено большое количество вариантов картины мироздания, каждая из которых опиралась на свой особый набор таких первоначал или на одно из них; но ни один из вариантов не обладал достаточной логической убедительностью. Осознание этого факта и породило скептицизм, а его крайней формой выступил Агностицизм - принципиальное отрицание возможности проникновения разума в подлинную суть вещей. 

Наиболее последовательно в  истории философии Агностицизм  проведён в системе Юма. Утверждая, что единственным источником познания является опыт, Юм исходил из невозможности подвергнуть его проверке, а отсюда следовала, по его мнению, и невозможность установить адекватность между данными опыта и объективным миром. Например, понятие причинности возникает как результат многократного повторения следования одного явления за другим. Обобщая эту повторяемость, мышление делает вывод о существовании причинно-следственной связи между соответствующими явлениями. Однако в действительности, полагал Юм, такой вывод есть лишь продукт мышления. Аналогичным образом и всё познание имеет дело лишь с опытом и принципиально не может выйти за его пределы, а потому не может судить о том, каково отношение между опытом и реальностью. Точка зрения Юма и его предшественников явилась своеобразным выражением понимания того, что познание не есть простое копирование действительности, а является сложным процессом освоения объекта субъектом, причём в этом процессе многое определяется творческой активностью субъекта. Но если у Юма этот тезис получил скорее негативное выражение, то Кант сделал важный шаг в раскрытии его позитивного содержания. Положив в основание своей теоретико-познавательной концепции резкое разграничение "вещи в себе" (которая недоступна познанию как таковая) и "вещи для нас", т. е. фактически приняв позицию Агностицизма, Кант использовал это разграничение как отправную точку для анализа внутренней активности познающего мышления. Отсюда возникла его постановка вопроса об условиях познания, в том числе и условиях самого опыта.

Один ряд этих условий создаётся  самим объектом, другой - познающим  субъектом. Отсюда, по Канту, следует, что  в продукте познания необходимо различать  то, что принадлежит самому объекту, и то, что привнесено природой мышления. Анализируя эту последнюю, Кант указывал на существование т. н. априорных  форм чувственности и рассудка. Эти  формы, будучи свойственны лишь субъекту, упорядочивают чувственный опыт и т. о. непосредственно участвуют  в формировании системы знания. Позицию  Канта можно рассматривать как  логическое завершение линии агностицизма. Показав, что чисто логическим путём  невозможно установить соответствие между  объективным миром и системой знания и что природа познания не может быть раскрыта без специального анализа познавательных возможностей субъекта, Кант - и именно в силу свойственного ему агностицизма - фактически остановился на полпути. Настаивая на существовании принципиальной границы между познанием и действительностью, он не смог объяснить, каким образом познание увеличивает мощь человечества в овладении им природой.

Содержательность  гносеологии Канта выражается, в  частности, в том, что она является не просто скептической, а именно агностицистской. Как мне кажется, границу между  этими двумя позициями можно  провести по той линии, что чистый скептицизм ничего не утверждает, но лишь всё подвергает сомнению, тогда как  агностицизм основывается на некоторых  предварительных утверждениях о  сущности познания. Скептик покушается на одну только достоверность знаний:

"...скептический метод имеет своей целью достоверность"³, а агностик — прямиком на их истинность. Скептик говорит: я не знаю (и не могу знать), истинно ли наше знание; агностик же провозглашает: я знаю, что наше знание неистинно. И на такую решительность его подвигает именно некое положительное представление о природе либо познаваемого, либо познающего, либо собственно познавательного процесса (в то время как скептицизм апеллирует обычно лишь к видимым несовершенствам того, другого и/или третьего).

Например, некоторое основание для отрицания  истинности (соответствия предмету) наших  знаний можно усмотреть в материальности любого познавательного процесса, в  особенности, в том случае, когда  последний активен, представляя  собой не простое восприятие познающим  субъектом воздействий объекта  познания, а манипуляции с ним, то есть воздействия на него с целью  получения определённого результата. Вот тут как будто бы можно  обнаружить проблему. Поскольку сами данные познавательные воздействия, будучи материальными, естественно, в той  или иной мере изменяют познаваемое (что, как известно, наиболее актуально при исследовании объектов квантовой механики).

Однако  агностицизм Канта носит иной характер, опираясь не на мысль о  зависимости объекта познания от искажающих воздействий субъекта, а  как раз напротив — на представление  об их (объекта и субъекта) определённой независимости друг от друга, выражающейся в двух формах:

1) неполной  данности объекта субъекту, связанной  с особым пониманием природы  объекта, и 

2) неадекватности  отражения объекта субъектом,  связанной с особым пониманием  природы субъекта.

Вот эти  особые понимания природ объекта  и субъекта познания и выступают  онтологическими предпосылками  кантовского агностицизма.

Знания  на деле признаются Кантом продуктами переработки материала ощущений по правилам, которые абсолютно потусторонни реальному миру. Оттого-то и оказывается  невозможным утверждать, что получающиеся в результате такой переработки  продукты-знания адекватно отражают реальность, что наши выработанные таким манером представления  представляют нам объекты (и даже сам рассудок как объект) такими, каковы они на самом деле. По Канту, "...мы a priori познаём о вещах лишь то, что вложено в них нами самими"⁴ "Предметы сами по себе отнюдь не известны нам, и те предметы, которые мы называем внешними, суть только представления нашей чувственности, формой которых служит пространство, а истинный коррелят их, то есть вещь в себе, этим путём вовсе не познаётся и не может быть познана." ⁵

Аналогично  и время, как "...форму созерцания предмета"... "следует искать не в предмете самом по себе, а в субъекте, которому предмет является." ⁶

Также и  "...чистые рассудочные понятия: никоим образом нельзя отнести к вещам вообще (безотносительно к тому, как мы их можем созерцать)." ⁷

Кант  утверждает "...что всякое наше созерцание есть только представление о явлении, что вещи, которые мы созерцаем, сами по себе не таковы, как мы их созерцаем, и что отношения их сами по себе не таковы, как они нам являются: каковы предметы сами по себе и обособленно от этой восприимчивости нашей чувственности, нам совершенно неизвестно." ⁸

"Объективный мир дан нам лишь через призму наших познавательных внеопытных структур (априорных форм чувственности и категорий)." ⁹"Чтобы констатировать нечто как объект, необходимо задействовать рассудок (хотя бы для такой констатации)."¹⁰

Отсюда  для нас нет мира в том виде, как он есть сам по себе, а    "...есть просто наш (именно НАШ, представляемый сугубо по-человечески — А.Х.) мир — мир, определённым конструктивным образом выстроенный и представленный нашим познанием: в виде строгой закономерной системы по априорным правилам самого рассудка, по его трансцендентальным схемам. Каждый объект познания есть, прежде всего, не фрагмент запредельного нам мира в себе (а мир сам по себе тут обязательно оказывается запредельным для нас, ведь в знаниях нам дан не он, а лишь его преобразования по автономным от него законам деятельности рассудка — А.Х.), а нечто, что существенным образом связано с конструктивной природой нашего познания вообще."¹¹ "Не может быть обнаружено даже малейшее основание для мысли о: самом по себе существующем объекте, вне всякого отношения к законам формы познания."¹²  

         Стало быть, вопрос упирается прямиком в природу указанных "законов форм", природу познания. И кантовскую проблему агностицизма создаёт именно его подспудное представление о том, что рассудок с его правилами абсолютно автономен по отношению к действительности, тотально первичен не только в нашем познавательном отношении к миру, но и вообще, онтологически самосущ.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

На вопрос, кого из новейших философов он считает  самым выдающимся, И.В. Гете отвечал, что Канта. И правда, Иммануил Кант был по-настоящему выдающимся ученым, не только в области философии, но и в других науках.

Он искал ответы на три главных  задачи, интересовавших его:

1. Что я могу знать? (основание метафизики)
2. Что я должен делать? (основание морали)
3. На что я смею надеяться? (основание религии).

Кант не разделял безграничной веры в силу человеческого разума, называя  эту веру догматизмом. Кант, по его  словам, совершил Коперниканский переворот  в философии, тем, что первым указал, что для обоснования возможности  знания следует признать, что не наши познавательные способности должны сообразовываться с миром, а мир  должен сообразовываться с нашими способностями, чтобы вообще могло состояться познание. Иначе говоря, наше сознание не просто пассивно постигает мир как он есть на самом деле (догматизм), как  бы это можно было доказать и обосновать. Но скорее, наоборот, мир сообразуется с возможностями нашего познания, а именно: сознание является активным участником становления самого мира, данного нам в опыте.

Знание дается путем синтеза  категорий и наблюдений. Кант впервые  показал, что наше знание о мире не является пассивным отображением реальности, а является результатом активной творческой деятельности сознания.

 

 

 

 

 

 

 

Список  литературы:

1. Кант И. Критика чистого разума- М., 1994.
2. Митрошилова Н.В. Социально-исторические корни немецкой классической философии- М., 1990.
3. Соловьёв В.С. Кант. Гегель. // Соловьёв В.С. Соч. в 2-х тт. Т.2. М.; 1990.
4. Спиркин А.Г. Философия- М., 1990.
5. Хайдеггер М. Кант и проблемы метафизики, М., 1997.

 

¹ Лихтенштадт В.О. Гёте. СПб., 1920. С. 464

² Смысл кантовского априоризма заключается в том, что субъект познания располагает определенными, уже до него сложившимися формами познания. Но этот априоризм не тождествен понятию врожденных идей: априори — это не врожденные идеи, а формы, усвоенные человеком в ходе его приобщения к сложившимся до него формам, культуры.

³ Кант И. Критика чистого разума- М., 1994.-С266.

⁴ Кант И. Критика чистого разума- М., 1994.-С.19

⁵ Кант И. Критика чистого разума- М., 1994.-С.54

⁶ Кант И. Критика чистого разума- М., 1994.-С.59

⁷ Кант И. Критика чистого разума- М., 1994.-С.189.

⁸ Кант И. Критика чистого разума- М., 1994.-С.61

⁹ Митрошилова Н.В. Социально-исторические корни немецкой классической философии- М., 1990.-С.372.

¹⁰ Митрошилова Н.В. Социально-исторические корни немецкой классической философии- М., 1990.-С.378.

¹¹ Там же.

¹² Там же