Краткая история дискурсивного анализа

Существует, наконец, третье употребление термина «дискурс», связанное прежде всего с именем немецкого философа и социолога Ю.Хабермаса. Оно может считаться видовым по отношению к предыдущему пониманию, но имеет значительную специфику. В этом третьем понимании «дискурсом» называется особый идеальный вид коммуникации, осуществляемый в максимально возможном отстранении от социальной реальности, традиций, авторитета, коммуникативной рутины и т.п. и имеющий целью критическое обсуждение и обоснование взглядов и действий участников коммуникации.

Все три перечисленных  макропонимания (а также их разновидности) взаимодействовали и взаимодействуют  друг с другом. Кроме того, следует  иметь в виду, что этот термин может употребляться не только как  родовой, но и применительно к  конкретным образцам языкового взаимодействия, например: «Длительность данного дискурса – 2 минуты».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Типология дискурса.

 

При изучении дискурса, как  и любого естественного феномена, встает вопрос о классификации: какие  типы и разновидности дискурса существуют. Самое главное разграничение в этой области – противопоставление устного и письменного дискурса. Это разграничение связано с каналом передачи информации: при устном дискурсе канал – акустический, при письменном – визуальный. Иногда различие между устной и письменной формами использования языка приравнивается к различию между дискурсом и текстом, однако такое смешение двух разных противопоставлений неоправданно.

Несмотря на то, что в течение  многих веков письменный язык пользовался  большим престижем, чем устный, совершенно ясно, что устный дискурс – это исходная, фундаментальная форма существования языка, а письменный дискурс является производным от устного. Большинство человеческих языков и по сей день являются бесписьменными, то есть существуют только в устной форме. После того как лингвисты в 19 веке признали приоритет устного языка, еще в течение долгого времени не осознавалось то обстоятельство, что письменный язык и транскрипция устного языка – не одно и то же. Лингвисты первой половины 20 века нередко считали, что изучают устный язык (в положенном на бумагу виде), а в действительности анализировали лишь письменную форму языка. Реальное сопоставление устного и письменного дискурса как альтернативных форм существования языка началось лишь в 1970–е годы [7, 39].

Различие в канале передачи информации имеет принципиально  важные последствия для процессов  устного и письменного дискурса. Во–первых, в устном дискурсе порождение и понимание происходят синхронизировано, а в письменном – нет. При этом скорость письма более чем в десять раз ниже скорости устной речи, а скорость чтения несколько выше скорости устной речи. В результате при устном дискурсе имеет место явление фрагментации: речь порождается толчками, квантами – так называемыми интонационными единицами, которые отделены друг от друга паузами, имеют относительно завершенный интонационный контур и обычно совпадают с простыми предикациями, или клаузами (clause). При письменном же дискурсе происходит интеграция предикаций в сложные предложения и прочие синтаксические конструкции и объединения.

Второе принципиальное различие, связанное с разницей в  канале передачи информации, – наличие контакта между говорящим и адресатом во времени и пространстве: при письменном дискурсе такого контакта в норме нет (поэтому люди и прибегают к письму). В результате, при устном дискурсе имеет место вовлечение говорящего и адресата в ситуацию, что отражается в употреблении местоимений первого и второго лица, указаний на мыслительные процессы и эмоции говорящего и адресата, использование жестов и других невербальных средств и т.д. При письменном же дискурсе, напротив, происходит отстранение говорящего и адресата от описываемой в дискурсе информации, что, в частности, выражается в более частом употреблении пассивного залога. Например, при описании научного эксперимента автор статьи скорее напишет фразу: Это явление наблюдалось только один раз, а при устном описании того же эксперимента с большей вероятностью может сказать: Я наблюдал это явление только один раз.

Несколько тысячелетий  назад письменная форма языка возникла как способ преодолеть расстояние между говорящим и адресатом – расстояние как пространственное, так и временное. Такое преодоление стало возможно лишь при помощи особого технологического изобретения – создания физического носителя информации: глиняной дощечки, папируса, бересты и т.д. Дальнейшее развитие технологии привело к появлению более сложного репертуара форм языка и дискурса – таких, как печатный дискурс, телефонный разговор, радиопередача, общение при помощи пейджера и автоответчика, переписка по электронной почте. Все эти разновидности дискурса выделяются на основе типа носителя информации и имеют свои особенности. Общение по электронной почте представляет особый интерес как феномен, возникший 10–15 лет назад, получивший за это время огромное распространение и представляющий собой нечто среднее между устным и письменным дискурсом. Подобно письменному дискурсу, электронный дискурс использует графический способ фиксации информации, но подобно устному дискурсу он отличается мимолетностью и неформальностью. Еще более чистым примером соединения особенностей устного и письменного дискурса является общение в режиме Talk (или Chat), при котором два собеседника «разговаривают» через компьютерную сеть: на одной половине экрана участник диалога пишет свой текст, а на другой половине может видеть побуквенно появляющийся текст собеседника. Исследование особенностей электронной коммуникации является одной из активно развивающихся областей современного дискурсивного анализа.

Помимо двух фундаментальных разновидностей дискурса – устной и письменной следует упомянуть еще одну: мысленную. Человек может пользоваться языком, не производя при этом ни акустических, ни графических следов языковой деятельности. В этом случае язык также используется коммуникативно, но одно и то же лицо является и говорящим, и адресатом. В силу отсутствия легко наблюдаемых проявлений мысленный дискурс исследован гораздо меньше, чем устный и письменный.

Более частные различия между разновидностями дискурса описываются с помощью понятия жанра. Это понятие первоначально использовалось в литературоведении для различения таких видов литературных произведений, как, например, новелла, эссе, повесть, роман и т.д. М.М. Бахтин и ряд других исследователей предложили более широкое понимание термина «жанр», распространяющееся не только на литературные, но и на другие речевые произведения. В настоящее время понятие жанра используется в дискурсивном анализе достаточно широко. Исчерпывающей классификации жанров не существует, но в качестве примеров можно назвать бытовой диалог (беседу), рассказ (нарратив), инструкцию по использованию прибора, интервью, репортаж, доклад, политическое выступление, проповедь, стихотворение, роман. Жанры обладают некоторыми достаточно устойчивыми характеристиками. Например, рассказ, во–первых, должен иметь стандартную композицию (экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, развязка) и, во–вторых, обладает некоторыми языковыми особенностями: рассказ содержит каркас из упорядоченных во времени событий, которые описываются однотипными грамматическими формами (например, глаголами в прошедшем времени) и между которыми есть связующие элементы (типа союза потом). Проблемы языковой специфики жанров разработаны пока недостаточно. В исследовании американского лингвиста Дж. Байбера было показано, что для многих жанров выделить устойчивые формальные характеристики весьма затруднительно. Байбер предложил рассматривать жанры как культурные концепты, лишенные устойчивых языковых характеристик, и дополнительно выделять типы дискурса на основе эмпирически наблюдаемых и количественно измеримых параметров – таких, как использование форм прошедшего времени, использование причастий, использование личных местоимений и т.п [9, 190-194].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5. «Дискурс» в философии и философский дискурс.

 

Дискурс в философии  трактуется неоднозначно. Этот термин в истории классической философии использовался для характеристики последовательного перехода от одного дискретного шага к другому и развертывания мышления, выраженного в понятиях и суждениях, в противовес интуитивному схватыванию целого до его частей. В современной французской философии постмодернизма дискурс – это характеристика особой ментальности и идеологии, которые выражены в тексте, обладающем связностью и целостностью и погруженном в жизнь, в социокультурный, социально-психологический и др. контексты.

Неоднозначность трактовки  дискурса в философии выражается в том, что под ним понимается монологически развиваемая языково-речевая  конструкция, например, речь или текст. Вместе с тем нередко под дискурсом понимается последовательность совершаемых в языке коммуникативных актов. Такой последовательностью может быть разговор, диалог, письменные тексты, содержащие взаимные ссылки и посвященные общей тематике и т. д. Дискурс связывают с такой активностью в языке, которая соответствует специфической языковой сфере и обладает специфической лексикой. Кроме того, продуцирование дискурса осуществляется по определенным правилам (синтаксиса) и с определенной семантикой. Дискурс тем самым создается в определенном смысловом поле и призван передавать определенные смыслы, нацелен на коммуникативное действие со своей прагматикой. Решающим критерием дискурса оказывается особая языковая среда, в которой создаются языковые конструкции. Поэтому сам термин «дискурс» требует соответствующего определения - «политический дискурс», «научный дискурс», «философский дискурс». [11, 132-133].

Философским называется такой дискурс, который предъявляет  такие отношения своих терминов, которые были бы предпосылками всякого возможного дискурса. Его термины, называемые философскими категориями, носят характер всеобщности, поскольку с их помощью можно говорить о любом дискурсе.

Сказанное обнаруживает некоторую странность философского исследования. Возникает вопрос: как можно говорить о нем самом? Оно либо должно описывать самое себя, либо никакое рассуждение о нем вообще невозможно. Можно, конечно, говорить о философии не философски – например, выявлять социальные предпосылки какой-нибудь философской системы или описывать философские построения как результат сублимации бессознательных комплексов того или иного философа. Но эти рассуждения неизменно порождают порочный круг. Однако сложно представить себе дискурсивную конструкцию, описывающую себя в тех же самых терминах, в каких описываются другие дискурсы. Во всяком случае, философский дискурс по определению оказывается предельным дискурсом, не допускающим никакой последующей рефлексии. Всеобщность и предельность философского дискурса исключают кумулятивность в развитии философии. Философская система содержит все, что может содержать, а потому для нее невозможны столкновения с другим. Возможность корректировки и дополнения противоречила бы всеобщности, а потому никакой философ не продолжает дискурс, начатый другим, а вынужден начинать все с самого начала. Для философского дискурса немыслимы процедуры верификации и фальсификации.

Философский дискурс, следовательно, предельно универсален. Философ  стремится подвергнуть процедуре  понимания любой дискурс, могущий  попасть в его поле зрения. Любой дискурс может быть встроен в философский. Но подобное встраивание не предполагает вовсе, что философ обязан реконструировать все наличные (существующие) дискурсы. С другой стороны, он должен строить свою конструкцию так, чтобы никакой, пусть даже неизвестный ему дискурс не мог выпасть из его построения. Мы видели, что всякий дискурс эгоцентричен, поскольку процедура понимания позволяет ему втянуть в себя другое. Философский дискурс не просто эгоцентричен, но заранее строится как единственно возможный, ибо заранее претендует на то, что никакой построенный дискурс не ускользнет от его понимания. Построение философского рассуждения означает конструирование самих принципов конструирования всякого возможного дискурса. Это приводит к необходимости помыслить последний предел, нечто предельно мыслимое – точку порождения единого дискурса [5,45].

Трансцендентальная философия  достигает этой предельной точки  выделением мыслящего «Я» в потоке сознания и конструированием его логических функций. Мыслящая субстанция Декарта, трансцендентальный субъект Канта или чистое сознание Гуссерля всякий раз оказываются последним рубежом, за который мысль уже не в состоянии заглянуть. Именно эта предельность и сообщает проводимому дискурсу его всеобщность, поскольку «заключая в скобки» (заметим, что процедура редукции – достояние любого трансцендентального философа) все частные дискурсы, мы приходим к тому, что эти дискурсы порождает. Об этом порождающем начале бессмысленно спрашивать, что породило его. Такое вопрошание я назвал бы наивным трансцендированием. Всегда хочется помыслить нечто, что мыслить невозможно. Но если нам удалось бы объяснить возможность и порождающий принцип для найденной нами исходной точки, то наше философствование никуда бы не годилось. Ведь мы искали эту точку так, чтобы из нее исходил всякий возможный дискурс. Объяснить ее, значит, создать дискурс, порожденный помимо нее. Значит, это начало не есть начало. Хотя вопрос о том, что предшествует началу, вполне возможен, но ответ на него не лежит в сфере мыслимого. Например, возможен вопрос о том, являются ли продуцируемые в «Критике чистого разума» суждения синтетическими суждениями a priori. Можно выяснять, как следует фальсифицировать попперовскую схему фальсификации научных гипотез. Но на такие вопросы нет ответа. В том месте (если говорить очень метафорически), где может находится ответ, не может быть ничего мыслимого. Задавать их – все равно, что спрашивать о том, что происходило до «Большого взрыва». Вопрос отнюдь не бессмысленный, поскольку наше представление о времени всегда предполагает, что некоторому моменту времени должен предшествовать другой момент. Трудно усвоить, что для Большого взрыва неуместно никакое «до».

Заметим, что представлять предельную точку философского рассуждения необязательно в виде мыслящего «Я». Возможны совершенно иные подходы. В качестве примера можно вспомнить Ум у Аристотеля или Абсолютный дух в гегелевской системе.

Философский дискурс  является такой конструкцией, в которой  приобретают определенность предельно общие понятия. Заметим, однако, что их общность неизменно терпит при этом какой–то ущерб. Будучи встроены в дискурсивную конструкцию, они теряют смысл вне этой конструкции. Последнее видно на простом примере: местоимение «я», обращенное в философскую категорию (например, у Фихте), уже не имеет никакого отношения к персоне говорящего, т.е. перестает быть личным местоимением. Складывается парадоксальная ситуация: философский дискурс способен включить в себя все мыслимое, но все, что попало в сферу философского дискурса, не теряет свой прежний смысл, а обретает новый, заданный структурой философских категорий. При этом, однако, всякое подпавшее под философскую рефлексию понятие не перестает жить собственной жизнью. «Я» чистого самосознания в системе Фихте не есть автореференция, помечающая позицию говорящего, – оно есть результат встраивания последнего в философский дискурс. Но такое понимание термина «Я», наверное, не лишило самого Фихте возможности говорить о себе «я» в обыденной речи [6, 8-13].

Но и философский дискурс, ставший предметом философского анализа, не есть в точности то дело, которым занимаются философы. Заметим в заключение, что эта недостаточность философского дискурса и составляет, по–видимому, почву для наивного трансцендирования, о котором было упомянуто выше.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

 

В соответствии с целями нашего исследования проанализировали философский дискурса с точки зрения его особенностей и исследовали использования самого термина «дискурс» в философской традиции.

Также мы исследовали  историю возникновения термина, рассмотрели классы употребления термина и классификацию категории.

Итак, термин одними из первых был использован такими учеными как Юрген Хабермас и ЗелигХаррисон. По Хабермасу, дискурс представляет собой диалог, в процессе которого происходит согласование спорных притязаний на значимость с целью достижения согласия, в трактовке Харриса дискурс – последовательность высказываний, отрезок текста, больший, чем предложение.

Дискурс – сложное понятие, которое трактуется многими учеными по–разному и рассматривается со множества сторон. Некоторые (Н.Д. Арутюнова) рассматривают дискурс как связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами, как речь, погруженную в жизнь. Другие (Е.С. Кубрякова и О.В. Александрова) – как когнитивный процесс, связанный с речепроизводством, созданием речевого произведения. Как становится очевидно, термин изначально был неоднозначным и данный факт не изменился и сейчас.