Осмыслите строки В. Маяковского «Я знаю, город будет, я знаю саду цвесть, когда такие люди в стране Советской есть»

Министерство образования  Российской Федерации

Уфимский колледж статистики,

информатики и вычислительной техники

 

 

Самостоятельная работа по философии

Вариант № 9

 

 

 

Темы : 1.  Осмыслите строки В. Маяковского

                      «Я знаю, город будет, я знаю саду цвесть,

                      когда такие люди в стране  Советской есть».

                      Как понимать выражение «я  знаю»? 

                      Что имеет ввиду поэт, утверждая  «я знаю»?

 

                  2. Осмыслите строки Ф.И. Тютчева

                     «Как сердцу высказать себя?

                     Другому как понять тебя?

                     Поймет ли он, чем ты живешь?

                     Мысль изреченная есть ложь?

                     Почему на Ваш взгляд поэт  выразился так странно?

 

              

 

 

 

 

 

                                                            Выполнилa : студентка

                                                                          Леонидова  Г.И.

                                    

 

 

 

 

 

                                                       Уфа 2012 г.

 

Оглавление 

 

1. Оглавление.

2. Осмыслите строки В. Маяковского

     «Я знаю, город будет, я знаю саду  цвесть,

     когда такие  люди в стране Советской есть».

     Как понимать  выражение «я знаю»?

     Что имеет  ввиду поэт, утверждая «я знаю»?.

3. Осмыслите строки  Ф.И. Тютчева

    «Как сердцу высказать себя?

     Другому как понять тебя?

     Поймет ли он, чем ты живешь?

     Мысль изреченная есть ложь?

      Почему на Ваш взгляд поэт выразился так странно?

 

4. Список использованной литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Осмыслите строки В. Маяковского 

     «Я знаю, город будет, я знаю  саду цвесть,

     когда такие люди в стране  Советской есть».

     Как понимать выражение «я  знаю»?

    Что имеет ввиду поэт, утверждая «я знаю»?

 

Человека интересует не просто истина (как в философии предложения), представляющая ему объект таким, каким он является безотносительно к целям человека, а значение объекта для человека. Человек вольно или невольно реализует ценностное отношение к миру. Это обстоятельство довлеет над ним постоянно и в итоге находит свое выражение в самом характере интерпретации. В этой связи за последние 3-4 десятка лет в философии языка резко возросло внимание к ценностным установкам личности, которые содержатся в высказываниях типа:

знает

верит

A помнит, что p

надеется

хочет

Лет десять тому назад  едва ли не каждый ученик читал строки В. Маяковского: "Я знаю, город  будет, я знаю, саду цвесть, когда  такие люди в стране советской  есть". Но как понять выражение "я знаю" (анализу которого философы-аналитики посвятили тысячи страниц)? Что имел в виду поэт, утверждая "я знаю"? Вроде бы в его строках есть даже доказательство: в стране советской живут замечательные люди, следовательно, страна станет процветающей. И все-таки, как посчитает ученый, в стихах Маяковского отсутствует подлинное доказательство, ибо суждения поэта невозможно подтвердить и опровергнуть фактами. То, что Москва - самый большой город

 

России, можно подтвердить  фактами; знания Маяковского - это его личная ценностная установка, она принадлежит ему (согласно его суждениям), но не может быть обоснована четко, по-научному, доступными реальными фактами. "Я знаю" означает у Маяковского "Я верю, я полагаю, я думаю, я надеюсь, я хочу, чтобы страна советская процветала".

 

Итак, очень часто предложение  является выражением ценностной установки  личности, оно обладает особым прагматическим смыслом. Прагматика - это такая философия  языка, которая изучает содержащиеся в высказываниях ценностные установки  личности. Философию языка как ценностных установок можно назвать одним словом - прагматика.

С ценностными установками, своими и других людей, человек имеет  дело на каждом шагу, всегда, когда в  поле его действия попадают ценности. В этой связи в философии языка предстоит сделать очень многое. Философы выясняют, как можно сказать о ценностях, какая логика при этом используется, связаны ли между собой значение предложения и его прагматический, ценностный смысл, как на основе анализа предложений с прагматическим смыслом лучше понять сами эти смыслы и т.д.

Таким образом, в философии  языка наиболее значимыми оказались  три концепции: философия имени, философия предложения (или высказывания), философия языка как ценностных установок личности.

 

 

 

2. Осмыслите строки Ф.И. Тютчева

«Как сердцу высказать себя?

Другому как  понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь?

 

Почему на Ваш взгляд поэт выразился так  странно?

 

Человек трагически отделен  от всеобщей жизни, но также и от

существования других людей. Это одна из тем «Silentium!»

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь.

Взрывая, возмутишь ключи, —

Питайся ими — и молчи.

В шести строках этого стихотворения выделены пять слов, связанных с языком, с его функцией говорения — восприятия. Для романтизма понятие языка одно из основополагающих (вспомните «Невыразимое» Жуковского, где «наш язык земной» и язык природы оказываются главными принципами противопоставления). Язык — максимальное выражение обращенности к другим. Требование молчания, заданное уже в названии непривычной (к тому же латинской) и потому сильной формой восклицательного назывного предложения и настоятельно звучащее в конце каждой строфы, обрекает человека на существование в замкнутости своего мира.

Пожалуй, ни одному произведению Тютчева не было дано так много  противоречивых толкований, как стихотворению  “Silentium”.

Буквой “Г” – “глубина”  – на полях издания 1886 года пометил  это стихотворение Лев Толстой, имея в виду не только глубину общечеловеческого содержания, но и глубину тютчевского лиризма, выразившегося в “Silentium!”. Толстой пометил это стихотворение в “Круге чтения” 30 сентября в качестве эпиграфа к размышлениям, предлагаемым читателям в тот день: “Чем уединённее человек, тем слышнее ему всегда зовущий его голос бога”. “В важных вопросах жизни мы всегда одни, и наша настоящая история почти никогда не может быть понята другими. Лучшая

 

часть этой драмы есть монолог, или, скорее, задушевное рассуждение  между богом, нашей совестью и нами. Амиель”, “Паскаль говорит: человек должен умирать один. Так же должен и жить человек. В том, что главное в жизни, человек всегда один, то есть не с людьми, а с богом” – это цитаты Амиеля и Паскаля, приведённые тут же в “Круге чтения”. Многообразию глубинных, потаённых смыслов тютчевского стихотворения нет конца.

Вот точка зрения К. Д. Бальмонта: “Тютчев понял необходимость  того великого молчания, из глубины  которого, как из очарованной пещеры, озарённой внутренним светом, выходят  преображённые прекрасные призраки”. По мнению К. Бальмонта, стихотворение “Silentium!”: о сущности творческого процесса, об акте творчества, трактованном с позиций идеализма.

В. Иванов: “слово перестало  быть равносильным содержанию внутреннего  опыта”. Вослед за Вячеславом Ивановым – современный исследователь символизма и модернизма И. Ангере: “Тютчев предполагает, что мир, особенно невидимый, настолько многообразен и сложен, что для выражения действительных явлений жизни общепринятый человеческий язык слишком беден и что является причиной ложности нашей речи: “Как сердцу высказать себя? <…> Мысль изречённая есть ложь””.

Приступая к непосредственному  анализу построения и выразительных  средств стихотворения “Silentium!”, оставшегося навечно в истории  русской и мировой лирики в качестве одного из глубочайших постижений внутренней жизни человеческой души, оговорюсь, что так же, как и каждая эпоха создаёт своего Гамлета, каждое поколение по-своему читает и будет читать “Silentium!”.

В качестве основного  текста для анализа выбран текст “Современника” 1836 г., признанный основным в большинстве изданий стихотворений Тютчева:

 

Silentium!

Молчи, скрывайся и  таи 

 

И чувства и мечты свои – 

Пускай в душевной глубине 

Встают и заходят оне 

Безмолвно, как звезды в ночи, -

Любуйся ими – и  молчи.

 

Как сердцу высказать  себя?

Другому как понять тебя?

Поймёт ли он, чем ты живёшь?

Мысль изречённая есть ложь.

Взрывая, возмутишь ключи,

Питайся ими – и  молчи.

 

Лишь жить в себе самом  умей – 

Есть целый мир в  душе твоей 

Таинственно-волшебных дум;

Их оглушит наружный шум,

Дневные разгонят лучи, -

Внимай их пенью –  и молчи!… 

<1830>

“Каждое его стихотворение  начиналось мыслию, но мыслию, которая, как огненная точка, вспыхивала под  влиянием глубокого чувства или  сильного впечатления; вследствие этого… происхождения своего мысль г. Тютчева никогда не является читателю нагою и отвлечённою, но всегда сливается с образом, взятым из мира ду-ши или природы, проникается им и сама его проникает нераздельно и неразрывно”, - писал Иван Сергеевич Тургенев.

В самом названии чувствуется  торжественность, состоящая в том, что Тютчев назвал стихотворение  не русским словом “Молчание”, а  латинским “Silentium!”.

 

Среди лучших тютчевских стихотворений “Silentium!” имеет  совершенно особую судьбу. Поэт не хранил черновиков, в изданиях его стихотворений раздел “Другие редакции и варианты” чрезвычайно беден; “Silentium!” – единственное произведение, дошедшее до нас в трёх редакциях. Редакции эти свидетельствуют не о тщательных поисках слова, а как бы о неполной небрежности автора, то ли смутно, по памяти воспроизводящего забытый текст, то ли вообще не нуждающегося в точной записи своего гениального творения.

“Молчи, скрывайся и  таи / И мысли и мечты свои”  – печатает Тютчев в “Молве” 1833 года. “И чувства и мечты свои” – “ Современник” 1836-го. “Пускай в душевной глубине/

Встают и кроются  оне…” – “Молва”. “Встают и  заходят оне” - “Современник”. “И всходят и зайдут оне” – “Современник” 1854 года. “Как звёзды мирные в ночи”  – “Молва”. “Безмолвно, как звезды в ночи” – “Современник”. “Как звёзды ясные в ночи” – “Современник” 1854 года. Легко можно объяснить первую из перемен, “И мысли и мечты” на “И чувства и мечты”. Может показаться чрезмерным количество сонорных в первых двух строках, особенно слогов: “мо”, “мы”, “ме”, а отрывистое “ч” задаёт тон первой строфе. Остальные перемены объяснить труднее.

Такая свобода обращения  с собственным текстом не была свойственна Тютчеву ни в ранний период его творчества, когда он переводил Горация, подражал Жуковскому и Батюшкову, увлекался Державиным, ни в поздний период 1850-1860-х годов, когда тютчевская лирика может быть сочтена одним из замечательных достижений русского реализма в лирике.

Восемнадцать строк  поделены на три секстины. Каждая из трёх частей замкнута в себе – по смыслу, интонационно, синтаксически и музыкально. Связь частей – лишь в развитии мысли. Единственная формальная деталь, которой поэт позволяет себе подкрепить, подчеркнуть единство трёх частей, - последние строки секстин:

Безмолвно, как звезды в ночи, -

 

Любуйся ими – и  молчи.

Взрывая, возмутишь ключи, -

Питайся ими – и  молчи.

Дневные разгонят лучи, -

Внимай их пенью –  и молчи!… 

 

Настойчивое повторение – этот приём превалирует в  стихотворении, построенном как  призыв, как убеждение, как стремление объяснить.

Вновь и вновь перечитывая  стихотворение, перенасыщенной повелительной  интонацией, убеждаемся, что оно  не носит характера спора и  у него нет адресата – человека, с которым спорят. В стихотворении “Silentium!” нет полемики. Скорее оно утешает отчаявшегося, объясняет растерявшемуся, другому или себе, как жить в мире. “Как бессильна человеческая мысль, так бессильно и человеческое слово. Не удивительно, что в одном из самых задушевных стихотворений Тютчев оставил нам такие суровые советы”, - пишет Валерий Брюсов.

Первая строфа – энергичное убеждение, волевой напор, обращённый к себе ли, к другому ли, но к  родному и слабому, нуждающемуся в помощи словом со стороны более опытного или просто себя же, но повзрослевшего: “Молчи, скрывайся и таи…”. И тут же успокоение: твои чувства от этого не погибнут, но будут жить всё той же жизнью, вставать и заходить в душевной глубине, “как звезды в ночи”, “любуйся ими”. Старший друг заботливо оберегает младшего; повзрослевший человек учит юного романтика, в душе которого встают и заходят прекрасные звёзды чувств и мечтаний. Такова первая строфа.