Отношение к смерти в разный культурах

 

Пять основных этапов в изменении установок по отношению к смерти:

Неизбежность смерти — «все умрем»

Французский историк Ф. Арьес намечает пять главных этапов в медленном изменении установок по отношении к смерти. Первый этап — это состояние «прирученной смерти». Это стабильное состояние в широких слоях народа, начиная с архаических времен вплоть до XIX в., обозначается выражением «все умрем». Люди относились к смерти как обыденному явлению, которое не внушало им особых страхов. Человек органично включен в природу, и между мертвыми и живыми существует гармония. Поэтому «прирученную смерть» принимали в качестве естественной неизбежности. Так относился к смерти рыцарь Роланд, и русский крестьянин из повести Л.Н. Толстого. В прежние времена смерть не осознавали в качестве личной драмы и вообще не воспринимали как индивидуальный по преимуществу акт. В ритуалах, окружавших кончину индивида, выражалась солидарность с семьей и обществом. Эти ритуалы были составной частью общей стратегии человека в отношении к природе. В трауре А. Геннеп усматривал лишь совокупность запретов и приемов, свидетельствующих об изоляции от общества тех, кого смерть как реальная, материальная данность ввела в сакральное, «нечистое», состояние. Человек обычно заблаговременно чувствовал приближение конца и готовился к нему. Умирающий — главное лицо в церемониале, который сопровождал и оформлял его уход из мира живых.

Индивидуализация смерти

Второй этап эволюции отношении к смерти, Ф. Арьес назвал «смерть своя». Начиная с идеи Страшного суда, выработанной интеллектуальной элитой в период между XI—XII вв. Сцены загробного суда изображаются на западных порталах соборов, а затем представление о суде над родом человеческом сменяется новым представлением — о суде индивидуальном, который происходит в момент кончины человека. Заупокойная месса и погребальные обряды становятся важным средством спасения.

Смерть в координатах времени

Третий этап эволюции восприятия смерти, «смерть далекая и близкая» характеризуется крахом механизмов защиты от природы. И к сексу и к смерти возвращается их дикая и неукрощенная сущность.

Потеря близкого и любимого человека

Четвертый этап многовековой эволюции в переживании смерти — «смерть твоя». Комплекс трагических эмоций, вызываемый уходом из жизни любимого человека, супруга или супруги, ребенка, родителей, родственников, на взгляд Ф. Арьеса, новое явление, связанное с укреплением эмоциональных уз внутри нукленарной семьи. С ослаблением веры в загробные кары меняется отношение к смерти; ее ждут как момента воссоединения с любимым существом, ранее ушедшим из жизни. Кончина близкого человека представляется более тягостной утратой, нежели собственная смерть. Романтизм способствует превращению страха смерти в чувство прекрасного.

Технологизация смерти

В ХХ веке развивается страх перед смертью и самим ее упоминанием. «Смерть перевернутая» — пятая стадия развития восприятия и переживания смерти европейцами и североамериканцами. Подобно тому, как несколько поколений тому назад в обществе считалось неприличным говорить о сексе, так после снятия с половой сферы всех табу эти запреты и заговор молчания перенесены на смерть. Тенденция к вытеснению ее из коллективного сознания, постепенно нарастая, достигли апогея в наше время, когда по утверждению Ф. Арьеса и некоторых социологов, общество ведет себя так, как будто вообще никто не умирает и смерть индивида не пробивает никакой бреши в структуре общества. В наиболее индустриализованных странах Запада кончина человека обставлена так, что она становится делом одних только врачей и предпринимателей, занятых похоронным бизнесом. Похороны проходят проще и короче, кремация становится нормой, а траур и длительное оплакивание покойника воспринимается как душевное заболевание.

 

 

 

 

 

Представления о смерти и умершем человеке у наших современников

Представление о смерти у современного российского человека по данным наших исследований ассоциируется и метафорически выражается в следующих образах, отнесенных к той или иной стадии по Ф. Арьесу:

Неизбежность смерти — «все умрем» — отношение к смерти как неизбежному прекращению существования, тому, что регулярно происходит в природе:

• таяние айсберга;

• увядание цветка;

• увядающие цветы;

• рыбка, выброшенная из океана на берег;

• конец всех проблем;

• выжженная прерия;

• отсутствие желания что-либо делать;

• точка в предложении;

• депо;

• узелок на конце нити;

• отдых после тяжелой работы;

• конец полета.

Индивидуализация смерти — отношение к смерти, как явлению, постигшему конкретного индивида, с которым что-то происходит и которому еще что-то предстоит:

• другие будут подводить итоги за тебя;

• безумие и пустота души;

• тайна с множеством разгадок;

• танцы на небесах;

• переход в другую реальность;

• женщина, которая всех принимает, и к которой все рано или поздно приходят;

• возвращение на землю после прыжка;

• начало другой жизни;

• атомный взрыв всей реальности человека.

Смерть в координатах времени — отношение к смерти в ракурсе конца — вечности или отрицание ее, что выражается в описании смерти как таинственного, непостижимого явления:

• уход в бесконечность;

• результат бесконечности;

• черта, отделяющая от нас вечность;

• медленное вхождение в темный коридор;

• последний оргазм жизни;

• бездонная точка в бездне;

• конец одного из этапов бесконечности;

• финиш на беговой дорожке;

• последний довод всему;

• черный квадрат Малевича;

• черная дыра в мироздании, трансфер;

• миф реальности;

• черная дыра, попадешь, — не вернешься;

• черная пустота;

• млечный путь;

• безмолвная тишина.

Потеря близкого и любимого человека - отношение, выражающее скорбь:

• кто-то вышел из комнаты и выключил за собой свет.

Технологизация смерти — отношение к смерти в технических терминах:

• конец кассеты;

• исчезновение картинки с экрана компьютера;

• прервавшаяся пленка кинофильма;

• часы ломаются и восстановлению не подлежат.

Таким образом, по нашим данным не подтверждается точка зрения, что представления о смерти тотально технологизируются у современного человека, скорее в полученных ассоциативно-метафорических образах обнаруживается, что смерть, по мнению наших современников, «взрывает» хронотопы бытия. А может, мы еще только на пути к технологизации смерти, к выведению ее на пути рыночной экономики. По приведенным данным смерть проявляется в сознании соотечественников как неизбежное, субъективное и таинственно-конечное.

Не менее информативен образ умершего человека в сознании современного человека. Для выяснения этого был предложен реп-тест (техника репертуарных решеток), ролевыми элементами которого были следующие:

1. я;

2. любимый учитель;

3. человек, последовательно  реализующий в жизнь свои принципы;

4. непосредственный начальник;

5. человек, под руководством  которого вы не хотели бы  работать;

6. сотрудник, с помощью  которого вы можете успешно  развивать свое дело;

7. неудачник;

8. человек, которому вы  нравитесь;

9. человек, имеющий увлечение  на всю жизнь чем-то одним;

10. очень строгий человек;

11. человек — душа общества;

12. высоко нравственный человек;

13. счастливый человек;

14. человек, на котором  семья держится;

15. энциклопедически образованный  человек;

16. человек, мышление которого  не сковано общепринятыми нормами;

17. человек, который вас  отвергает;

18. умерший человек.

Выявленные конкретные конструкты относительно умершего человека расположены между полюсами (по убыванию):

таинственный — понятный;

чужой — близкий;

сложный — простой;

хороший — плохой.

Наиболее интересным представляется выяснение совпадения конструктов относительно умершего человека и другого человека из ролевого списка. Всего было проанализировано 47 репертуарных решеток. Больше всего совпадений оказалось:

Умерший человек — человек, которому вы нравитесь (34 раза);

Умерший человек — я. (31 раз);

Умерший человек — человек, на котором семья держится (23 раза);

Умерший человек — очень строгий человек (21 раз);

Умерший человек — высоко нравственный человек (19 раз); и др.

Итак, умерший — это, чаще всего тот, кому мы нравились, или похожий на нас, близкий. Далее обнаруживается, что это человек, на котором семья держится. Возможно, это вообще кто-то из родственников, чья смерть сказалась на жизни семьи. Это человек-идеал семейной системы — и строгий, и высоко нравственный.

Таким образом, с помощью техники репертуарных решеток выявляется отношение к смерти как опять-таки таинственному, субъективному, и, кроме того, как потере значимого (задевающего образ Я) близкого человека.

 

Заключение

Осмысление смерти имеет огромные философские, духовные истоки и традиции. С истолкованием феномена смерти связаны разносторонние бытийные проблемы.

Современная культура, судя по всему, стоит на пороге грандиозных открытий, связанных с тайнами бытия и смерти. Огромный этнографический, философский, естественнонаучный материал, который накоплен учёными, позволяет значительно расширить рамки обсуждения темы.

Космологические обобщения и рациональная мысль имеют тенденцию либо обесценивать, либо концептуализировать смерть – умалять её метафизическое значение, сводить абсолютную трагедию к явлению относительному, тотальное уничтожение – к частичному, тайну – к проблеме, вопиющий факт – к закономерности. Поэтому существуют два очевидных и противоречащих друг другу факта. С одной стороны, перед нами тайна метаэмпирического, то есть бесконечного масштаба, или, точнее, вообще внемасштабная; c другой - событие, знакомое по опыту, случающееся иногда непосредственно на наших глазах. Смерть – это бездна, которая внезапно разверзается на пути неостановимой жизни, живущий вдруг, как по волшебству делается невидимкой – в одно мгновение, будто провалившись сквозь землю, уходит в небытие.

Смерть – точка касания к метаэмпирической тайне и естественного феномена; феномен летального исхода относится к компетенции науки, а сверхъестественная тайна смерти апеллирует к религии. Человек, то принимает в расчёт лишь закон природы, игнорируя тайну, то преклоняет колени перед тайной, пренебрегая феноменом.

И вместе с тем смерть становится последним прибежищем, остовом, стержневой осью человеческого бытия. На этом настаивает Мартин Хайдеггер.

Смерть, действительно, есть последний и самый радикальный способ самоидентификации. Обращённость к смерти, экзистирование за пределы наличного бытия даёт возможность человеку спроектировать свою самость, исключив помехи повседневной размытости. Выдвижение в Ничто помогает сосредоточиться на самом себе, сгруппироваться в своём противостоянии жизненному потоку и, одновременно, в участии в нём. Всё это помогает сформулировать ряд основных итогов обсуждения темы.

Во-первых, это идущее от Хайдеггера различение онтологического и онтического аспектов смерти, позволяющее коррелировать интуиции непостижимого настоящего собственной смерти и репрезентации прошлого смерти другого.