Ответственность - подлинное основание для управления свободной наукой

 

Дух регуляции

 

Уже можно сделать  некоторые выводы. Практика научных  исследований находиться под воздействием особых этических ограничений и  регулятивов. В самом деле, коль скоро мы допустили, что моральные принципы выступают регулятивами человеческих действий, из этого следует, что не всякое действие приемлемо. Конкретные нормы устанавливают, какие действия допустимы, обязательны или запрещены. Но каждая конкретная ситуация деятельности - это сложная система действий; поэтому и нормы, регулирующие поведение в таких ситуациях, должны выступать как системы взаимодействующих принципов и ценностей.

Отсюда два  следствия. Во-первых, критерии, стандарты  или нормы, применяемые при оценках какой-то одной сферы деятельности, не могут автоматически переноситься на другую сферу. Это значит, что проблема, стоящая перед этическим анализом, заключается в следующем: нужно определить, каким образом находиться удовлетворительное сочетание различных ценностных мотивов в каждой конкретной ситуации. Применительно к науке это означает, что этика должна решать, каким образом свобода научного исследования может удовлетворительно сочетаться с иными ценностями, вовлеченными в каждую конкретную научно-исследовательскую ситуацию. Следовательно, требование свободы научного исследования есть только часть этического подхода к науке.

Мы уже отмечали, что в рамках локальных научно-исследовательских  или технологических предприятий часто упускаются из виду универсальные цели и ценности человечества, что не может не сказаться на регуляции этих предприятий. Нужны серьезные усилия, чтобы регулятивное мышление достигло уровня всеобщности, приняло точку зрения человечества, будущих поколений и общечеловеческого блага. Такие усилия могли бы оказаться бесплодными, если не принять установку ответственности. Неверно, что такая установка чужда современному человеку. Она лишь не имеет должного распространения. Наш образ жизни слишком подчинен определенным стандартам, и мы "решаем" некоторые житейские задачи, вовсе не чувствуя ответственности за свои решения.

 

Пути  регуляции

 

Необходимость некоторых очевидных регуляций  научно-исследовательской деятельности и сейчас не вызывает сомнений. Стали  привычными нормы, которыми обеспечиваются безопасность или секретность исследований как в "чистой", так и в прикладной науке. Почему же мы должны исключать возможность регулятивного применения более общих, например, моральных норм? Однако, если даже допустить такую возможность, остается вопрос: каким образом могут быть сформулированы такие нормы и какая сила способна обеспечить их неукоснительное применение?

По моему  мнению, в таких нормах должен найти  выражение теоретико-системный подход к гармонизации различных ценностных мотиваций. Кроме того, в основу должно быть положено допущение о всеобщей ответственности. Научное сообщество должно принять во внимание все разнообразие ценностных установок в обществе и, следовательно, признать право различных социальных субъектов (экономических, политических, религиозных и др.) оказывать свое влияние на процессы, в которых реализуется право науки на свободу исследований. Такой уровень всеобщей ответственности для своего достижения требует развития образования в масштабах всего общества, а также широкого соучастия ученых в социальной жизни, что повысило бы их чувствительность к значимости общечеловеческих ценностей. В то же время моралисты, проповедники и политики должны лучше знать и понимать практические проблемы научных исследований.

 

Силы  контроля

 

На первый взгляд, возможные конфликты между ценностными  мотивациями, правами и интересами людей науки могли бы легко  разрешаться. Для этого достаточно было бы осуществить тотальный социальный контроль над наукой, целью которого было бы ограничение проблемного поля науки социально приемлемыми задачами. Призывы к этому раздаются и сегодня. Но здесь возникает ряд трудностей.

Прежде всего  отметим, что целенаправленное управление наукой могло бы быть эффективным только в том случае, если оно осуществляется общественной властью. Но это превратило бы "общественное управление" наукой в "политическое управление". Мы знаем, что успешное контролирование науки являлось одной из привилегий тоталитарных режимов. Подоплекой такого "успеха" являлось существенное ограничение свободы в обществе. Но и при демократических режимах политический контроль также неизбежно приводил бы к односторонности оценок, идеологическим вмешательствам в исследовательские процессы, к давлению политических группировок. Другими словами, наука просто стала бы "служанкой власти".

Помимо этих практических трудностей, существуют еще и принципиальные: из принятия тотального социального контроля за научными исследованиями, стремящегося подчинить себе их целевую ориентацию, вытекало бы два весьма сомнительных следствия. Во-первых, из благого пожелания гармонизировать все ценностные установки получилось бы существенное ограничение свободы науки. Под предлогом "социальной бесполезности" или "социальной опасности" некоторых исследований стал бы осуществляться внешний прессинг интеллектуальной деятельности, от которого так мучительно освобождалась современная наука, выигравшая свою историческую битву.

Во-вторых, если признается, что наука обязана  быть "ориентированной на социальные цели", то обязателен вопрос, кто будет определять эти цели? Сказать, что эти цели определяет само общество, было бы наивно. Общество - некая абстракция, которая вряд ли годиться на роль субъекта, определяющего цели конкретных научных проектов. Должен существовать "некто", указывающий, какие именно общественные потребности обязана удовлетворять наука и каким именно способом. Здесь мы наталкиваемся на проблему политической власти.

 

Право на свободу исследований

 

Любые ограничения  научных исследований не должны противоречить свободе науки. Никакое фундаментальное право и никакая общечеловеческая ценность не могут быть вообще элиминированы. Этот принцип прямо вытекает из универсального требования свободы мысли. Но есть еще и практическое соображение: наука не может развиваться без личностного творчества, каковое не осуществляется по приказу ни отдельными личностями, ни целыми институтами. Атмосфера, лишенная свободы и ощущения самоценности знания, была бы губительной для науки.

Но так же ясно, что гарантии свободы науки не могут противоречить столь же очевидной обязанности науки возмещать обществу те расходы, какие оно несет за развитие научной деятельности. Общество должно хорошо понимать свой собственные интересы: творческие потенции, личностная инициатива, критицизм и духовная раскрепощенность членов общества - все это несомненно входит в круг его "интересов". И если наука способствует развитию этих качеств, она, конечно, вносит свой вклад в улучшение общественной жизни.

 

Ответственность науки

 

Однако ориентирование науки на удовлетворение основных социальных потребностей и осуществление фундаментальных прав человека не только оправдано, но и в высшей степени желательно. Это не означает, что любое научное исследование должно стать прикладным или ориентированным на непосредственные практические цели. Сами ученые должны решать, по каким направлениям развиваться научному поиску. Но это "самоопределение" не должно пониматься примитивно. Его смысл в том, что научное сообщество должно во все большей степени вовлекаться в обсуждение и реализацию социально значимых проблем. Это оказало бы значительное влияние на постановку научных целей в интересах общества, стало бы дополнительным стимулом для развития современной технологии, в которой находят применения достижения науки. Но призыв служить общественным нуждам, обращенный к науке, имеет моральную силу; это не формула долга или общественной повинности, а воззвание к ответственности каждого ученого и научного сообщества в целом. Только свободное и разумное существо может обладать чувством ответственности.

Когда проблема рассматривается именно в этом свете, падает большая часть трудностей, возникающих из-за абсолютного потивопоставления  прав науки и прав общества. Ученый - член общества и поэтому обязан воспринимать проблемы общества. Говоря "обязан" мы прибегаем к категории "долженствования" - единственной категории, в которой соединяется свобода и долг так, что это не противоречит человеческому достоинству. Ответственным человеком является тот, кто сознает свои обязанности и готов исполнять их. Ученые уже привыкли уважать некоторые обязательства их профессии. Главным образом они связаны с тем, что называется "интеллектуальной честностью". Но другие обязанности, вытекающие из контекста научной деятельности, воспринимаются не так легко. Пришло время привыкать и к этим обязанностям. В этом единственная гарантия того, что люди сохранят доверие к науке и перестанут бояться ее. Ведь страх возникает из-за того, что в науке и технологии видят только слепую силу, не знающую над собой контроля.

Но если бы люди обрели уверенность в том, что  научные процессы идут не вслепую, что  за ними стоят мудрые и ответственные  решения тех, кто направляет эти  процессы, укрепилось бы и положительное  отношение к науке и технологии. Есть еще одна причина тревоги, весьма характерная для современного общества - это падение чувства долга и чрезмерный акцент на правах человека. Ведь чувство безопасности в обществе покоится только на уверенности в том, что каждый член этого общества выполняет свой долг. В этом гарантия уважения и всех наших прав. И это одинаково верно и по отношению к отдельным индивидам, и к институтам, и к большим предприятиям: наше доверие основывается на обязанностях уважать наши права.

 

Влияние науки на этику

 

Все, что было сказано о всеобщей ответственности как духовном основании морального и правового регулирования науки, свидетельствует не только в пользу "демократических" способов решения этой неотложной проблемы, но и о необходимости более глубокого понимания связи между наукой и этикой, понимания, требующего теоретико-системного подхода, о котором я упомянул выше. Действительно, рассматривая эту связь, было бы недостаточно учитывать влияние этики на науку, о котором шла речь до сих пор. Не менее важно влияние науки на разработку этических и моральных норм. Ограничимся только несколькими замечаниями. Спецификация таких основных понятий этики, как свобода, обязанность и природа человека, необходимая для применения этих понятий в анализе конкретных человеческих действий, нуждается в привлечении результатов некоторых наук, в особенности наук о человеке (биологии, генетики, нейробиологии, психологии и социологии). Без правильного использования информации, какую дают эти науки, этика не могла бы судить о современном человеке, тем более, что в наши дни люди уже по-новому смотрят на себя и считали бы этику, игнорирующую научные знания о человеке, безнадежным анахронизмом.

Прогресс науки  уже создал и впредь будет создавать  новые и неожиданные ситуации, для ориентирования в которых  нынешние моральные нормы вряд ли пригодны. Он открывает также новые возможности для человеческого действия, и поэтому человек должен делать выбор в таких ситуациях, какие в прошлом вообще находились вне человеческих решений. Если этика, вообще говоря, рекомендует человеку "поступать так, как должно", то без помощи других наук она не могла бы ответить на вопрос "как должно поступать?" в конкретных ситуациях. Что касается науки, то она не претендует на то чтобы отвечать на такой вопрос, ибо сам вопрос не является научным, но она могла бы помочь этике найти ответ.

 

Заключение

 

Мы приходим к выводу, что нужна саморегуляция  научных исследований и технологии. Но сама по себе саморегуляция научного сообщества практически недостаточна и уязвима для критики. Научное  сообщество не вправе рассматривать себя как замкнутую систему, отвергающую внешний контроль. Нужна определенная правовая регуляция его деятельности. Исторический вызов нашего времени состоит в том, чтобы выработать основы такой регуляции, опираясь при этом на плодотворное, ответственное участие самих ученых.

В то же время  такая регуляция должна быть разумно  гибкой, за исключением, конечно, смертельно опасных ситуаций, когда управление наукой осуществляется с помощью  тех же средств, какими всякая общественная власть добивается исполнения законов. В прочих ситуациях должны действовать более гибкие нормы, основанием которых служат ценностные "кодексы", принятые различными профессиями. Но самая важная проблема - это не нормы. При всей их важности, гораздо важнее привычка правильно оценивать конкретную ситуацию, в которой трудно применять какую-либо норму, чтобы предотвратить столкновение различных ценностных мотиваций. И опять-таки положиться на чью-то ответственность - лучший способ удержать науку под контролем, не унижая при этом ее интеллектуальные и практические завоевания.