Проблема смысла жизни человека

Свобода выбора занимает центральное место в общественном прогрессе, какое занимает естественный отбор в биологической эволюции, а именно: оба они выполняют роль основного движущего фактора в поступательном развитии, только в первом случае – общества, во втором – живой природы. Вместе с тем в механизме их действия имеется важное, принципиальное развитие: в процессе естественного отбора биологический индивид является объектом действия законов эволюции, выживания наиболее приспособленных к окружающей среде организмов, тогда как свобода выбора предполагает, что социальный индивид, личность выступает субъектом общественного процесса, воспринимающим достижения материальной и духовной культуры человечества. В ходе естественного отбора биологические преимущества индивидов передаются лишь их непосредственным потомкам. Благодаря же свободе выбора достижения отдельных индивидов в самых различных сферах деятельности – накопление знаний, изобретение, практический опыт, нравственные и духовные ценности – потенциально могут восприниматься всеми людьми, имеющими к ним доступ. Это обстоятельство лежит в основе колоссального ускорения темпов общественного прогресса в сопоставлении с темпами биологической эволюции. По мере возрастания свободы личности и облегчения для нее доступа к достижениям материальной и духовной культуры человечества происходит ускорение поступательного развития в истории. Вот почему свобода выбора в самом широком социальном диапазоне – от свободы выбора народами социальных систем до свободы выбора отдельной личностью профессиональной и иной деятельности, позволяющей ей раскрыть свои способности и призвание, - является могучей движущей силой истории.

Конечно, каждый выбор, коль скоро он осуществляется сознательно, связан для личности с предпочтением одной из альтернативных возможностей и отказом от другой. И для того чтобы он не становился ограничителем последующей деятельности личности, она должна руководствоваться важным правилом: каждый раз, делая свободный выбор, следует стремиться к тому, чтобы перспектива последующих выборов не сужалась, а расширялась, позволяя человеку выявлять свои профессиональные, нравственные и интеллектуальные потенции.

2. Проблема  смысла жизни человека

В жизни каждого нормального  человека рано или поздно наступает момент, когда он задается вопросом о конечности своего индивидуального существования. Человек – единственное существо, которое осознает свою смертность и может делать ее предметом размышления. Но неизбежность собственной смерти воспринимается человеком отнюдь не как отвлеченная истина, а вызывает сильнейшее эмоциональное потрясение, затрагивает самые глубины его внутреннего мира.

Первой реакцией, следующей за сознанием  своей смертности, может быть чувство  безнадежности и растерянности, даже панической. Преодолевая это  чувство, человек, однако, всю оставшуюся жизнь существует, отягощенный знанием о грядущей собственной смерти; более того, это знание, хотя в большинстве жизненных ситуаций оно таится в скрытых глубинах сознания, становится тем не менее, основополагающим в последующем духовном развитии человека. Наличием такого знания в духовном опыте человека в значительной степени и объясняется острота, с которой перед ним встает вопрос о смысле жизни.

Размышления над этим вопросом для  многих людей оказываются исходным пунктом в выработке того, что принято называть основной «линией» жизни, подчиняющей себе поведение и поступки человека на разных уровнях – будь то общество в целом, или трудовой коллектив, или семья, или близкие друзья. Отклонения от этой «линии» нередко приводят к мучительным моральным коллизиям в его жизнедеятельности, а ее утрата – к нравственной гибели человека.

Вопрос о  смысле жизни имеет длительную философскую и религиозную традицию и относится к числу коренных проблем философии и культуры. Говоря о смысле какого-либо предмета, мы указываем на его связи в какой-то более обширной системе. Поскольку объектом рассмотрения может быть либо идеальный предмет (понятие), либо реальный, можно говорить о смысле понятия (наряду с его значением), устанавливая его связи с некоторой более обширной истиной, либо о смысле (назначении) предмета, имея в виду в таком случае отношение его к более широкой сфере реальности. Если же говорить о смысле жизни человека – как живого существа, то, употребляя современный научный термин, это есть телеономное понятие, ибо оно выражает некоторую целенаправленность деятельности и жизнедеятельности вообще.

Смысл жизни связан с  объективно значимыми ценностями, но такими лично принимаемыми и осознаваемыми самим индивидом ценностями, которые выступают в качестве высшей цели его деятельности и стремлений. В ценностной основе смысла жизни заключена жизненно важная, эмоционально приемлемая цель, которая не только объективно целесообразна, но и субъективно утверждена, лично приемлема и признана в качестве таковой.

 Обретение смысла  жизни предполагает свободное целеполагание индивида, поэтому его необходимым условием является свобода как человеческая форма самодетерминации (самообусловливания) бытия.

Разные философские  учения по-разному отвечают на вопрос о смысле жизни. Представители материализма обращаются к рассмотрению объективной действительности и реальной жизнедеятельности людей, представители идеалистических направлений устремляют свой взгляд к Богу, обращаются к разуму, духу, идеям и т. п. Но, несмотря на постоянное внимание и обилие точек зрения, на сегодняшний день этот вопрос остается открытым и нет никаких оснований считать, что он может быть решен в обозримом будущем.

Может быть, больше всех над вопросом о смысле и цели жизни  размышлял и мучился Л. Н. Толстой. Он видел смысл не в том, чтобы жить, зная, «что жизнь есть глупая, сыгранная надо мною шутка, и все-таки жить, умываться, одеваться, обедать, говорить и даже книжки писать. Это было для меня отвратительно…» - писал он. Признать «бессмыслицу жизни» Толстой не мог, как не мог видеть ее смысл только в личном благе, когда «живет и действует человек только для того, чтобы благо было ему одному, чтобы все люди и даже существа жили и действовали только для того, чтобы ему одному было хорошо…». Жить так, не заботясь об общем благе, по Толстому, может лишь «животная личность», не подчиняющаяся велению разума. В результате Толстой приходит к выводу, что смысл жизни заключается в самосовершенствовании личности. Вместе с тем для него было ясно, что смысла жизни отдельной личности нельзя искать отдельно от смысла жизни других людей. Однако все это еще не говорит о том, что Толстой, в конце концов, разрешил для себя эту проблему. «Одна тайна всегда останется для человека, только одна: зачем я живу? Ответ разумный один: затем, что этого хочет Бог. Зачем Он этого хочет? Это – тайна», - токов окончательный вывод Толстого.

Особенно много внимания вопросу смысла жизни уделяется  в философии экзистенциального направления (экзистенциализм или философия существования ориентирована на проблемы, связанные с человеком, смыслом его бытия в современном мире; подразделяется на атеистический и религиозный). С огромной силой и во всей своей противоречивости он был поставлен в русской философии Достоевским, доведшим его до «логического самоубийства». Так, в «Бесах» инженер Кириллов чувствует, что Бог необходим для утверждения жизни, а потому и должен быть. Но он знает, что его нет и быть не может: «Неужели ты не понимаешь, что из-за этого только одного можно выстрелить в себя?» Вопрос о смысле жизни превращается, таким образом, в вопрос о Боге. Для религиозного экзистенциализма этот вопрос решается эсхатологически, то есть жизнь продолжается и в потустороннем мире, где происходит свободное творчество души, не обремененной телом, и где она реализуется в «царстве божием». Таким образом преодолевается трагизм земного человеческого существования, выражающийся в противоположности и непримиримости вынужденного единства души и тела, «царства Духа» и «царства Кесаря».

В атеистическом экзистенциализме бога нет, поэтому жизнь превращается в абсурд, подобно тому, как абсурден труд Сизифа. Произведение известного французского экзистенциалиста А. Камю «Миф о Сизифе» и призвано дать подобный ответ на вопрос о смысле жизни. Тезис экзистенциализма о том, что «существование предшествует сущности», также прямо связан с утверждением бессмысленности человеческого существования, ибо человек только на пороге смерти может кое-что сказать о смысле бытия. Это подтверждает и один из основных тезисов Сартра : «Человек – это ничто». Атеистические  концепции утверждают, что смысл человеческой жизни в самой жизни.  Эпикурейцы учили: живи, то есть удовлетворяй свои потребности, обеспечивай биологическое и духовное существование и радуйся. Перестанешь это делать и не будет ни переживаний, ни страстей, то есть для тебя  не будет ничего. Такая философская позиция ориентирует человека на самоценность его жизни. Но в ней очень слабо отражены содержательные ориентиры жизненной позиции, духовно - нравственные критерии человеческой жизни. Человеку как правило мало просто жить,  ему хочется жить “для кого-то” и “во имя чего-то”.

И. Кант же считал, что существование человека «имеет в себе самом высшую цель, которой, насколько это в его силах, он может подчинить всю природу». То есть смысл жизни не вне, а внутри человека. Фактором, образующим смысл жизни, является идея, принимающая вид нравственного закона, долга, доведенная до полноты понятия высшего блага. Смысл жизни не существует сам по себе, как некий атрибут реальности вообще, он – в сознании индивидом своего бытия как собственно человеческого и есть проявление личности человека.

Провозглашая в качестве основного содержания нравственного закона положение о том, что человек должен относиться к человечеству в себе и в других не как к средству только, а как к цели, Кант тем самым выступил против эгоистических вариантов нравственности. И хотя в абстрактной форме, но он провозгласил существенный принцип гуманизма и истинной общечеловеческой нравственности, ее основную тенденцию, а тем самым – существенный момент смысла жизни человека. Какое эмпирическое (конкретное) содержание может быть заключено в этом принципе? Он предполагает прежде всего заботу о прогрессивном гармоническом развитии личности как генеральной цели жизни общества и человека, альтруизм, бескорыстную любовь и отношения братства между людьми, то есть такие явления, которые свидетельствуют об имманентной социальности (социабельности, которая выражается в потребности сопереживания, сочувствия и самовыражения) человека как существенной особенности его природы.

В жизненных предприятиях собственно человеческий смысл индивида придает его поведению добровольное самоподчинение нравственному закону, возвышающее человека над его  собственной природой. Условием и  духовной формой такого возвеличения человека над самим собой служит осознание им своего собственно человеческого места в мире. Следовательно, формой выражения смысла жизни является то или иное мировоззрение, у Канта – это религия, правомерность существования которой как истинного объяснения мироздания он отрицает, но признает необходимым принять как основу нравственности и смысла бытия.

Г. Фихте со всей ясностью и категоричностью указывает на проблему смысла жизни как основную для философских раздумий. Истинно человеческий смысл жизни он видит в достижении индивидом полного согласия с самим собой, в разуме, в свободе, в деятельности, в том, чтобы человек из простого продукта природы сделался свободным разумным существом. Понимание смысла жизни у Фихте основывается на определенной концепции природы человека: «Каждое животное есть то, что оно есть; только человек изначально ничто. Тем, чем он должен быть, он должен сделаться… и сделаться сам собой, своей свободой; я могу быть только тем, чем я себя сделаю сам». Смысл жизни состоит в развитии человека адекватном его собственной природе, в становлении личности. Но этот процесс, предполагающий деятельность, не замкнут в индивиде; совершенствуясь, личность совершенствует мир. Однако активизм и оптимизм Фихте на последних этапах его жизни окрашиваются в религиозные тона. Так, говоря о целях воспитания, он подчеркивает, что воспитуемый должен понять свою жизнь как вечное звено в цепи божественной жизни и видеть истину только в соприкосновении с Богом.

Вершиной развития немецкой классической философии является философская система Гегеля. Основания для решения проблемы смысла жизни философия Гегеля давала потому, что его система представляет собой диалектическое единство трех линий развития – человеческого познания и его логики, форм бытия мира и ряд бесконечно обогащающихся ценностей. Именно поэтому всякое отдельное бытие и могло быть понято как звено в цепи триединого мирового процесса и тем самым, следовательно, мог быть определен его смысл. Обычно, оценивая философию Гегеля с этой стороны, указывают на то, что в его системе единичное, индивидуальное, личное принесено в жертву общему, целостной системе, абсолюту и т. п. В известном смысле такая оценка правомерна, но гипертрофируя общее, придавая ему преувеличенное значение Гегель желал сказать, что смысл жизни есть нечто надындивидуальное, связанное с диалектикой мирового процесса. Этой мысли Гегель часто придавал мистифицированную форму выражения. «Бог, - писал он, - предоставляет людям жить особыми страстями и интересами, но то, что получается на этом пути, это выполнение его намерений, которые представляют нечто иное в сравнении с тем, к чему стремились те, кем он пользуется». Именно такая форма была причиной преувеличенной критичности по отношению к Гегелю, причиной того взгляда, что для Гегеля личности не существует.

З.Фрейд   пишет так:  « Вопрос  о смысле  человеческой  жизни   ставился  бесчисленное  количество  раз;  на  этот  вопрос  никогда не  было  дано  удовлетворительного ответа,  и возможно,  что таковой вообще    заповедан. Каковы  смысл  и  цели  жизни  людей,  если  судить  об  этом   на  основании  их  собственного  поведения:  чего  люди  требуют  от жизни  и  чего  стремятся  в  ней  достичь ?

Трудно  ошибиться  отвечая  на  этот  вопрос:  люди  стремятся  к  счастью,  они хотят стать и пребывать счастливыми.  Это стремление  имеет две стороны…: отсутствие  боли  и неудовольствия,  с одной стороны,  переживание сильных чувств  наслаждения -  с другой.  В узком смысле  слова под «счастьем»    подразумевается  только  последнее.  Сообразно  этой  двойственной  цели  человеческая  деятельность  протекает  в  двух  направлениях,  в  зависимости  от  того,   какую  из  целей  -  преимущественно  или  даже  исключительно  -  она  стремится  осуществить…

       Таким   образом,   как  мы  видим,  просто  определяется  программа   принципа  наслаждения.   Этот  принцип  главенствует  в   деятельности   душевного  аппарата  с  самого  начала;  его   целенаправленность  не  подлежит  никакому  сомнению,  и  в  то  же  время  его  программа  ставит  человека  во  враждебные  отношения  со  всем  миром,  как  с  микрокосмосом,  так  и  с  макрокосмосом…»