Психоаналитический анализ Зигмунда Фрейда и его ученики

Открыв объективную психодинамику и психоэнергетику мотивов поведения личности, скрытую за «кулисами» ее сознания, Фрейд преобразовал прежнее понимание предмета психологии. Проделанная им и множеством последователей работа обнажила важнейшую роль мотивационных факторов как объективных регуляторов поведения, не зависимых от того, что нашептывает «голос самосознания»[13].

Одним из наиболее необычайных и интересных открытий Зигмунда Фрейда есть его концепция истины. Истина одна из центральных категорий любой философской системы. Так, например, простое толкование истины как соответствие высказываний реальностям, даёт логический позитивизм XX века.. В философии постмодернизма понятие истины совсем теряется в общей культурно-игровой атмосфере. Величие открытия Фрейда состоит в том, что он расширил концепцию истины до невероятных размеров. Для него она не только то, во что мы осознанно верим или, что мы рационально постигаем, но так же и то, что мы в себе подавляем, потому что не хотим об этом думать. Он распространил метод обретения истины на сферу, в которой человек прежде такой возможности не видел. Он смог это сделать благодаря открытым механизмам подавления (репрессии) и рационализации. На богатом эмпирическом материале Фрейд показал, что избавиться от заблуждений человеку можно, проникая в собственную психическую структуру [22]. Это есть применение принципа освобождающей и исцеляющей истины.

Психоанализ является не только научной теорией. Это - философия и терапевтическая практика, связанные с исцелением души. Он не сводится к экспериментальному научному знанию, но сближается со всеми гуманистическими и этически ориентированными концепциями и школами. Многие (Фромм, Витгенштейн, Поппер) оценивают теорию Фрейда как миф. Но ведь миф — это выдающееся достижение человеческой культуры, ценнейший материал жизни, тип человеческого переживания и даже уникальный способ существования. В мифе воплощаются тайные желания человека, в частности, его галлюцинаторный опыт и драматургия бессознательного. Он интуитивно тянется к нерасчленённому мирочувствованию. Миф освящает человеческое существование, придаёт ему смысл и надежду. Он помогает одолеть безжалостную, критическую направленность сознания. Вот почему люди так часто отступают от трезвой мысли, отдавая предпочтение миру мечты. Понимая специфику мифа и его психофеноменологию, неисчерпаемый и универсальный смысл, Фрейд писал в упомянутом письме к А. Эйнштейну: "Может быть, Вам покажется, что наши теории являются своего рода мифологией, а в данном случае к тому же и нестройной. Но разве не каждая наука приходит, в конце концов, к такого рода мифологии? Разве нельзя то же самое сегодня сказать о Вашей физике?" (Архетип. 1995. № 1). Фрейд видел в своей теории огромную логику, которая позволяет освоить огромный материал бессознательного и иррационального, таящегося в психике человека. Будучи типичным либералом по взглядам, Фрейд создал радикальную теорию, обосновал ведущую роль подавления и фундаментальную важность бессознательного. Человек всегда верил в рациональное мышление как вершину человеческого опыта. Фрейд избавил человека от этой иллюзии. Но не только в этом дело. Заставив усомниться в непоколебимости рационального и разумного, Фрейд впервые поставил перед научным миром вопрос о том, почему, собственно, на рациональность можно всецело полагаться. Разве всегда она приносит утешение и избавляет от страданий? И разве страдание менее грандиозно по степени влияния на человека, чем способность разума? Фрейд доказал, что большая часть нашего рационального мышления лишь маскирует наши реальные мысли и чувства, то есть, служит сокрытию истины. И в этом открытии содержится огромный потенциал социальных преобразований.

В одной из самых блестящих и глубоких работ "Будущее одной иллюзии" Фрейд рассмотрел проблему отношения религии и психоанализа. В данном аспекте своей философии Фрейд оказался дальновиднее, мудрее и "религиознее" многих религиозных идеологов. Он раскрыл психологические корни религии, показав, что она является повторением детского опыта, возникает из беспомощности человека противостоящим силам природы и внутренним инстинктивным силам. Он говорит, что религия опасна, потому что освящает дурные человеческие установление, ставит зависимость этики от веры и лишает нравственность перспективы. Фрейд показал, что запрет на критическое мышление в отношении хотя бы одного предмета (религии) приводит к оскудению критической способности человека в других сферах мышления и затрудняет применение разума в целом. Однако его духовность и связь с выдающимися религиозными учениями несомненна. Фрейд считал, что цель человеческого развития - в достижении таких идеалов, как знание (разум, истина, логос), братская любовь, в облегчении страданий, обретении независимости и ответственности. Тем самым он защищает этическое ядро религии и критикует её сверхъестественные стороны.

Фрейд оказал грандиозное влияние на искусство и творчество. Представления о психоанализе осознанно или неосознанно входят в наше сознание, определяют наши поступки, становятся нашим духовным опытом.

Многие ученые считают, что именно Фрейд в наибольшей степени определяет лицо всей мировой психологической науки. Прежде всего, тем, что именно он переместил психологическую науку с периферии в центр, в самое ядро человеческой культуры. Психоанализ входит в любой феномен гуманитарной культуры, а сам Зигмунд Фрейд стал таким же универсальным символом культуры 20-го века, как Эйнштейн, Пикассо, Хемингуэй, Чаплин, Станиславский и еще немногие избранники.

Наиболее важно то, что идеи Фрейда изменили и саму психологию человека, а не только науки о нем. Стефан Цвейг писал: “Фрейдовские мысли... свободно обращаются в крови эпохи и языка; отчеканенные им формулы кажутся сами собой понятными; требуется, собственно говоря, большее напряжение для того, чтобы мыслить, вне их, чем для того, чтобы мыслить ими" [25].

Фрейд распространил психоанализ на сферу мировоззрения и показал его собственную силу в этой области. Подобно И. Канту, который сделал странное соединение "звездного неба над головой" и нравственного закона в нас, он поставил в центр науки и научного мировоззрения ирреальную субстанцию - душу. Фрейд писал в лекции "О мировоззрении": "… дух и душа суть такие же объекты научного исследования, как и какие-либо не присущие человеку вещи. Психоанализ имеет особое право сказать здесь слово в защиту научного мировоззрения, потому что его нельзя упрекнуть в том, что он пренебрегает душевным в картине мира. Его вклад в науку как раз и состоит в распространении исследования на область души" [17].

Фрейд обосновал две основные противоположные движущие силы - “Эрос" и “Танатос” (жизнь и смерть; стремление к саморазрушению и самосохранению). На этих противоположно направленных влечениях - "влечении к жизни" и "влечении к смерти" основаны все деструктивные процессы в человеке и социуме. Эрос ученый рассматривал в широком смысле, как стремление к жизни. Отводя ему центральное место, он писал, что процесс культуры является делом эроса, который стремится объединить отдельных индивидов, затем семьи, затем племена, расы и нации в один большой союз - в человечество. И почему это должно быть так, мы не знаем. Это просто работа эроса. Эти массы должны быть объединены при помощи либидо. Сама по себе одна только необходимость и преимущества совместного труда не могут удержать людей вместе.

С. Цвейг писал по поводу утверждения Фрейда о том, что истоки некоторых неврозов следует искать в сексуальных проблемах так: “В продолжение целого столетия половой вопрос находится в Европе под карантином. Он не отрицается и не утверждается, не ставится и не разрешается, он потихоньку отставляется за ширмы. Организуется громадная армия надсмотрщиков, одетых в форму учителей, воспитателей, пасторов, цензоров и гувернанток, чтобы оградить юношество от всякой непосредственности и плотской радости... Следствием такого, целое столетие длящегося заговора - прятать свое “Я” и его замалчивать - является беспримерно низкий уровень психологической науки... А невежественность всегда влечет за собой жестокость..." [25].

Фрейд привлек особое внимание к роли детского, прежде всего семейного опыта в развитии личности. Переживания детства накладывают неизгладимый след на жизнь человека, его достижения, неудачи, болезни. Они - есть осколки старых переживаний.

Можно без преувеличения сказать, что в современной психологии нет другой теории, которая имела бы столько конкретных приложений, как психоанализ. Даже те, кто отвергает её, признают её большой вклад в решение личностных проблем.

1.2. Понятие бессознательного  психического. Структура личности. Динамика отношений сознания и бессознательного

Самое яркое представление о сущности теории Фрейда дает его цитата: "... человек страдает от конфликта между требованиями жизни влечений и сопротивлением, которое поднимается в нем против них..."

Психоаналитическую теорию Зигмунд Фрейда иногда называют учением о бессознательной психике. Действительно, ядром психоанализа является исследование активного аффективного комплекса, который образуется в результате вытесненных из сознания травмирующих переживаний. Наиболее сильной стороной психоанализа всегда признавалось то, что ему удалось привлечь внимание к невообразимой сложности аффективной жизни человека, к проблеме отчётливо переживаемых и скрытых влечений, к конфликтам, возникающим между различными мотивами, к трагическим противоречиям между сферой "желаемого" и "должного". Игнорирование неосознаваемых, но реальных психических процессов, как детерминант поведения, в сфере образования неизбежно ведёт к глубокому искажению всего образа душевной жизни человека. А это, в свою очередь, создаёт преграду на пути формирования более глубоких представлений о природе и механизмах духовного творчества, о законах поведения, о структуре личности и её активности. Психоанализ ставит в центр внимания бессознательные процессы и мотивы и является методом, который заставляет бессознательное говорить на языке сознания, проясняет его, выводит на свет для того, чтобы найти причину страдания человека, внутреннего конфликта и преодолеть его. Фрейд вскрыл душевное подполье, когда "лучшее вижу, хвалю, но, к дурному, влекусь". Проблема бессознательного проявляется как очень острая не только в индивидуальной психологии, но и в социальной жизни, социальных взаимоотношениях. Под влиянием определенных факторов возникает неосознание окружающей обстановки и собственного "Я", приводящее к грубой патологизации общественного поведения. Так, неоднократно отмечалось, что длительное восприятие музыки повышенной степени громкости (до 100 децибел и более), при крайней примитивности её мелодийной структуры (однообразие, дисгармоничность музыкальных фраз) способно оказывать на психику патологизирующее воздействие, далеко выходящее за пределы нарушения деятельности нейронных систем. Если есть исходная предрасположенность к агрессии, разрушениям, психологическим диссонансам, то восприятие такой музыки ведет к их репрезентации, открытому поведению. Человек утрачивает способность критически мыслить и оценивать свои действия. В образовательном пространстве монотонность, однообразие, шаблон, стереотипизация и формализация способны вызвать подобные явления в социальном и психокультурном функционировании личности. Причем в неосознаваемой форме.

Принцип удовольствия и принцип реальности настолько важны для понимания теории Зигмунд Фрейда, что нельзя не процитировать то, что относится к этим психическим феноменам: "…течение психических процессов автоматически регулируется принципом удовольствия, возбуждаясь каждый раз, связанным с неудовольствием напряжением, и принимая затем направление, совпадающее, в конечном счете, с уменьшением этого напряжения, другими словами, с устранением неудовольствия или получения удовольствия…

Неправильно говорить о том, что принцип удовольствия управляет течением психических процессов. Если бы это было так, то подавляющее большинство наших психических процессов должно было бы сопровождаться удовольствием или вести к удовольствию, в то время как весь наш обычный опыт резко противоречит этому. Следовательно, дело может обстоять лишь так, что в душе имеется сильная тенденция к господству принципа удовольствия, которой, однако, противостоят различные другие силы или условия, и, таким образом, конечный исход не всегда будет соответствовать принципу удовольствия. Под влиянием стремления организма к самосохранению этот принцип сменяется "принципом реальности", который, не оставляя конечной цели - достижения удовольствия, откладывает возможности удовлетворения и временно терпит неудовольствие на длинном и окольном пути к удовольствию" [16]. "Я" как психическая структура - это посредник между "ОНО" и внешним миром, между влечением и удовлетворением. Если "ОНО" целиком бессознательно, то "Я" руководствуется принципом реальности, сдерживает иррациональные импульсы "ОНО". Фрейд пишет: “Я", прежде всего, телесно, оно не только поверхностное существо, но даже является проекцией некоторой поверхности". "Я" и "ОНО" не разделены резкой гранью. “Я” - это сущность психического, проникающая в бессознательные структуры и берущая часть их энергии для своих нужд, содержанием которых является обеспечение безопасности и самосохранения организма. "Я" - это наша безопасность, интеллектуальная рациональная стратегия, без которой "ОНО" своими агрессивными, иррациональными импульсами разрушило бы наш организм. Действует "Я" путем отсрочки реализации принципа удовольствия, торможения энергии или ее переадресовки в социально приемлемую область. К функциям "Я" относится самосохранение организма, запечатление опыта внешних воздействий в памяти, избегание угрожающих влияний, контроль над требованиями инстинктов. Третья психическая структура - "СВЕРХ-Я". Она выступает у Фрейда как совесть и как бессознательное чувство вины, олицетворяет и требования долга и запреты. В труде “Будущее одной иллюзии" Фрейд пишет о том, что человеческая душа (психика) с древнейших времен проделала большой прогресс, сформировав особую психическую инстанцию "Сверх-Я", в которой внешнее (социально-культурное) принуждение стало внутренним. Фрейд приводит пример такого прогресса человеческой психики: "Развитие человека идёт в том направлении, что внешнее принуждение постепенно уходит внутрь, и особая психическая инстанция, человеческое сверх - Я, включает его в число своих заповедей. Каждый ребенок демонстрирует нам процесс подобного превращения, благодаря которому он приобщается к нравственности и социальности. Это усиление сверх-Я есть в высшей степени ценное психологическое приобретение культуры. Личности, в которых оно произошло, делаются из противников культуры её носителями. Чем больше их число в том или ином культурном регионе, тем обеспеченнее данная культура, тем скорее она сможет обойтись без средств внешнего принуждения…[16]. В ней заключена морально-этическая сила личности, истоки которой идут от момента узнавания ребенком, что хорошо, что плохо. Эти морально-нравственные императивы ограничивают эгоистические и деструктивные влечения человека. "Сверх - Я" - это еще и "Я - идеал", область высоких стандартов, которые вырабатывает для себя человек, и которые поддерживаются в нем поощрениями и одобрениями со стороны родителей, воспитателей и т.п. Я - идеал соответствует всем требованиям, предъявляемым к высшему началу в человеке, является самым высоким достоянием души. "Сверх - Я" существует в основном бессознательно и проявляется в сознании как переживание совести, чувства страха, вины, депрессии, ощущения неполноценности или, наоборот, гордости и т.п. Таким образом, основной внутренний конфликт - это конфликт между желаниями и внутренними запретами, т.е. между "ОНО" и "Сверх - Я". "Я" становится своеобразным полем битвы между ними, его задача - помочь реализоваться желаниям, не обижая при этом запреты. Таким образом, сознательное “Я", только маленький островок, омываемый океаном бессознательного. В ситуации внутреннего конфликта "Я" вырабатывает психологические защиты, особые формы бессознательной психической активности, которые позволяют хотя бы временно облегчить конфликт, снять напряжение, освободиться от тревоги через искажение реального положения дел, изменение отношения к угрожающей ситуации, фальсификации восприятия реальности в конкретных жизненных обстоятельствах. Прежде чем дать характеристику защитных механизмов, остановимся на феномене тревоги, который занимает особое место в теории Фрейда: происхождение, действие, назначение. Тревога рассматривается как синоним аффективного психического состояния - страха, которому Фрейд отводит специальный раздел в труде “Введение в психоанализ". Ученый предупреждает, что не сможет дать полное решение проблемы страха, потому что это узловой пункт, в котором сходятся самые различные и тайные вопросы нашей душевной жизни. Психоаналитическая теория выделяет три типа тревоги: реалистическая, невротическая, моральная. Все три типа имеют цель - предупредить об опасности или угрозе, выработать стратегию поведения или адаптировать к угрожающей ситуации.

Реалистическая тревога - вполне рациональна и понятна. Она определяется уровнем знания о реальности, ощущением собственной силы или бессилия. В ней содержится смесь аффекта и целесообразности действия, направленного на самосохранение. При исчезновении угрозы реалистическая тревога стихает.

Невротическая тревога - форма страха, проистекающая из ожиданий ужасных последствий, которые, по мнению боязливых, но вполне нормальных людей, непременно наступят. Содержанием страхов являются различные объекты: свободное пространство, высота, темнота, открытые площади, звери, пауки, гроза, кровь, переходы мостов, поездки и другое. Сильная степень такого рода тревоги переходит в невроз. Природа невротической тревоги связана с боязнью, что “Я” окажется неспособным контролировать инстинктивные побуждения, исходящие от “ОНО".

Моральная тревога - эмоциональная реакция на угрозу наказания для “Я” со стороны “Сверх-Я". Сверх-Я направляет поведение в русло действий, одобренных моральными императивами личности, и выражается это в переживаниях чувства вины, совести, стыда и пр.

Несмотря на то, что большинство учёных считали сновидения либо набором механических воспоминаний о прошедшем дне, либо бессмысленным набором фантастических образов, Фрейд развивал точку зрения других исследователей о том, что сновидение есть зашифрованное сообщение. Анализируя ассоциации, возникающие у больных в связи с той или иной деталью сновидения, Фрейд делал вывод об этиологии расстройства. Осознавая происхождение своего заболевания, пациенты, как правило, излечивались.

В молодости Фрейд заинтересовался гипнозом и его применением для оказания помощи душевнобольным. Позже он отказался от гипноза, предпочтя ему метод свободных ассоциаций и анализ сновидений. Эти методы стали основой психоанализа. Фрейд также интересовался тем, что он называл истерией, а в настоящее время известно как конверсионный синдром.

  50 шиллингов 2000 г. — австрийская  памятная монета, посвящённая 100-летию  выхода работы Зигмунда Фрейда  «Толкование сновидений».

ГЛАВА 2. Отношение с учениками

Именно из переписки Фрейда с учениками и с друзьями можно увидеть, как начала зарождаться школа психоанализа, как внутри неё строились отношения и что с ней стало. Не всех учеников профессора (так называли Фрейда ученики)можно выделить, а только те, которые отличаются от остальных. В основном отношения были теплыми, можно сказать «семейные», приверженцы психоанализа Фрейда души в нем не чаяли, что нравилось Фрейду.

Фрейд «был наделен» зависимостями. Зависимость Фрейда от Матери не ограничивалась его зависимостью от собственной жены или матери. Она переносилась на мужчин: на тех, кто был старше его, таких, как Брейер, современников, как Флисс, учеников, как Юнг. Однако Фрейд был наделен неистовым чувством гордости за свою независимость и сильнейшим отвращением к положению протеже. Эта гордость заставляла его вытеснять сознание своей зависимости, полностью отрицать её, рвать дружбу, как только друг более не соответствовал предназначенной ему роли «матери». Так, все его наиболее заметные дружеские связи подчинялись одному и тому же ритму: интенсивная дружба на протяжении нескольких лет, затем полный разрыв, часто – вплоть до ненависти. Такой была судьба его дружеских отношений с Брейером, Флиссом, Юнгом, Адлером, Ранком и даже с Ференци, лояльным учеником, который никогда и не помышлял об обособлении от Фрейда и его движения.[13] Никогда не подвергалось сомнению то, что Фрейд предлагал ученикам любовь - правда, в несколько отрешенной форме,- и преданность. Но как только он чувствовал, что его позиция в той или иной мере начинала колебаться тут, же полностью менял свое отношение.