Споры о развитии науки (Поппер, Кун, Лакатос, Фейерабенд).

Что касается стандартов, то методология исследовательских  программ дает стандарты, помогающие ученому  оценить историческую ситуацию, но не содержит правил, указывающих ему, что делать. Стандарты Лакатоса не выполняют своей функции в силу излишней мягкости: нет четкого правила, согласно которого НИП должна быть отброшена. Даже если в данный момент времени программа испытывает трудности или не согласуется с фактическими данными, всегда можно сказать, что, во-первых, в будущем возможна ее перестройка, которая вновь даст ей прогрессивный толчок и во-вторых, что в будущем, возможно, будет признана неверной та наблюдательная теория, на основании которой получаются фактические данные. В конечном итоге он приходит к заключению, что в той мере, в какой методология исследовательских программ рациональна, она не отличается от анархизма. В той мере, в какой она от него отличается, она не рациональна. Переход от одной НИП к другой у Лакатоса он считает иррациональными и вообще всю его философию называет замаскированным анархизмом. Завершив «реконструкцию» современной науки, он обращает ее против других областей, действующих так, как если бы было уже доказано, что современная наука превосходит такие ненаучные области, как мифы, религия или магия. Но таких аргументов пока нет и уж по крайней мере они не являются доказательно обоснованными.

На замечание по поводу мягкости стандартов (выдвинутое также Куном) Лакатос отвечает: «Можно рационально придерживаться регрессирующей программы до тех пор, пока ее не обгонит конкурирующая программа и даже после этого. Однако то, чего нельзя делать, — это способствовать ее слабой публичной гласности. Фейерабенд и Кун соединяют методологическую оценку некоторой программы с жесткой эвристической рекомендацией относительно того, что нужно делать. Это означает совершенно рационально играть в рискованную игру; иррациональный же момент состоит в том, что обманываться в отношении степени этого риска». При этом он замечает, что весьма либеральные на первый взгляд допущения на самом деле не дают особой свободы приверженцам регрессирующей программы в том случае, если они ее придерживаются иррационально (или нечестно) — редакторы журналов перестанут печатать их статьи (поскольку они смотрят на них более объективно и неизбежно обнаружат вырождение, ухищрения ad hoc и т.д.), им будет отказано в субсидировании и т.д.

[Методология историографических исследовательских программ.

Совсем кратко, т.к. возможно это  выходит за рамки, но вообще говоря может понадобиться: Лакатос применяет свою теорию НИП к историографическим концепциям. Требование прогрессивного сдвига в последовательной смене концепций: каждая следующая концепция должна расширять рациональную реконструкцию науки, то есть она должна относить к рациональным большее количество теорий и исторических эпизодов по сравнению со своей предшественницей. При этом он подчеркивает, что такая исследовательская программа не должна описывать всю историю науки как рациональную — «… рациональные реконструкции погружены в океан аномалий. В конце концов, эти аномалии придется объяснить либо с помощью лучшей рациональной реконструкции, либо с помощью некоторой «внешней» эмпирической теории».]

Пол Фейерабенд (1924 — 1994). «Против методологического принуждения», «Утешение для специалиста».

[С его концепцией ситуация следующая: она сама по себе строится в том числе как критика остальных, но реакция на нее уже выходит за рамки спора в работах этих четырех авторов. Дело в том, что Лакатос умер незадолго до написания Фейерабендом своей базовой работы «Против методологического принуждения». В предисловии Фейерабенд упоминает о том, что как раз в этой книге они собирались полностью развернуть свой давний спор. Реакция Куна является негативной — понятно, что с его парадигмами-монополиями принципиально расходится принцип пролиферации. В остальном в проработанных мною текстах имеет место полемика Фейерабенда с другими авторами, но это уже совсем другая ветка спора.]

Познающий субъект — индивид. Необходимым  условием развития науки является необходимость нарушать правила, а не следовать им. Утверждение Поппера о том, что исследование начинается с проблемы, считает ложным. Теории становятся ясными и «разумными» только после того, как их отдельные несвязанные часть использовались длительное время. Неизбежной предпосылкой ясности и эмпирического успеха является зачастую неразумная и нелепая «предварительная игра».

Выдвигает свой знаменитый принцип «допустимо все» (anything goes) и обосновывает тезис о том, что «анархизм помогает достигнуть прогресса в любом смысле», а также рассматривает исторический материал без стремления «очистить» его в том или ином смысле и показывает на его основе, что только этот принцип можно защищать при всех обстоятельствах и на всех этапах человеческого развития.

Сначала он обосновывает тот факт, что можно развивать науку, действуя контриндуктивно. Контриндукция заключается в том, чтобы вводить и разрабатывать гипотезы, несовместимые с хорошо обоснованными теориями (принцип пролиферации теорий) и фактами. Обоснования заключаются в следующем:

1) свидетельство, способное опровергнуть теорию, часто может быть получено только с помощью альтернативы, несовместимой с данной теорией;

2) не существует более или менее  интересной теории, согласующейся  со всеми известными в своей области фактами и, соответственно, бесполезно следовать требованию того, что теорию необходимо оценивать с точки зрения эксперимента — ему все равно никогда не подчиняются. Здесь он говорит и об уже упоминавшейся ранее нагруженности фактов — мы не можем изнутри открыть тот мир, который предполагается в наших действиях — для этого нам нужен внешний стандарт критики, нужен совершенно иной мир. В качестве такого мира он предлагает рассматривать мир сновидений, религию, мифы и т.д.

Утверждая, что альтернативные теории можно  брать из всех доступных источников (в том числе из иррациональных, а также и из истории науки), он приходит к тому, что в его рассуждениях стирается граница между историей науки, ее философией, вообще всем остальным знанием и наукой.

В вопросе о гипотезах ad hoc [это когда в целях спасения теории выдвигается вспомогательная гипотеза для объяснения какого-то конкретного случая. Изначально кроме этого объяснения из них ничего другого не следует и они уменьшают научность (проверяемость) теории в смысле Поппера] он соглашается с точкой зрения Лакатоса: фактический исторический материал говорит о том, что они использовались в науке и что в этом нет ничего плохо — как правило позже они дорабатывались, их содержание увеличивалось и это способствовало развитию соответствующей научной теории.

Подробно  останавливается на вопросе возможной  несоизмеримости теорий и приходит к выводу о том, что она возможна: глубокие теории можно сравнить с  разными разговорными языками. На историческом материале устанавливает, что она  может быть так же и в восприятии. Основные его тезисы по данному вопросу:

1. Существуют несоизмеримые структуры  мышления (действия, восприятия).

2. Индивидуальное развитие восприятия  и мышления проходит ряд взаимно  несоизмеримых стадий.

3. Концепции ученых часто расходятся  между собой столь же сильно, как идеологии, лежащие в основе разных культур.

Таким образом, существуют взаимно несоизмеримые  научные теории, следовательно, критерий прогрессивности в том или  ином виде применим к двум различным  теориям не всегда. Такие теории могут быть опровергнуты только при открытии их внутренних противоречий, ну и конечно же выбор между ними может быть сделан на иррациональной основе — субъективных желаний и склонностей.

В заключении он проводит аналогии между  наукой и мифами, обнаруживая различия лишь в целях. Он не считает науку каким-то особенным знанием или его вершиной — научное знание включает в себя заблуждения и при этом не стремится с ними расставаться, не имея четких средств избавления от них. Наука рассматривается лишь как очередная интеллектуальная традиция или форма духовного общения людей, такая же как мифы, магия, религия.