Теория познания (Гносеология)

В зависимости от материала, из которого создаются знаки, и придаваемых им пространственно-временных параметров они подразделяются на две группы:

а) собственно знаки,

б) знаки-слова.

Собственно знаки. В качестве примеров существования собственно знаков можно привести великое множество окружающих нас вещей: любая униформа, указывающая на принадлежность к какой-либо службе, калибр и число звёздочек на погонах, дорожные знаки, фирменный логотип, жесты рук, корона и другое царское обличье, президентский штандарт, школьный звонок, обручальное кольцо, различные графики и линии кардиограмм и т.д. Общим для всех знаков, как уже было сказано, является то, что они обозначают собой нечто отличное от того, чем они являются по своему материалу и форме.

Знаки-слова. Но не все знаки нужны нам для постоянного созерцания. Например, дорожные знаки должны всегда стоять на своём месте. Большинство же других знаков необходимы нам лишь на некоторое время, достаточное для того, чтобы, восприняв их, мы успели вспомнить содержание обозначаемого ими представления.

Таким преходящим во времени  знаком является слово. Слова создаются  из воздуха, которым мы дышим. Воздух – это пластичное вещество, которое моментально изменяется под воздействием голоса и столь же моментально восстанавливает свою аморфность. С помощью гортани, языка и губ мы производим звуки. Сочетание нескольких звуков становится словом. Слово, закреплённое за образом предмета, становится его именем. (Сами слова не имеют имён, поскольку каждое – само имя.) Смысловая связь нескольких слов-имён образует фразу. Последовательный ряд фраз составляет речь. А развитая во всех своих звеньях система речи представляет собой человеческий язык в целом.

Письменность – это знак знака. Буквы являются знаками, обозначающими звуки, которые сами по себе уже являются знаками. Написанное на бумаге слово является графическим знаком звучащего слова. Перенесённая на бумагу речь принимает форму текста и становится доступной в любое время дня и года.

Произнесённое или написанное слово-имя является внешним знаком, выражающим наше внутреннее представление. Посредством слов-имён мы переносим  свои внутренние идеальные образы во внешний мир и делаем их доступными для других людей. Но по отношению  к самому себе этого можно и  не делать. Достаточно произнести имя  «про себя», чтобы вызвать в своём  воображении обозначаемый им образ  предмета. При этом необходимо помнить, что практика такой беззвучной работы нашего интеллекта с именами предметов обусловлена тем, что ранее они (имена) уже прошли через процедуру своего овнешнения, что они уже неоднократно были прочитаны, услышаны, произнесены и повторены нами и что нам хорошо известно их значение.

Имя можно сравнить с надводной  частью айсберга, а содержание обозначаемого  им представления – с подводной. Выступая в роли надводной части, имя позволяет человеку находить в себе то представление, которое  оно обозначает, и выводить его  на поверхность своего сознания. Единство имени и содержания обозначаемого  им представления обеспечивает память человека.

Третья ступень представления  – память. Её значение состоит в  том, что она связывает идеальное  содержание нашего интеллекта (образы предметов и их имена) с реальным содержанием окружающего нас  мира. Определения памяти:

- удерживающая,

- воспроизводящая, 

- механическая.

Удерживающая память возводит разовую связь слова-имёни с обозначаемым им представлением в постоянную. Благодаря ей слово-имя сливается со своим представлением, и они становятся единым целым. «Если при упоминании имени мы вспоминаем содержание обозначаемого им представления, то в этом акте мы имеем проявление удерживающей памяти. Мы становимся способными при виде знаков языка (слов – С.Т.) вспоминать объективно связанные с ним представления». Каждому человеку самому приходится усваивать всю ту массу слов, которой он пользуется в своей жизни. Его интеллект трудится над каждым словом, запоминая его значение, его звучание и графическое изображение. Множество имён, слитых с содержанием обозначаемых ими представлений предметов, удерживаются памятью человека.

На ступени воспроизводящей памяти наш интеллект имеет в имени предмет, а в предмете – имя без созерцания и представления самого предмета. Чем больше мы свыкаемся со значением имени, с содержанием обозначаемого им представления, тем менее мы нуждаемся в воспроизведении самого этого содержания. По мере нарастания частоты употребления имени стоящее за ним представление всё более сливается с ним и растворяется в нём. Имя вбирает в себя образ предмета и становится его безобразным представителем. Само начертание и звучание имени начинает заменять собой образ предмета.

На ступени воспроизводящей  памяти интеллекту уже не требуется  ни созерцание предмета, ни его представляемый образ. Ему достаточно его имени. При произнесении имени «лев» мы не нуждаемся ни в созерцании этого животного, ни даже в его образе. Его имя, поскольку мы его понимаем, есть его простое безобразное представление.

Механическая  память. Изначально основанием для появления имени было наличие в голове человека образа предмета. Имя становилось его внешним знаком. На ступени механической памяти на первый план выходит уже само имя. Интеллект теперь имеет дело только с именами предметов, сохраняющимися в нём в произвольном порядке. Механическая память, как обруч, охватывает все находящиеся в ней имена безотносительно к их содержанию. 

Однако все эти имена  интересуют нас лишь в силу того значения, которое они имеют. Каждое имя ценно для нас тем, что  за ним стоит содержание обозначаемого  им представления предмета. В глубинах этого содержания имена соприкасаются  друг с другом и обнаруживают свои существенные связи. Наличие такой  связи побуждает наш интеллект  переходить к деятельности мышления. Иначе говоря, именно память человека генерирует процесс его мышления.

Таким образом, практика применения знаков-слов позволила людям, во-первых, передавать свои внутренние представления друг другу, благодаря чему они (люди) овладели речью, а во-вторых, привела к развитию третьей ступени деятельности нашего интеллекта – мышления. Созерцания и представления имеют и животные. Мышление же существует только у человека.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Мышление

Мы мыслим только посредством  слов. Связывая слова между собой, мы создаём мысли. Слова составляют ткань мысли, а человеческий язык в целом является телом мышления. Бессловесного мышления не бывает. Такие выражения, как «вербальное  мышление», которые вовсю эксплуатируются в психологии, относятся к суждениям пустого тождества, типа: «масло масляное». Только слова придают мыслям действительное существование, и мышление лишь в такой степени способно отражать содержание предметного мира, в какой оно оперирует словами.

Когда мы размышляем, то потихоньку (только для себя) произносим все  те слова, из которых выстраиваем  свои мысли. В силу доведённой до автоматизма  привычки мыслить, – а мыслить  нам приходится на протяжении всей нашей жизни, – мы просто перестаём  обращать внимание на то, как это  происходит. Иногда, правда, находясь в  возбуждённом состоянии, мы начинаем произносить  свои мысли вслух. Такой «громкий»  разговор человека с самим собой  принято относить к ненормальным явлениям. Но эта ненормальность касается только формы, а не содержания, ибо  наше обычное мышление – это и  есть разговор каждого из нас с  самим собой, происходящий посредством  слов.

Находящиеся в распоряжении нашего интеллекта слова-имена предстают перед ним в двоякой форме: а) с внешней стороны – как простая механическая совокупность, б) с внутренней стороны – как состоящие в содержательной связи друг с другом. Первая сторона (надводная часть айсберга) хороша тем, что в ней имена предметов никак не связаны друг с другом. А значит, наш интеллект может свободно оперировать ими, расставляя и связывая их между собой так, как ему угодно. Но это же является и её недостатком, поскольку сами по себе имена не показывают своих связей друг с другом. Вторая сторона (подводная часть) имеет своим достоинством то, что в ней имена связаны между собой через содержание обозначаемых ими представлений. Опираясь на эти связи, наш интеллект имеет возможность выстраивать из имён свои мысли. Но это же является и её недостатком, поскольку непосредственные связи предметов имеют многосторонний и запутанный характер, необходимое в них ещё не отделено от случайного и т.д.

Деятельность мышления –  а мышление существует только как  деятельность – представляет собой  постоянно осуществляемое единство данной противоположности. Выстраивая цепочки мыслей, мы свободно переставляем слова-имена. Но руководствуемся при  этом не своим голым произволом, а существующими между обозначаемыми  ими представлениями предметов  связями. В ходе этого мы, с одной  стороны, очищаем содержание представлений  от случайных черт и запутанных связей, благодаря чему выявляем их сущность, а с другой – наполняем выстраиваемые  нами цепочки слов смыслом, благодаря  чему они становятся мыслями.

Созданные нами мысли являются снятым результатом указанной противоположности. А это значит, что в них заключено  единство (тождество) субъективного  и объективного содержания. Иначе  говоря, реальный мир и наши мысли  о нём тождественны по своему содержанию. Слова обладают лишь тем значением, которое заключено в содержании обозначаемых ими представлений  предметов. А это содержание пришло в наш интеллект из внешнего мира и удерживается в нём благодаря  памяти. Следовательно, идеальная деятельность нашего мышления опосредована реальностью  самого окружающего мира. Другими  словами: дело логики имеет в своей основе логику дела. Гарантом этого выступает память, которая, как мост, соединяет имена с содержанием представлений.

Принимая форму знаний, внешний мир субъективируется. Но поскольку сознание человека наполняется  знаниями о мире (об объекте), оно  само объективируется. Благодаря такому вхождению друг в друга снимается  изначально полагаемая противоположность  между мышлением и бытием и  устанавливается их содержательное единство. Именно поэтому люди исходят из убеждения, что всё то, что ими мыслится, действительно есть. Конечно, человек не смиряется с тем, как устроен мир, и своей деятельностью перестраивает его. Однако преобразованный мир вновь становится предметом его познания. В результате положение о тождестве мышления и бытия не только не упраздняется, а наоборот, утверждается. (То, что мы порой строим ошибочные мысли – это проблема второго плана.)               

Первоначально наше мышление проявляет свою активность только по форме, но не по содержанию. Все сохраняющиеся  в памяти имена находятся в  его власти и оно может позволить себе распоряжаться ими так, как ему угодно, не считаясь с реальностью обозначаемых ими предметов. Может, например, соединить рыжее с острым или кислое с длинным. В результате появляются совершенно бессмысленные фразы, но тем не менее они уже представляют собой деятельность мысли. Истинное мышление начинается тогда, когда оно обращается к содержанию представлений предметов.

Деятельность мышления направлена на постижение понятий предметов. Но что такое понятие? Это то, что  надо понять. А именно… Любой предмет представляет собой нечто целое. Как целое он состоит из частей, а части – из элементов. Соответственно, чтобы познать предмет (получить его понятие), необходимо сначала выявить все его части и элементы, а затем мысленно связать их воедино так, чтобы получилось понимание целого. На языке определений чистого понятия целое называется всеобщностью, части – особенностью, а отдельные элементы – единичностью.

Но единичные предметы существуют не сами по себе, не изолированно от остального мира. Они образуют организованные системы. Такие системы также  представляют собой нечто целое  и в силу этого сами определяют из себя содержание всех своих особенных  частей и единичных элементов. Следовательно, чтобы получить всестороннее понимание  единичного предмета, необходимо изучить  не только сам предмет, но и ту систему (всеобщность), которой он принадлежит. Только при таком подходе понятие  предмета будет определено как со стороны его единичности, так и со стороны его всеобщности.

В процессе достижения этой цели мышление проходит три ступени:

- рассудочных суждений,

- суждений понятия, 

- умозаключений разума. 

Рассудочные суждения. Поскольку весь мир состоит из конкретных предметов, постольку именно эти предметы являются исходным материалом для его познания. Иначе говоря, познание начинается с единичных предметов. Именно их мы ощущаем и их образы храним в своём представлении. С них же, соответственно, начинает свою деятельность и мышление. Анализируя содержание представлений единичных предметов, мышление, во-первых, обнаруживает их внешние данные: качество, количество, меру. Во-вторых, раскрывает их внутреннее строение, в ходе чего выявляет их части, стороны, элементы, свойства и т.д. В-третьих, прослеживает их внешние связи друг с другом.

На основании таких  данных мышление распределяет единичные  предметы по группам (видам и родам), присваивает каждой такой группе общее понятие и даёт ему определение, называемое иначе дефиницией. Например: птицы – это многоклеточные организмы, которые имеют крылья, вьют гнёзда, откладывают яйца, питаются тем-то и тем-то, и т.д. Студенты – это молодые люди, которые изучают науки, сдают экзамены, пишут курсовые и т.д. Причём данная деятельность является не одноразовым актом, а постоянной функцией мышления, осуществляемой им по мере попадания в сферу внимания человека новых предметов.

Такова первая ступень  деятельности мышления, которая называется рассудочной, или просто рассудком. Её начальным пунктом являются пришедшие  в наш интеллект из внешнего мира эмпирические представления предметов, а конечным – созданные самим  мышлением идеальные понятия (дефиниции) предметов. Выстраиваются такие  понятия посредством суждений: а) качества, б) рефлексии, в) необходимости.