Ж. П. Сартр "Тошнота"

 

Негосударственное образовательное  учреждение

высшего профессионального  образования

«Институт управления»

(г. Архангельск)

Северодвинский филиал

 

 

 

Кафедра гуманитарных и естественно-научных  дисциплин

 

 

 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

 

 

по дисциплине

«ФИЛОСОФИЯ»

 

По роману Ж. П. Сартра

«Тошнота»

 

 

 

 

 

 

 

 

Студент: Чуркина

Наталья Сергеевна

Факультет: экономический

Курс: второй

Группа: 21ЭЗб

Специальность: 080100.62

Шифр зачетной книжки: 1162

Руководитель: проф. Полуэктов

Антон Андреевич

 

 

 

 

 

 

Основные мысли  автора.

Экзистенциализм  –  философское течение девятнадцатого-двадцатого веков, которое выдвигает на первый план абсолютность человеческой свободы и пытается всерьез разобраться с последствиями этого факта для повседневной жизни людей, – эта традиция чаще всего ассоциируется с именем Жана-Поля Сартра. В романе "Тошнота" Сартр выразил свою философскую концепцию, свою версию экзистенциализма, которую он в отличие от многих считал оптимистичной, писатель подчеркивал значение свободы, трудности, которые она привносит в существование человека, и шансы, позволяющие их преодолеть. Сартр изображает борьбу каждого человека, пытающегося справиться с существованием. "Тошнота" оказывается частью этой борьбы.

В "Тошноте" и других произведениях Сартр подобным же образом испытывает на прочность  глубоко впитавшиеся в европейскую  культуру ценности - любовь, в том  числе любовь к ближнему, общение  и общительность. Даже святые, на первый взгляд, отношения детей и родителей, любящих мужчины и женщины  Сартр препарирует поистине безжалостно, выставляя на свет божий те скрытые  механизмы соперничества, вражды, измены, на которые сторонники романтизации этих отношений предпочитают не обращать внимания.

В своем романе автор поднимает  такие темы, как человеческая судьба, хаос и абсурд человеческой жизни, чувство  страха, отчаяния, безысходности. Он подчеркивает значение свободы, трудности, которые  она привносит в существование, и шансы, позволяющие их преодолеть. Главный герой на протяжении всего  романа пытается найти Истину, старается  понять окружающий мир.

 

 

 

Краткое содержание романа.

Роман построен по принципу дневниковых записей главного героя  Антуана Рокантена, объездившего Центральную  Европу, Северную Африку, Дальний Восток и уже три года как обосновавшегося  в городе Бувиле, чтобы завершить  свои исторические изыскания, посвященные  маркизу де Рольбону, жившему в XVIII в.

В начале января 1932 г. Антуан Рокантен вдруг начинает ощущать  в себе изменения. Его захлестывает некое неведомое до сих пор  ощущение, похожее на легкий приступ  безумия. Впервые оно охватывает его на берегу моря, когда он собирается бросить в воду гальку. Камень кажется  ему чужеродным, но живым. Все предметы, на которых герой задерживает взгляд, кажутся ему живущими собственной жизнью, навязчивыми и таящими опасность. Но, «…мне  и  в голову не приходит, что я сошел с ума, наоборот, я отчетливо сознаю, что  я  в  полном  рассудке: перемены  касаются  окружающего мира. Но мне хотелось бы в этом убедиться». И он решает завести дневник, в котором четко, точно, постепенно описывает свои действия, чувства, мысли, ощущения.

Из дневника мы узнаем, что наш герой живет в городе Бувиле, изучает документы и письма, связанные с маркизом де Рольбоном, который был видной фигурой при дворе королевы Марии Антуанетты, и работает над научным трудом, посвященным ему. Однако с недавних пор он начинает ощущать, что маркиз де Рольбон ему смертельно надоел. Правда, на взгляд Рокантена, маркиз де Рольбон является единственным оправданием его собственного бессмысленного существования, более того, иногда ему кажется, что маркиз живет рядом, внутри его.

Начиная свой дневник, Рокантен делает запись: «не    думаю,    что   ремесло   историка   располагает   к психологическому анализу. В нашей сфере мы имеем дело только  с нерасчлененными  чувствами,  им  даются родовые наименования – например, Честолюбие или Корысть. Между тем,  если  бы  я  хоть немного  знал  самого  себя,  воспользоваться  этим знанием мне следовало бы именно теперь». Он решает записывать подробно, ничего не утаивая, ничего не преувеличивая, чтобы разобраться с болезнью, имя которой «Тошнота».

Делая запись в кафе Мабли  Антуан признает, что совершенно одинок. «А я живу один, совершенно один. Не разговариваю ни с кем и никогда; ничего не беру, ничего не даю». Его тяготит это чувство, но он в полной мере наслаждается им, совершенно не хочет, чтобы его одиночество нарушали. Он наблюдает за хозяином кафе, посетителями – и он не чувствует себя частью общества, живет обособленной жизнью, лишенной иллюзий.

«Предметы не должны  нас  БЕСПОКОИТЬ:  ведь  они  не  живые существа.  Ими пользуются, их кладут на место, среди них живут, они полезны – вот  и  все.  А  меня  они  беспокоят,  и  это невыносимо.  Я боюсь вступать с ними в контакт, как если бы они были живыми существами!» «Я утратил свободу, я больше не властен делать то, что хочу». Новое чувство беспокоит, вселяет страх в Рокантена, он не может прямо смотреть на пивную кружку, поднять мокрый лист бумаги. И он находит определение своему состоянию. Это Тошнота.

Через два дня в его  дневнике появляется история жизни  маркиза де Рольбона. Антуан восхищается  этим человеком, пишет о нем книгу, однако «в течение долгого времени Рольбон – человек  интересовал  меня  куда  больше,  чем   книга, которую  я  должен  написать.  А теперь этот человек... человек начал мне надоедать». Сухие факты, выстроенные по-порядку, кажутся ему неправдоподобными, недоказанными, нелепыми.

В следующий день Антуан признает «Маркиз   де   Рольбон  мне  смертельно  надоел». На улице солнечный день, но погода не радует, а нагоняет тоску, раздражает Рокантена. «Мне так нравилось вчерашнее небо – стиснутое,  черное  от дождя,   которое   прижималось  к  стеклам,  словно  смешное  и трогательное лицо. А нынче солнце не смешное,  куда  там...  На все, что я люблю …  падает  скупой  и трезвый свет, точь-в-точь взгляд, которым после бессонной ночи  оцениваешь  решения,  с  подъемом принятые  накануне,  страницы, написанные на одном дыхании, без помарок». «Когда бывает такое солнце, лучше всего лечь спать», замечает он.

Двигаясь по комнате, он натыкается на свое отражение в зеркале. «Это ловушка.  И  я  знаю, что  попадусь  в  нее.  Так  и  есть. В зеркале появилось нечто серое. Подхожу, гляжу и отойти уже не могу». Он не находит себя привлекательным, наоборот, изучение себя в зеркале навевает на него такую тоску и муку, что он засыпает. «Мне  кажется,  я  воспринимаю  свое лицо  так  же,  как  ощущаю  свое  тело, – каким-то подспудным органическим чувством».

В кафе Рокантена охватывает новый приступ Тошноты. «И вот тут меня охватила Тошнота, я рухнул на стул, я  даже не  понимал,  где  я;  вокруг  меня  медленно кружили все цвета радуги, к горлу подступила рвота. С тех  пор  Тошнота  меня  не отпускает, я в ее власти.» Он чувствует под собой продавленное сиденье стула, боится с него упасть, замечает игроков, за игральным столиком, но не может повернуть головы, так как при малейшем движении она может свалиться. «Во мне лопнула какая-то пружина»… Антуан ощущает Тошноту, разглядывая Адольфа – кузена хозяйки кафе, ему становится противно от того, как выделяется рубашка Адольфа на фоне стены, а подтяжки на фоне рубашки. Избавится от этого тошнотворного приступа ему помогает музыка, он согревается от звуков музыки, наслаждается голосом негритянки, веселеет. Он размышляет о том, каких вершин смог бы он достичь, если бы тканью мелодии стала его собственная жизнь.

В дневные часы Антуан Рокантен часто работает в читальном зале бувильской библиотеки. В 1930 г. там же он познакомился с неким Ожье П., канцелярским служащим, которому дал прозвище Самоучка, потому что тот проводил в библиотеке все свое свободное время и штудировал все имеющиеся здесь книги в алфавитном порядке. Самоучка восхищается им, относится почтительно, с уважением, ищет с ним встречи, диалога. Самоучка заходит в гости к Рокантену, обещавшему показать ему фотографии, привезенные с путешествий. Во время разговора Антуана охватывает тоска, он злится и раздражается на самого себя, на Самоучку, на посетившую его мысль. «И в то же время на меня наваливается та самая тоска, которая охватила меня четыре года назад в  Ханое,  когда Мерсье  уговаривал  меня  поехать с ним, а я молча уставился на кхмерскую статуэтку. И рядом снова оказалась  МЫСЛЬ,  та  самая огромная белая масса, от которой мне сделалось тогда так мерзко – четыре года она мне не являлась». Выставив счастливого Самоучку за дверь, он снова погрузился в свое одиночество, размышляя о приключениях, которые с ним приключились.

Рокантен нередко вспоминает свою возлюбленную Анни, у него даже есть ее фотокарточка, но на ней он ее не узнает. После долгих лет молчания Анни присылает ему письмо, в котором  просит Антуана встретиться с  ней. В письме нет ни обращения, например «дорогой Антуан», ни обычного вежливого прощания. Он узнает в этом её любовь к совершенству. Она всегда стремилась воплощать «совершенные мгновения». Некие мгновения в её глазах обладали скрытым смыслом, который надо было «вылущить» из него и довести до совершенства. Но Рокантен всегда попадал впросак, и в эти минуты Анни его ненавидела. Когда они были вместе, все три года, они не позволяли ни единому мгновению, будь то моменты горести или счастья, отделиться от них и стать минувшими. Они все удерживали в себе. Вероятно, и расстались они по обоюдному согласию из-за того, что груз этот стал слишком тяжел. И вот Анни скоро будет проездом В Париже и они увидятся. Антуан ждет этой встречи с интересом, волнением и некоторым страхом.

Воскресенье. Протагонист  описывает «любопытное зрелище» когда верующие расходятся после  праздничной службы. Он вновь оказывается  среди людей, наблюдает за ними, блуждает по улицам с ощущением, что кто-то где-то его ждет. «Ничто не изменилось, и, однако, все существует в  каком-то другом качестве. Не могу это описать: это как Тошнота, только с обратным знаком, словом, у меня начинается приключение, и когда я  спрашиваю  себя, с чего я это взял, я понимаю, в чем дело: Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ СОБОЙ И ЧУВСТВУЮ, ЧТО Я  ЗДЕСЬ;  ЭТО  Я  прорезаю темноту, и я счастлив, точно герой романа. Что-то   должно  случиться:  что-то  ждет  меня  на  улице Бас-де-Вьей; вон там, на углу этой тихой улицы, и начнется  моя Жизнь». Ощущение приключения в конце концов приводят его на безлюдную площадь Дюкотон, где он видит в окне «Мабли» кассиршу, с улыбкой похожей на запах фиалки. Антуан понимает, что это она ждала его там. «Меня пробирает озноб: это... это она ждала меня. Она все время сидела здесь, воздвигнув  над  стойкой  свой  неподвижный торс,  она улыбалась. Из глубины этого кафе что-то возвращается вспять  к  разрозненным  мгновениям  нынешнего  воскресенья   и сливает  их воедино, придавая им смысл: я пережил этот день для того, чтобы под конец  прийти  сюда,  прижаться  лбом  к  этому стеклу  и  смотреть  на  это  тонкое лицо, расцветающее на фоне гранатовой  портьеры.  Все  замерло,  моя  жизнь  замерла:  это громадное стекло, тяжелый, синий, как вода, воздух, это жирное, белое  растение  в  водной глубине и я сам -- мы образуем некое единство, неподвижное и законченное, я счастлив.»

Самоучка приглашает Рокантена  пообедать с ним, ибо, судя по всему, собирается поведать ему нечто очень  важное. Рокантен соглашается, однако «обедать с ним охоты у меня не больше, чем лезть в петлю». Работал в библиотеке недолго. Утром, завтракая в «Мабли», он не увидел хозяина мсье Фаскеля и предположил, что тот умер. Когда он вышел из библиотеки, он направился туда, чтобы «поскорее разобраться с этой историей», но не застал в кафе никого. «Меня  охватила самая настоящая паника. Я уже не соображал, куда я иду. Я помчался вдоль доков. Свернул в  пустынные  улицы квартала  Бовуази – дома  уставились  на  мою бегущую фигуру своими  угрюмыми  глазами.  «Куда  идти?  Куда?» – тоскливо повторял  я. Случиться может все. Время от времени я с бьющимся сердцем  резко  оборачивался  назад.  Что  происходит  за  моей спиной?  Может,  это  начнется позади меня, и, когда я внезапно обернусь, будет уже поздно? Пока я в состоянии держать предметы в поле моего зрения,  ничего  не  случится,  вот я и пожирал глазами  мостовую, дома, газовые рожки; взгляд мой перескакивал с одного предмета  на  другой,  чтобы  захватить  их  врасплох, остановить  в  разгар  их  превращения.  Вид у них был какой-то неестественный, но я  настойчиво  убеждал себя:  «Это  газовый рожок,  это  водоразборная  колонка»  и пытался властью своего взгляда вернуть им их повседневный  вид». Он ощущает, что над городом нависла угроза. Насколько хрупкими кажутся ему все существующие в мире преграды! За одну ночь мир может измениться до неузнаваемости, и не делает этого только потому, что ему лень. Однако в данный момент у мира такой вид, будто он хочет стать другим. А в этом случае может случиться все, абсолютно все. Рокантену чудится, как из маленького прыщика на щеке ребенка вылупляется третий, насмешливый глаз, как язык во рту превращается в чудовищную сороконожку. Рокантену страшно. Он бежит по улице, едва переводя дух, в конце концов решает вернуться в библиотеку, взять роман и читать.

Рокантен идет в музей, где висят портреты известных  всему миру мужей. Там он ощущает  свою посредственность, необоснованность своего существования, понимает, что  уже не напишет книги о Рольбоне. Он просто не может больше писать. Перед  ним внезапно встает вопрос, куда же ему девать свою жизнь? Маркиз де Рольбон был его союзником, он нуждался в Рокантене, чтобы существовать, Рокантен — в нем, чтобы не чувствовать своего существования. Он переставал замечать, что сам существует; он существовал в обличье маркиза. А теперь эта накатившаяся на него Тошнота и стала его существованием, от которого он не может избавиться, которое он принужден влачить.

В понедельник за работой  над книгой о маркизе взгляд Рокантена  упал на чистый лист блокнота, «меня  вдруг поразил  его вид и я, с застывшим в воздухе пером, уставился на эту ослепительную  бумагу:  какая  она  плотная,  броская,  как ощутимо  ее  сиюминутное  присутствие.  В ней нет ничего, кроме сиюминутного настоящего. Буквы, которые я вывел на ней, еще  не просохли, но они уже мне не принадлежат. «Усердно распускались самые зловещие слухи...» Эту  фразу  придумал  я,  вначале  она  была частицей меня самого. Теперь она  вписалась  в  бумагу,  объединилась  с  ней против  меня.  Я  больше ее не узнавал. Я даже не мог ее заново продумать. Она была там, передо мной, и тщетно  было  искать  в ней  признаков  ее  изначального происхождения. Ее мог написать любой другой человек. НО И Я, я сам,  не  был  уверен,  что  ее написал  я.  Буквы уже не блестели, они просохли. Исчезло и это – от их мимолетного блеска не осталось следа». Его окружало настоящее – мебель, стол, ручка… И вдруг ему стало непереносимо мерзко, но это был не приступ Тошноты. Маркиз де Рольбон умер. С этого момента Антуан утвердился в том мнении, что он не будет писать книгу о маркизе. Он чувствовал большую опустошенность, утрату, но ни письма, ни воссозданный образ Рольбона не воскресили его, для Антуана он перестал существовать. Однако вся тяжесть существования опустилась на самого Антуана, он не знает, куда себя деть. «Я  ощущаю  свою  кисть. Я убираю руку, сую ее в карман. Но тут же  сквозь  ткань  начинаю  чувствовать тепло  моего  бедра. Я тотчас выбрасываю руку из кармана, вешаю ее на спинку стула. Теперь я чувствую ее  тяжесть  в  запястье. Она  слегка  тянет, чуть-чуть, мягко, дрябло, она существует. Я сдаюсь – куда  бы  я ее  ни  положил,  она будет продолжать существовать,   а   я  буду  продолжать  чувствовать,  что  она существует; я не могу от нее избавиться, как не могу избавиться от остального моего тела…» Мысли путаются в его голове, наплывают одна на другую, «крутятся, крутятся и конца им нет». Антуан берет перочинный нож и пытается воткнуть его в ладонь, оставляя на ней царапину. Он выходит на улицу, идет между домами. «Я  есмь, я существую, я мыслю, стало быть, существую, я существую,  потому  что  мыслю,  а  зачем  я мыслю? Не хочу больше мыслить, я есмь, потому что мыслю, что не хочу быть, я мыслю, что я.. потому что...» – крутятся в его голове навязчивые мысли о существовании.