История политических взаимоотношений России и Китая

Таким образом, можно выявить  достаточно сильное несоответствие концепций внешней политики двух государств, вступающих в XVII в. в тесные дипломатические связи (спровоцированные сближением границ), которое выражается, во-первых, в различном подходе к политическим взаимоотношениям (европейский принцип ведения международных отношений на паритетных началах, заимствованный Россией, и система вассальной зависимости, насаждаемая Китаем) и, во-вторых, в разнице интересов двух государств (экономический интерес России, состоящий в стремлении проникнуть на внутренний рынок Китая и установить наиболее выгодные торговые связи с ним, и политическое сдерживание России, организуемое Китаем в целях самообороны).

I.2. Донерченский период. 1649 – 1689 гг.

Ставя целью работы осветить историю именно политических взаимоотношений России и Китая, здесь и далее опустим подробное описание сношений двух стран, базирующихся на торговле, поэтому, придерживаясь способа периодизации русско-китайских отношений, предложенного Н.Н.Вавиловым, рассмотрим в данной главе временной отрезок, непосредственно связанный с политическим (точнее военно-политическим) взаимодействием государств, а именно России и Цинской империи.

Однако посвятим несколько  строк предшествующим закреплению русских на Амуре в результате экспедиции Е.П.Хабарова  в 1649 г., отчего и ведём отсчёт данного периода, контактам России и Китая времён правления Династии Мин⁹. В мае 1618 г. была предпринята первая официальная русская экспедиция в Китай под руководством томского казака Ивана Петлина. Перед ней были поставлены задачи выяснить подробно пути в Китай и получить информацию о самой стране – её экономическом и политическом положении. Так как данные требования были выполнены, о чём свидетельствует составление И.Петлиным «Росписи», содержащей все необходимые материалы, экспедицию принято считать удачной. Стоит отметить, что, хотя И.Петлин не был наделён функцией посла, китайские власти рассмотрели его приход именно как первое официальное посольство со стороны России, несмотря на то, что встречи с китайским императором так и не состоялось¹⁰. Путешествие в китайские земли тарского конного казака Емельяна Вершинина в 1641 – 1642 гг. также было дружески принято минским императором Сыцзуном, который передал с казаком царю грамоту об установлении добрососедских торговых отношений с Россией¹¹.

Наравне с исследовательскими походами организовывались и захватнические походы в приграничные территории. Так, с 1642 г. казаки во главе с Поярковым начали активно приводить в подданство русскому царю население Амура, объясачивая его. Поначалу маньчжурам (соседствующим с неподвластным им Приамурьем) удавалось «усмирить» «неизвестное приамурское племя». Однако значимое поражение нанёс им Хабаров, сумевший в ходе своего пребывания на Амуре в 1649 – 1653 гг.  захватить у местного племени дауров поселение Албазин и построить там острог, который в дальнейшем стал центром русского Приамурья. Закрепление России в Приамурье – стратегически важной для уже Цинской империи территории, положило начало военно-политическим отношениям России и Китая.

Итак, придерживаясь той  точки зрения на возникновение русско-китайских  политических взаимоотношений, что  столкновение интересов двух государств в Приамурье породило некоторый военный конфликт, позволим себе обратиться к политической ситуации в Китае во второй раз, чтобы на основании представленных теперь фактов объяснить характер взаимоотношений стран в описываемый период. Осуществляя захватническую политику в отношении китайских, монгольских и приграничных территорий, маньчжуры (население государства Южная Маньчжурия со столицей в городе Мукден) рассматривали свои родные земли, а также земли подконтрольных цинам окружающих племен (например, Северную Маньчжурию) как тыл, а также места, куда можно было вернуться в ходе неудачи завоевательного похода на Китай. Тот факт, что организация военных походов практически полностью обезлюдела Маньчжурию, в сочетании с усиливающимся влиянием русского казачества, облагающего ясаком соседние племена и ведущего торговлю с местным населением (распространяя, таким образом, экономическое влияние России в сопредельных цинам территориях), по представлению маньчжуров, уязвлял тыловую зону, результатом чего послужило  признание Цинской империей политики противостояния русским в «спорных» территориях (имеется в виду Приамурье, непосредственно граничащее с Маньчжурией). Данное противоборство вылилось в организацию карательных экспедиций (например, против Хабарова), применение тактики «выжженной земли»¹² и ведение мобильных войн, сдерживающих продвижение России по Амуру.

Вернёмся к хронологии событий. С целью укрепить торговые связи с Китаем в 1654 г. в Пекин прибыл посланник тобольского воеводы Ярышкин. Встреча отличилась особой длительностью и трудностью для казака, так как китайский император, предпочтя принять его за посла, требовал от него исполнения обряда поклонения, после чего только могли состояться деловые переговоры¹³. В итоге, Ярышкин совершил ритуал «кхоу-тоу» и исполнил свои обязанности, но своим необдуманным поступком он заставил Россию признать своё варварство относительно Китая.

Через год в Китай прибыло  первое (официально) государственное посольство, возглавляемое Фёдором Байковым, задачами которого являлись установление добрососедских отношений и налаживание торговых связей. Но в виду того, что в инструкции поведения, предоставленной российским правительством для Ф.Байкова на время переговоров, отсутствовали какие бы то ни было указания, касающиеся амурского вопроса (а именно эта политическая проблема интересовала китайскую сторону, как и следовало того ожидать, больше всего), а также повторного желания китайского императора унизить Россию путём признания ею зависимости, миссия была обречена на провал¹⁴.

Последовавшее за тем посольство И.Перфильева (1660 – 1662 гг.), преследовавшее те же цели, что и миссия Ф.Байкова, также потерпело неудачу: предложения установить торговые и дипломатические связи были отвергнуты китайской стороной.

Некоторое потепление отношений  наблюдалось в момент прихода  к власти императора Канси (1662 – 1722 гг.). Он, явно, стремился придерживаться более либерального внешнеполитического курса в отношении к России, что подтверждается тем фактом, что он согласился принять новое русское посольство во главе с С.Аблиным (1662 г.) лично и без выполнения посланником ритуала «кхоу-тоу». Китайским императором были приняты все предложения торгово-экономического характера, принёсшие России большую прибыль. Однако, вопреки логике китайского правительства, которое рассчитывало за свои уступки в сторону торговли с Россией добиться от неё такого же шага, то есть согласия на китайские просьбы и пожелания (касающиеся вопроса военных действий в Приамурье, а также выдачи бежавшего к русским некогда влиятельного даурского князя Гантимура), российская сторона не откликнулась взаимностью¹⁵. Этот шаг России окончательно разубедил китайское правительство в целесообразности ведения дипломатических отношений с соседом, слова о дружбе которого противоречили реальным действиям. Следствием этого явилось усиление с 1670 г. военных позиций Китая на пограничных территориях, выразившееся в проведении локальных военных столкновениях и проведении мер оборонительного характера. Ярким примером последнего служит возведение Ивового палисада¹⁶ (закончившееся к 1682 г.). 

Следующим ярким событием в истории данного периода  является четвертое посольство России в Китай, организованное в 1675 г. и  возглавленное Н.Г.Спафарием. Несмотря на преемственность целей предыдущих миссий, данный визит имел одно существенное отличие: российское правительство разрешило послу исполнить обряд «кхоу-тоу» для того, чтобы он получил право передать царскую грамоту лично в руки императору. Совершив ритуал, Н.Г.Спафарий так и не был допущен к аудиенции с императором. Грамоту он был вынужден передать родственнику правителя, сам же с остальными членами миссии был окружён конвоем, под которым оставался до конца срока. Во время повторной встречи с членами правительства и уже самим императором русскому послу выказывалось крайнее неуважение, самого посла также уличали в недолжном отношении к императору, концом чему послужило требование китайской стороны покинуть русским столицу. Ответная грамота не была передана, что выразило отчётливое нежелание императора вести с Россией дипломатические отношения.  Таким образом, поступившись авторитетом, Россия не добилась ничего, но позволила Китаю признать своё политическое превосходство. Более того, уже через год маньчжуры начали военные действия против русских, перейдя к наступательной тактике.

80-е гг. XVII в. отмечены рядом вооруженных столкновений русского казачества и маньчжуров – фактически русско-китайской войной в зоне Приамурья и Северной Маньчжурии. В 1682 – 1683 гг. подверглись нападению и были  разорены несколько казачьих острогов, в 1683 г. маньчжуры основали крепость Айгунь, ставшую впоследствии опорной базой в войне с Россией. В 1685 г. произошла осада Албазина, окончившаяся уничтожением крепости, но в том же году на её место ввернулись казаки и полностью восстановили её, укрепив сильнее прежнего, что позволило им удержать оборону во время новой осады в течение нескольких лет.

Несмотря на широкомасштабные действия (Цинская империя сражалась и с Россией, и с Джунгарским ханством) и наличие союзника в лице Халха-Монголии, маньчжуры проигрывали. В результате, в 1689 г.  для прекращения военных действий и урегулирования отношений российская сторона приняла решение отправить в Китай Великого и Полномочного посла России окольничего Ф.А.Головина, снабдив его постатейным «Наказом», выражающим требования российского государства. Переговоры состоялись в Нерчинске и 27 августа 1689 г. был заключён мирный договор. По условиям Нерчинского договора территория Приамурья отходила к империи Цин, а крепость-герой Албазин должна была быть уничтожена; русские же интересы удовлетворяли статьи № 4 – 5, установившие постоянные посольские и торговые связи; по статье о перебежчиках за Гантимуром закреплялось российское подданство.

Говоря об оценках Нерчинского  договора, следует сначала отметить, что основная цель России на тот момент была достигнута – налажены прочные экономические связи с Китаем. Как упоминалось ранее, Россию на Дальнем Востоке в XVII в. интересовала лишь задача извлечь максимальную материальную прибыль из торговли с Китаем, чтобы пустить собранные деньги на осуществление внешнеполитических планов России на приоритетном европейском направлении. Советские учёные были склонны рассматривать данный договор единственно как удачный, так как он не только удовлетворил основное желание России, но и «закрепил и расширил мирные отношения двух соседних народов, начавшиеся задолго до его заключения»¹⁷. Однако сам Ф.А.Головин следующим образом характеризовал заключенное им соглашение: «Со стороны царского величества в сторону бугдыханова высочества в посольских договорах учинены уступки многие, а они, великие и полномочные послы, ни малые себе от них, великих послов [цинских представителей], склонности не получили»¹⁸. Современные же оценки практической пользы договора неоднозначны, например, существует мнение, что «утратив Амурские земли, Россия не только лишилась основных пригодных для земледелия на Дальнем Востоке территорий, но и удобнейшего средства коммуникации со своими восточными землями – Камчаткой и Аляской». Однако тут же данные потери оправдываются следующим образом: «экономические выгоды от договора превышали  потери земель, реального владения которыми в стране ещё не ощущали»¹⁹. Выгоды, извлеченные китайской стороной из договора, превосходили ожидаемое: Китаю не только удалось установить буферную зону между своей границей и территориями России, но и фактически обезопасить себя от мощнейшего противника в лице России или её союза с противоборствующим Китаю Джунгарским ханством (последним – обреченным теперь на поражение).

 Подводя итог данному периоду, отметим, что характер внешней политики обеих держав отличался ярко выраженной полярностью: с одной стороны, стремление наладить добрососедские отношения дипломатическим способом, с другой стороны, активное ведение военных действий, взаимно угрожающих безопасности обеих стран. Заключение Нерчинского договора прекращает враждебную политику двух государств, причём мирная обстановка на границе сохраняется в течение двух столетий. Особенностью заключенного договора является то, что это был первый международный договор Китая, и он был заключен на паритетных началах. С точки зрения мировой политики, это было беспрецедентное событие, значительно повысившее международный авторитет Российского государства (к тому же, этот договор отличался от других договоров, заключённых европейскими государствами с Китаем (спустя лишь полтора века), тем, что он удовлетворял интересы обеих стран).

I.3. Русско-китайские отношения в период 1689 – 1842 гг.

Выбор столь широких хронологических  рамок данного периода в развитии русско-китайских отношений не случаен: после заключения Нерчинского договора, урегулировавшего на время территориальные споры российской и китайской сторон в Приамурье, политическая направленность обеих стран переместилась в Центральную Азию, где интересы государств неминуемо пересеклись, создав новое пространство для взаимного предъявления претензий. Ввиду того, что в течение полутора лет данный вектор политических взаимоотношений России и Цинской империи не сменялся, рассмотрим его целиком как один период.

Характерной чертой данного  периода является довольно заметная скованность России в военно-политическом отношении. Её причиной послужило наличие чёткого ориентира правительства России на развитие именно торгово-экономических связей с Китаем, что, при сложившейся ситуации (Китай фактически диктовал свои условия), ограничивало активность Российского государства – приходилось продумывать каждый шаг, сдерживаться в определённых ситуациях, чтобы Китай не закрыл свой рынок перед носом русских купцов (не стоит забывать о колоссальной прибыльности торговли с Китаем для России).

Торгуя с Китаем, Россия не пренебрегала и соседними государствами, в том числе Халха-Монголией, с которой ей удалось установить весьма выгодные торговые отношения. Но вовлечение северомонгольских кочевников в экономическую систему России означало и их попадание в сферу её политического влияния, что категорически не устраивало Цинскую империю. Более того, территория Северной Монголии являлась плацдармом для ведения маньчжурами военных действий с Джунгарским ханством. Политическая обстановка накалялась и потому, что проигрывающая Джунгария неоднократно обращалась к расположенной к ней России за помощью (а именно просила о принятии её в подданство к Российскому государству). Прибегнув к единственному рычагу давления на Россию, Пекин в 1717 г. запретил приезд русских караванов в Китай²⁰. Освободившись, таким образом, от сдерживающих обстоятельств, Россия пошла на следующий политический шаг: отправила в 1722 г. в Джунгарию миссию, возглавляемую Унковским, с целью заключить с ханством военно-политический союз, что должно было оказать сильнейшее влияние на Китай. Возможно, если бы союз состоялся, то превосходящие силы России и союзного ханства переломили цинское господство в азиатской экономике, но в время описываемых событий китайский император скончался, и Джунгарское ханство отклонило российское предложение. В результате, Россия оказалась вне китайского рынка и без союзника. Единственным выходом на тот момент русскому правительству представился возврат к прежней политике, то есть восстановление русско-китайской торговли. Цинская империя, имевшая собственные интересы в стабилизации отношений с Россией (потребность в безопасной границе для успешной войны с Джунгарией), согласилась на переговоры, следствием чего явилось прибытие в Пекин посольства С.Л.Владиславича-Рагузинского в 1725 г. Итогом послужило заключение 21 октября 1727 г. Кяхтинского договора, восстановившего, но значительно ограничившего русско-китайскую караванную торговлю. Отдельной статьёй в него был включён подписанный 20 августа 1727 г. Буринский трактат, по которому Россия уступала Цинской империи Урянхайский край, район озера Косогол и Далайнор²¹. Таким образом, Россия вновь принесла в жертву свои дальневосточные земли в целях осуществления приоритетного экономического направления в отношениях с Китаем²². Достижением Кяхтинского договора можно считать то, что, благодаря ему, было узаконено постоянное пребывание в Пекине российской духовной миссии, которая фактически играла роль посольства России в Китае.