Политика лейбористкой партии Великобритании

* * *

Трудности при  характеристике “третьего пути”, вписывании его в ту или иную политическую традицию можно преодолеть на основе подхода, согласно которому каждая из ведущих британских политических философий  – лейборизм, консерватизм и либерализм – в практической политике трансформируется в политические идеологии, представляющие собой определённую комбинацию идейных течений. Одни из них тяготеют к набору принципов, составляющих большое ядро данной идеологии, другие, находящиеся на её периферии, могут попасть в поле притяжения иных идеологий. Существует и малое ядро, включающее наиболее фундаментальные принципы либеральной демократии, которыми руководствуются все устоявшиеся британские идеологии. Заимствование периферийных идейных концептов то одной идеологией, то другой происходит в результате того, что политические идеологии представляют собой открытые системы, восприимчивые к идеологиям-конкурентам, и образуют в зависимости от обстоятельств идейные конфигурации, в которых на первый план выходит то одна, то другая составляющая при сохранении принципов большого ядра.

С этой точки зрения идеологии  данного типа, в отличие от учений догматического толка, не пребывают в застывшем виде, а постоянно развиваются, меняют свои очертания. Они не только предопределяют практику, но и опираются на неё. В их число входит и “третий путь”. Вот как объясняет его кажущуюся эклектичность Майкл Фридэн: “…жизнеспособная, недоктринёрская идеология всегда находится в состоянии изменения и, до известной степени, концептуального переосмысления”⁹. Это качество помогает таким идеологиям адаптироваться к новым историческим условиям, быть востребованными партийно-политическими силами. Сочетание преемственности и адаптивности – непременное условие их успеха.

Сведение рядом исследователей идейного наследия лейборизма к “первому пути” – послевоенной кейнсианской социал-демократии или к социальному либерализму противоречит тому, что видное место в нём занимают ревизионизм и фабианство, этический и христианский социализм, синдикализм и тред-юнионизм, отдельные элементы которых использовались “новыми лейбористами”. Они действительно ушли от патерналистских, этатистских традиций послевоенной социал-демократии, однако история лейборизма не началась в 1945 году. Если понятие “старые левые” распространить на весь период эволюции британской социал-демократии до 1990-х годов, то окажется, что при Тони Блэре лейбористы отказались от своего прошлого лишь выборочно, и дихотомия “старые” – “новые левые” искусственна. Например, рассматривать ортодоксальную составляющую социально-экономической политики “новых лейбористов” не обязательно в качестве заимствования у другой политической силы. Лейбористы имеют собственный опыт проведения жёсткой денежно-кредитной и фискальной политики, например в годы Великой депрессии.

Если технократический подход к критике капитализма, заложенный основателями фабианства и применённый в кейнсианстве и в ревизионизме Энтони Кросленда, доминировал в лейборизме бóльшую часть XX века, то “новые лейбористы” обратились к традиции этического социализма с целью остановить размывание границ между рыночным и общественным, исходя из соображений морали, а не эффективности того или иного способа производства. Тони Блэр не раз в период пребывания в оппозиции (значительно сдержаннее после 1997 г.) признавал идейное многоголосье социализма, делая упор на его этическую составляющую. Хорошо известно, что концепция христианского социализма, изложенная в работах шотландского философа Джона Макмюрея, оказала большое влияние на формирование мировоззрения Блэра.

Консерваторы  – “старые правые” приняли  в 1950–70-е годы правила игры кейнсианской социал-демократии не только потому, что  доктрина “государства благосостояния”  была им навязана, но и потому, что  она оказалась созвучной традициям nobless oblige, торизма “одной нации”, органического общества. Многие либералы перешли в ряды ЛПВ в 1920–30-е годы или стали ей симпатизировать не только потому, что Либеральная партия оказалась оттеснённой на третьи роли в британской политике, но и потому, что “старые левые” восприняли значительную часть идейного багажа “нового либерализма”. “Новые правые” сумели завоевать в 1980-е годы командные высоты в британской политике не только благодаря реанимации доктрины классического либерализма, но также опираясь на характерные для консервативной мысли темы национализма, иерархичности власти, социального авторитаризма. В свою очередь, “новые лейбористы” обязаны успехом на выборах 1997, 2001 и 2005 годов успешным вплетением в лейбористскую идеологию и либеральных, и консервативных мотивов.

Однако время от времени  происходит “переворот”, когда не только периферийные течения, но и большое ядро конкретной идеологии оказывается под угрозой “поглощения” со стороны конкурирующей системы ценностей. Тогда происходит не модернизация, а коренная ломка политической платформы партии. Модернизация политики лейбористов и консерваторов после 1945 года во многом определялась тем, что они подключили к своей идеологической “периферии” ряд течений “нового либерализма”, а в политике Партии либеральных демократов в 1990-е годы появились нововведения в результате периферийного восприятия ряда лейбористских подходов. Однако в случае с тэтчеризмом речь идёт о “перевороте”, в ходе которого была предпринята частично удавшаяся попытка вытеснить из сердцевины консервативной идеологии системообразующие принципы и заменить их неолиберальными. Что касается “третьего пути”, то речь идёт о том, что тенденция по изъятию социалистической этики из нормативного ядра критики капитализма берёт верх над декларированной “новыми лейбористами” приверженностью этическому социализму.

Ещё рано судить о том, является ли “третий путь” модернизацией  идеологии лейборизма за счёт периферийных либеральных и консервативных течений  или попыткой “переворота” на базе исходной версии “нового либерализма”, – для этого требуется определённая историческая перспектива. Возможно, что “третий путь” окажется не тем и не другим, а базой для очередного межпартийного консенсуса, преодолевшего традиционное деление идеологического пространства, идеологической амальгамой, включающей либеральные, консервативные и социалистические компоненты.

С точки зрения длинных исторических рядов Великобритания прошла в XX веке через два больших политических цикла. Первый, идеологической составляющей которого был “новый либерализм”, а затем и этатистская социал-демократия, отражал рост коллективистских настроений в первой половине столетия. Эта тенденция объяснялась социальной перестройкой, произошедшей в результате складывания зрелых институтов индустриального общества. Данные процессы привели к модернизации партийно-политической системы, сопровождавшейся обострением партийной борьбы в межвоенный период, когда происходила переналадка экономического механизма, а затем установлением в середине столетия межпартийного консенсуса с участием, следуя терминологии “третьего пути”, “старых левых” и “старых правых” и утверждением новой модели перераспределения.

Такая последовательность событий повторилась в последней  трети XX века, только на этот раз новый политический цикл, идейной составляющей которого стала концепция “свободной рыночной экономики”, а затем и “третий путь”, развивался на базе роста индивидуалистических настроений в условиях перехода британского общества к постиндустриальному типу развития. На первый план выдвинулись вопросы экономической эффективности. Реструктуризация социума привела к модернизации партийно-политической системы, начавшейся с обострения партийной борьбы в 1980-е годы в условиях перестройки экономического механизма. Однако к концу 1990-х годов на передний план вновь выдвинулись проблемы перераспределения и перехода постиндустриального общества на информационную стадию развития. Появились очертания нового межпартийного консенсуса, доминирующее положение в котором заняли “новые лейбористы”. На следующем витке экономических и социальных трансформаций логика политических циклов наверняка вновь приведёт к необходимости новой партийно-политической модернизации.

* * *

Модернизация партийно-политической системы Великобритании привела  к значительному изменению идеологического оснащения политических партий. В 1970-е годы послевоенный межпартийный консенсус выработал свой ресурс. В Консервативной и Лейбористской партиях активизировались внутренние противоречия, они всё больше расходились друг с другом по ключевым вопросам жизни страны. Эти процессы протекали в русле смены социал-реформистского цикла либерально-рыночным.

Консервативная партия, а за ней и Лейбористская осуществили  значительный сдвиг вправо. С точки зрения предложенного подхода к рассмотрению идеологии как взаимоотношения “большого ядра” и “периферии”, Консервативная партия сумела осуществить в стране крупномасштабную социально-экономическую модернизацию не только благодаря реанимации концепции классического либерализма и рыночных ценностей, но и благодаря её сочетанию с традиционными для британской консервативной мысли темами национализма, иерархичности государственной власти и социального авторитаризма. “Новые лейбористы”, со своей стороны, не только восприняли ряд неолиберальных постулатов, но и совместили их с частью наследия лейбористской и либеральной, а также консервативной мысли.

В то же время  очевидно, что в рамках тэтчеризма и “нового лейборизма” была предпринята попытка не только обновить периферийные элементы консервативной и лейбористской идеологий, но и трансформировать “большое ядро” каждой из них с помощью неолиберальных подходов. Непропорциональный акцент на ценностях индивидуализма завёл консерваторов в 1990-е годы в идейный тупик, и в последующем тори занимались поиском более сбалансированного сочетания базовых элементов своей идейной программы.

Не избежали идейного крена вправо и “новые лейбористы”. После их прихода к руководству Лейбористской партии последняя превратилась по существу из левоцентристской в центристскую и во многом потеряла не только свой социалистический, но и социал-демократический характер. Несмотря на то что лейбористы пришли к власти под лозунгом борьбы с рыночным фундаментализмом, в социально-экономической сфере новое правительство предприняло лишь косметический ремонт доставшегося ему от консерваторов неолиберального наследия. Произошла ревизия ряда базовых ценностей британского лейборизма.

В то же время представляется, что этот процесс не является необратимым, и после смены руководства  партии идеологическая программа организации примет более гармоничный вид благодаря укреплению её социал-демократической составляющей. Вероятно, что по мере втягивания Великобритании в процессы европейской интеграции, для страны, как это было до 1979 года, станет более характерна идеология социального рынка в его обновлённом варианте. И всё же на сегодняшний день с учётом всего комплекса предпринятых с 1997 года реформ наиболее адекватным описанием сути “третьего пути” – идеологии “нового лейборизма” – является концепция социального либерализма.

В 1980-е годы тэтчеристы расчистили политическое поле от завалов, образованных устаревшими механизмами послевоенного межпартийного консенсуса, но британскую культуру умеренного индивидуализма и центризма изменить не смогли. В годы тэтчеризма Лейбористская партия оказалась в тяжёлом кризисе, но смогла воспользоваться его уроками и возродиться в качестве ведущей силы британской политики. Во второй половине 1990-х годов партии поменялись местами, и на этот раз глубокий организационный и идейный кризис настиг консерваторов. Тэтчеризм поставил задачу модернизировать Британию и достиг определённых успехов, однако одним из побочных продуктов этого процесса стало резкое ослабление Консервативной партии. Её идеологическая дезориентация сыграла в этом существенную роль.

Социально-экономическая  и политическая модернизация, опиравшаяся  на идеологию свободного рынка, к  середине прошлого десятилетия перестала  отвечать требованиям времени. Эстафету реформ подхватили лейбористы, которым представилась возможность учесть ошибки предшественников и продолжить модернизацию страны по скорректированному курсу. Тэтчеризм был переходным этапом от послевоенного консенсуса к межпартийному консенсусу нового качества, основанному на своеобразном сочетании консервативных, либеральных и коллективистских ценностей. Вопрос о том, считать ли “третий путь” частью этого переходного этапа или его результатом, происходит ли замена “третьего пути” на более эффективные идейные построения, остаётся открытым.

____________________________________________

¹ David Marquand. Decline of the Public. Polity Press, 2004.

² Ibid. P. 118.

³ Anthony Giddens. Introduction. Neoprogressivism. A new Agenda for Social Democracy. In: Anthony Giddens (ed.). The Progressive Manifesto. Polity Press, 2003.

⁴ Ibid. P. 6.

⁵ Anthony Giddens (ed.), op. cit. P. 7.

⁶ John Kay. The Embedded Market. Chapter 1. In: Anthony Giddens (ed.), op.cit. PP. 35–53. Идея “встроенного рынка” была впервые предложена американским учёным Марком Грановеттером: Mark Granovetter. Economic Action and Social Structure: The Problem of Embeddedness. // American Journal of Sociology, № 91 (3), 1985; Filke Schuppert. The Ensuring State. Chapter 2. In: Anthony Giddens (ed.), op.cit. P. 54–72.

⁷ Stephen Davis. The Civil Economy. // Renewal. The Political Economy Issue, Autumn 2003.

⁸ Will Hutton. The State We're In. London: Vintage, 1996.

⁹ Michael Freeden. The Ideology of New Labour. // The Political Quarterly. Oxford, Blackwell Publishers, Volume 70, 1999. P. 50.