Проблема открытия второго фронта в межсоюзнических отношениях

В результате переговоров Объединённого комитета участвовавшие в конференции стороны договорились о первоочередном завершении войны в Африке, заключавшемся во взятии Туниса летом 1943 года, чтобы затем использовать освободившиеся войска в высадке на Сицилию. Наступательная операция союзников на Европейском континенте была перенесена на 1944 год, хотя Черчилль и Гарриман во время своего визита в Москву в августе 1942 года дали СССР твердое обещание открыть второй фронт в 1943 году.

Совместное  послание Черчилля и Рузвельта об итогах конференции, направленное 27 января главе советского правительства, было составлено в расплывчатых выражениях и не содержало какой-либо информации о конкретных операциях и тем более их сроках, а лишь выражало горячую надежду на то, что «эти операции вместе с вашим мощным наступлением могут наверное заставить Германию стать на колени в 1943 г.».²⁷

 В Москве  ясно видели подоплеку этой  политики, о чем свидетельствует  запрос Председателя Совета Министров  СССР от 30 января 1943 г., направленный  Черчиллю и Рузвельту:

 «Понимая  принятые вами решения в отношении Германии как задачу ее разгрома путем открытия второго фронта в Европе в 1943 г., я был бы признателен за сообщение о конкретно намеченных операциях в этой области и намеченных сроках их осуществления».²⁸

 В феврале  1943 г. после разговора с Рузвельтом английский премьер писал Сталину:

 «Мы также  энергично ведем приготовления,  до пределов наших ресурсов, к  операции по форсированию канала (Ла-Манша. — А.О.) в августе,  в которой будут участвовать  британские части и части Соединенных  Штатов. Тоннаж и наступательные десантные средства здесь также будут лимитирующим фактором. Если операция будет отложена из-за погоды или по другим причинам, то она будет подготовлена с учетом более крупных сил в сентябре».²⁹

 Но и  заверения союзников в начале 1943 г. оказались заведомым обманом. Они тянули с открытием второго фронта с целью переложить всю тяжесть войны на СССР и силами Красной Армии подорвать военно-экономическую мощь Германии, ну а заодно и предельно ослабить Советский Союз. «Я хочу видеть Германию в могиле, а Россию — на операционном столе», — зло шутил Черчилль.³⁰

Уже 11 марта, после январских обещаний, Черчилль писал Сталину:

 «Подавляющая  часть английской армии находится  в Северной Африке, на Среднем  Востоке и в Индии, и нет  физической возможности перебросить ее морем назад на Британские острова».

И что же, второй фронт в 1943 г. не мог бы быть открыт? Исторические изыскания последних  лет, факты показывают, что теоретически силы и средства для этого западные державы имели. Для этого у  них было как будто все: и значительное превосходство в силах в воздухе и на море, и достаточное количество войск для создания в Западной Европе плацдарма и последующего наращивания сил и средств, и требуемое количество транспортных и высадочных средств, и возможность не позволить противнику сосредоточить необходимые войска в районе десантирования для противодействия союзникам. К началу 1943 г. численность вооруженных сил США составляла 5,4 миллиона человек. Американская армия имела 73 дивизии и 167 авиагрупп, английская насчитывала 65 дивизий. (В июне 1944 г. союзные силы вторжения имели всего 39 дивизий и части специального назначения.) В то же время Германия в 1943 г. уже не имела возможности адекватно противостоять, кроме Красной Армии, еще одному мощному противнику на другом сухопутном фронте.

 «1943 год  показал, — признавали немецкие  историки, — что Германия более  не располагала силами для  того, чтобы одержать решающий  военный успех на каком-либо  театре военных действий».³¹

2.5.  Кризис отношений СССР с западными союзниками

18—25 мая 1943 г. в Вашингтоне состоялась  очередная конференция руководителей  США и Англии. Английская сторона настаивала на том, чтобы считать главной целью на осень 1943 г. вывод Италии из войны, ибо, по словам Черчилля, это будет «лучшим способом облегчить положение на русском фронте» в этом году. Рузвельт был за «использование против врага всех людских резервов и военного снаряжения». Он считал, что независимо от дальнейших операций в Средиземноморье союзники будут располагать там избытком военных средств и людских ресурсов, который должен быть использован для подготовки к вторжению на Европейский континент. При этом президент подчеркнул, что лучшим средством борьбы против Германии является проведение операции через Ла-Манш.

 В вопросе  о сроках открытия второго фронта разногласия сводились к следующему: англичане хотели отложить операцию по вторжению в Западную Европу на неопределенный срок, а американцы предлагали назначить конкретное для нее время, но не ранее весны 1944 г. Поэтому было решено продолжать сосредоточение сил и средств в Англии, чтобы «начать операцию 1 мая 1944 г. с плацдарма на континенте, с которого можно было бы вести дальнейшие наступательные действия». В операции предполагалось участие 29 дивизий. Предусматривалась переброска на территорию Великобритании 7 дивизий после 1 ноября 1943 г. из района Средиземного моря, а также 3—5 дивизий из США ежемесячно.³²

4 июня в  Москве было получено послание  Рузвельта, в котором от своего  имени и от имени Черчилля  он извещал советское правительство о принятых в Вашингтоне решениях. Сообщалось также о мерах, предпринимаемых на Дальнем Востоке и в Африке, об их стремлении вывести в ближайшее время Италию из войны. Относительно нового срока открытия второго фронта, в 1944 г., Рузвельт писал:

 «Согласно  теперешним планам на Британских  островах весной 1944 г. должно быть  сконцентрировано большое количество  людей и материалов, для того  чтобы позволить предпринять  всеобъемлющее вторжение на континент  в это время».³³

11 июня глава  советского правительства направил президенту США ответ на его сообщение о решениях, принятых в Вашингтоне. Текст этого ответа был также направлен Черчиллю. В нем указывалось, что новая отсрочка англо-американского вторжения в Европу «создает исключительные трудности для Советского Союза, уже два года ведущего войну с главными силами Германии и ее сателлитами с крайним напряжением всех своих сил, и представляет Советскую Армию, сражающуюся не только за свою страну, но и за своих союзников, своим собственным силам, почти в единоборстве с еще очень сильным и опасным врагом…

Что касается Советского правительства, — говорилось в конце ответа, — то оно не находит возможным присоединиться к такому решению, принятому к  тому же без его участия и без  попытки совместно обсудить этот важнейший вопрос и могущему иметь тяжелые последствия для дальнейшего хода войны»³⁴

Английский  премьер в ответном послании от 19 июня утверждал, что вывод Италии из войны позволит оттянуть с советско-германского  фронта «гораздо больше немцев, чем  при помощи какого-либо другого доступного средства».

 Этот обмен  посланиями еще более накалил  обстановку: у западных союзников  не было убедительных аргументов  в оправдание нарушения ими  обещания об открытии второго  фронта в 1943 г. 24 июня Сталин  писал У. Черчиллю (текст послания был направлен и Ф. Рузвельту):

 «Должен  Вам заявить, что дело идет  здесь не только о разочаровании  Советского правительства, а о  сохранении его доверия к союзникам,  подвергаемого тяжелым испытаниям. Нельзя забывать о том, что  речь идет о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англоамериканских войск составляют небольшую величину».³⁵

Таким образом, летом 1943 г. вопрос об открытии второго фронта обозначил кризис отношений СССР с западными союзниками. А в это время на восточном фронте Красная Армия и вермахт готовились к решающей схватке 1943 года.

2.6. Изменение позиции союзников по второму фронту

В Москве понимали, что только крупный военный успех советских войск может, заставить союзников считаться с интересами СССР, создать предпосылки к скорейшему открытию второго фронта и к проведению согласованной коалиционной стратегии.

Таким грандиозным  стратегическим событием стала Курская битва. 5 июля 1943 г. началось массированное наступление немецких войск. После невиданных в мировой истории танковых боев (сражение при деревне Прохоровка и др.) 12 июля враг был остановлен. Началось контрнаступление Красной Армии.³⁶

Победа Красной Армии под Курском и выход на Днепр резко изменили стратегическую обстановку в пользу антигитлеровской коалиции, завершили коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Дальнейшее безостановочное продвижение советских войск к западным границам СССР не оставляло сомнений у мировой общественности, что вступление Красной Армии в страны Восточной Европы — дело недалекого будущего. Стратегическая инициатива была окончательно закреплена за советскими вооруженными силами. Сложились благоприятные условия для развития общего стратегического наступления Красной Армии. Разгром вермахта на Курской Дуге до основания потряс третий рейх. Была похоронена вера в победу германского оружия.

Результаты  Курской битвы, разумеется, изменили отношение союзников к СССР. Правящие круги США и Англии охватила паника: стало ясно, что «советские войска смогут самостоятельно… разгромить Фашизм и освободить Европу».³⁷ Только теперь, опасаясь выхода советских армий в Центральную и Западную Европу раньше их войск, западные союзники начали активную подготовку к вторжению в Северную Францию через Ла-Манш.

14—24 августа  1943 г. в Квебеке (Канада) собралась  конференция глав правительств  и представителей высшего командования  США и Англии. Главным на конференции стал вопрос о времени открытия второго фронта.

Черчилль  снова настаивал на «балканском  варианте» второго фронта, требуя сначала взять Рим, продвинуться на север Италии, затем высадиться на Балканах, в Югославии, Албании  и Греции. По словам X. Болдуина, англичане хотели вторгнуться на Балканы потому, что их колонии, граничащие с Средиземным морем и Ближним Востоком, имели «важное значение для обеспечения британского господства в мире».³⁸ А главное, Черчилль вновь хотел помешать продвижению Красной Армии на Балканы.

Однако, как писала газета «Нью-Йорк Таймс», «страх перед неумолимым продвижением русских на Запад»³⁹ , боязнь, что они первыми войдут в Берлин, вынуждали Ф. Рузвельта, военных стратегов США высказываться за открытие второго фронта в Западной Европе, чтобы идти в Германию более коротким и стратегически более благоприятным путем. Путь в Берлин и другие важнейшие экономические центры Германии из Северо-Восточной Франции составил бы всего 600–700 км, в то время как из Италии союзным войскам нужно было пройти до границ Германии 1200 км, а от Балкан — 1700 км. Наступление на Балканах и в Италии шло бы вдалеке от важнейших политических, экономических и военно-стратегических центров Германии. Наконец, географические и топографические условия в Западной Европе были гораздо более благоприятными для союзников, чем в Италии и на Балканах: густая сеть дорог Северной Франции, Бельгии, Голландии давала возможность успешно маневрировать войсками.⁴⁰

После ожесточенных споров был принят компромиссный  стратегический план «Оверлорд», предусматривавший  высадку союзных войск в Нормандии 1 мая 1944 г. Но Черчилль сформулировал три основных условия, без которых, как он доказывал, эта операция невозможна:

1) значительно  уменьшить мощь немецкой истребительной  авиации в Северо-Западной Европе  до начала наступления;

2) начать  операцию только в том случае, если в Северной Франции будет  не более 12 подвижных дивизий  вермахта и немцы не смогут  в ближайшие два месяца сформировать  еще 15 дивизий;

3) для обеспечения  снабжения через Ла-Манш иметь  в начале операции хотя бы две плавучие гавани.

Эти условия, по существу, торпедировали идею открытия второго фронта в намеченные сроки.

Вопрос об открытии второго фронта был в  центре внимания конференции министров  иностранных дел СССР, США и  Великобритании, состоявшейся в Москве в октябре 1943 г. Советские представители настояли на том, чтобы первым пунктом повестки дня стало «рассмотрение мероприятий по сокращению сроков войны против Германии и ее сателлитов». Но западные союзники упорно уклонялись от принятия каких-либо твердых обязательств перед СССР, в том числе и по открытию второго фронта в Европе весной 1944 г.

Поэтому вероятность  новой отсрочки или каких-либо изменений  в уже согласованной позиции  оставалась. Это объяснялось стремлением  британской стороны, и прежде всего  Черчилля, сохранять свободу действий, не связывая себя какими-либо конкретными обещаниями. Согласно своей стратегии «непрямых действий», правительство Великобритании все равно было намерено главным направлением на весну и лето 1944 г. сделать Балканы, где планировалось установить английский контроль, а уже оттуда выйти к южным границам Германии.

Но правительство  США считало, что средиземноморская  стратегия Черчилля, которую оно  поддерживало до середины 1943 г. — исчерпала  свою эффективность. Вашингтон полагал, что войска западных союзников могут застрять на Балканах, в то время как Красная Армия освободит чуть ли не всю Европу. А второй фронт на Западе, писал американский историк Т. Хиггинс, как раз и давал возможность «не допустить Красную Армию в жизненно важные районы Рура и Рейна, чего никогда не достигло бы наступление со стороны Средиземного моря».⁴¹

Окончательно  вопрос о времени открытия второго  фронта должен был решиться на конференции  глав правительств СССР, США и Англии.

После некоторых  споров было решено провести такую конференцию в Тегеране, что отвечало интересам советской стороны. Встреча глав правительств СССР, США и Великобритании состоялась в столице Ирана с 28 ноября по 1 декабря 1943 г.

Черчилль  продолжал превозносить «периферийную» стратегию. Рузвельт, будучи прежде всего за высадку на севере Франции и оккупацию совместно с Англией большей части Европы, не исключал и возможности проведения перед этим частной операции в районе Адриатического моря. Сталин твердо стоял на том, что «наилучший результат дал бы удар по врагу в Северной или Северо-Западной Франции», которая является «наиболее слабым местом Германии».⁴²

 На Тегеранской  конференции советская делегация  добилась многого. Был решен  важнейший вопрос об открытии  в Западной Европе второго  фронт в мае 1944 г., а «средиземноморская стратегия» Черчилля потерпела крах: Рузвельт поддержал Сталина.