Создание независимой Польской Республики

Однако решения, касавшиеся национальных меньшинств, не принесли желаемого результата: законы, определявшие права украинцев и белорусов, были восприняты теми как весьма ограниченные, соглашение же с представителями еврейского меньшинства носило неформальный характер, поэтому вскоре правительство сочло, что соглашение его ни к чему не обязывает.

Наибольшую угрозу для стабильности и независимости Польши в течение длительного времени представляли внешнеполитические факторы, которые сложились в 1925 г. Германия все еще не соглашалась с послевоенным территориальным делением и стремилась к ослаблению Польши. Выгодной для немцев оказалась возможность препятствовать доступу польских товаров на германский внутренний рынок, являвшийся основным для польского сбыта. С июня открыто велась так называемая таможенная война, которая способствовала кризису правительства Грабского. Польша ответила контрмерами [13, c. 201].

Через несколько лет, однако, выявились положительные последствия таможенной войны: она способствовала созданию независимой от германского рынка польской экономики.

Большую тревогу вызывали признаки политического сближения Германии с победившими западными державами, угрожавшего Польше международной изоляцией. В 1924 г. при американском посредничестве Германия согласовала с Англией и Францией «план Дауэса», который предусматривал более выгодные условия выплаты послевоенных германских репараций и одновременно американские кредиты для Германии. Это стало возможным благодаря многолетним стараниям германского министра иностранных дел Штреземана, направленным на возвращение Германии в круг великих европейских держав. Решающим шагом стали Локарнские договоры в октябре 1925 г. Границы между Германией и ее западными соседями обрели международные гарантии. Польша получила лишь арбитражный договор (Германия обязывалась разрешать конфликты без применения военной силы), а также гарантию со стороны Франции, что, в сущности, только подтверждало прежние французские обязательства по союзническому договору с Польшей. Локарно открыло Германии путь в Лигу Наций, где ей было предоставлено постоянное место в Совете Лиги. Польша, напротив, получила лишь так называемое «полупостоянное» место, по факту избрания, хотя количество сроков и не ограничивалось [17, c. 89].

Падение кабинета Грабского, однако, не означало, что конкурировавшие между собой политические движения, осознавая внутренние и международные осложнения Польши, были готовы пойти на резкую конфронтацию. Почти все крупные партии, от правых национал-демократов до левых социалистов, стремились к соглашению и создали коалиционное правительство во главе с беспартийным премьером Александром Скшинским. Вначале правительство, казалось, устраивало Пилсудского, так как в него вошли несколько близких ему министров; среди них и возглавивший военное ведомство генерал Желиговский.

Партии, получившие места в правительстве, имели ограниченную свободу действий. Падение Грабского породило сомнения в стабилизации польской экономики. Приостановленная было вторая волна инфляции вновь набирала силу, что наряду со снижением уровня производства и ростом безработицы усугубляло кризис. Эндеки склонны были искать пути оздоровления экономики в поощрении частного капитала и в снижении заработной платы. Социалисты, напротив, предлагали изыскать средства возмещения за счет материально обеспеченных слоев населения. Обе партии оказались под давлением интересов и ожиданий своих избирателей. ППС вынуждена была противодействовать пропаганде коммунистов, обращенной к безработным и неквалифицированным рабочим. Противоречия внутри кабинета обострились в начале 1926 г., когда Пилсудский перешел от нейтраль-нотерпимой к жесткой критической позиции. В апреле, когда экономическая ситуация вновь осложнилась, конфликты между эндеками и социалистами привели к расколу правительственной коалиции [9, c. 125].

Правые и центристы склонны были к сотрудничеству при условии соглашения в духе того, которое привело в 1923 г. к созданию кабинета Витоса. Лидеры партии «Пяст» и другие сторонники этой концепции недооценивали критическое отношение в стране к подобной инициативе. Общество еще не забыло катастрофических последствий инфляции 1923 г. и ноябрьского кровопролития. Пилсудский считал новый созыв правоцентристского правительства провокацией в свой адрес. Если в 1924—1925 гг. и в начале 1926 г. польская политическая жизнь характеризовалась довольно неожиданной трезвостью суждений и взвешенностью позиций, пониманием необходимости компромиссов ради общего дела и взаимной толерантностью, то теперь доминирующим было желание одержать верх над противником [17, c. 90].

Десятого мая 1926 г. Витое сформировал правительство. Это вызвало возмущение всех левых и пилсудовцев. С конституционной точки зрения правительство имело право на существование, так как обеспечивалось сеймовым большинством, но с политической точки зрения все обстояло противоположным образом — правительство не располагало прочной опорой. С 1922 г. симпатии общества изменились и несколько сместились в сторону левых. Решениям не хватало политической мудрости: некоторые из них было явно направлены против влиятельных в армии пилсудовцев. Это, впрочем, совсем не означает, что виновником гибели польской парламентской системы следует считать прежде всего правительство Витоса. Многие факты свидетельствуют о том, что пилсудовцы в течение нескольких лет замышляли военный переворот. Еще в конце 1925 г. они предприняли определенные шаги в этом направлении, а в апреле генерал Желиговский в качестве военного министра издал приказ сосредоточить под Варшавой воинские подразделения под командованием верных офицеров-пилсудовцев, якобы с целью проведения маневров.

Недостатки парламентской системы, частая смена правительств, лишенных поддержки относительно однородного сеймового большинства, отказ от декларированных принципов деятельности при заключении межпартийных договоренностей, коррупция – все это привело к разочарованию в «сеймократии». Со стороны правых Дмовский готовил создание «Лагеря Великой Польши» (хотя окончательно он был создан лишь после майского переворота) – эндековской организации, которая отказывалась от парламентского курса Станислава Грабского с целью введения авторитарного правления посредством давления со стороны внепарламентского движения. Людовец Витое и социалист Дашинский также критиковали гипертрофированный парламентаризм и ослабление исполнительной власти. Никто не отстаивал положений мартовской Конституции, однако провозглашенные ею принципы продолжали сохранять силу ввиду противоречивости предлагавшихся изменений. Вопрос о том, кто первым предпримет попытку свержения существующей политической системы, зависел от степени готовности к нему и от благоприятного стечения обстоятельств. В этом также можно видеть знамение времени. Польша в своем разочаровании парламентаризмом не отличалась от тех европейских стран, которые, как и Польша, не имели опыта парламентского правления в благоприятных условиях экономической и политической стабильности до 1914.

Таким образом, «Конструктивные» недостатки и изъяны польского парламентаризма во всей своей полноте проявились в 1922 – 1926 гг. Политическая раздробленность сейма (17 фракций в начале 1923 г. и 26 фракций в начале 1926 г.) стала причиной того, что в относительно короткий срок были испробованы практически все возможные варианты правительств. Всеобщая неудовлетворенность парламентской демократией, резкое ухудшение хозяйственной конъюнктуры создали благоприятную атмосферу для государственного переворота, возглавленного Ю.Пилсудским.

ГЛАВА 4

МАЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ 1926 Г. УСТАНОВЛЕНИЕ РЕЖИМА САНАЦИИ

 В начале мая 1926 г., после очередного правительственного кризиса, президент Войцеховский вновь сформировал кабинет из представителей правоцентристских партий, так называемый Хьено-Пяст во главе с Витосом. Для сторонников Маршала это послужило сигналом к действию. 12 мая вместе с верными ему частями Пилсудский, поднял мятеж против Президента и назначенного им правительства для захвата в свои руки диктаторской власти" –  такое обвинение в обращении к народу выдвинули против него члены правительства Витоса. Оправдывая свое выступление, Пилсудский через несколько дней после переворота заявил: «Когда вокруг нас клокочут распри и партийная зависть, когда бурлят и накаляются удельные усобицы, солдату трудно сохранять спокойствие» [5, c. 244].

После трех дней боев за столицу между верными правительству войсками и мятежниками, в ходе которых погибло около 400 человек, правительство Витоса подало в отставку. То же самое сделал президент Войцеховский. В соответствии с конституцией, власть в стране перешла в руки маршала сейма Мацея Ратая (ПКП „Пяст"). Победу Пилсудского восторженно приветствовали левые во главе с ППС, активно поддерживавшей переворот, а также коммунисты. Участники рабочих митингов требовали роспуска парламента и даже установления диктатуры пролетариата по большевистскому образцу.

Ко всеобщему удивлению Пилсудский не распустил парламент и не стал сводить счеты с побежденными, в стране не разразилась кровавая революция.

Маршал сформировал новое правительство во главе с профессором Львовского политехнического института Казимежем Бартелем, что одобрила левоцентристская часть сейма вместе с клубом (фракцией) национальных меньшинств. Клуб рассчитывал на введение в жизнь нового варианта федеративного плана, то есть предоставления широкой автономии восточным окраинам страны. В конце мая 1926 г. та же самая коалиция выбрала нового президента второй Речи Посполитой, – им стал Игнацы Мосьцицкий, профессор химии, крупный ученый и изобретатель, сподвижник Пилсудского, находившийся под его сильным влиянием. Несмотря на видимое соблюдение конституции, фактическая власть в стране оказалась в руках Начальника Государства [5, c. 245].

Правительство Бартеля представило программу санации, то есть оздоровления государства. Такое название закрепилось вскоре за формой правления, установившейся в Польше после майского переворота. Программа санации предусматривала прежде всего укрепление власти президента и правительства при одновременном сокращении полномочий парламента, предполагала также проведение реформ в системе организации армии и осуществление капиталовложений в народное хозяйство. В министерствах и на высших командных постах в армии появились новые люди, связанные в прошлом либо с легионами и ПВО, либо с политическими группировками, как левыми, так и консервативными, признававшими авторитет маршала Пилсудского.

Первым документом, вынесенным новой властью на обсуждение парламента, стал проект изменения конституции, вступивший в жизнь под названием августовской новеллы. Она укрепляла роль президента, наделив его, в числе прочего, прерогативой издания указов, имеющих силу закона. Правительство Бартеля, используя благоприятную экономическую конъюнктуру, подготовленную работой предыдущих правительств, стало проводить активную экономическую политику; открывались новые промышленные предприятия, завершилось строительство гдынского порта, укрепилась национальная валюта страны, продолжалась аграрная реформа. Все это повысило авторитет нового правительства, приступившего к построению прочного политического фундамента – Беспартийного блока сотрудничества с правительством [18, c. 25].

Подводя итог, хотелось бы отметить, наделение президента правом издания декретов, имеющих силу закона, означало передачу ему широких законодательных функций. Реализация этих новых положений во многом зависела от личности президента. Он же находился под безраздельным влиянием Ю.Пилсудского. На основе «августовской новеллы» был принят декрет о новой системе высшего военного командования. Официально сохранялась двойная система командования. Военный министр по-прежнему формально нес конституционную и политическую ответственность. Но наряду с этим президент, являвшийся по конституции верховным главнокомандующим в мирное время, назначал генерального инспектора вооруженных сил, который должен был стать главнокомандующим в случае войны и заранее был наделен практически неограниченными полномочиями. Ю.Пилсудский, военный министр со времени переворота, занял должность генерального инспектора вооруженных сил. Так осуществился его замысел бесконтрольно владеть руководством армией с тем, чтобы превратить ее в опору своей власти. В этом состояла политическая роль армии и это важно иметь в виду при определении характера «санационного режима».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Независимость Польши была восстановлена благодаря предпосылкам, созданным Великой Октябрьской социалистической революцией в России: свержению русских эксплуататорских классов, угнетавших большинство польского народа; усилению национально-освободительного движения в польских землях, наступившему под влиянием Октябрьской революции; поражению в войне двух других угнетателей польского народа — Германии и Австро-Венгрии, в значительной мере обусловленному влиянием идей Октябрьской революции. Известно, что до этого времени все великие державы проводили в польском вопросе политику, предусматривавшую сохранение национального угнетения польского народа. Лишь после Октябрьской революции и под ее влиянием была создана такая обстановка в Европе, которая обеспечила восстановление независимости Польши.

Естественно, что среди поляков делу освобождения польского народа помогали не те, кто поддерживал империалистические силы, не буржуазия и помещики, а те, кто боролся против этих сил, то есть трудящиеся массы. Из польских партий национальному освобождению способствовали прежде всего социал-демократия Царства Польского и Литвы и польская социалистическая партия левица.

Восстановление независимости Польши в 1918 г. завершило собой вековую борьбу польского народа за свободу. Это было крупнейшим событием в истории польского народа, имевшим прогрессивное значение. Значительный по численности и обладающий богатой культурой народ получил национальную свободу и объединение (хотя и не полное) своих земель.