Антропологический кризис в современной техногенной цивилизации

Антропологический кризис в современной техногенной  цивилизации.

Тема так называемого  антропологического кризиса стала  в философии ХХ века темой фундаментальной. Возникновение философской антропологии обязано М. Шелеру, Х. Плеснеру. Человек  поставлен в качестве самостоятельного предмета философского анализа.

Уже Сократ тесно увязал вопрос об объективности истины с  антропологической проблемой, а  также с проблемами этики. Далеко не случайно, что в философии Нового времени - времени начала складывания  современной научной картины  мира - картезианский переворот в  философии и науке нашёл решение  проблемы человека как проблемы онтологической в самоочевидности и несомненности  когитальной субъективности. Именно Кант поставил во главу угла великий  вопрос - “Что есть человек?” Этим он по сути возвестил начало конца классического  мира и классической философии, что  было обусловлено не только внутрифилософскими интенциями, Кант верно уловил то, что  в своём историческом движении человечество вступает в эпоху дегуманизации. Х1Х век - век дегуманизации философии.

Если взглянуть на то, как философия современности  оценивает саму современность, то можно  заметить преобладание пафоса тревоги, негативизма,  растерянности или  воинствующего нигилизма. Антропологический  кризис, кризис легитимностей, ситуация Освенцима, исчерпанность энергий, восстание масс, кризис самоидентичности, технизация мышления, экзистенциальный вакуум - вот лишь те немногие характеристики, данные современному европейскому человечеству.

Агрессия - проявление антропологического кризиса. События последнего времени - погромы на рынках, массовые беспорядки - позволяют говорить о серьезном  социальном явлении и требуют  его серьезного объяснения. Ибо во всей череде кризисов оказался незамеченным главный кризис - антропологический, связанный со злокачественной мутацией самого человеческого типа. Причиной этого кризиса послужил "модернизационный шок", порожденный процессом распада  традиционной патриархальной культуры, освободившим деструктивные и антисоциальные импульсы.

Человек как родовое существо не рождается биологически, а формируется  в процессе культурогенеза.

Для объяснения всплеска агрессивности  молодежи наиболее подходит концепция  природы человеческой агрессии, предложенная Фроммом. Исследователь не связывает  проявления человеческой агрессивности  только с раскрепощением "инстинктов", полагая, что объяснение их истоков "следует искать не в унаследованном от животного разрушительном инстинкте, а в тех факторах, которые отличают человека от его животных предков. Главная  проблема состоит в том, чтобы  выяснить, насколько специфические  условия существования человека ответственны за возникновение у  него жажды мучить и убивать, а  также от чего зависит характер и  интенсивность удовольствия от этого".

В подобных условиях социальное недовольство молодых, вызванное феноменами наследственной бедности, бесперспективности, отсутствием равных стартовых условий  и др., принимает форму войны  против общества и опирается на "альтернативные ценности".

Кризисные явления в происходящем заключаются, прежде всего, в том, что  с человеком начали совершаться  какие-то резкие изменения. Человек  перестал быть прежним, казалось бы, вполне знакомым предметом, неизменным в своей  основе – и вместо этого стал предметом каких-то активных перемен, интенсивной антропологической  динамики.

При более пристальном  рассмотрении горизонта антропологического кризиса можно придти к выводу, что глубинный, порождающий его  план – это, в первую очередь, сам  человек! – как он представлен  себе в своем собственном сознании, а вовсе не обстоятельства его  жизни. Иными словами - в самом  существе кризисной эпохи ведущей  стороной оказывается именно кризис европейской модели человека. Эта  модель сегодня расщепилась на множество  самых разных, но уже фантомальных моделей. Так появился фрейдистский человек, скиннеровский – крысо-подобный человек, репертуарно-ролевой человек, человек потребляющий, человек играющий, и несть числа таким человекам.

Человеческий потенциал  движущая сила общественного прогресса

Гуманитарная  парадигма - система тем, методов, способов осмысления, свойственная гуманитарным наукам (humanities, die Geistwissenschaften). Гуманитарное знание в конце XX-начале XXI столетий начинает преодолевать гуманизм как свою цели и источник. Что образуют профессиональную идентичность современногогуманитария – как внешнюю, социальную его идентификацию, как специалиста-профессионала, так и внутреннюю самоидентификацию?

   Проблема усугубляется  спецификой гуманитарного знания. Насколько вообще совместимы  понятия гуманитарности и знания? Неспроста ведь в английском  отсутствует понятие «гуманитарные  науки». Вместо него используется  понятие humanities - широкая сфера  проявлений человеческого духовного  опыта. Результатам этой деятельности  характерны уникальность, неповторимо  личностный характер, оценочность,  эмоциональная окрашенность. В этом  случае можно говорить не столько  о знании и познании, сколько  о смыслопорождении и осмыслении (понимании). Этой сфере, с ее  смысловой неоднозначностью, противостоит  наука, science, под которой понимается  деятельность, связанная с получением  знания в результате расчета  и эксперимента, т.е. преимущественно  – естествознание и математизированные  науки.

   В самом общем  виде , содержание гуманитарности  выстраивается в несколько уровней:

   I. Суть, ядро гуманитарности  образует проблема свободы. Свобода  внебытийна и добытийна. Однако, она не столько небытие, «дыра  в бытии» (Ж.-П.Сартр), сколько бытие  в возможности (дюнамис Аристотеля). Свобода источник творения новой  реальности, откровения новых миров.  Единственным пока носителем  свободы является человек, существо, наделенное способностью к трансцендированию  в иное. Проявлением этой способности  и является сознание, разум, все  то, что обычно связывается с интеллектуальной, духовной деятельностью. Неслучайно по-немецки гуманитарные науки называются die Geistwissenschaften – науки о духе.

   II. Носителем свободы  и духовного опыта сознания  является не просто человек,  а личность, границы которой (временные  и пространственные) определяются  и задаются именно границами  свободы как ответственности,  т.е. вменяемости.

   III. Психосоматической  основой личности до сих пор  преимущественно является человек  как представитель определенного  биологического вида.

   IV. Формирование и  развитие человеческой личности  обеспечивает культура (точнее, культуры: национальные, этнические, возрастные, профессиональные и т.д.) – внегенетическая  система порождения, сохранения  и трансляции социального опыта.  Именно освоение конкретных культур  обеспечивает социализацию и  индивидуализацию личности.

   V. Социальная, политическая, экономическая, природная инфраструктура, обеспечивающая сохранение и  развитие конкретных культур.

   Из этой системы  ценностей следуют и некоторые  особенности гуманитарной парадигмы.  Внешний ее слой (уровень) связан  с рассмотрением инфраструктуры  культур – среды, условий (гарантий) существования и развития конкретных  культур: от кормящего ландшафта  и экономики до политического  менеджмента и права. При этом  речь идет не только об отдельных  культурах, но и условиях и  гарантиях их сосуществования.

   Помимо прочего,  важным аспектом являются условия  существования человека как такового  – биологической особи, сохранения  психосоматической целостности:  от общих условий жизни до  медицинского обслуживания. Это  рассмотрение может быть выделено  в самостоятельный – антропологический  - уровень. Следующий уровень –  культурологический: рассмотрение  конкретных культур и субкультур, содержания их нормативно-ценностные  системы, идентичности (включая глобальную), а также условий и совместного  развития. Следует подчеркнуть фундаментальную,  определяющую роль культурной  идентичности, консолидирующей общество  по отношению к реализации  природных, экономических, политических  и прочих ресурсов. Еще глубже  персонологический подход – выявление  форм, условий и гарантий формирования, развития и сосуществования личностей,  в том числе – носителей  различных идентичностей, их самореализации, творчества. Наконец, самый глубокий  уровень метафизики нравственности, проявления свободы воли. Именно  он оказывается главным, стержневым, на который наслаиваются все  другие. Игнорирование этого уровня  обессмысливает все остальные.  Более того, ограничение одним  или только несколькими другими  уровнями, без рассмотрения условий  и гарантий реализации свободы  не только несостоятельна, но  и опасна.

   Наиболее очевидна  несостоятельность ограниченность  и несостоятельность осмысления  на последнем, V-ом уровне. Самодостаточность  чисто экономического, политического  и т.д. подхода чревата серьезными, если не катастрофическими издержками. Последние российские реформы  – убедительный тому пример. Так  или иначе, но использование  природных, финансовых и других  ресурсов не может осуществляться  в ущерб другим обществам и  культурам. Иначе такая деятельность  не выдерживает гуманитарной  экспертизы и в этом состоит  первая миссия гуманитарного  знания и гуманитариев как  профессиональной группы. Но не  менее опасно и ограничение  культуральными критериями. Каждый  народ и каждый этнос должен  иметь право на реализацию  базовых ценностей культуры, с  которой он себя идентифицирует, на доступ к культурно-историческому  наследию. Однако, не следует и  забывать, что самодостаточность  отдельных культур очень часто  оборачивается в лучшем случае  – изоляционизмом, а чаще нетерпимостью  к иным культурам и их носителям,  а то и шовинизмом. И хорошо  известно, что национализм чаще  всего выпестовывается в среде  гуманитарной интеллигенции. Поэтому  главной задачей гуманитарной  экспертизы в этой связи оказывается  выработка представлений о гарантиях  сосуществования и развития различных  культур и оценки в соответствии  с этими критериями. Особенность  современной ситуации в том,  что если раньше развитие культур  и этносов было возможно за  счет миграций целых народов,  экспансии, поглощения, а то и  уничтожения иных культур посредством  войн, этнических чисток, геноцида  и т.д., то современность поставила  границы такой практике. В глобальном  мире развитие культур предполагает  их сосуществование, вынуждает  к этому. Это принципиально  иная ситуация. Малейшее проявление  нетерпимости становится достоянием  всей мировой общественности  и осуждается ею.

   Еще менее очевидна, а значит – нетривиальна и  важна ограниченность самоценности  человека. Человек – это не  всегда хорошо и не всегда  самоценно. В.Шаламов был глубоко  прав, бросая упрек великой русской  литературе с ее гуманистической  традицией и ставя в вину  гуманизму опыт кровавого тоталитаризма  и насилия ХХ столетия. Лозунгом  «Все во имя человека, все для  блага человека!» могут оправдываться  самые страшные злодеяния и  самозванство – делание других  счастливыми помимо и вопреки  их воле. Собственно, именно об  этом и написана Ф.М.Достоевским  «Легенда о Великом Инквизиторе». За человеком – существом,  в общем-то, амбивалентным, надо  видеть главное, носителем чего  он довольно часто выступает  – свободу. Покушение на свободу  всегда, так или иначе, оказывается  покушением на бытие, ничтожит  его.

   Серьезной заслугой  постмодернизма является демонстрация  несостоятельности и тупика культуроцентризма,  а также самодостаточности творчества. Разкультуривание современной культуры, перенасыщенной культурой, в которой  сама культура становится предметом  игрового манипулирования, развенчивает  амбиции культуроцентризма. Тем  самым обессмыссливается и творчество. И то и другое, ставящееся во  главу угла, - обессмысливается, не  находят основания в самом  себе. И не найдут никогда, потому  что смысл, как это очевидно  ясно, задается контекстом. Но в  тупик ведет и самоценность  человека. Поэтому так называемое  «расчеловечивание» современной  культуры и цивилизации, так  пугающее иных записных гуманистов, в высшей степени плодотворно. Современная хаптика, телесные практики в науке, медицине, искусстве, игра с телом в обыденном опыте открывают несущественность антропоморфности, человеческого. Можно сказать, что современная культура расчеловечивает – и слава Богу! Причем, в буквальном смысле. Это расчеловечивание открывает важность пост-человечности, позволяет за тремя соснами увидеть лес и путь в нем.

   Не менее любопытные  процессы произошли и происходят  в мировой правовой культуре  и практике. Еще в начале XX столетия  право было озабочено соблюдением  неких норм социальной жизни  в экономической, политической  сферах преимущественно. Нарушение  прав национально-этнического плана  не становилось вопросом правовой  экспертизы. Например, армянский геноцид  так и не стал в свое время  предметом правовой оценки. Но  уже Холокост расценивался Нюрнбергским  процессом как преступление против  человечности. В 1993 году решением  Совета Безопасности ООН был  создан Гаагский трибунал по  преступлениям в бывшей Югославии.  В 1994 – трибунал по преступлениям,  совершенным во время гражданской  войны в Руанде. Однако деятельность  этих органов сдерживалась противодействием  отдельных государств, предпочитавших  отдавать приоритет собственным  национальным юрисдикциям. Переломным  моментом можно считать 1999-2001 годы, еще точнее – дело А.Пиночета, а затем и С.Милошевича. Первый  был задержан в Великобритании  за преступления против человечности  – массовые репрессии против  собственного народа за годы  правления в Чили возглавляемой  им военной хунты. Второй же  был Международному трибуналу  за преступления против человечности  в годы гражданской войны в  распадающейся Югославии. Эти  два прецедента зафиксировали  гигантский сдвиг в мировой  правовой системе, может быть  – самый значительный за всю  историю. Суть этого сдвига  в том, что неотъемлемые права  человека приобретают наднациональную  юридическую значимость. И, значит, как следствие, любой представитель  власти, какой бы высокий государственный  пост он ни занимал, должен  нести уголовную ответственность  за геноцид, за преступления  против ЧЕЛОВЕЧНОСТИ. В 1998 – принято  решение о создании Постоянного  международного уголовного суда  по военным преступлениям, преступлениям  против человечности и геноцида. Более того, международное сообщество  вернулось к правовой оценке  армянского геноцида начала ХХ  века. В Польше прошла острая  национальная дискуссия по оценке  активного участия польского  населения в уничтожении евреев  на территории Польши в годы  гитлеровскорй оккупации. Дискуссия  завершилась публичным принесением  Президентом Квасьневского покаяния  от имени польского народа.