Речь идет о,
похоже, необратимой динамике. От
экономики, политики право в
мировом масштабе шагнуло в
обеспечение гарантий национально-этнической
культуры. Повсеместно активизировались
правозащитные движения, все более
гуманными становятся законодательства
и пенитенциарная система. Яркий
пример тому – запреты или
моратории на применение смертной
казни. То есть, право закрепилось
уже и на уровне гарантий
существования отдельной личности.
Однако, похоже, назревает следующий
шаг – к сердцевине гуманитарности.
Речь идет отнюдь не только
о гарантиях свободы вероисповедания
и прочей культурной идентичности.
Это гарантии предыдущих уровней.
Речь идет о свободе доличностного
уровня. Яркий пример – упоминавшиеся
проблемы абортов и использования
генной инженерии, клонирования
и т.п. Все они связаны с
правовой защитой еще не сформированной
личности, некоей возможности личности.
Настала пора четкого
различения понятий гуманизма
и гуманитарности, включая в последнюю
и постчеловеческую персонологию.
Гуманизму, похоже, место рядом
с экономизмом и национализмом
– формами ограниченной гуманитарности.
Гуманитарность же предстает
персонологией свободного духа.
Перспектива – постчеловеческая
персонология. И если гуманитаристика
– наука, то это Geistwissenschaften.
В буквальном смысле. Проявления
духовного универсальны и едины
– в силу своей постчеловечности.
В этой перспективе несколько
неожиданно открывается возможность
гуманитарных наук. Условием science является
единство природы, дающее основание
универсальности открываемых научных
законов. Возможность гуманитарного
знания основано на единстве
и универсальности духа. Другой
разговор, что единый и универсальный
дух проявляется через конкретную
личность, занимающую конкретную
и уникальную позицию в мире.
Но, впрочем, и в science единый
и целостный мир открывается
в каких-то приближениях, с каких-то
позиций исследования, экспериментирования,
средств наблюдения, измерения и
т.д.
Специфика гуманитарного
знания, его методов обусловлена
специфичностью осмысления духовного
опыта. Постижение человеком мира
– попытки конечного существа
понять бесконечное. Поэтому оно
всегда герменевтично, всегда
интерпретация, всегда осуществляется
с какой-то позиции, точки зрения.
Гуманитарность неизбывна с точки
зрения личностной, базовых ценностей
какой-то культуры или субкультуры
и т.д. Поэтому тем более
оказывается важным согласование
(гармонизация, оптимизация) различных
позиций и критериев. А это,
в свою очередь, возможно, только
при условии признания абсолютного
и внебытийного критерия –
свободы и условий ее реализации.
Свобода – инорациональность
ответственности в гармоничном
целом мира. Глобализация привела
к трансцентализации. Источник
всего разнообразия современного
единого мира (единого в своем
разнообразии и разнообразного
в своем единстве) коренится в
сердце души каждой уникальной
личности. И в этих глубинах
бытия нет зла.
Культурная идентичность
Термин «идентичный»
(от лат. Ыеписш) означает «тождественный»,
«одинаковый». Одна из глубинных
потребностей человека - стремление
к уподоблению, поиск объекта
поклонения. Индивид, заброшенный
в мир таинственных вещей и
явлений, просто не в состоянии
самостоятельно осознать назначение
и смысл окружающего бытия.
Он нуждается в системе ориентаций,
которая дала бы ему возможность
отождествить себя с неким
признанным образцом. Вот почему
огромную роль в культурологии
играет проблема культурной идентичности.
Культурная идентификация
- самоощущение человека внутри конкретной
культуры. Расовые, этнические, религиозные
и иные формы дискриминации в
конечном счете коренятся в эволюционной
потребности индивида в определенных
формах групповой идентификации. Группы,
которые сумели добиться какой-то сплоченности,
возможно, выжили лучше, чем те, которые
не сумели ее добиться. Все общества
обладают некой «психосферой» (О. Тоф-флер),
которая охватывает их идеи, начиная
от общности и идентичности. Таким
образом, идеи «принадлежности» или
«общности» и акт идентификации
с другими оказывается фундаментом
всех человеческих систем.
Индивидуальная и групповая
культурная идентичность менялась в
соответствии с историческими преобразованиями.
Например, в течение десяти тысяч
лет господства на планете сельского
хозяйства индивиды чрезвычайно
прочно идентифицировались с семьей,
кланом, деревней или другими группировками,
которые захватывали индивида уже
при появлении на свет. Индивид
рождался уже как член семьи и
расовой группы. Религия задавалась
ему родителями и местным сообществом.
Таким образом, базисные индивидуальные
и групповые культурные привязанности
определялись уже при рождении.
Групповая идентичность
обычно оставалась постоянной
на протяжении всей жизни человека.
В Новое время потребность
в культурной идентификации сохранилась,
но ее индивидуальная и групповая
природа заметно изменилась. Появились
национальные и классовые формы
идентификации. Стали ослабевать семейные
формы культурной идентификации: например,
забота о престарелых была снята
с детей и возложена на государство.
В нынешнюю эпоху характер
культурной идентификации также
меняется. Расовые, этнические и религиозные
подгруппы в каждом обществе сегмен-тизируются
на меньшие, более разнообразные
мини-группы. Различия, которые раньше
считались незначительными, приобретают
культурное и политическое значение.
Не случайно мы становимся
свидетелями агрессивной самоорганизации
со стороны таких групп, как престарелые,
страдающие физическими недостатками,
гомосексуалисты, ветераны войны, которые
считают, что массовое общество несправедливо
обходится с ними. Возникают новые
идентификационные группы, и этот
бурный социальный процесс получает
решающее ускорение благодаря демассированным
средствам информации: специально адресованных
публикаций, кабельного телевидения, спутниковой
связи, интернета и т.п.
Кроме того, в настоящее
время индивид всё менее связан
контекстом своего рождения и обладает
большим выбором в самоопределении.
Заметно ускоряются отныне и темпы
социальных и культурных изменений,
так что формы идентификации
становятся всё более кратковременными.
Новые формы самоотождествления
накладываются на прежние, возможно,
более глубоко укорененные, слои
расовой и этнической идентичности.
Этническая идентификация
индивида предполагает его связь
с историческим прошлым данной группы
и акцентирует идею «корней».
Этнос, миросозерцание
этнической группы вырабатывается
с помощью символов общего
прошлого - мифов, легенд, святынь,
эмблем. Этническое сознание особенности,
«непохожести» на других в
большей степени определяется
самими представителями данного
этноса.
Национальная идентичность,
основанная на исторической национальности,
национальных идеях, является движущей
силой народа по его продвижению
к вершинам цивилизации. Однако ценность
национальная, как и все ценности,
может извращаться и претендовать
на верховное и абсолютное значение.
Тогда национализм, эгоцентрический
и ненавистнический ко всем национальностям,
кроме своей, стремится подчинить
себе все ценности. В связи с
этой ситуацией возникают вопросы:
Насколько сейчас возможна национальная
идентификация и каковы её границы?
Что является альтернативной современному
национализму?
Современная демократия ориентируется
на растворение социокультурных
групп в обезличенном «массовом»
обществе, не на индивидуальную и групповую
идентичность людей, но на общество как
многоединство. Эта концепция исходит
из принципа единства человеческой природы
в живом многообразии её конкретных
проявлений. Принцип соблюдения человеческого
достоинства людей различных
культурных ориентаций и убеждений
- вот краеугольный камень современного
демократического, плюралистического
и правового общежития.