Русская идеалистическая этика 19-20 веков

Русская философия этический  демократ

Много интересных идей содержится в  творчестве русских идеалистов и  по проблеме свободы, которые, к сожалению, невозможно изложить здесь достаточно подробно. Пытаясь разрешить антиномию своеволия и необходимости, Соловьев, стоявший на позиции "абсолютного синтеза", и Бердяев, проповедовавший "болезненный индивидуализм", при всей кажущейся не сходности своих основоположений, приходят, по сути дела, к единому результату при интерпретации этического аспекта этой проблемы. Основоположник "всеединства" понимает нравственную свободу как деятельность человека, который "добровольно, своей волей отказывается от своей воли", а Бердяев, вопреки своим же попыткам показать абсолютную не детерминированность свободы, считает все же обязательной нравственной установкой личности "вольный отказ от своеволия".

Постановка и решение русскими философами проблемы идеала и действительности дает нам возможность представить себе, как они пытались ответить на знаменитый вопрос: что делать? Мир "во зле лежит", его необходимо изменить, уничтожить пропасть между должным и сущим, внести в жизнь Добро, Истину, Красоту. Различные вариации в рассуждениях русских идеалистов на эту тему по существу сводятся к утверждению первостепенной значимости внутреннего, духовного, религиозно - нравственного преобразования человека и общества. Так как "практическая" задача плохо соизмерялась с реальным бытием, рождая у ее авторов мучительные сомнения)

В своей осуществимости. Первоначальные упования Соловьева на особую роль России в деле "здешнего" преобразования мира сменяются горькими размышлениями  о том, что в русском народе нет сознания своего предназначения, поэтому "час его исторического призвания, еще не пробил". На определенном этапе духовной эволюции надежда на религиозную революцию становится весьма проблематичной и для Бердяева, не случайно он утверждал, что "мы живем в мире безумия". Что касается Шестова, то для него вообще не существовало задачи преобразования мира, его интересовал только изолированный субъект, идущий по пути мистических озарений, "не зная! куда", "не ведая зачем", и стремящийся обрести спасение в вере, "отменяющей разум".

Разумеется, такой беглый обзор  русской идеалистической этики  конца XIX - начала ХХ века можно считать  лишь точкой опоры для более глубокого  и всестороннего знакомства с  ней. Интерес к наследию русских  идеалистов, который пробудился относительно недавно и не успел еще угаснуть явление, несомненно, позитивное. Сама по себе попытка одухотворения мира, выявления приоритета морали имеет чрезвычайно важное значение и во многом созвучна с тем процессам, которые характерны для нашего времени. Вполне вероятно, что приобщение к таким высоким образцам российской культуры способно хоть в какой-то мере симулировать процесс индивидуального нравственного совершенствования.

Расставаясь с идеями русской этики (ее судьба в контексте марксистской идеологии будет лишь упомянута в следующем параграфе), можно пожелать читателю не пренебрегать в дальнейшем возможностью самостоятельного осмысления соответствующих первоисточников, а пока настроиться на возвращение в русло западноевропейской этической традиции, чтобы с ее помощью разобраться в идейных событиях ХХ - го века.