Харьков как экономический и культурный центр Слобожанщины

 

Содержание

 

1. Введение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
2. Основание Харькова. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9
3. Харьков как экономический и культурный центр Слобожанщины. . 17
4. Выводы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .26
5. Список использованной литературы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 27

 

 

Вступление

 

Народ всегда творит свою историю и государственный  строй и его национальные формы. И об этом следует хорошо помнить, так как всякая иная ненародная история  будет односторонней. Что касается истории Украины, то она в основе своей всегда была народной. Сопоставляя историю великороссийского народа в московскую эпоху и историю украинского народа под властью Литвы и Польши, мы видим, что в первой главное место занимает образование Московского государства, которое создавали преимущественно московские цари, а украинский народ в то время совсем не имел своей собственной державы и своих царей и боролся с польским государством. На эту борьбу он потратил все свои силы, все свои способности, всю свою жизнь, пролил целое море своей крови.

Раньше  украинские историки особенное внимание обращали не на внутреннюю жизнь, а  на события, поскольку они в самом деле были весьма интересными, поэтичными, драматическими, касались и народной жизни, потому что их творил народ под предводительством своих вожаков — гетманов, кошевых атаманов и т. п. Но уже украинские историки 60-х годов (XIX века, прим. автора сайта), такие как Антонович, Лазаревский, стали на другой путь: они подняли знамя внутренней истории Украины. Я 35 лет иду под этим же знаменем, так как начал разрабатывать историю украинского народа с 1882 года и более всего трудился над историей Слобожанщины, потому что сам здесь проживал. Теперь, когда украинский народ сбросил цепи, у него возросла потребность знать свою историю.

Историю Слободской Украины следует знать  и нашей интеллигенции, которая  будет трудиться среди слободско-украинского населения, и самому народу, который своей кровью оборонял этот край от врагов. Обрабатывая землю, он поливал ее своим потом, творил историю, а теперь захочет и должен будет ее знать, потому что сам ныне будет ковать свою судьбу, свое счастье, свою свободу.

История Слободской Украины является частью общей истории Украины. И потому ее захочет знать и весь возрожденный в своем национальном самосознании украинский народ. А у населения  Слобожанщины пусть его национальное самосознание начинается с того, что ему наиболее близко — с осведомленности о том, что творили его деды и прадеды,— с истории Слобожанщины. Пусть эта история будет действительной историей народа — его событий, его жизни, его горя, его радостей, его мыслей, мечтаний и надежд и опять-таки всего народа — всех его прошлых сословий: и казачества, и его верхов, и низов, и мещанства, и духовенства с их материальным благосостоянием, просвещением и культурой, со всем национальным обликом.

У народов  Западной Европы, например, у швейцарцев, мы наблюдаем великое тяготение  к своей местной истории, археологии, мы видим у них даже местные  музеи. Европейские педагоги всегда требуют, чтобы еще с начальной  школы начиналось знакомство учеников, прежде всего с тем, что они  видят подле и вокруг себя, чтобы  они это поняли, потому что если поймут, то будут и уважать, и ценить, и любить. А когда все перечисленное  будет иметь место, то это окажется очень полезным и для науки, поскольку  тогда не будут гибнуть так, как  ныне, памятники нашей старины. Должны и мы свою местную историю ввести в программы начальной народной школы, в программы школ для взрослых и для просвещения вне школьных рамок.

Слободская  Украина является одной из частей Украины. Интересно, что наш харьковский  украинский философ Григорий Саввич Сковорода называл Левобережную Украину, или, как он говорил, "Малороссию", своей матерью, а Слободскую Украину — своей родною теткой, ибо здесь он проживал и любил этот край, как поясняет его биограф М.И. Ковалинский. Выходит, что в конце XVIII ст., когда жил Сковорода, после ликвидации автономного строя Гетьманщини и Слободской Украины, название "Украина" относилось именно к так называемому "Дикому полю". Этот край более, нежели остальные части украинской земли, должен был так прозываться в территориальном смысле этого слова, так как это была "украина", то есть окраина, российско-украинских земель.

Когда-то российский летописец называл Украиной Русских земель пограничье Переяславской земли с половецкими степями. И там и тут ощущается, кроме этнографического, и географическое значение этого слова. Для каждого обитателя днепровского Правобережья, и даже Левобережья, тогдашнее "дикое поле", которое впоследствии заселили своими слободами украинские переселенцы и которое прежде, в домонгольський период, в XI—XIII ст. было заселено прадедами слобожан — древними русичами Чернигово-Переяславской земли, хоть и было прародиной украинцев XVII ст., но далекой Украиной. Слободская Украина в начале ХХ столетия занимала почти всю Харьковскую губернию и некоторые из уездов Курской и Воронежской губерний.

Это была равнина, на которой кое-где простирались небольшие возвышенности. Выше прочих была северная часть Харьковщины, а на юг она становилась все ниже и ниже, пока не доходила до отрогов Донецких стяговых гор. Курская губерния являлась наиболее возвышенной по сравнению с соседними Харьковской и Воронежской, но и там есть только стяговые горы. По ним проходил водораздел Днепровского и Донского водных бассейнов, где пролегал знаменитый в истории края Муравский шлях. А уже от этого водораздела расходились на запад ложбины с балками и оврагами, где много было рек и потоков.

На заселение "дикого поля" оказали значительное влияние местные реки. Теперь ни одна из них не является судоходной, но когда-то было по-другому. По Донцу  Северскому сплавлялись многочисленные плоскодонки с хлебом от Белгорода  к Чугуеву, а оттуда ходили и на Дон. По Осколу в конце XVI ст. московские служилые люди плавали до его устья  со всяким припасом для строительства  города Цареборисова. Днепровские притоки - Псёл, Сула, Ворскла - связывали Слободскую Украину с Полтавщиной; речка Выр, которая впадает в Сейм, а тот в Десну - давала возможность сообщаться с Черниговщиной. На территории Слобожанщины днепровские реки сближались с донскими. Слобожане сперва начинали селиться там, где было больше воды. Вот почему западные участки края заселились гуще и раньше, нежели восточные, так как на востоке было меньше рек. Но с XVIII ст. слобожанские реки начинают год от года мелеть, потому что количество лесов сильно уменьшилось, и они поредели.

Все важнейшие  и старейшие города и слободы  основывались на реках:

Сумы - на Псле;

Лебедин - на Ольшане;

Ахтырка - на Ахтырке;

Вольный - на Ворскле;

Краснокутск и Богодухов - на Мерли;

Золочев - на Удах;

Валки - на Мже;

Харьков - на Харькове и Лопани;

Цареборисов - на Осколе;

Волчанск - на Волчьей;

Тор (Славянск) - на Торке;

Чугуев, Змиёв, Изюм, Святогорский монастырь - на Донце.

"Дикое  поле" потому и получило своё  название, что было покрыто степями,  которые перемежались с лесами. Не удивительно, что степи испокон  веков влекли к себе полчища кочевых племен (гуннов, аваров, печенегов, торков, куманов, татар). Память об этом хранят географические названия: поселок Печенеги, речка Торка и др. Осевшему на Украине поселенцу нелегко было найти половчанина либо татарина в его кочевьях: ищи ветра в поле. А татарин наоборот - внезапно налетал на сёла и хутора, убивал и уводил в полон слобожан, грабил скотину и добро. Слобожане вынуждены были защищаться от татарских набегов лесами, болотами, горами, высокими могилами, городищами, земляными валами, деревянными оградами, засеками... Следовательно, степь не была препятствием для расселения оседлого люда, но вместе с тем не защищала его от татарина. Другое дело лес. Он слегка тормозил процесс заселения, но одновременно служил защитой переселенцам от вражеских нападений. Лесов тогда было неизмеримо больше, чем теперь. Леси и поляны чередовались на всём побережье Донца от Оскола до Змиёва, вдоль притоков Донца тоже шли густые леса, иногда по обоим их берегам: Изюмский, Теплинский, Черкасский и.т.п. Лес был настоящим сокровищем для слобожан, ибо из него изготовляли как крепости и замки, так и всё, что потребно было в хозяйстве, в частности буди, гути, бурти, ветряные и водяные мельницы, а также винокурни. На последние больше всего изводилось леса, так как тогда каждый украинец имел право гнать водку.

Природа щедро наделила Слобожанщину плодовыми  деревьями и кустарниками, чаще всего  первыми поселениями — хуторами края, становились сады с пасеками. Край был богат диким зверем: в лесах водились зубры, медведи, волки, лоси, вепри, множество пушного зверя (соболи, лисицы, куницы, бобры, выдры, и т.п.); в степях - сайгаки и дикие лошади. Дикой птицы также было множество - куропаток, перепелов, бекасов, вальдшнепов, дроф, тетеревов, уток, лебедей, журавлей, стрепетов, соколов, кречетов, ястребов, орлов. Не удивительно, что в этом крае распространена была ловля, здесь даже находились "царёвы ловы" - нечто вроде заповедников для царской охоты. В реках водилось несметное количество рыбы. Минералов было недостаточно, только соли было вдоволь, её добывали на торских и маяцких озёрах, а потом чумаки развозили повсюду. Добывали еще и камень для жерновов, мел, который шел на хаты-мазанки, гончарную глину. Таким образом, этот край был способен обеспечить слобожанам культурную жизнь, полную достатка. Преобладала черноземная почва, земля-целина была очень плодородной. В Чугуеве, кроме баштанов с арбузами и дынями были разведены даже виноградники для московских царей. В широких степях легко было разводить табуны лошадей, отары овец, стада быков, коров и телят. Климат был несуров - воздух весной, летом и осенью оставался теплым.

Всё это  привлекало народ к поселению, но после татаро-монгольского нападения  этот край долго оставался вольным, бродяжьим. Татары сюда наведывались часто  и даже давали свои названия некоторым  бродам. Они отлично знали пути в заселенную Московию и выбирали такие, чтобы не переплавляться через  глубокие и широкие реки. Древняя "Книга великого Чертежа" перечисляет  одиннадцать таких бродов (перелазов) - Каганский, Абашкин, Шебелинский, Изюмский, Татарский и пр. Многие известные в Диком поле пути были также проложены татарами. Знаменитый Муравский Шлях пролегал от Крымского Перекопа до самой Тулы (а это всего 160 верст от Москвы!) по междуречью Днепровского и Донского бассейнов. Само название пути - татарское, так как в древнем документе упоминается татарин по прозванию Муравский. От Муравского отделялись Изюмский и Калмиусский шляхи, первый целиком, а второй в значительной степени проходили по территории Харьковщины. Были также пути (шляхи) Кончаковский и другие, более короткие. Кроме упомянутых, были ещё шляхи московские и украинские: Старый и Новый Посольский, Ромодан (названный в честь боярина Ромодановского), Сагайдачный (в честь гетмана).

 

 

Основание Харькова

 

Основан Харьков был в 1654 году, именно тогда, когда Богдан Хмельницкий перешел  со всей Украиной под московскую "протекцию". Город основал отряд украинских переселенцев во главе с предводителем  — осадчим Иваном Каркачем. Пусть же память об Иване Каркаче вовеки живет в Харькове наряду с памятью о первом харьковском казачьем атамане Иване Кривошлыке. Хотя об Иване Каркаче как о первом харьковском осадчем упоминается только в позднейших документах (второй половины XVIII ст.), но мы не можем их игнорировать, а вместе с ними и Каркача, так как незачем было тогда выдумывать его: очевидно, что имя это сохранилось в памяти населения, а, кроме того, и по ранним документам ведомы среди харьковского населения Каркачи, причем фамилия эта известна и ныне.

Украинские  переселенцы из Заднепровья пришли на дикое поле и поселились там, где река Харьков впадает в реку Лопань — на Харьковском городище, где когда-то, в домонгольський период, в XII ст., был, видимо, расположен старорусский украинский город, и где теперь в Харькове находятся "университетская горка", собор и старинный университетский корпус. Здесь, в 1656 году харьковцы выстроили земляную и деревянную ограду вокруг городища и возвели ее, как нам известно, по своему украинскому обычаю, чтобы защитить себя от татар, но эта ограда не пришлась по вкусу московскому воеводе, который велел выстроить крепость по московскому образцу.

Вот так  с самого начала обнаружились две  власти и в стихии культуры —  украинская и великорусская. Но по составу  населения Харьков был, можно  сказать, чисто украинским городом, так как сюда сразу же явилась  немалая группа украинцев — 587 казаков, а с женщинами и детьми это  составляло, возможно, до 2000 человек. Они  образовали казацкое объединение, с  разбиением на сотни и десятки, во главе с атаманом, сотниками и  десятниками.

Д. И. Багалею посчастливилось разыскать в архиве и опубликовать список этих харьковцев — из него видно, что это были украинцы — семьи Иваненко, Тимошенко, Ефименко, Гордиенко, Алексеенко, Мельник, Колесник, Коваль, Кушнир, Котляр, Швец, Ткач, Кравец. Видим среди них и Журавля, Дудку, Стреху, Ломаку, Тетерю, Сыроежку, Горобца и прочих. Были Тихий, Дурной, Кривой, Недбаенко. Был Кременчуцкий (видимо, из Кременчуга), Волошенин (наверное, из Волощины), Москаль (из Московии).

В 1665 г. в  Харькове украинцев было 2282 человек  мужского пола (мещан 1290 и земледельцев 992), а великороссов (детей боярских и других служилых людей) — 133.

В 1668 г. украинцев  было 1491 мужского пола, великороссов (служилых и приказных людей) 75 человек (видимо, здесь учтены только казаки и служивые люди без детей и родственников).

В 1670 г. в  Харькове возросло число великороссов, так как многие русские служилые люди остались в городе, чтобы защищать его от татар. Украинцев тогда  было 2101 человек мужского пола, великороссов - 415 человек мужского пола.

В 1673 г. число  украинцев составило 1276 чел. мужского пола, великороссов 118 человек; это все  были дети боярской городовой службы, а полковых русских служилых людей  уже не было.

В 1675 г. количество великорусских служилых людей снова  резко увеличилось (в 6 раз): теперь их было 625 человек.

В 1686 г. великороссов приходилось 571 человек на 1937 украинцев.

Во второй четверти XVIII ст. Харьков был чисто  украинским городом. Из переписи Хрущова 1732 г. мы узнаём, что число украинцев тогда по сравнению с великороссами с XVII века увеличилось. Фамилии харьковцев чисто украинские, и, если бы их знал Н. В. Гоголь, ему незачем было бы выдумывать фамилии своих персонажей: мы видим и Квитку, и Горлицу, и Незовибатька, и Богомаза, и Лупикобылу, и Лупикобыленко, и Сухоребрика, и Недерикута, и Кадигробенко, и Отченашка, и Кусьволка, и Штанько, и Пацюка, и Вареника.