Импорт институтов зарубежных стран

Вместе с тем  среди предварительных итогов рыночных реформ на востоке Европы есть и  явно разочаровывающие.

Во-первых, социальная цена рыночной трансформации везде  оказалась существенно выше, чем  предполагали её инициаторы. Нельзя не видеть, что с начала рыночных реформ резко снизился средний уровень реальных доходов населения и одновременно усилилось неравенство в их распределении. В то время как лишь пятая часть населения бывшего социалистического лагеря улучшила жизненный стандарт, почти треть превратилась в слой «новых бедных». Во-вторых, не оправдались надежды на сокращение разрыва между Востоком и Западом Европы в социально-экономическом и технологическом отношениях. В-третьих, несмотря на общемировой процесс усиления социальных функций государства, в большинстве рассматриваемых стран имеет место заметное сокращение государственной поддержки здравоохранения, науки, культуры и образования. К тому же это отнюдь не компенсируется находящимся в стадии становления частным сектором национальной экономики.

Все эти негативные последствия обусловлены рядом  причин.

Во-первых, реформаторы  стран бывшего соц. лагеря при  импортировании западных институтов зачастую, поддаваясь соблазнам неолиберальной доктрины, чрезмерно занижали границы  оправданного государственного участия  в экономике. В итоге это приводило  к неспособности правительства  предоставить населению минимально необходимый объём базовых социальных услуг. Однако успеха достигали страны, в которых в переходный период доля бюджетных ассигнований не уменьшалась, или даже увеличивалась (Венгрия, Словения).

Во-вторых, при импорте  институтов рыночной экономики необходимо было предварительно осуществить некоторые  институциональные преобразования, включая реальное обеспечение прав собственности, действенное антимонопольное  законодательство и контроль над  его осуществлением, строгий банковский надзор, страхование банковских вкладов  и т.п.

При их отсутствии неизбежно возникал системный «вакуум», прямо ведущий к процветанию  клановой и «теневой» экономики, росту и консервации неплатежей.

В-третьих, при импортировании институтов внешней торговли, валютных отношений также необходимо соблюдать  последовательность действий.

В относительно благополучных  постсоциалистических странах при  сравнительно быстрой либерализации  оборота товаров и услуг наблюдается  очень осторожный подход в отношении  снятия ограничений с оплаты труда  внешнеторговых валютных операций, экспорта и импорта капитала. Тезис о  тотальной либерализации внешнеэкономической  деятельности как решающем факторе  успеха реформ ложен. Да, создание открытой экономики стало важным элементом  системных преобразований в странах  ЦВЕ, однако движение к открытости сочеталось с постепенностью в отмене ограничений, с довольно строгим контролем  разворачивающихся процессов и  действий субъектов хозяйствования, что позволило избежать многих характерных  для российской практики негативов.

Весьма осмотрительно, например, страны ЦВЕ подошли к  задаче достижения обратимости национальных валют. Отмена валютных ограничений  была взвешенной и поэтапной. В отличие  от России с самого начала реформ подавляющее  большинство этих стран ввело  правило обязательной продажи экспортёрами государству 100% валютной выручки, и  только по ере укрепления валютного  положения предприятия получали право открывать валютные счета  в национальных коммерческих банках. В Венгрии, Польше и Чехии это  правило отменили лишь через пять-шесть  лет после начала реформ.

Еще более осторожен  подход стран ЦВЕ к отмене ограничений  на экспорт капитала. Если привлечение  иностранного капитала в форме прямых инвестиций является абсолютным приоритетом  всех постсоциалистических стран, то их отношение к свободному оттоку из страны национального капитала куда более «консервативно». Фактически всюду сохраняется весьма жёсткое  регулирование операций по покупке  недвижимости за границей, а так  же портфельных инвестиций. В «продвинутых»  странах ЦВЕ наблюдается некоторая  либерализация в сфере прямых инвестиций за границу, однако прибыль  от них должна репатриироваться в  свои коммерческие банки.

Нельзя также  не отметить политику дозированного  протекционизма, благодаря которому обеспечивается защита внутреннего  рынка. Столкнувшись в результате чрезмерной либерализации внешней торговли с непосильной для национального производителя конкуренцией, некоторые страны ужесточали режим импорта товара. Активно осваиваются и такие меры, как нормативы качества импортируемой продукции, обязательное сервисное обслуживание импортных товаров и др. Для предотвращения вымывания отечественных товаров с внутреннего рынка до сих пор сохраняются и административные экспортные ограничения в виде лицензий, квот и прямых запретов. При этом специально поддерживается так называемый инвестиционный импорт, отменяются таможенные пошлины на импорт передовых технологий.

В-четвертых, массовая ускоренная приватизация - не лучший способ формирования подлинно рыночных субъектов. Более того, в определенных случаях  она приводит к возникновению  нерациональной системы корпоративного управления, обусловливающей антирыночное поведение предприятий. Важное значение имеет создание благоприятных условий для развития частного сектора на собственной основе, что достигается стимулированием малого предпринимательства. Крайне неблагоприятная ситуация возникает , если не уделяется должного внимания управлению государственным имуществом, тогда неизбежны его широкомасштабное «растаскивание» и криминализация экономики.

Вопреки распространенному  представлению, прямой зависимости  между масштабами частного сектора  и темпами экономического роста  нет. В большинстве стран, прежде всего в Польше, наибольший экономический  эффект был достигнут уже на этапе  коммерциализации деятельности государственных  предприятий. Насаждение института  приватизации экономики может оказать  позитивное воздействие на деятельность субъектов хозяйствования лишь в  том случае, если сопровождается необходимой  предварительной институциональной  трансформацией и эффективной экономической  политикой, направленными на создание конкурентной среды.

Не случайно демонстрируют  высокие темпы экономического роста  столь разные по реализационным моделям  приватизации и масштабам созданного частного сектора такие страны, как  Словения (преобладание самоуправленческих по сути предприятий), Венгрия (господство иностранного капитала) и Польша (приступившая к массовой приватизации с большим  опозданием - лишь в конце 1996г.)

Таким образом, страны, которые импортировали рыночные институты постепенно, создавая для  их нормального функционирования определенную институциональную базу, вскоре достигли хорошего экономического эффекта.

2.2 Импорт  институтов в Росси

Прежде чем мы начнем говорить о российском опыте  импортирования институтов, следует  отметить три очевидных объективных  фактора, которые превращают системную  трансформацию в России в дело более трудное, чем, к примеру, в  странах Центральной и Восточной  Европы.

Во-первых, большое  значение имеет факт различной продолжительности  «социалистического интермеццо». Если в странах ЦВЕ оно длилось 40 лет и, в решающей мере, было навязано извне, то в России социализм господствовал  более 70 лет, стал способом жизни, и, причем, не импортированным продуктом. Благодаря  этому преимуществу стран ЦВЕ, равно  как и накопленному в некоторых  из них опыту внедрения в плановую экономику некоторых рыночных инструментов, степень ментально-психологической  готовности их народов к замене одной  системы на другую, конечно, не могла  не быть выше, чем в России.

Во-вторых, в отличие  от стран ЦВЕ перед российскими  реформаторами стояла задача продолжить системную трансформацию при  стремительном распаде ране единого  государства.

В-третьих, на старте реформ серьёзным бременем для России оказалась огромная доля в её экономике  военно-промышленного комплекса.

Однако, несмотря на все эти трудности, разочаровывающие экономические итоги импортирования институтов рынка в России преимущественно  рукотворны, потому, что российские реформаторы стали всерьёз реализовать  в своей политике три неизменных постулата неолиберальной ортодоксии, мягко говоря, сомнительные, с точки  зрения их применимости в переходных экономиках: 1) любое государственное  вмешательство вредит эффективному размещению ресурсов, т.е. ошибки государства  всегда хуже ошибок рынка; 2) институт государственной собственности в принципе не эффективен, поэтому её нужно как можно быстрее приватизировать; 3)любое изменение общего уровня цен происходит только вследствие сдвигов в объёме денежной массы.

Самый большой урок из прошедшего десятилетия реформ заключается  в следующем: экономическую систему, бывшую в СССР, нельзя было реформировать  и преобразовать. Ее просто нужно  было поэтапно заменять другой системой, создавая все условия для ее развития.

Переход к рыночному  способу координации экономической  деятельности обычно связан с развитием  не только самих рынков, но и трансакционного сектора экономики. К началу реформ российская экономика не обладала ни тем, ни другим. Наличие реальных цен и рынков позволит сконцентрировать собственность у индивидов, имеющих возможность и умения (предпринимательские способности) ее эффективного использования для получения (максимизации) прибыли. В противном случае, выбранный путь раздачи государственной собственности в процессе приватизации своим друзьям и приятелям, является плохой альтернативой, проигрывающей в итоге аллокативной эффективности рыночного механизма, что подтверждает практика функционирования реформируемой экономики.

В ходе экономических  реформ государство вместо того, чтобы  создавать новые механизмы экономической  координации - рынки и их институты, заменяло их властным распределением ресурсов в зависимости от предпочтений политических элит. Больше всего эта  тенденция проявилась в ходе приватизации. Историки могут с полным основанием заинтересоваться тем, как программы, осуществленные «архитекторами» российской приватизации, смогли привести к нынешней системе экономической олигархии  и дезорганизации. Теория «грабящей  руки рассматривает государство  как безнадежно коррумпированное, в  то же время на частный сектор оно  смотрит сквозь «розовые очки». Однако осуществляемая программа передачи активов в частный сектор без  регулирующих гарантий преуспела лишь в том, что надела на «грабящую  руку» «мягкую перчатку» приватизации.

Размыванию прав собственности также способствовала правовая неопределенность способов распоряжения некоторыми видами собственности, например собственности на землю. Такое положение  дел не только снижает стоимость  ресурса (в данном случае земли) но и  предоставляет дополнительные возможности  по контролю за возможностями его использования чиновникам.

Для эффективного функционирования рыночной экономики  свобода заключения контрактов имеет  решающее значение. Отход от принципа свободы выбора агента для заключения контракта к принципу «cўest a prendre ou a laisser» (хочешь - бери, не хочешь - тебе же хуже - фр.), является причиной усложнения процедуры контрактации, что снижает эффективность обмена. В России, к сожалению, стал обычной хозяйственной практикой именно второй принцип. Этому есть множество подтверждений, например, многочисленные запреты региональных властей на вывоз и реализацию сельскохозяйственной или иной продукции за рамками своего региона.

Вместо организации  рынков государство в лице реформаторов преуспело в создании институциональных  барьеров. Трудно найти вид хозяйственной  деятельности, который не требовал бы лицензирования, либо разрешительного  способа согласования условий деятельности с властными структурами. Отрицательный  координационный эффект различного рода ограничений усиливается тем  фактом, что такие ограничения  действуют избирательно в зависимости  от льгот и других преференции, распределение  которых зависит от того же государственного аппарата.

Льготы нарушают работу основного информационного  и распределяющего механизма  рыночной экономики - системы ценообразования. Под влиянием льгот ресурсы в  экономике распределяются на основе искаженных ценовых ориентиров, что  создает различного рода перекосы в  организации экономической системы, и это приводит к перепроизводству одних благ и недопроизводству других. Льготы нарушают (изменяют) мотивацию  экономической деятельности  индивидов. Льготы формируют правила и механизмы (институты) квазирыночного поведения. Льготы порождают злоупотребления у лиц (чиновников), ведающих их распределением, т.е. коррупцию. Такое положение дел приводит к образованию своеобразного рынка льгот. Этот квазирынок обусловливает создание ситуации, в которой льготы будут доступны не действительно нуждающимся в них слоям населения, а наоборот, лицам с довольно высоким доходом, обладающим доступом к информации и власти. В большинстве случаев предоставление льгот  не способствует решению проблемы, вызвавшей подобный шаг, а наоборот, усугубляет ее. Например, различные дотации и налоговые льготы не позволили акционерному обществу  АвтоВАЗ выпускать конкурентоспособные автомобили. Эти преференции принесли пользу только некоторым чиновникам и небольшой группе бизнесменов, тесно с ними связанных. Подобных примеров можно найти множество на страницах печати и среди реалий хозяйственной жизни России.

В заключение, еще  раз хочется отметить, что трансформация  командной экономики в рыночную предполагала, и это выступало  главной задачей в начальной  стадии проведения реформ, импорт в  экономику основных рыночных институтов, к коим относятся частные фирмы, банки, биржи, система хозяйственного законодательства, реализующая принципы рыночного хозяйства и предполагающая создание механизмов приватизации, коренные изменения финансовой и банковской сферы и т.д..

Это означало разрушение старой системы формальных институтов. Однако в России разрушение старой институциональной структуры произошло  быстрее, нежели формирование новой. Как  следствие, вместе с ликвидацией  механизмов управления прежней хозяйственной  системой образовались «дыры» в системе  управления, и с отменой большей  части формальных «правил игры»  возник своеобразный институциональный  вакуум.

Не удивительно, что в условиях не до конца разработанных  формальных правил, а главное, отсутствия эффективных механизмов их исполнения, было предопределено долгое сохранение во всех сферах дореформенных тенденций  развития, не в последнюю очередь - из-за сохранения прежних неформальных норм.

Выделяют два  способа осуществления институциональных  изменений. Классический вариант изменения  институтов - их стихийная эволюция под воздействием разнообразных  факторов. Институты не насаждаются  «сверху», а возникают «снизу».