Экономические идеи в «Книге о скудости и богатстве» И. Т. Посошкова

В напряженной ситуации, когда даже ближайшие сподвижники Петра I стремились стать «настоящими» боярами (а царь в чем-то вынужденно уступал их давлению), Посошков исходя из того, что служивое дворянство было главной опорой государственной власти, выступил с предельно радикальной идеей. Он пишет: «... Земля вековая царева, а помещикам дается ради пропитания на время. Того ради царю и воля в ней большая и вековая, а им меньшая и временная... и землею без платы не можно им владеть» [4 (c. 365)]. По сути это — обоснование необходимости государственной собственности на землю. Согласно Посошкову, дворяне вправе распоряжаться крестьянами только постольку, поскольку они заслужили вознаграждение за свою службу: «... Помещики владеют ими (крестьянами) временно, а царю они всегда вековые, и крестьянское богатство — богатство царственное, а нищета крестьянская — оскудение царственное» [4 (с. 303)]. Нет службы — значит нет земли и крестьян. Именно с этих позиций Посошков последовательно и радикально выступал против дворянского землевладения и крепостного права.

Таким образом, в концепции Посошкова отчетливо  проявилась черта русского менталитета, связанная с предпочтением государственной собственности на землю. Нынешние дискуссии по поводу отношений земельной собственности и соответствующего законодательства свидетельствуют о необходимости учитывать это вековое требование огосударствления земельных угодий. Во всяком случае, сопротивление значительной части населения внедрению частной собственности на землю налицо, как несомненны и многие грядущие социально-экономические негативы установления господства частноземельных отношений.

3. Об идеологическом обеспечении реформ. Согласно Посошкову, идеология народа – это идеология величия и мощи российского государства. Исходная посылка такова: благосостояние народа — продукт «правильного» государственного развития. Отсюда вывод: дабы предлагаемые реформы «пошли», необходимо, чтобы народ полностью разделял идею величия государства как главной ценности жизни. Только сильное государство способно обеспечить достойное существование людей, живущих в нем. Как же, по мнению автора книги, следовало добиваться осознания этих положений простыми людьми? Нелишне напомнить, что он жил и творил в то время, когда светское образование и просвещение в России делали лишь первые шаги. Поэтому реалист Посошков усматривал в качестве главного проводника как государственной идеологии вообще, так и идеологии реформ, в частности, православную церковь: «И мое мнение тако мысли моея касается, что вся наша погибель и спасение залежит во пресвитерах» [4(с.72)]. Разумеется, он понимал, что необходимо реформировать и сам институт церкви.

4. Об общем направлении развития экономики и создании экспортоориентированного хозяйства. Посошков ставит вопрос о положении страны в мировом хозяйстве и четко указывает на то, что она должна занять достойное место в международном разделении труда. Россия, по его мнению, в отличие от многих других стран, которые торгуют разными «безделками», обладает товаром «материальным», а посему, размышляя о торговле с иностранцами, он пишет следующее: «Для нас, хотя вовсе они товаров своих к нам возить не будут, мы можем прожить и без их товаров, а они без наших товаров и десяти лет прожить не могут. И того ради подобает 
нам над ними господствовать, а им раболепствовать пред нами и во всем упадки пред нами держать, а не гордость» [4 (с. 204)]. Предлагается сделать все возможное для того, чтобы полностью реализовать, используя современную терминологию, конкурентные преимущества России и всячески минимизировать имеющиеся негативы. К первым Посошков относит огромную территорию, неограниченные природные ресурсы и дешевый труд. Ко вторым — слабо развитую транспортную инфраструктуру и низкий уровень квалификации основной массы рабочей силы. Он настаивает на необходимости сбалансированного развития сельского хозяйства и промышленности, одновременно подчеркивая, что последняя должна быть ориентирована, прежде всего, на первичную обработку и переработку как природных ресурсов, так и продукции сельского хозяйства.

Соответственно  огромное значение придается экспорту; через многие главы проходит идея достижения положительного торгового баланса и наращивания экспортного потенциала. За это в 19 веке Посошкова устойчиво квалифицировали в качестве меркантилиста, тогда как на деле он пошел дальше, выступив одним из первых в мировой истории экономической мысли идеологов экспортной ориентации народнохозяйственного развития. При этом реформатор категорически выступал против того, чтобы Россия оставалась придатком индустриально развитых стран, прежде всего Англии («мастерской мира») и Голландии. Он, стоит повторить, всячески подчеркивал императивность первичной переработки сырья и торговли полуфабрикатами: «... Чем им лен да пеньку продавать, лучше нам продавать им готовые полотна, парусные, и канаты, и камордки, и рубки, и миткали и брать у них за те полотна ефимки и иные потребные нам вещи. Я чаю, что можно нам на всю Европу полотен наготовить и пред их нынешнею ценою гораздо дешевле продавать им можно. И чем им от наших материалов богатиться, то лучше нам, россиянам, от своих вещей питаться и богатиться» [4 (с. 252)]. И это относится не только ко льну и пеньке, но и ко всему сырью вообще: «О сем же всячески надлежит постараться, чтобы завести в Руси те изделия, кои… из русских материалов делаются». [4 (с. 250)]

Вместе с  тем у Посошкова не обнаруживается вздорных мыслей вроде той, что не худо бы развернуть в отечестве производство часов не хуже швейцарских. Он был настроен весьма прагматично и упирал на надежную и защищенную нишу России в мировом хозяйстве. Страна может и должна предложить миру товары, которые пользуются большим спросом, а впоследствии этот спрос будет расширяться — в связи с индустриальным прогрессом Европы. Настаивая на необходимости максимально экономить на импорте и «копить деньгу», Посошков предлагает, с одной стороны, не покупать у иностранцев товаров, «кои непрочны и портятся скоро» [4 (с. 209)], относя к ним, например, стеклянную посуду, «иноземческие» пуговицы, сукно, «питье заморское» (словом, предметы роскоши), а с другой, — развивать в России собственное производство таких продуктов, как табак и питье, и даже экспортировать их.

Приходится  с глубоким сожалением констатировать: предложенная Посошковым в начале 18 века внешнеторговая стратегия, успешно применявшаяся в 20 веке многими государствами (в том числе «азиатскими тиграми»), игнорируется в постсоветской России, где принятая правительственная стратегия тождественна линии на продолжение развития экономики по примитивной экспортоориентированно-сырьевой модели, что, как известно, чревато окончательным и бесповоротным выталкиванием страны на мирохозяйственные задворки.

5. Об организации промышленного производства. Наиболее интересные и актуальные из соответствующих идей автора «Книги о скудости и богатстве» связаны, во-первых, с рекомендациями относительно того, что мы называем сегодня стимулированием научно-технического прогресса. В книге звучат призывы всемерно поощрять его тогдашних носителей – высококвалифицированных мастеров, применительно же к неквалифицированной рабочей силе Посошков ратовал за внеэкономические методы принуждения. Он пишет о мастерах с искренним уважением, критикуя практику недостаточной оплаты их труда на государственных и купеческих предприятиях как антигосударственную. Для обучения русских мастеров, повышения уровня их квалификации Посошков предлагал активно использовать мастеров иностранных. Однако при этом необходимо, по его мнению, организовать за ними строгий надзор: « А буде кой иноземец, по древнему своему обыкновению... шмонить, а о ученье учеников не радеть, но чтобы, деньги выманив, за море уехать.., то с чем он приехал, с тем и назад выслать его...» [4 (с. 245)]. Крайне интересны соображения автора по поводу защиты прав на «вымысел», то есть на изобретение новых технологий и приемов: «Истинно надлежит... гражданский устав учинить, чтобы за вымысел нового какова мастерства или промысла отнюдь иным не попускать вступать, покуда жив тот вымышленник» [4 (с. 237)]. По сути, речь идет о некоем прообразе патентной системы.

Во-вторых, – с выдвижением идеи размещать новые промышленные предприятия там, где достижима существенная экономия издержек на рабочую силу: «И ради царственного обогащения надлежит для таких производств вначале построить предприятия из царской казны на пространных местах в тех городах, где хлеб и харч дешевле...»[4 (с. 252)]. Этот принцип, полностью оправдавший себя во 2 половине 20 века (его реализация стала одним из факторов бурного экономического роста стран Юго-Восточной Азии), противостоит принципу приближения индустриальных центров к местам заготовки сырья и производства энергии, с чем, не секрет, связаны многие сегодняшние беды российской промышленности. Так, наши северные города оказались нежизнеспособными в условиях конкурентной рыночной экономики.

В-третьих, – с предложениями относительно мер государственного стимулирования развития промышленного производства. При всей своей государственнической настроенности Посошков считал правильным широкомасштабно развивать купеческие предприятия, причем рекомендовал поистине революционный для тогдашней России вариант их кредитной поддержки. Речь идет о разрешении государственным чиновникам, как бы мы сегодня сказали, регионального уровня направлять от имени императора часть средств на развитие промышленного производства путем выдачи кредитов проверенным и достойным людям под поручительство третьих лиц. Деньги, по его мнению, надлежало выделять не по решению петербургских чиновников (что превращало государственные кредиты в недоступные большинству провинциальных купцов-промышленников), а на местах и из соответствующих налоговых поступлений. Смысл предлагавшейся новации состоял в поощрении местных промышленных инициатив, причем Посошков, предвидя и опасность разворовывания на местах налоговых сборов, ратовал за страшные наказания для преступников: «А буде ж учинит похищение государевы казны, то... по наказании положить ему на лице клеймо, чтобы быть ему при армии вечно в черной работе»[4(с. 367)].

В книге есть и весьма любопытные соображения  касательно не только кредитного, но и налогового стимулирования развития промышленности. Одно из них – о фискальном прессинговании не производства, а торговли, причем основной налоговый сбор должен приходиться, прежде всего, на торговлю оптовую. По мнению Посошкова, каждый продукт должен облагаться только один раз, а множественность налогов нелепа и подлежит устранению: «И ныне многие вымышленники, желая сборы пополнить, вымыслили поземельные, подушные, хомутные, прикольны с судов водяных, посаженные, мостовые, пчелиные, банные, кожные и с подводчиков десятые, и называют то собрание мелочным сбором; однако не теми вредными сборами наполниться казна может, токмо людям беспокойство великое, мелочный сбор, мелок он есть» [4(с. 346-347)]. Вместо названных многочисленных сборов предлагалось ввести простой и понятный налог (десятинный сбор). Разве эти рецепты не актуальны сегодня? А разве не заслуживает внимания следующий пассаж: «А мне мнится, не худо бы и царским указом сие подтвердить, чтобы лет на пять-шесть или больше построившим палаты в царских поборах давать льготы. И в те льготные лета в службы никакие не выбирать бы, дабы он оправился и, на то, смотря, стали бы и иные тщится палаты строить» [4(с.215)]. Здесь четко просматривается хорошо известная ныне общая, пригодная вовсе не только в строительстве, идея льготирования реинвестируемой прибыли, крайне важная для стимулирования экономического роста, но «успешно» отвергнутая новейшей правительственной налоговой политикой.

Вчитываясь  в фундаментальный труд Посошкова, невольно задумываешься над тем, какой огромный полезный потенциал заключает изучение истории отечественной экономической мысли. Весь круг ключевых сюжетов, затрагиваемых в «Книге о скудости и богатстве», актуален и сегодня. И точка зрения ее автора по отмеченным выше и другим вопросам должна, думается, живо интересовать «архитекторов» нынешних реформ, в том числе (если не прежде всего) потому, что она отражает те традиционные константы национального общественного сознания, без учета которых любые радикальные реформационные преобразования не имеют шансов на успех.

В заключение остается лишь привести афористичную формулу, резюмирующую уже цитированное к выпущенной книге замечательного русского мыслителя: «... Писал для Петра и применительно к определенному периоду, получилось же – для России и на все времена...» [4(с. 17)]. Лучше не скажешь!

Литература

1. Березин И. С.Краткая история экономической мысли: Учебное пособие. – Москва: Издательство РДЛ, 2000 г.  – 368 с.
2. Борисов Л. П. История политических и правовых учений: Учебное пособие. – Москва: Компания Спутник +, 2000 г. – 270 с.
3. История экономических учений: Учебное пособие/ Под редакцией В. Автомонова, О. Ананьина, Н. Макашевой. – Москва: ИНФРА-М, 2009 г. – 784 с.
4. Посошков  И. Т. Книга о скудости и богатстве. – Москва: Издательский дом «Экономическая газета», 2001 г.
5. Теоретическая экономика. Политэкономия. Учебник для вузов/ Под редакцией Г. П. Журавлевой и Н. Н. Мильчаковой.  – Москва: Банки и биржи, ЮНИТИ, 1997 г. – 485 с.
6. Холопов А. В. История экономических учений: учебное пособие/ А. В. Холопов. – Москва: Эксмо, 2008 г. -448 с.  – (Высшее экономическое образование).
7. Славкина М. В.  Статья «О нынешнем звучании реформационного плана трехвековой давности (размышления над переизданной «Книгой о скудости и богатстве» И. Т. Посошкова»). С. 58-63 – Российский экономический журнал, № 11-12, 2003 г.