Эволюция Международной валютной системы

     МВФ наделен полномочиями создавать "безусловную  ликвидность" путем выпуска в  обращение средств, выраженных в  СДР, для стран-участников Департамента СДР. Эмиссия СДР осуществляется и в том случае, когда Исполнительный совет МВФ при ходит к заключению, что на данном этапе имеется долговременный всеобщий недостаток ликвидных резервов и существует потребность в их пополнении. Оценка такой потребности определяет размеры выпуска СДР. Эмиссия СДР производится в виде кредитовых записей на специальных счетах в МВФ. СДР распределяются между странами-членами МВФ пропорционально величине их квот в МВФ на момент выпуска. Сумма квоты для каждого государства-участника МВФ устанавливается в соответствии с объемом его национального дохода и размером внешнеторгового оборота, т.е. чем богаче страна, тем выше ее квота в Фонде.

     Фонд  не может выпускать СДР для  самого себя или для других "уполномоченных держателей". Помимо стран-членов получать, держать и использовать СДР может МВФ, а также по решению Совета управляющих МВФ, принимаемому большинством, которое должно составлять не менее 85% голосов, страны, не являющиеся членами Фонда, и другие международные и региональные учреждения (банки, валютные фонды и т.п.), имеющие официальный статус. В то же время их держателями не могут быть коммерческие банки и частные лица.

     Функционирование  Ямайской валютной системы противоречиво. Ожидания, связанные с введением  плавающих валютных курсов, исполнились  лишь частично. Одной из причин является разнообразие возможных вариантов действий стран-участниц, доступных им в рамках этой системы. Режимы обменных курсов в своем чистом виде не практикуются в течение длительного периода. Так, например, количество стран, привязавших свои валюты к доллару за период 1982-1994 гг., уменьшилось с 38 до 20, а к СДР – с 5 до 4. Следует отметить, что если в 1982 г. лишь 8 стран осуществляли независимое плавание, то в 1994 г. их уже было 52. Страны, объявившие о свободном плавании своих валют, поддерживали валютный курс с помощью интервенций, т.е. вместо чистого плавания фактически осуществлялось управляемое плавание.

     Другой  причиной является сохранение долларом США лидирующих позиций в Ямайской валютной системе. Объясняется это  рядом обстоятельств:

     а) со времен Бреттон-Вудской валютной системы сохранились значительные запасы долларов у частных лиц и правительств во всем мире;

     б) альтернативные к доллару, признанные всеми резервные и трансакционные валюты будут постоянно в дефиците до тех пор, пока платежные балансы стран, валюты которых могут претендовать на эту роль (Германия, Швейцария, Япония), имеют стабильные активные сальдо;

     в) евродолларовые рынки создают доллары  независимо от состояния платежного баланса США и тем самым  способствуют снабжению мировой валютной системы необходимым средством для трансакций.

     Для Ямайской валютной системы характерно сильное колебание валютного  курса для доллара США, что  объясняется противоречивой экономической  политикой США в форме экспансионистской  фискальной и рестриктивной денежной политики. Это колебание доллара стало причиной многих валютных кризисов. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2 Единая валютная  система для   Европы

  Сейчас, когда  Европа стремится к более тесному  политическому и экономическому  союзу, она столкнулась с необходимостью  осуществить настоящую монетарную  революцию. Одиннадцать стран  континента – Германия, Франция,  Италия, Испания, Ирландия, Нидерланды, Австрия, Бельгия, Финляндия, Португалия и Люксембург – взялись выработать единые правила и условия конвертации своих национальных валют в новую, никому неведомую денежную единицу – евро. А ведь дело то это непростое. Ведь переход на единые деньги потребует принесения в жертву валютному союзу, пожалуй, самого важного атрибута национальной государственности – права самостоятельно печатать денежные знаки. Отныне эта функция перейдет к Центральному банку Европы, который собственно, и будет определять всю монетарную политику нового альянса. Но и это еще не все. Страны-члены союза одновременно утрачивают еще два мощных рычага спасительного воздействия на хозяйственное развитие – право девальвации денег, как средство решения экономических проблем, и право наращивать бюджетный дефицит, как способ избежать массовой безработицы. “По сути решившись на этот валютный альянс, правительство этих стран сделали заложниками неопределенного будущего Европы всю расходную часть своих госбюджетов, а также национальные рынки акций и облигаций”¹.

      Давайте рассмотрим причины и преимущества перехода к единой валюте. Для государства  ЕС и, особенно для субъектов их хозяйства  причины и преимущества перехода к единой денежной политике и валюте определяются в основном следующим. Экономически единый рынок ЕС не может на деле стать таковым до тех пор, пока он опирается на различные денежные системы, остающиеся в национальном подчинении. Это сохраняет внутри ЕС различия в организации кредита, расчетов, курсовой политики, а, следовательно, и связанные с ними различия в ценах, налогах, денежной политике и валютных рисках.

      В этом смысле “евро” подводит недостающую  базу под уже сложившиеся в  ЕС единые рынки товаров, услуг, капитала и рабочей силы, превращая его  в завершенный валютно-экономический  союз. Ожидается, что в итоге “евро” позволит успешно бороться с инфляцией, снизить процентные ставки и налоговое бремя, то есть стимулировать рост инвестиций, производства, занятости и стабилизировать государственные финансы стран-участниц. И если переход к единому внутреннему рынку “ЕС к 1996 г. уже позволил создать в западной Европе от 300 тыс. до 900 тыс. новых рабочих мест, поднять уровень средних душевых доходов на 1,1 – 1,5%, снизить инфляцию на 1 – 1,5 процентного пункта, увеличить промышленный экспорт на 20-30%, сократить разрыв внутренних цен в различных странах ЕС на товары -–с 22,5 до 19,6 и услуги – с 33,7 до

    33

28,6% и привлечь  в ЕС 44% всего международного вывоза  капитала (против 28% в 1992 г.), то введение  “евро” сулит принести не  меньшие дополнительные макроэкономические преимущества”².

      Политически это позволит Западной Европе иметь  валюту, вполне сопоставимую с долларом и иеной и способную противостоять  им, поможет привести политический вес ЕС в мире в соответствии с  его экономическим потенциалом.  .

      Технически  по сравнению с мультивалютной средой единая валюта будет означать снижение накладных расходов на обслуживание операций, снятие внутри зоны “евро” валютных рисков, сокращение сроков и  удешевление межвалютных переводов  средств и как следствие, относительное уменьшение потребностей предприятий в оборотном капитале, а также в размещении своих активов для подстраховки в трудноуправляемых корзинах различных валют.³ 
Поэтому европейский бизнес почти без исключения положительно воспринимает единую валюту и уже начал активную подготовку к ее введению.

      Граждане  ЕС ожидают от “евро” улучшения  конъюнктуры на рынке труда, роста  доходов и относительное сокращение расходов, в том числе при инвалютных платежах. Подсчитано, например, что  если германский турист будет последовательно обменивать сумму в 1 тыс. марок в 14 других странах ЕС, от нее в итоге останется половина плюс гора мелких монет разных стран, не принимаемых обратно к обмену.

      Однако  все эти очевидные и не столь  очевидные преимущества отнюдь не гарантируют гладкого перехода на “евро”, впереди у реформаторов еще немало трудностей, которые могут не только затормозить процесс, но и вовсе подорвать его.

      Каков же механизм перехода на новую валюту?

      Сценарий  продвижения к валютному союзу  ЕС распадается на три фазы: Подготовительная – до 1 января 1996 г., организационная – 31 декабря 1998 г. и финальная – до 2002 г. В ходе первой (уже завершенной) фазы страны-участницы сняли взаимные ограничения на движение платежей и капиталов и начали стабилизацию своих государственных финансов по критериям, установленным ЕС как “пропускные” для членства в валютном союзе. Ими являются:

дефицит госбюджета не более 3% ВВП;

государственный долг не более 60% ВВП;

годовая инфляция не выше, чем плюс 1,5 п.п. к усредненному уровню инфляции в трех странах ЕС с наибольшей стабильностью цен (в расчетных показателях 1996 г. -–примерно 3-3,3%);

средняя номинальная  величина долгосрочной процентной ставки не выше плюс 2 п.п. к усредненному уровню этих ставок в трех странах ЕС с наибольшей стабильностью цен (в расчетных показателях 1996 г. – около 9%);

соблюдение установленных  пределов колебаний в существующем в ЕС механизме стабилизации обменных валютных курсов (“ЕМР-1”).

Вторая, текущая  фаза нацелена на завершение стабилизации государственных финансов (страны, достигшие вышеуказанных критериев, с 1.12.1998 составят первый “эшелон” перехода к “евро”)  и на формирование правовой и  институциональной базы валютного союза.

Уже функционирует (с января 1994 г.) Европейский валютный институт во Франкфурте, осуществляющий совместно с Комиссией ЕС соответствующие наработки. Позднее он должен быть преобразован в Европейский центральный банк (ЕЦБ). На сессии в Дублине решено, что “евро” получает статус официальной денежной единицы стран-участниц (то есть вберет в себя все функции денег, тогда как прежнее экю было лишь условной расчетной единицей, отражавшей масштаб цен) вместо их национальных валют. Соответственно в “евро” будут пересчитаны все частные и государственные активы и пассивы при сохранении для субъектов хозяйства платежных условий ранее заключенных контрактов. Перерасчет в “евро” сумм национальных валютах будет осуществляться с точностью до шести знаков после запятой. Паритет пересчета экю в “евро” установлен в пропорции 1:1.

Банкноты “евро” будут иметь достоинство в 5, 10, 20, 50, 100 и 200 единиц при единообразном дизайне банкнот каждого типа и при помещении на их лицевой стороне национальной символики соответствующих стран-членов. “Евро” дробится по десятичной системе в монеты в 1, 2, 5, 20 и 50 сантимов. Монетарная форма избрана также для единиц в 1 и 2 “евро”.⁴ 

После сформирования  первого эшелона присоединившихся к “евро” стран его платежные  отношения с остальными государствами  ЕС будут регулироваться и обслуживаться  обновленным механизмом стабилизации обменных курсов (“ЕРМ-2”), в центре которого будет новая валюта, связанная с сохранившимися национальными валютами через индивидуальные обменные курсы (так называемый “принцип оси и спиц в колесе”). Эти курсы (с разрешенным лимитом колебаний +/- 15%) будут устанавливаться совместными решениями ЕЦБ, национальных центральных банков данных стран и КЕС. При превышении разрешенных лимитов возможны совместные интервенции этих институтов в пользу колеблющейся валюты на денежных рынках. Взаимные официальные обменные курсы валют стран ЕС, сохранивших самостоятельность, также рассчитываются через “евро”.

      Для отдельных государств Европы, констатирует английский финансовый обозреватель М. Вольф, членство или нечленство в  валютном союзе “станет выбором между тем, будут ли они иметь свой голос в регулирующих механизмах интеграции или утеряют его. Со временем это может вылиться даже в то, остаются они внутри Евросоюза или вытесняются за его пределы.

Действительно, водораздел между странами “в” и “вне” зоны евро начинает ощущаться на нынешних подступах к его введению. Так, станы “вне” уже устранены из голосования по ряду ключевых вопросов формирования валютного союза (формула перевода на евро ценных бумаг и финансовых рынков, право выбора между национальной валютой и евро как средствами платежа в 1999-2002 гг. и т.д.). Хозяйственные субъекты этих стран в последнюю очередь и не полностью будут обслуживаться расчетной системой ЕЦБ “Таргет”.

Не удивительно, что в большинстве стран ЕС переход к евро рассматривается как своеобразный национальный надпартийный императив.⁵ Так, Бельгия, Испания, Италия, Финляндия, Франция, ФРГ и Партугалия сформировали на 1997 г. чрезвычайные бюджеты, ориентированные на критерии присоединения к евро. Италия вернулась в механизм “ЕРМ-1” откуда лира выпала с 1992г. При этом в Бельгии, Испании, Италии в бюджеты заложены поистине драконовские меры по сокращению госрасходов и улучшению собираемости налогов.

Несмотря на политические декларации о неприсоединении  к единой валюте, те же усилия и тенденции прослеживаются в Великобритании и Дании. Другими словами, переход к евро явно используется правительствами как предлог навести порядок в своем финансовом доме.

  Однако главным свитетельством реальности валютного союза ЕС представляется то, что в него поверили деловые круги. Несмотря на немалые издержки адаптации перехода к единой валюте, европейский бизнес все же считает, что преобладают преимущества. И все же только экономический рост способен рассеять сомнения относительно целесобразности перехода на единую валюту. Происходящий ныне в Европе процесс реструктуризации является главным образом результатом государственного дерегулирования, то есть отмены ограничений, сдерживавших конкуренцию на внутренних рынках, что стало возможным по мере того, как национальные компании оказывались готовыми бороться на равных с соперниками из-за рубежа. Подобная перестройка хозяйственной деятельности позволяет заложить прочный фундамент для более интенсивного экономического развития, а значит, и для создания допольнительных рабочих мест. Кстати, именно так случилось в сфере телекоммуникаций и воздушных перевозок, где благодаря делегулированию появились новые отраслевые структуры и возрасла занятость.