Модель человека в институциональной экономике

Таким образом  необходимо отметить, что некоторые модели человеческого поведения в общественных науках предполагают, что поведение людей может быть адекватно описано в предположении, что люди ведут себя как «рациональные» существа (смотри, например, теорию рационального выбора). Во многих экономических моделях полагается, что люди гиперрациональны и никогда не делают чего бы то ни было, что противоречит их интересам. Концепция ограниченной рациональности подвергает эти положения сомнению с целью учесть, что в действительности совершенно рациональные решения мало осуществимы на практике из-за ограниченности вычислительных ресурсов, необходимых для их принятия.

Термин был  предложен Гербертом Саймоном. В  Моделях моей жизни Саймон указывает, что большинство людей рациональны  только отчасти, и эмоциональны либо иррациональны в остальных ситуациях. В другой работе он утверждает, что  агенты ограниченной рациональности испытывают затруднения при формулировании и решении сложных проблем, и обработке (получении, хранении, использовании, передаче) информации.

 

 

2. КОНЦЕПЦИИ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ  ПРЕДПОСЫЛОК В НОВОЙ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ  ЭКОНОМИКЕ

2.1 Поведенческие предпосылки в новой институциональной экономической теории

 

В новой институциональной экономической теории используются следующие два аспекта поведенческих предпосылок (рисунок 3).

 

Рисунок  3 -  Поведенческие предпосылки

Рассмотрим  познавательную предпосылку. Согласно О. Уильямсону, существует три основные формы рациональности.

Максимизация - сильная форма рациональности – предполагает выбор наилучшего варианта из всех имеющихся альтернатив. Этой модели придерживается неоклассическая теория.

Ограниченная рациональность – познавательная предпосылка, которая принята в экономической теории трансакционных издержек. Это полусильная форма рациональности, которая предполагает, что субъекты в экономике стремятся действовать рационально, но в действительности обладают этой способностью лишь в ограниченной степени.

Такое определение  заключает в себе возможность  различных его трактовок. Ортодоксальные экономисты ошибочно интерпретируют ограниченную рациональность как иррациональность или нерациональность.

Представители других социальных наук считают такую предпосылку слишком большой уступкой принятому в экономической теории принципу максимизации. О.И. Уильямсон считает важным оба слова в данном понятии, так как рациональность означает стремление экономно использовать ограниченные ресурсы, а ограниченность познавательных способностей дает стимул к исследованию институтов.

Органическая  рациональность – слабая форма рациональности, или рациональность процесса. В эволюционном подходе ее используют Р. Нельсон, С. Уинтер, А. Алчиян, прослеживающие эволюционный процесс в рамках одной или нескольких фирм, а также представители австрийской школы К. Менгер, Ф. Хайек и др., связывающие данную форму рациональ- ности с процессами более общего характера – институтами денег, рынков, прав собственности и права.

Теории органической и  ограниченной рациональности используются разными школами для достижения различных целей, но они дополняют  друг друга и могут дать эффект в условиях взаимодействия. Последовательная реализация принципа ограниченной рациональности требует замещения принципа максимизации принципом удовлетворительности, для того чтобы избежать проблемы «бесконечного регресса» в постановке оптимизационной задачи с учетом издержек обдумывания.

Мотивационная предпосылка  также имеет три формы.

Оппортунизм – самая сильная  форма мотивации. К ней и обращается теория трансакционных издержек. Под  оппортунизмом в новой институциональной  экономике понимают следование своим  интересам, в том числе обманным путем, включая такие явные приемы обмана, как ложь, воровство, мошенничество, но не ограничиваясь ими. Намного чаще оппортунизм подразумевает более тонкие формы обмана, которые могут принимать активную и пассивную формы, проявляться ex ante и ex post. По-другому, оппортунизм – это эгоистическое поведение с использованием коварства (сокрытия информации). Предконтрактный оппортунизм означает использование частной информации для заключения выгодной трансакции, выгода которой напрямую зависит от неведения партнера. Предконтрактный оппортунизм возможен во многих ситуациях, в том числе при производстве общественных благ, в условиях двусторонней монополии, на рынках со скрытым качеством товаров и др. В литературе он представлен в основном в теме «ухудшающий (обратный, неблагоприятный) отбор». Постконтрактный оппортунизм предполагает использование возможности ненаблюдаемости поведения субъекта для того, чтобы выполнить условия контракта не так, как предполагает другая сторона, а в своих интересах. Практически все случаи относятся к «субъективному риску (моральному риску, риску недобросовестности)». Примерами могут служить страхование, аренда, отношения найма работника и т.п.

Отлынивание- это форма постконтрактного оппортунизма, основанная на возможности уменьшения собственником ресурса вклада в производимый продукт без соответствующего уменьшения его индивидуального дохода на основе стратегического манипулирования информацией о совершаемых действиях.

Отлынивание - частный случай более общей проблемы- проблемы отношений принципала–агента. Примером могут служить отношения между менеджером и работником, кредитором и получателем кредита, избирателем и депутатом и т.д. К постконтрактному оппортунизму относится вымогательство (шантаж), связанное со специфичностью активов и занявшее важное место в исследованиях О. Уильямсона.

Вымогательство - это использование возможности отказа от трансакции одной стороной, для того чтобы вынудить другую сторону, использующую специфический актив, на невыгодное продолжение сотрудничества. Степень специфичности – доля ценности, которая была бы потеряна при переводе актива в другую сферу. Вымогательство также появляется, когда становится очевидной роль тех участников команды, которых нельзя заменить другими. Используя свои относительные преимущества, такие члены команды могут требовать особых условий работы или оплаты, шантажируя других угрозой выхода из команды.

           Угроза вымогательства может уменьшить общую ценность трансакции, так как агенты будут избегать инвестиций в специфические активы. Примерами могут служить взаимоотношения сборочного и комплектующего предприятий, железной дороги и завода, электростанции и угольной шахты, руководителя и опытного рабочего.

Оппортунизм обусловливает  появление информационной асимметрии, «поведенческой» неопределенности, которая значительно усложняет  задачи экономической организации, потому что в случае отсутствия оппортунизма любое поведение могло бы подчиняться  некоторым правилам.

Простое следование своим интересам – полусильная  форма мотивации - это тот вариант эгоизма, который принят в неоклассической теории. Стороны вступают в процесс обмена, заранее зная исходные положения противоположной стороны. Все их действия оговариваются, вся необходимая информация известна. Контракты выполняются, так как стороны следуют своим обязательствам и правилам. Отклонение от общепринятых правил исключается.

Послушание - слабая форма мотивации - равносильна неэгоистическому поведению, когда исключается всякое проявление собственного интереса. Такая форма применима в социальной инженерии, хотя в чистом виде вряд ли существует в экономике.

Таким образом, экономическая теория трансакционных издержек, а значит, и новая институциональная  экономическая теория использует две поведенческие предпосылки- ограниченную рациональность и оппортунизм.

Отличие поведенческих  предпосылок О. Уильямсона от неоклассичес- кого подхода и от идей традиционных институционалистов дается в статье У. Даггера. Автор рассматривает два спектра представлений. На одном конце первого спектра – полная рациональность «экономического человека», максимизирующего полезность (неоклассическая конструкция), на другом – культурная рациональность «институционального человека», культурно развитого, или социализированного («институциональная конструкция»).

Ограниченная  рациональность гибридного человека О. Уильямсона находится между этими  подходами. Знания и вычислительные способности экономического человека не ограничены, он знает все и независим. Знания и вычислительные способности гибридного человека ограничены, он знает не все, но он независим. Знания и вычислительные способности институционального человека ограничены и он не является строго независимым. Второй теоретический спектр касается оппортунизма. На одном конце спектра экономический человек преследует собственный интерес, но без коварства и принуждения (силы), на другом – институ- циональный человек преследует свой собственный интерес с коварством и принуждением. Гибридный человек О. Уильямсона преследует собственный интерес с использованием коварства, но без принуждения. Другими словами, он достаточно самозаинтересован в использовании коварства, но недостаточно силен, чтобы прибегнуть к принуждению.

 

 

        2.2 Концепции рациональности в новой французской институциональной экономической теории

По мнению А.Н. Олейника, разделяющего взгляды НФИЭТ, идеальный участник сделок на неоклассическом  рынке характеризуется следующими чертами.

Во-первых, он должен быть целерационален. Вслед за М. Вебером целерациональное поведение характеризуется как «ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого ожидания в качестве – условий- и –средств- для достижения своей рационально поставленной и продуманной цели». Целерациональный человек свободен в выборе как целей, так и средств для их достижения.

Во-вторых, поведение homo oeconomicus должно быть утилитарным. Иными словами, его действия должны быть подчинены задаче максимизации удовольствия, полезности. Следует различать две формы утилитаризма – простой и сложный. В первом случае человек просто нацелен на задачу максимизации своего удовольствия, во втором же он связывает сумму получаемой полезности со своей собственной деятельностью. Именно сложный утилитаризм характеризует идеального участника рыночного обмена.

В-третьих, участник сделки должен испытывать чувство эмпатии в отношении к другим участникам сделки, т.е. должен уметь поставить себя на их место и взглянуть на происходящий обмен с их точки зрения. Эмпатию отличает беспристрастность и нейтральность: нужно уметь поставить себя на место человека, который может быть и лично неприятен.

В-четвертых, между  участниками сделок на рынке должно существовать доверие, которое необходимо для реализации этих сделок. Именно в существовании доверия заключается предпосылка предсказуемос- ти поведения контрагента, формирования более или менее устойчивых ожиданий относительно ситуации на рынке.

Наконец, участники  сделок на рынке должны обладать способностью к интерпретативной рациональности, являющейся синтезом вышеизложенных четырех элементов. Интерпретативная рациональность включает, с одной стороны, способность индивида формировать верные ожидания относительно действий другого, т.е. правильно интерпретировать намерения и планы последнего; а с другой стороны, предъявляет к индивиду симметричное требование: облегчать понимание другими его собственных намерений и действий. Предпосылками интерпретативной рациональности является существование фокальных точек, спонтанно выбираемых всеми индивидами вариантов, и соглашений, общеизвестных вариантов поведения индивидов. Фокальные точки связаны с наличием общих точек отсчета в действиях и оценках индивидов и возможны в рамках социально однородных групп или одной и той же культуры. Соглашение – это общепринятый в той или иной ситуации вариант поведения. Наличие соглашений позволяет индивидам вести себя так, как этого ожидают окружающие, и наоборот.

Ограничения модели рационального выбора позволяют  по иному соотнести четыре идеальных типа поведения по М. Веберу. Тип поведения становится функцией двух переменных: степени жесткости когнитивных ограничений и степени полноты информации, используемой для принятия решения (или величины издержек поиска информации). По мере движения от аффективного поведения к целерациональному процедура принятия решений усложняется за счет увеличения количества, качества и методов обработки необходимой информации, что еще раз подчеркивает важность изучения рациональности процедуры. А.Н. Олейник делает следующие выводы для понимания рациональности как нормы поведения. Во-первых, степень рациональности зависит от процедуры принятия решения. Во-вторых, существование множества процедур принятия решения обусловливает множество «рациональностей», что выражено в подходе экономики соглашений. Поэтому для описания рациональности как нормы поведения предлагается использовать термин «обоснованное действие».

Здесь акцент переносится  на процедуру и способы обоснования  действия, причем абсолютная рациональность является предельным случаем.

Важной характеристикой  современной экономики являются ожидания, которые рассматриваются  как равноправные с информационным фактором и формирующие среду и ограничения на поведенческие мотивы. Здесь необходимо рассмотреть рациональность ожиданий, которая связана с общим понятием рациональности поведения.

В экономической  теории наиболее известны два вида ожиданий: адаптивные и рациональные. Под адаптивными понимают ожидания, сформированные субъектом на основе предшествующих ожиданий с учетом их коррекции на уже известную величину ошибки предшествующего прогноза. Рациональные ожидания, напротив, основываются на всестороннем учете как прошлой, так и будущей информации, в частности политики регулирования экономики. «Рациональность» ожиданий выражается здесь в том, что субъект не отказывается априори ни от какого источника информации и учитывает ее в соответствии с достоверностью и значимостью. Позднее было предложено рассматривать иррациональные ожидания, т.е. ожидания, формируемые на базе принципиально неполной информации, а именно информации, из которой принимающим решение лицом сознательно исключена существенная часть. Не учитывать возможные неблагоприятные для данного субъекта исходы – значит, находиться в плену иррациональных ожиданий.