Отличительные черты российской школы экономической мысли

Осознание особенностей российской цивилизации подводит к  выделению отличительных черт российской школы экономической мысли и  необходимости их объяснения. Поскольку  раньше такая задача не ставилась, то вопрос об их выделении можно рассматривать  именно в порядке постановки.

Хочу в данной связи отметить, что острые, порой  яростные споры между учеными  отнюдь не отрицают их принадлежности к той или иной национальной школе. Разумеется, речь идет об исследователях, живущих не только в данной стране. Однако круг поставленных жизнью проблем, поиск решений и возможных  альтернатив объединяют профессиональных исследователей вокруг разработки актуальных вопросов. Они в совокупности, как  говорится, «по большому счету» и  формируют национальную экономическую  школу.

К моменту зарождения российской школы экономической  мысли произошел глобальный, общемировой  кризис политической экономии. Об этом писали во всем мире, в том числе  и в

России - А.Н. Миклашевский, П.Б. Струве. Выход из кризиса шел  по различным направлениям, в результате сформировались разные школы с довольно разнообразными подходами.

Идеи, вокруг которых  велись исследования в российской школе  экономической мысли, можно свести к ряду ключевых позиций.

Системный анализ экономических  явлений. Духовный потенциал россиян, сложившаяся на его основе система  нравственных ценностей и тип  культуры предопределили иное, чем  на Западе, отношение к коренным вопросам экономической мысли и  теоретическим идеям. Многие из них  значительно отличались от тех, которые  сложились на Западе.

Выдающийся ученый и государственный деятель начала XIX в. Н.С. Мордвинов, считавшийся «англофилом», писал, что «ум и руки рабов  неспособны к порождению народного  богатства. Свобода, просвещение, собственность  и правосудие - суть существенные и  единственные источники оного... Не руки человека дают плодородие земле, не ими процветают художества, торговля, промышленность; не ими умножаются и возрастают денежные капиталы; ум и наука суть истинные орудия богатст- ва»15. Разделяя идеи А. Смита, Мордвинов, однако, поставил ему в упрек то, что «он в своей теории весьма далеко ушел от практической жизни». Задолго  до Ф. Листа и в противовес А. Смиту  он обосновал необходимость промышленного  протекционизма для России.

Н.С. Мордвинов, как  и другие российские экономисты, стремился  к исследованию не неких высших абстрактных  истин, а накладывал свои искания  на реальные задачи развития страны. Спорить  о том, плохо это или хорошо, можно бесконечно. Но такова органичная черта российской экономической  мысли, отражающая своеобразие России как особого типа цивилизации.

Отрицание концепции  «экономического человека» и  попыток рассматривать его изолированно от общества, от среды обитания можно  считать отличительной чертой российского  мировоззрения. И оно свойственно  не только экономическому мышлению, но и всей отечественной философской  и социальной мысли.

В современной мировой  науке существенно возросла потребность  в комплексном, системном анализе  экономики. Речь идет о ее взаимодействии с социологией и культурой, с  психологией и историей, с политическими  и юридическими нормами. В российской экономической школе такой подход был заложен изначально. Она всегда выступала (лучше или хуже - это  уже другой вопрос) за изучение личности во всем богатстве форм ее жизнедеятельности, за исследование природы и роли национального хозяйства, за осмысление исторических функций государства.

Народное хозяйство  как целое и роль государства. Интерес к формированию и развитию российского национального хозяйства, а также к роли государства  пронизывает практически всю  тысячелетнюю историю нашей страны начиная со времени становления  самого государства в условиях окружения  враждебными и агрессивными племенами.

Осмысление целостности  российского национального хозяйства, его природного и человеческого  потенциала, перспектив развития и  вхождения в мировое хозяйство, проведение соответствующей государственной  политики находились и находятся  в центре внимания общественных деятелей, ученых Академии наук, Вольного экономического общества и Географического общества. Многочисленные экспедиции по стране, по- своему достаточно великие географические открытия - все это формировало  тот духовный мир и умонастроения  людей, тот тип культуры, без которого невозможно представить историю  России. Вот почему четкое и достаточно завершенное изложение соответствующих  представлений о целостности  национального хозяйства и роли государства в ходе становления  российской школы экономической  мысли вполне закономерно и логично. В своих исследованиях ее представители  всегда учитывали огромный масштаб  государственного хозяйства в дореволюционной  России. Еще за два века до Октябрьской  революции, со времен Петра I, именно правительство, а не частный капитал инициирует развитие промышленности и торговли.

Вполне естественно, что учение В.И. Ленина о подготовке материальных предпосылок социализма в рамках зарождающегося государственно-монополистического капитализма воспроизводило традиции отечественной экономической мысли. Они подкреплялись и ее «западничеством», ориентацией на накопленный на Западе, особенно в Германии, опыт организации  государственных трестов и синдикатов.

Нельзя забывать или выбрасывать из исторической памяти и то, что в России еще  перед первой мировой войной (кстати, задолго до аналогичного эксперимента в США) был введен «сухой закон». Меры по государственному регулированию  экономики резко усилились в  годы войны, а продразверстка была впервые  введена Временным правительством.

После Октябрьской  революции, после увлечения идеями «военного коммунизма», тяжелейших испытаний гражданской войны  и иностранной интервенции (о  которой почему-то в последнее  время перестали писать) Россия встала на путь осуществления новой экономической  политики, которая не исключала необходимости  государственного регулирования экономики. Как писал в то время Г.М. Кржижановский, «отнюдь не исторической случайностью является то обстоятельство, что знаменитый поворот от продразверстки к продналогу с его свободой «местного оборота» по времени как раз совпадает  с организацией Госплана»16.

Многие из оставшихся в стране после революции представителей российской школы экономической  мысли подключились к работе над  планом и концепцией планирования. Н.Д. Кондратьев особое внимание уделял реальности планов, резко критиковал отрыв целей плана от имеющихся  возможностей, разработку так называемых «смелых» планов. В статье «План  и предвидение» он призывал не поддаваться  гипнозу гигантских, но несбыточных  проектов, «фетишизму цифр». «Одно из двух: или мы хотим иметь серьезные  и реальные планы и в таком  случае должны говорить в них лишь то, на что мы имеем известные  научные основания; или мы будем  продолжать заниматься всевозможными  «смелыми» расчетами и выкладками на будущее без достаточных оснований  и тогда мы должны заранее примириться, что эти расчеты произвольны, что такие планы лишены реальности. Но какая цель и цена таких планов? В лучшем случае они останутся безвредными, потому что они мертвы для практики. В худшем - они будут вредными, потому что могут ввести практику в жесткие ошибки»17.

Разработка проблем  многоукладной экономики. В пореформенной  России с учетом ее исторических традиций и опыта коллективной или артельной  организации хозяйства началась интенсивная разработка проблем  многоукладности хозяйства, включая  проблему создания и развития кооперации, которая заслуживала особого  интереса. Этому способствовало развитие торговли и банковской системы, в  том числе создание кредитных  товариществ, ускоренное формирование как традиционных, так и новых  для России промыслов, усиление (хотя и в сложной борьбе с самодержавием) позиций земства, быстрое и достаточно существенное по мировым масштабам  развитие земской статистики. Все  это не отрицало роли государства, но ставило препоны уже тогда  четко обозначившейся давящей силе административной системы, ведущей  к отчуждению общества от правительства.

Значительную роль в разработке указанных проблем  сыграл А.И. Чупров, возглавлявший в 1874-1899 гг. кафедру политической экономии и статистики в Московском университете.

В Париже в Русской школе  общественных наук он прочел курс лекций о мелком земледелии. Чупров был  приверженцем кустарных артелей, сельской общины, объединения мелких промыслов, писал об укреплении биржевых и рыбопромышленных артелей.

В своих работах  он, пожалуй, одним из первых сформулировал  понятие «административная система» и дал ей развернутую критику: «Административная система, оказавшаяся  никуда не годною... кроме политического  унижения, которое она нанесла, сделав Россию посмешищем народов, кроме невыразимого нравственного вреда, созданного при  ее господстве отчуждением общества от правительства и подрывом чувства  законности в народе, причиняет еще  страшный материальный ущерб, грозит привести нашу страну к нищете»18. Надо подчеркнуть, что в прошлом ученые четко  различали административную систему  и экономические функции государства. Наши современники такого различия не проводят.

Прочитанный Чупровым курс статистики оказал большое влияние  на развитие статистических исследований в России, главным образом на земскую  статистику. В начале 1890-х годов  он обосновал задачу обновления земских  статистических работ путем монографического описания отдельных общественных явлений.

Известный ученый-математик, статистик и экономист А.А. Чупров, сын А.И. Чупрова, издал книгу «Очерки  по теории статистики» (1909 г.). Этот труд по своей значимости поставил его  во главе русской статистической школы. Он стал одним из классиков  статистической науки в мире.

М.И. Туган-Барановский - вероятно, самая крупная и выдающаяся фигура в российской школе экономической  мысли - внес большой вклад в теоретическое  обоснование проблем кооперации, имевших значение для ее развития. В фундаментальном труде «Социальные  основы кооперации» он подчеркивает, что «в кооперации, однако, заложены основы и совершенно иного хозяйственного строя, стоящего выше не только капитализма, но и коллективизма... Общество должно до конца превратиться в добровольный союз свободных людей - стать насквозь свободным кооперативом. Таков социальный идеал, который полностью никогда  не будет достигнут, но в приближении  к которому и заключается весь исторический процесс человечест- 12

ва» .

Развитие кооперативного движения началось после отмены крепостного  права. Первый кооператив зарегистрирован  в 1865 году. Со следующего года Вольное  экономическое общество предоставило ссуду Н. Верещагину на создание артельных  сыроварен в Тверской губернии. К  началу 1871 г. в Новгородской и Вятской  губерниях появились по две молочные артели. Был создан склад артельных  сыроварен в Петербурге, продавший  в 1868 г. артельного сыра и масла на 5 тыс. руб., в 1869 г. - на 20 тыс., а в 1870 г. - на 680 тыс. рублей.

Подъем кооперативного строительства продолжился и  на начальном этапе нэпа, по которому, однако, был нанесен довольно сильный  удар в период сплошной коллективизации. Разрушались простейшие формы кооперации в деревне, а созданные колхозы  подверглись фактическому огосударствлению. Надолго исчезла жилищная кооперация. К 1960 г. окончательно ликвидировали  промысловую кооперацию.

Аграрный вопрос и способы его решения. В связи  с отмеченными выше особенностями  развития российской цивилизации исследование аграрного вопроса и способов его решения стало одним из ключевых направлений экономической  мысли. Именно в его основе лежало понимание альтернативности общественного  прогресса, во многом так и не реализованной  в российских условиях.

Бурные дискуссии  об аграрном вопросе и судьбах  России, восходящие еще к А.И. Герцену, развернулись после отмены крепостного  права. Прямо или косвенно в эти  дискуссии оказались втянутыми  все ведущие экономисты страны. Но среди них важно выделить знаковые фигуры, вошедшие в российскую школу  экономической мысли.

В конце 1870-х годов  такой фигурой был князь А.И. Ва- сильчиков, выпустивший в 1876 г. книгу  «Землевладение и земледелие в России и других европейских государствах». В ней дана крупномасштабная постановка аграрного вопроса и изложены рассуждения о перспективах пореформенного развития страны. Автор резко критиковал западноевропейский капитализм, неслыханный  рост богатства на фоне обнищания  низших классов. Чтобы не идти подобным пагубным путем, Россия, как считал Васильчиков, могла выбрать альтернативный вариант, поскольку в ней исторический процесс имеет иную закономерность, чем на Западе. Возможности альтернативного  варианта развития России изучал также  В.П. Воронцов. В книге «Судьбы  капитализма в России», вызвавшей  большой резонанс, он писал: «Наша  особенность состоит в том, что  мы после других вступили на путь прогресса, и эту особенность со всеми  последствиями разделяют с нами и многие другие славянские и неславянские народы. Мы счастливы еще и тем, что до настоящего времени сохранили  у себя такие общечеловеческие черты  характера и учреждения (артельный  дух, община), которые другими народами давно уже утрачены и которые  придется им опять завоевывать»19.

При всей ограниченности, а порой и наивности своих  суждений, В.П. Воронцов высказывал идеи, в какой-то мере находящие отражение  в современных процессах становления  многоукладной и социально ориентированной  экономики. Он выступал за самостоятельность  производителя, за преодоление его  отчуждения от средств производства, максимальную пользу производства для  рабочего населения. По сегодняшним  реалиям обворованной и разграбленной  России мы видим актуальность его  предупреждений об опасности «эксплуатации  массы народа в интересах небольшого кружка счастливчиков», о «хищническом направлении общества».