Роль неформальных институтов в перераспределении ресурсов в советской экономике

 

 

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

МОСКОВСКИЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ (ТУ)

 

 

 

 

 

 

 

 

Курсовая работа

по курсу «Институциональная экономика»

на тему

 

«Роль неформальных институтов в перераспределении ресурсов в советской экономике»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Москва 2004

Содержание

 

 

 

 

Введение

 

Переход к рассмотрению институтов как "скелета" экономики вместо понимания их как факторов экономического развития позволяет сконцентрироваться на выявлении "несущих конструкций" современной российской экономики, а не тех элементов, которые ею постоянно отторгаются. Примером применения институционального подхода в поддерживаемой мной трактовке являются работы новосибирской экономико-социологической школы 1990-х гг. по анализу экономических институтов российского общества и их модернизации в ходе современных реформ [6, 7, 8]. В этих работах удалось получить новые, подчас неожиданные результаты,  которые "не лежат" на поверхности, а отражают глубинные закономерности происходящих преобразований. Одним из таких результатов является вывод о том, что внутренним содержанием процесса экономической трансформации в современной России  является модернизация и совершенствование форм общей собственности и связанных с нею экономических институтов - базовых институтов, доминирующих в экономике  российского общества на протяжении всего исторического развития. Одновременно идет поиск новых институциональных форм, соответствующих не только  базовым,  но и дополнительным по отношению к ним экономическим институтам, а именно  - частной собственности, конкуренции, прибыли и др. Таким образом,  главной задачей современных экономических реформ выступает построение прогрессивной конфигурации обновленных институциональных форм нерыночного и  рыночного характера.

Отличие современного понятия "институт" как от прежних "институций", или законов, исследовавшихся правоведами, так и от обычаев и традиций, которые устойчиво являются объектом изучения для  антропологов и этнографов, состоит в следующем. Институт представляет собой нерасчленимое единство формальных и неформальных правил. Именно те правила, которые, с одной стороны, естественно  вошли в основу социальной практики, а, с другой стороны, получили формальное воплощение -  на скрижалях ли, в Своде Законов Российской Империи  или в электронном виде в современной юридической практике США,  -  только этот  "двояко воплощенный" феномен следует считать институтом, то есть  элементом несущей общественной конструкции. Без института  невозможно функционирование общества как целостного организма.

При таком понятии института, привычном для социологов, но мало известном экономистам, пусть даже и Нобелевским лауреатам,  институциональное исследование действительно может быть направлено на изучение  сущностных свойств общества, а не на рассмотрение самых разных, порой случайных и кратковременных, явлений общественной жизни. А ведь сегодня даже известные авторитеты в области изучения институтов с легкостью говорят о том, что привычка бриться по утрам или способ завязывания галстука - это тоже общественный институт. 

Цель данной работы  - определить сущность и роль неформальных институтов в перераспределении ресурсов советской экономики, а также сопоставить полученные сведения с реалиями современной экономики России.

Курсовая работа состоит их трех глав. В первой главе описано место неформальных институтов в административно-командной системе, вторая глава посвящена роль неформальных институтов в перераспределении ресурсов, третья глава описывает трансформацию самих неформальных институтов в процессе перехода от одной общественно-экономической формации к другой – от административно-командной системы к рынку.

 

 

Глава 1. Неформальные институты в административно-командной системе

1.1. Сущность неформальных  институтов в институциональной  экономике

 

“Неформальная институционализация”, т.е. вытеснение формальных институтов неформальными правилами, — одно из распространенных следствий поставторитарных (в т.ч. посткоммунистических) трансформаций. Не удалось избежать его и России. Господство неформальных институтов, препятствующее установлению верховенства права, отличает ее от большинства стран Восточной Европы, не говоря уже о развитых демократиях Запада.

Каковы же причины возникновения, механизмы образования и тенденции развития неформальных институтов в российской политике? Полностью отдавая себе отчет в том, что для комплексного ответа на этот вопрос требуется объединение усилий различных дисциплин социальных наук, в настоящей статье я попытаюсь лишь наметить некоторые направления анализа данной исследовательской проблемы. Статья состоит из трех частей и заключения. В первой части дается критический обзор существующих объяснений доминирования в нашей стране неформальных институтов и обосновывается необходимость дополнения структурного подхода процедурным; во второй предлагается процедурная модель процесса неформальной институционализации; в третьей рассматривается логика становления и закрепления неформальных институтов в ходе институционального строительства (на примере реформы институтов избирательного процесса); в заключении обсуждаются потенциальные эффекты неформальных институтов с точки зрения динамики политического режима в России.

В экономической литературе понятие «институциональная структура» имеет множество трактовок. Часто не проводится различий между дефинициями «институциональная структура» и «институциональная среда». Уильямсон приводит наиболее общее её определение: «Это основные политические, социальные и правовые нормы, являющиеся базой для производства, обмена и потребления». Но наличие некоторых, присущих спонтанному рыночному порядку институтов еще не является достаточным условием для становления рыночной институциональной структуры. Например, создание правовой базы для частной собственности не означает, что она действительно может функционировать в экономике как рыночный институт.

Очевидно, что институты неоднородны. Их можно разбить на две большие группы – неформальные и формальные. Неформальные институты возникают из информации, передаваемой посредством социальных механизмов, и в большинстве случаев, являются той частью наследия, которое называется культурой. Неформальные правила имели решающее значение в тот период человеческой истории, когда отношения между людьми не регулировались формальными (писаными) законами. Неформальные институты (ограничения) пронизывают и всю современную экономику. Возникая как средство координации устойчиво повторяющихся форм человеческого взаимодействия неформальные ограничения являются:

1) продолжением, развитием и модификацией формальных правил;

2) социально санкционированными нормами поведения;

3) внутренними, обязательными  для выполнения стандартами поведения.

Фактически роль неформальных институтов выполняет хозяйственная этика или моральные практики, исследованиям которых посвящено значительное число научных исследований. Хозяйственная этика повышает уровень общественной, а, следовательно, и экономической координации рынка.

Если существующие в обществе этические нормы позволяют субъектам экономики основываться в своих действиях больше на доверии, чем на возможности осуществления определенных формальным правом санкций, то в таком обществе сделки будут носить более регулярный и сложный характер.

Формальные ограничения, правила и институты возникают, как правило, на базе уже существующих неформальных правил и механизмов, обеспечивающих их выполнение. В структуре  формальных институтов выделяются:

1) политические  институты;

2) экономические  институты;

3) системы контрактации (способы и порядок заключения  контрактов, регулируемые правовыми  нормами и законами).

 

1.2. Формальные и неформальные институты командной экономики: проблемы их трансформации

Идеология экономического либерализма применительно к России оказалась неадекватной прежде всего потому, что новых экономических агентов не устраивает ее умеренность, а последователей социализма - ее радикальность. Установленные реформаторами границы государственного регулирования экономики оттолкнули от них людей, занятых приватизацией государственного имущества, и спровоцировали ненависть госбюджетников всех видов, лишив последних уверенности в завтрашнем дне и гарантированного государством потребительского статуса.

Аргументы экономистов, волею обстоятельств ставших государственными чиновниками и начавших реализовывать заимствованные на Западе идеи, логически просты. Они утверждают, что перешли от слов к делу, освободив пространство для действия всемогущих законов рынка. Однако результаты действий законов, выпущенных ими из социалистической тюрьмы, почему-то проявляются в форме, не интерпретируемой в терминах канонических теорий. Экономисты же, как и полагается советским обществоведам, находят этому множество объяснений, но в терминах вовсе не экономических, а в политических и обыденных. Персонифицированные враги из правительства, Федерального собрания и администрации президента - в их объяснениях - оказываются сильнее объективных и нерушимых законов рыночной экономики. В аргументах экономистов есть некое рациональное зерно, но оно не касается властных персон. Им противодействует система отношений, называемая административным рынком, где власть и деньги взаимно конвертируются по специфичным для России законам.

Кроме того, планы реформаторов нарушило российское пространство. Когда их наиболее яркие представители пришли к власти, то необходимость кредитовать завоз грузов на российские Севера, весенние сельхозработы и содержание вооруженных сил бывшего СССР на огромном пространстве Евразии быстро заставила их протрезветь и ускорила трансмутацию экономистов в бюрократов. Пространственный фактор, внешний с точки зрения канонической экономической теории, оказался решающим.

Многие, если не все проблемы России как части Евразии проистекают из необходимости контролировать огромное и плохо освоенное географическое пространство. Сотни лет шло социальное и экономическое освоение нынешней российской географии, в ходе которого маргиналы разных сортов - от казаков до зеков - колонизировали населенные автохтонными народами территории, превращая их в провинции империи. При этом система имперского управления и отношения между центром и периферией менялись от века к веку лишь по форме.

Напряжения и несуразности в социальной структуре империи не переходили в новое качество, в новую социальную организацию общества (как это было в Европе), а элиминировались в направленной или ситуативной эмиграции маргиналов, которые, заселив новые имперские территории, воспроизводили социальную структуру империи, ее уклады, слои, страты и государственные институты. Сосланные, высланные, бывшие каторжане и просто сбежавшие от долгов (или их потомки в первом поколении) становились губернаторами, уездными начальниками, мировыми судьями, комиссарами, председателями исполкомов и секретарями обкомов, им даровали наследуемое или личное дворянство, членство в КПСС и право управления территориями размером с европейское государство.

В ходе географического и социального освоения не возникало необходимости в экономической модернизации. Колонизируемые территории становились сырьевыми придатками центра, отчуждавшего и распределявшего им ресурсы, необходимые для поддержания жизни и социальной структуры. Унифицированные отчуждающе- распределительные отношения между центром и периферией определили и территориально-административную организацию государства, где структура власти на любом нижерасположенном уровне административного управления воспроизводила более-менее точно структуру управления вышележащего уровня и где два любых смежных уровня административно-территориальной иерархии находились (особенно в советское время) в перманентном торге, суть коего заключалась в пропорциях между отчуждаемыми от нижерасположенного уровня и распределяемыми вышележащим уровнем (в пользу нижележащих уровней и отраслей народного хозяйства) промышленными, продовольственными и сырьевыми товарами. Торг между смежными уровнями административно-территориальной иерархии, сопряженный с административным торгом между отраслями народного хозяйства, и составлял административный рынок.

Отношения между смежными уровнями административно-территоральной иерархии не требовали никаких экономических новаций, ведь единственным способом решения проблем отчуждения-распределения было повышения статуса уровня (республики, области, района, города) в административной иерархии, что автоматически обеспечивало право на увеличение объема ресурсов, отчуждаемого от нижних уровней и присваиваемого данным уровнем. В истории государства были периоды, когда исчерпывались традиционные ресурсы, или когда государство ослабевало настолько, что не могло уже ни отбирать, ни распределять. Это эпохи социальных революций, неизменным результатом которых было воспроизводство прежних отношений между центром и периферией, основанных на новых видах ресурсов или на новой, более изощренной форме принудительного отчуждения и распределения.

В новейшее время административный рынок основывался на топливно-сырьевых ресурсах, даровой рабочей силе зеков и стройбатовцев, а также на принудительном труде образованных людей. Из-за уменьшения добычи энергоресурсов и исчезновения даровой рабочей силы (стало сажать некого, да и труд зеков перестал быть эффективным), а также из-за того, что вооруженному экспорту социальных напряжений (такому, как агрессия в Афганистане) был положен естественный, с точки зрения ведущих мировых держав, предел, система в целом стала неэффективной, не обеспечивающей необходимого уровня отчуждения центром ресурсов с нижних уровней иерархии и необходимого же уровня распределения.