Структура и состав современного культурологического знания. Методы исследований в культурологии.

2. Синхронический метод состоит в совокупном анализе двух или нескольких культур на определенном этапе их развития, с учетом существующих взаимосвязей и возможных противоречий. Если диахронический метод можно представить как вертикальную линию, на которой откладываются нужные даты, то синхронический - графически мог бы выглядеть в виде горизонтальной линии, пересекающей несколько вертикалей, каждая из которых олицетворяет историю культуры какой - либо страны.

3. Сравнительно - исторический метод состоит в сравнении разных культур. Он позволяет устанавливать повторяемость культурных явлений, присущих разным историческим эпохам и социальным системам.

4. Структурно - функциональный метод заключается в разложении изучаемого объекта на составные части и выявлении внутренней связи, обусловленности, соотношения между ними, а так же определении их функций.

5. Семиотический метод предполагает рассмотрение культуры как знаковой системы.

6. Метод моделирования связан с созданием модели определенного периода в развитии культуры.

7. Биографический метод заключается в анализе жизненного пути деятеля культуры.

Культурология как самостоятельная наука использует различные принципы изучения культуры. Укажем на два важнейших из них:

1. Принцип историзма состоит в том, что все явления, события, факты культурного процесса нужно рассматривать в контексте того исторического времени, тех условий (социальных, экономических, политических, нравственно - психологических и др.), в которых они происходили. Всякая попытка "изъятия" из соответствующей эпохи и перенесение в мир современных критериев и оценок этих явлений прошлой культуры грозит упрощением, непониманием и даже вульгарным искажением историко - культурных процессов.

2. Принцип целостности заключается в том, что изучение любого периода, этапа в развитии культуры должно включать в себя все многообразие явлений, событий и фактов культуры. Совершенно недопустимо произвольное умолчание или искажение подлинной картины событий. Этот принцип особенно важен при изучении острых и актуальных проблем культуры того или иного общественного уклада, когда начинают доминировать не научные интересы, а политические и мировоззренческие пристрастия.

Задание 2.

Антропоморфизм (от антропо... и греч. morpho — вид), уподобление человеку, наделение человеческими психическими свойствами предметов и явлений неживой природы, небесных тел, животных, мифических существ. Наивно-догматический А. представляет собой первоначальную форму мировоззрения и выражается в наделении неодушевлённых предметов способностью действовать, жить и умирать, испытывать переживания и т.д. (земля спит, небо хмурится и т.п.). Такой А. являлся господств. формой мировоззрения на ранних ступенях развития человеческого общества. Отголоски такого понимания мира представлены и в языке современных культурных народов (например, безличные глаголы типа «моросит», «светает» и др.), в искусстве, особенно в поэзии. Однако как способ мышления такой А. в настоящее время свойствен только психике ребёнка, у взрослых людей он является обычно признаком инфантилизма. Наивно-догматический А. перерастает в религиозный А. — перенесение облика и свойств человека на вымышленные предметы, присущее большинству религиозных представлений о богах и других сверхъестественных существах. Антропоморфными, в частности, являются обычно боги т. н. высших религий, хотя в теологии это обстоятельство отрицается.

  Элементы А. иногда проникают и в научное познание. Антропоморфными по своему происхождению являются, например, термины «работа», «напряжение» и т.п., хотя их реальное содержание давно утратило связи с их происхождением. С развитием науки А. вытесняется научным мировоззрением, хотя в некоторых областях знания антропоморфные представления оказываются весьма прочными (например, в зоопсихологии). Некоторые исследователи наделяют животных человеческими мыслями, чувствами, даже этикой. В современной научной («продолжительность жизни» частиц и пр.), технической, в частности кибернетической, литературе антропоморфное употребление понятий (машина «запоминает», «решает задачу» и т.п.) основано на объективном сходстве принципов функционирования и результатов действий человека и машины; оно является вполне законным, если при этом учитывается различие процессов по существу.

Миф как форма культуры

1. Мистическая сопричастность как основное отношение мифа

2. Миф и магия.

В обыденном сознании слово «миф» ассоциируется с рассказами (почти что сказками) о богах и героях. При этом предполагается, что миф принадлежит далекому, навсегда покинутому нами прошлому. Однако ни то ни другое — неверно. Во-первых, миф не есть рассказ или повествование, миф есть форма культуры, способ человеческого бытия. Отождествить миф с изложенным кем-то мифологическим сюжетом — это то же самое, что спутать страстную любовь с ее описанием, данным к тому же посторонним и бесстрастным наблюдателем. А во-вторых, миф есть не только исторически первая форма культуры. В некотором смысле миф вечен, ибо мифологическое измерение присутствует в каждой культуре, а мифологические образы и переживания укоренены в бессознательных основах человеческой души (см. гл. 2, раздел 2.5, посвященный К. Г. Юнгу). Поэтому современное изучение мифа продиктовано не только интересами чистого разума, но и жгучей потребностью человека разобраться в

смысловых основах собственного бытия.

Исследование мифа как формы культуры и измерения человеческой души занимает важное место в культурологии. Основополагающий вклад в понимание мифа внесли Г. В. Ф. Гегель, 3. Фрейд, К. Г. Юнг, Дж. Дж. Фрэзер, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, проблемами мифа много занимался выдающийся русский философ А. Ф. Лосев. Идеи этих авторов и положены в основу нашего изложения.

I. Мистическая сопричастность как основное отношение мифа

Можно просто зафиксировать тот факт, что миф стоит в начале чело-веческой.истории, но гораздо плодотворнее будет объяснить этот факт, исходя из основных смысловых потребностей человека, без которых немыслимо его существование. К числу таких потребностей относится стремление к переживанию своего смыслового единства с миром.

Есть два крайних полюса, два ценностных отношения к миру — как к «чужому» и как к «своему» (Мещерякова Н. А. Наука в иенност-ном измерении //Свободная мысль. 1992.№ 12. С. 37-40). Современный человек уже не боится «чужого», объективного, внечеловеческо-го, он научился покорять его. Поэтому ощущение внутреннего родства с миром сегодня воспринимается как одно лишь из возможных отношений к бытию. Но для первобытного человека это отношение

было единственно возможным. Иное мироощущение повергло бы первобытного человека в состояние непреходящей тоски и отчаяния перед противостоящими ему бездушными и всемогущими силами.

Способом выживания первобытного человека стало чувство его породненности с грозными природными стихиями. Он чувствовал их родственными себе, одушевленными существами, которых можно как-то умилостивить, заговорить, а иногда даже напугать. Об этом блестяще писал Фрейд: «Самым первым шагом достигается уже очень многое. И этот первый шаг - очеловечивание природы. С безличными силами и судьбой не вступишь в контакт, они остаются вечно чужды нам. Но... если повсюду в природе тебя окружают существа, известные тебе из опыта твоего собственного общества, то ты облегченно вздыхаешь, чувствуешь себя как дома среди жути, можешь психически обрабатывать свой безрассудный страх. ...А может быть ты даже и не беззащитен, ведь почему бы не ввести в действие против... сил внешней природы, те же средства, к которым мы прибегаем в своем обществе; почему бы не попытаться заклясть их, умилостивить, подкупить...» (Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992. С. 29). Такое мироощущение и составляет первооснову мифа.

Чувство одушевленности природы не есть исключительное достояние мифологической эпохи. И современный человек вкладывает в природу свои смыслы, свои переживания:

И сады, и пруды и ограды, И кипящее белыми воплями Мирозданье — лишь страсти разряды, Человеческим сердцем накопленной.

(Пастернак Б. Стихотворения и поэмы. М., 1988. С. 77).

Однако современный человек разделяет природные и смысловые (ассоциативные) характеристики вещей, тогда как в мифе они отождествлены безо всякой возможности различения. Собственно говоря, слово «отождествление» здесь не совсем уместно, ибо в мифе смысловые свойства изначально воспринимаются как природные, а ассоциативные связи между явлениями — как причинно-следствен- ные. Французский этнограф Леви-Брюль приводит рассказ одного миссионера о том, как он показывал индейцам фигурки животных, изобразив их на стене с помощью теней от пальцев. На следующий день племя наловило больше рыбы, чем обычно, и все принялись упрашивать миссионера вновь показать те же фигурки: «спектакль теней» был воспринят ими как подлинная причина богатого улова (Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М, 1994. С. 59).Леви-Брюль называет подобного рода связи, устанавливаемые мифом, мистическими связями, или мистической сопричастностью вещей и явлений. Мистическая сопричастность есть основное отношение мифологического мира; мистическая сопричастность - это ассоциативно-психологическая, смысловая связь, воспринимаемая и переживаемая как способ реальной взаимной обусловленности вещей и явлений.

Но там, где господствуют мистические связи, нет вещей и животных в нашем понимании. «Для первобытного сознания, - подчеркивает Леви-Брюль, — нет чисто физического факта в том смысле, какой мы придаем этому слову» (Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994. С. 35). Миф есть царство всеобщего оборотничества: вещь не только вещь, но одновременно и одушевленное существо; животное — и животное (добыча) и священный дух; солнце — это и тот огненный шар, который мы каждый день видим на небе, но одновременно это и грозный бог, дающий и плодородие и засуху. Для первобытного человека эти представления есть нечто изначальное, а вовсе не результат соединения (ассоциации) двух образов (Там же).

Отсюда можно сформулировать определение мифа: миф это способ человеческого бытия и мироощущения, целиком основанный на смысловом породнении человека с миром; человек здесь воспринимает психологические смыслы в качестве изначальных свойств вещей и рассматривает и переживает явления природы как одушевленные существа.

Иными словами, миф есть не что иное, как проекция человеческой души вовне, в космическое целое. Слово «космос» здесь используется не в том значении, какое оно приобрело в наши дни. Космос — это древний образ мироздания, в котором человек не «царь природы (это понимание возникает лишь в христианскую эпоху), а всего лишь ее часть. И чтобы выжить в этом мифологическом космосе, человек должен найти себе могучих покровителей среди населяющих его существ. Эти покровители становятся его богами, которым он приносит жертвы и перед которыми испытывает одновременно и страх и надежду. Ясно, что в роли таких богов оказываются наиболее значимые для конкретного племени силы и явления природы, одушевленные мифологическим воображением.

У каждого племени возникают свои боги, свои почитаемые мифологические существа. Отсюда пошел возникший уже в христианскую эпоху термин «язычество»: в отличие от духовного универсализма христианской Европы в древности каждому особому языку (племени) соответствует своя система верований. Языческие боги носят самый разнообразный характер, но сами верования и мифы достаточно типичны по своей внутренней структуре и способу взаимодействия природы и человека. (См.: Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.,1983)

Каждое племя имеет своих священных предков, которые чаще всего отождествляются с некоторым животным. Такая система верований получила название тотемизма. Тотем — это не просто животное, а божественное животное, нечто среднее между демоном, человеком и животным. Реальные животные вовсе не есть боги, однако в них мистически присутствует тотем, точно также, как тотем мыслится в виде конкретного животного. И мифологическое мышление ничуть не смущается очевидной логической несовместимостью этих характеристик. В ответ на вопрос, действительно ли он верит в то, что предком его племени была выдра, индеец «объяснил, что они... вовсе не думают, будто это была такая же выдра, какие существуют сейчас. Выдры, от которых они произошли, были людьми-выдрами, а не животными: они обладали способностью менять облик мужчины или женщины на облик выдры» (Цит. по: Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М, 1994. С. 78).

Другим характерным для мифа верованием является фетишизм. Фетишизм есть обожествление особого предмета, который воспринимается как носитель демонических сил и который мистически связан с судьбой данного племени. Предмет, к которому относятся подобным образом, и есть фетиш.

Конечно, можно оценивать миф, сравнивая его с современной системой знаний, однако это увело бы нас далеко в сторону от его действительного назначения. Миф и не призван давать объективную картину мира, он призван придавать миру мысл, и это свое предназначение успешно выполняет. Так «индейцы пуэбло верят, что они — дети Солнца-Отца, и эта вера открывает в их жизни перспективу..., выходящую далеко за пределы их ограниченного существования. Это... позволяет им жить полноценной (смысловой. - С. Ж.) жизнью» (Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 80). И в то же время надо помнить, что эта смысловая полнота достигалась при полном отрицании самостоятельного достоинства человека.

Человек видел в себе лишь продолжение жизни природы и готов был обрекать на смерть тех, кто уже не мог воплощать в себе расцвет обожествляемых природных сил. Это особенно ярко проявляется в описанной Дж. Дж. Фрэзером типичной судьбе царей-жрецов примитивных сообществ. Царь-жрец — это особый человек, который воплощал в себе мистическую связь коллектива с обожествленной жизнью природы. Но мистическая связь — это двустороннее отношение, и по поверью нормальная жизнь природы сама зависела от физической крепости царя-жреца. Его одряхление и смерть грозят обществу немыслимыми бедами. Поэтому «существует единственный способ предотвратить эту опасность. При появлении первых признаков упадка сил богочеловека следует предать смерти... (...) ...Убивая человекобога в расцвете сил и передавая его дух могучему преемнику, первобытный человек предупреждал все опасности» (Фрезер Д. Д. Золотая ветвь. 2-е изд. М., 1983. С. 254). Конечно, это относится прежде всего к самым ранним стадиям Развития мифа, но отголоски подобного отношения к человеческой жизни сохраняются и на более поздних этапах языческой культуры.

2. Миф и магия

В мифе не только человек зависит от мироздания, но и мироздание зависит от человека. Мистическая сопричастность носит двусторонний характер, и если две вещи или два существа мистически причастны друг другу, то судьба каждого из них действенным образом связана с судьбой другого. Если смысловая связь неотличима от причинной, то можно влиять на вещи, обращаясь не к ним самим, а к их смысловым двойникам, к их символам. В этом и состоит сущность и основная идея магии. Каждый, кто читал роман Александра Дюма «Королева Марго», помнит, как героиня пыталась повредить своему врагу, втыкая иглу в куклу, нареченную именем врага. В данном случае королева исходила из древнего, идущего от мифа представления: между человеком и его изображением (или его вещью, клочком волос и т. д.) существует мистическая связь, а потому можно подействовать на человека (убить или внушить любовь), действуя на изображение (или на прядь его волос и т. д).