Культура и религия

Министерство  образования Республики Беларусь

Учреждение образования

«Белорусский  государственный педагогический университет

имени Максима  Танка»

 

 

 

 

РЕЛИГИЯ И КУЛЬТУРА

 

Реферат

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Исполнитель:

студентка 319 группы заочной

формы получения  образования

Боброва Юлия Владимировна

 

 

Минск 2012

ВВЕДЕНИЕ

 

Тема «Культура и религия» очень широка: все без исключения проявления религиозной жизни включены в реальную культуру. Логически понятия  «культура» и «религия» связаны  отношениями части и целого, религия  есть часть культуры, а аксиологически – в сфере отношений ценности и оценки – они равноправны: не только религия может быть оценена  с позиций культуры, но и культура – с позиций религии.

Религия занимает особое, совершенно уникальное место в системе культуры, тем более в системе культуры современной, казалось бы, информационной и «секуляризированной». В последние  века много говорилось об «иллюзорности» религии, и следовало бы ожидать, что в эпоху научно-технического прогресса религия обречена на «вымирание». Однако факты говорят о том, что  религия по-прежнему играет важную роль в жизни множества людей. Каждому человеку свойственно стремление поиска смысла жизни, который дал  бы ему возможность познать как  самого себя, так и свое место  в мире. И в этом поиске одни обращаются к науке, другие – к материальным благам, третьи – к искусству, многие же – к религии. Религиозное чувство  настолько присуще людям, что  некоторые философы даже определяют человека как «homo religiosus».

Сосуществованием религии  и культуры на современном этапе  развития общества и обосновывается актуальность нашей работы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Взаимоотношения религии  и культуры как социокультурных  феноменов

 

Сегодня много говорится  о взаимоотношениях религии и  культуры, в частности, религии и  современных светских культурных традиций.

Великий русский ученый, крупнейший социолог ХХ столетия, ставший  классиком и российской, и американской социологии П.А. Сорокин в 30-х годах  выдвинул теорию культурных циклов[1]. Согласно этой теории, подтвержденной на огромном эмпирическом материале, духовная, культурная и общественная жизнь  всех известных цивилизаций подчиняется  своеобразному закону «маятника»: она  периодически обращается то к религиозным, то к чувственным, земным ценностям. Ушедший ХХ век, утверждал Сорокин, стал веком кризиса и распада  чувственной культуры, сложившейся  в Западной Европе к началу эпохи  Ренессанса и охватывающей Европу, Америку и Россию. Но сквозь хаос, трагедии и ужасы этого времени  уже пробиваются ростки нового, которое  обращается к вечным и высшим ценностям. Если человечество выживет, то новая  эпоха его жизни будет ознаменована возвращением к религии, забытой  чувственной, материалистической и  утилитарной культурой вчерашнего дня.

Строго говоря, религия  никогда не уходила из культуры. Она жило в произведениях классиков  всех видов искусства, в архитектурных  ансамблях старинных городов  и монастырей, в исторических повествованиях. Но в самой культуре, в ее живом  творчестве православие уходило  все глубже, становилось все неосознаннее в темных недрах «культурных архетипов», а на поверхности ее дробилось  на осколки, утрачивавшие связь со своими корнями.

Теперь она возвращается. Но возвращается не на пустое место: это  место сегодня оказывается занятым  пестрой и многообразной светской культурой. И эта культура содержит в себе многие ценности, нормы, обычаи, восходящие к церковной традиции, но причудливо и сложно переплетенные, даже сросшиеся с нехристианскими, «языческими», среди которых значительное место занимают и такие, которые  с христианством никак не совместимы. И эта культура весьма неоднозначно, противоречиво встречает вернувшегося хозяина.

Как религия, как христианская культура должны относиться к светской культуре, которую они застают  там, куда сегодня приходят вновь? Здесь  видятся три пути, три стратегии, много раз опробованные в религиозной  истории человечества.[2]

Первый путь – «бегство от мира». Опыт такого «бегства», ухода от «мира прелюбодейного и грешного» был и у ранней христианской Церкви. Применительно к нашей ситуации это означало бы во имя сохранения чистоты веры и традиции религиозной жизни отгородиться от всех проявлений светской культуры – светского быта, светского искусства и литературы, светского образования, плодов светской науки и технологии, уйти в цитадели «первоначального» христианского образа жизни – монастыри, пустыни, общины и запереться в них. Но этот путь давно осужден и отброшен Церковью как противоречащий духу учения Христа. Так в первые века своего существования Церковь осудила ересь монтанизма, а в 17 веке в России – взгляды и практику старообрядчества.

Второй путь кажется противоположным первому. Его можно назвать «овладением миром». Он предполагает активное и решительное наступление Церкви на культуру, своего рода «колонизацию» светского культурного пространства. Это стратегия, ориентированная на конкуренцию и в конечном счете вытеснение сомнительных с канонической точки зрения светских форм и светского содержания культуры религиозными, церковными формами и содержанием, на жесткую селекцию светского культурного наследия, отделение в нем «зерен от плевел». Она способна пленить смелостью замысла, дерзновенным характером, творческим пафосом «христианской культурной революции». Она кажется единственным действенным средством противостоять культурной и духовной агрессии глобализма и антикультуре и даже последней возможностью спасти русскую культурную традицию, государство и народ от гибели.

С этим невозможно было бы спорить, если бы культура и ее творчество были всецело «делом человеческим», если бы их можно было преобразить чисто  механически, инженерным способом. Но культура народа, нации, цивилизации  есть своеобразный «живой организм»  со своим генетическим кодом, со своей  собственной логикой развития, своими, уникальными условиями существования. И здесь начинает приоткрываться третий путь – путь глубокого исследования и понимания, путь уважения и такта  и путь кропотливой и осторожной работы, предваряющей самопреображение культуры в религиозном аспекте.

Религия – это реальный социокультурный феномен, чрезвычайно важный для любой культуры.

Все без исключения проявления религии включены в реальную культуру[3]. Но вопрос о взаимоотношении культуры и религии до сих пор остается открытым: является ли религия социально  и культурно обусловленной (другими  словами – подсистемой общества и/или культуры), или же религия  – автономная система, а общество (и сама культура в целом) трансформируется под влиянием религии? Если даже понятия  «культура» и «религия» связаны  отношениями части и целого (религия  есть часть культуры), то на практике не только религия может быть оценена  с позиций культуры, но и культура – с позиций религии.

Религиозное сознание, несомненно, подвержено влиянию современной  ему культуры, но, с другой стороны, само оказывает значительное воздействие  на культурную динамику в обществе. Мы склонны рассматривать религию  именно в контексте культуры, т.е. как подсистему культуры, ее неотъемлемую часть. Такой подход позволяет объяснить, например, процессы трансформации религии в современном мире. Это не исключает очевидного факта влияния религии на культуру и общество: известно, что при определенных условиях состояние любой системы может определяться поведением лишь одной ее подсистемы.

Религия и  культура - социально-историческая и теоретико-познавательная проблема, важность которой традиционно признается и обсуждается в плане сущности, значения, эволюционных изменений, динамики и взаимосвязи этих двух явлений и сфер общественной жизни. Это проблема мировоззренческого, идеологического и методологического характера, определяющая во многом социально-культурные и общественно-политические особенности и тенденции развития отдельных стран и мирового сообщества в целом. При всех различиях в уровнях развития религии и культуры и их соотношения между собой, они всегда являются существенными факторами личной, общественной и государственной жизни (даже атеизм не представляет здесь исключения, поскольку определяет и утверждает себя через то или иное свое отношение к религии, еще недавно воинственное). Роль религии и культуры велика не только в становлении национальной идентичности, но и в устранении конфликтов на этно-конфессиональной почве, особенно когда развитие межконфессионального диалога, межкультурных связей и сотрудничества становится действенной альтернативой вражды, культурной разобщенности и религиозной нетерпимости. Религия и культура имеют большое значение в условиях проживания на одной территории и тесных социальных взаимосвязей людей различных национальных культур и верований, поскольку затрагивают, на основе взаимодействия различных религиозных и культурно-бытовых традиций, широкий круг вопросов организации их совместной жизни, начиная с пребывания в детских и школьных учреждениях и кончая условиями совместного труда и отдыха. Указанные различия требуют к себе особого внимания при проведении в регионах с населением гетерогенного состава общей культурной политики, развития системы образования и государственно-правовых отношений. Сложность культурно-конфессиональных отношений обусловлена также их постоянной динамикой, связанной с миграцией населения, появлением проблемы беженцев, возникновением диаспоры, с тенденциями культурного сближения между представителями различных этносов и их ассимиляцией, с миссионерской активностью многих конфессий.

При сопоставимом рассмотрении религии и культуры проблема их сопряженности  и взаимосвязи обычно является центральной. В истории общественной мысли  выработан ряд различных социально-философских  подходов в понимании этой проблемы[4].

Согласно  историко-генетическому подходу, религия трактуется как определяющий фактор изменения форм человеческого общежития, смены цивилизаций или, применительно к концепции упадка современного западного общества, — главное условие его возрождения. Тойнби доказывал возможность спасения западной цивилизации путем усиления роли религиозно-церковного начала. В концепции Д. Белла значение религии заключается в примирении капиталистического строя с культурой, причем все надежды возлагаются на оживление религиозного импульса.

В системах объективного идеализма, в философских воззрениях космизма первоочередное значение придается  онтологическому аспекту религии. Так, Гегель рассматривал ее как одну из исторических форм активности абсолютного  духа. Упрекая гегелевскую философию  за ее безличный характер, Кьеркегор  уделил основное внимание онтологическому  значению личностного начала. Рассматривая человека как «экзистенцию», он анализирует  ее «бытийную, онтологическую структуру», устанавливает три способа существования  личности, или три типа экзистенции: эстетический, этический и религиозный, из которых последний считает  наивысшим.

В современной концепции, возникшей под влиянием философской  системы Уайтхеда, Бог трактуется как изначальное «событие» на онтологическом уровне[5].

При аксиологическом  подходе главное значение религии усматривается в ее уникальных возможностях ориентации человека на «последние истины», «сакральные ценности». При гносеологическом подходе религия соотносится с другими формами общественного сознания и расценивается, если обратиться к крайним точкам зрения, либо как ложная, либо как наивысшая форма познания. Соответственно она объявляется либо антагонистом подлинной культуры, «источником темноты и невежества, защитницей социального неравенства и угнетения», либо превозносится как единственно реальная духовная культура.

 Шелер трактовал религию  как необходимое знание, обладающее  «освобождающим» значением[6]. В теологии  и социологии большое внимание  уделяется морально-нормативной  трактовке содержания и социальной  роли религии, призванной дать  верующему ориентацию в современном  мире.

Для либеральной  теологии, а позднее для Швейцера[7] характерно понимание христианства как главного образца или исключительно моральной доктрины.

Психоаналитический  и культурно-антропологический подходы свойственны фрейдизму, различным направлениям неофрейдизма и социальной антропологии, которые рассматривают религию как выработанную культурой форму преодоления противоречий в подсознании человека или как социальный инструмент для удовлетворения природных и культурных потребностей людей. Согласно Малиновскому, религия является одним из институционально закрепленных элементов культуры, несущим жизненно необходимую для общества функцию.

Проблема сопряжения и  взаимосвязи религии и культуры преуменьшалась идеологами большевизма, а главное, рассматривалась преимущественно  в негативном плане. Это имело  тяжелые последствия: религия подвергалась в СССР уничтожающей критике, а верующие и их объединения — гонениям и репрессиям.[8] Власти считали религию одним из главных препятствий на пути успешного социалистического строительства, видели в ней источник шовинистических и националистических настроений, клеймили религиозное мировоззрение и мораль как чуждые духовным приоритетам коммунистической сознательности. При этом упрощенные идеологические стереотипы сочетались с чисто внешним, ролевым анализом религии. Вследствие этого игнорировались особенности внутренней организации религиозного феномена, его структурно-функциональные особенности, морфология — являющиеся ключом для понимания места и значения религии в исторически меняющемся социокультурном контексте. Религиозный феномен уподоблялся «черному ящику» теории систем не столько из-за своей загадочности, сколько благодаря приписываемой ему роли злокозненного препятствия для формирования в стране «прозрачных» общественных отношений — объекта тоталитарного контроля и управления. Считалось, что религия в этой роли трансформирует «малосознательность» верующих в скептическое или отрицательное отношение к реалиям советского строя. В известной метафоре об «опиуме народа» религия представляется в образе особой, отравленной духовным наркотиком болезненно-вредоносной ткани общественного организма. Изживание или радикальное удаление этого пагубного «родимого пятна2 означало бы оздоровление общества, получившего наконец-то возможность засиять светом разума. Нетрудно видеть, что просветительская доктрина, указывающая на «трех обманщиков» как на основателей мировых религий, стоит в ряду исторических предшественников этой негативно-ролевой трактовки религии.

Проблема сопряженности  и взаимосвязи религии и культуры раскрывается в масштабе общественной системы в целом, при анализе  их особенностей как составляющих этой системы. Если определить духовную культуру как смысловую систему человеческой жизнедеятельности, то религию можно  рассматривать в качестве ее разновидности, системы сакральных смыслов.