Проблема существования неандертальских погребений

 

Содержание.

Введение.                                                                               3

1. Проблема существования неандертальских  погребений. 4

2. Неандертальские погребения. 6

3. Неандертальские погребения и  страх перед мертвыми. 9

4. Возникновение неандертальских погребений. 12

Заключение. 15

Список литературы. 16

 

                                                                                     

Введение. 

 

 Неандерталец – первый представитель  вида человек разумный.

 Люди, жившие в мустъерское  время, по многим своим признакам  находились значительно выше  древнейших людей типа питекантропа  или синантропа. Останки их впервые  были обнаружены в Европе в  1856 г. в долине Неандерталъ  (Германия). Вскоре подобные находки  были обнаружены на территории  Испании, Бельгии, Югославии, Франции,  Италии. Кроме Европы, останки неандертальского  человека были обнаружены в  Палестине, в Ираке, в Южной  Америке, на острове Ява. 

Все, что связано с неандертальцами, представляет сплошную загадку, причем, чем больше мы узнаем о них, тем загадочнее неандертальцы становятся для нас. Статьи и книги о неандертальцах пестрят словами «загадка», «тайна», «головоломка». Еще в 1983 г. Майкл Шекли издает нашумевшую книгу: «Дикие люди: йети, саскоутч и загадка неандертальца», где одним из первых выказывает мысль о том, что знаменитый «снежный человек» йети и неандерталец – суть одно и то же. Тогда это предположение показалось настоящим откровением и вызвало недоверие уже одной своей дерзостью. Но это, оказывается, далеко не единственная загадка неандертальцев. В 1995 г. Джеймс Шрив написал одну из самых увлекательных книг о неандертальцах, озаглавив ее так: «Загадка неандертальцев. Решая тайну истоков современного человечества», продемонстрировав целый букет «неясностей», нестыковок и загадок. Причем эта книга была написана еще до того, как выяснилось, что неандерталец не является нашим прямым предком. Как видно, неандерталец сразу как-то не вписывался в ровную теорию эволюции и, более того, по сути, целиком разрушал ее. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Проблема существования неандертальских  погребений.

 

      Пожалуй, ни одна проблема древнейшего периода истории человечества не вызывала больше споров, чем вопрос о неандертальских погребениях. Некоторые ученые вообще отрицали сам факт существования погребений в мустьерскую эпоху. Но и среди тех, кто не сомневался в их существовании, не было, и до сих пор нет единства мнений по вопросу об их сущности и происхождении.

     Среди советских ученых можно назвать только двух, выступивших с отрицанием самого факта существования неандертальских погребений. Это антрополог М. С. Плисецкий, перу которого принадлежат две статьи, специально посвященные этому вопросу, и присоединившийся к его доводам этнограф М. О. Косвен.

    М. С. Плисецкий в своих статьях, прежде всего, исходит из того, что погребения не могут возникнуть без появления религии и что, следовательно, признание существования мустьерских погребений равносильно признанию существования у неандертальцев религии. Однако религии у неандертальцев, по мнению М. С. Плисецкого, быть не могло, во-первых, потому, что неандертальцы были людьми не готовыми, а формирующимися, а религия может возникнуть лишь у готовых людей, во-вторых, потому, что признать существование религии у неандертальцев, значит признать ее извечной, а это равносильно переходу на позиции идеализма. Поэтому у них, заключает М. С. Плисецкий, не могло быть и погребений.

    Нетрудно заметить слабость аргументации М. С. Плисецкого. Совершенно недоказанным остается у него положение, что у формирующихся людей не могло возникнуть религии.

    Совершенно нельзя согласиться с его утверждением о том, что признание существования религиозных верований у неандертальцев равносильно признанию извечности религии и означает измену материализму. Хорошо известно, что мустьерскую эпоху от времени появления первых людей отделяет промежуток времени, по крайней мере, в несколько сотен тысяч лет.

    Положения о том, что неандертальских погребений не могло быть, М. С. Плисецкому доказать не удалось. Ненамного более удачной оказалась и его попытка, основываясь на фактическом материале, доказать, что их не было. Перебирая массу частных доказательств, приводимых в пользу существования мустьерских погребений, и объявляя каждое из них несостоятельным, М. С. Плисецкий в то же время обходит один важнейший факт, имеющий решающее значение.

      Факт этот состоит в том, что тогда как от шелля — раннего ашеля и позднего ашеля — раннего мустье до нас дошли лишь отдельные разрозненные остатки человеческих скелетов, к позднему и финальному мустье относятся находки сравнительно большего числа почти полных скелетов (Ле Мустье, Ля Шапелль, Ля Ферасси I, II, III, IV, V, VI, люди из Схул). Его невозможно объяснить только большей древностью шелльских, ашельских и раннемустьтерских находок по сравнению с позднемустьерскими, ибо различие во времени между поздним ашелем — ранним мустье и поздним мустье сравнительно невелико. Находки полных скелетов в позднемустьерских и финальномустьерских слоях могут быть объяснены только тем, что формирующиеся люди, начиная с этого времени, стали принимать какие-то меры, в большей или меньшей степени обеспечивающие сохранение человеческих остатков. Данные археологии позволяют составить представление об этих мерах. В большинстве случаев они состояли в том, что труп, положенный на пол пещеры, закладывался ветвями, землей и камнями, реже — труп помещался в вырытую в пещере яму, которая засыпалась землей.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Неандертальские погребения.

 

     Одной из попыток истолкования неандертальских погребений, является та, которую мы находим в трудах С. А. Токарева

    Появление погребений С. А. Токарев приписывает совместному действию двух инстинктов: инстинкта опрятности, побуждающего даже некоторых животных стремиться избавиться от гниющего, разлагающегося тела особи своего вида, и инстинкта социальной привязанности, также действующего среди некоторых животных, особенно у обезьян.

     Но если погребения являются результатом действия биологических по своему происхождению инстинктов, общих у человека с животными, то почему же они возникли лишь с переходом от ранних неандертальцев к поздним, почему их не было у более близких, чем поздние неандертальцы, к животным питекантропов, синантропов и ранних палеоантропов. На этот вопрос С. А. Токарев не отвечает, да на него и невозможно ответить, продолжая оставаться на занятых им позициях.

     Дать правильный ответ на вопрос о причинах возникновения первобытных погребений невозможно, не учитывая того, что стимулы, побуждавшие пралюдей погребать мертвых, возникли лишь в мустье, что раньше их не существовало, что они носят исторический характер. Только та концепция неандертальских погребений может претендовать на истину, в которой их возникновение рассматривается как результат изменений в общественной жизни формирующихся людей и соответственно сдвигов в их сознании, происшедших где-то около этого времени.

     С этой точки зрения привлекают внимание некоторые из высказываний В. К. Никольского, содержащиеся в его ранней работе „Очерк первобытной культуры". Возникновение неандертальских погребений В. К. Никольский связывает с появлением первых норм поведения, первых моральных запретов — табу, прежде всего с появлением запрета поедания тел членов своей общины. Нельзя согласиться с характеристикой моральных норм, возникших в мустьерскую эпоху, как первых, но нельзя в то же время не признать совершенно правильной догадку В. К. Никольского о появлении в эту эпоху запрета каннибализма внутри стада. Без возникновения такого запрета было бы невозможно появление погребений.

     Однако объяснить появление неандертальских захоронений лишь возникновением запрета каннибализма нельзя, ибо сущность погребений состоит не столько в воздержании от действий по отношению к мертвецам, сколько в совершении каких-то определенных действий по отношению к ним. Среди действий, совершаемых неандертальцами по отношению к мертвецам, в целом ряде случаев отмечено снабжение их пищей. Так, например, с правой стороны скелета из Ля Шапелль возле руки была найдена бычья нога с анатомически правильным расположением костей, позади нее — значительная часть позвоночника оленя также в правильном расположении и множество разнородных костей. Вместе со скелетом Схул V была найдена нижняя челюсть очень большой свиньи. Как утверждает Д. Гаррод, все обстоятельства находки не оставляют сомнения в том, что челюсть была намеренно положена с трупом. Рядом со скелетом из Ле Мустье были обнаружены кости дикого быка. Многие ученые настаивают на том, что орудия, найденные вместе со скелетами из Ле Мустье и Ля Шапелль, также были намеренно положены с трупами.

     Все эти факты, вместе взятые, и побудили В. К. Никольского выдвинуть наряду с первым объяснением неандертальских погребений второе, состоящее в том, что неандертальцы считали умершего живым и поэтому заботились о нем, как о живом. Последняя точка зрения была подхвачена целым рядом авторов, в частности П.П. Ефименко. Но по существу это объяснение мало что дает для уяснения вопроса. Если позднемустьерские неандертальцы не отличали мертвых от живых, то это еще в большей степени должно было иметь место у их предшественников, однако у последних никаких следов заботы о мертвых не обнаружено. Кроме того, эта точка зрения расходится с фактами, говорящими о том, что неандертальцы отличали мертвых от живых. „Как, например, — совершенно справедливо писал А. П. Окладников, критикуя П. П. Ефименко, — с этой точки зрения объяснить наличие особых могильных ям, и притом таких, которые совершенно непригодны для сна живым людям (Киик-Коба)? Как, например, объяснить тот факт, что трупы все-таки должны были быть покрыты землей, иначе они не дошли бы до нас в более или менее сохранном виде? Странной особенностью с этой точки зрения является и обычная подогнутость ног или даже скорченность скелетов неандертальцев".

    Неандертальцы, несомненно, отличали мертвых от живых и, тем не менее, проявляли о них заботу. Почему они это делали? Потому, отвечает С. П. Толстов, что они в силу диффузного типа мышления продолжали считать умершего и после смерти членом коллектива и отдавали ему Долг взаимопомощи. Ссылка на диффузный тип мышления, разумеется, мало что дает, но мысль о том, что человек и после смерти продолжал считаться членом коллектива и что поэтому коллектив продолжал о нем заботиться и после этого события, нельзя не признать весьма ценной.

    Появление погребений является не только одним из доказательств возникновения в эту эпоху запрета каннибализма. Оно свидетельствует о большем — о возникновении, кроме негативных норм морали, норм, предписывающих воздержание от определенных действий по отношению к членам коллектива, позитивных моральных правил, норм, предписывающих совершение определенных действий по отношению к членам коллектива. Возникновение заботы о мертвых было невозможно без появления заботы о живых, без появления норм, обязывавших всех членов первобытного стада заботиться друг о друге и прежде всего, делиться пищей.

    Целый ряд особенностей неандертальских погребений находит свое объяснение в том, что человек и после смерти продолжал считаться членом коллектива, в том, что на него и после смерти продолжало распространяться действие норм стадной морали. Каждый член коллектива имел право жить в пещере, являвшейся местом обитания первобытного стада. Поэтому покойника оставляли в пещере. Каждый член первобытного стада имел право на часть добычи коллектива. Это право продолжало сохраняться за ним и после смерти. Поэтому рядом с покойником клали причитавшуюся ему часть добычи. Продолжал сохранять покойник и право на орудия, принадлежавшие коллективу. Этим, скорее всего и объясняются находки орудий рядом со скелетами неандертальцев.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Неандертальские погребения и  страх перед мертвыми.

 

   Однако наряду с указанными выше особенностями неандертальских погребений имеются и такие, которые совершенно невозможно объяснить ни осознанием единства человеческого коллектива, ни появлением норм, предписывающих заботу о каждом члене коллектива.

    К числу последних относятся особенности, свидетельствующие о том, что неандертальцы отличали мертвых от живых и принимали по отношению к ним такие меры, которые не принимались по отношению к живым. Выше они уже отмечались: наличие могильных ям, закладывание трупа землей, камнями и ветвями, скорченность, точнее скрюченность, трупов.

     Наличие этих особенностей побудило А. П. Окладникова дополнить приведенное выше его объяснение неандертальских погребений другим, отличным от первого. „…Отношение к трупам, сказавшееся в мустьерских погребениях, имело в своей основе, прежде всего чувство коллективизма, рожденное совместной трудовой жизнью первобытных людей, — пишет он. — Но забота о сочлене мустьерского коллектива выражалась здесь в особых формах, обусловленных ложными, неправильными представлениями о человеке. Мы не знаем точно характера таких представлений. Не исключено, что здесь уже были зачатки анимизма, переплетавшиеся с представлениями о „живом мертвеце"… Существенно одно: неандерталец уже убедился, что мертвец не просто „спящий", что по отношению к нему нужны особые заботы, качественно иные, чем по отношению к живому человеку. Он не просто оставлял мертвеца на поверхности земли в той позе, в какой его застала смерть, а придавал ему, пока еще не окоченело тело, определенную, строго выдержанную позу; клал его не как попало, не как пришлось, а в определенном направлении — головой на восток или на запад, наконец, помещал его в яму и засыпал землей. Отсюда следует, что у неандертальцев возникли какие-то идеи о качественно иной форме существования умерших после смерти, т. е. первые идеи о „жизни за гробом".

     Причины, заставившие А. П. Окладникова дополнить первое свое объяснение неандертальских погребений вторым, привели В. К. Никольского к полному отказу от тех взглядов по этому вопросу, которые он развивал в своих ранних работах. В более поздних своих трудах он объясняет возникновение мустьерских погребений появлением веры в души и загробную жизнь. Такого взгляда придерживались Ш. Эншлен и подавляющее большинство зарубежных ученых (Обермайер, Осборн, Кунигвальд и др.).

    Однако ни один из названных исследователей, не исключая и А. П. Окладникова, не смог раскрыть провозглашаемую им связь между отмеченными выше особенностями неандертальских погребений и верой в души. Никто из них не смог сколько-нибудь убедительно доказать, основываясь на особенностях мустьерских погребений, существование у неандертальцев веры в душу и загробную жизнь, не смог вывести указанные выше особенности неандертальских погребений из веры в души и загробную жизнь.